Культура саков Семиречья: современное состояние и актуальные задачи исследований

Изучение сакского культурного наследия Семиречья (Жетысу) началось более ста лет назад. В дореволюционный период на территории Казахстана, как и в других регионах Российской империи, раскопки носили эпизодический характер, а крупные сакские некрополи в основном описывались в обзорных статьях и кратких отчетах. Огромный вклад в их изучение внесли члены «Туркестанского кружка любителей древностей». Это врачи и ботаники, краеведы и профессиональные востоковеды, среди которых были такие выдающиеся исследователи, как Ч. Ч. Валиханов, В. М. Флоринский, В. В. Бартольд, Н. Н. Пантусов и др. (см., например: [Валиханов, 1985; Пантусов, 1899а; 1899б; 1900; Байпаков, Таймагамбетов, 2006]).

Начало систематическим раскопкам было положено работами Семиреченской археологической экспедиции под руководством А. Н. Бернштама, когда в 1940 г. исследовались несколько сакских погребений на могильнике Карашокы (Кара-Чоко) и Каргалы [Бернштам, 1949. С. 343, 345, 349–350]. Тогда же изучались близкие по погребальной обрядности ранние захоронения на некрополе Берккара в предгорьях хребта Каратау, отнесенные к завершающему этапу сакской культуры [Бернштам, 1941. С. 14–16; Бабанская, 1956].

Несколько позднее работы А. Н. Бернштама по исследованию памятников ранних кочевников в Семиречье были продолжены Илийской и сменившей ее через несколько лет Семи-реченской археологическими экспедициями под руководством А. К. Акишева. В 50–60-е гг. прошлого века ими было изучено большое количество курганных захоронений в более чем двадцати могильниках, но лишь относительно небольшая их часть отнесена к сакскому времени [Максимова, 1960; 1969; Акишев, Кушаев, 1963. С. 25–105]. Впрочем, эти работы позволили заложить прочную основу датирования сакских древностей в Семиречье. Особенно значительным стало то обстоятельство, что впервые в этом регионе (на некрополе Бесшатыр) были раскопаны элитарные курганы «царского» облика, материалы из которых позволили пересмотреть некоторые положения относительно хронологии и культурной принадлежности этих монументальных погребально-поминальных объектов.

Большим событием в исследовании сакских древностей Семиречья стало открытие и изучение в 1969–1970 гг. кургана Иссык, давшего науке первого «золотого человека» в Казахстане. Археологическое обследование этого неординарного погребального комплекса позволило значительно продвинуться в понимании и атрибуции целого ряда элементов материальной и духовной культуры саков [Акишев, 1978; Джумабекова и др., 2011].

В 1985–1986 гг. под руководством Б. Н. Нурмуханбетова и Ю. И. Трифонова велись масштабные раскопки сакских захоронений на могильниках Молалы и Шубарат. Благодаря им были заметно расширены представления о некоторых аспектах материальной и духовной культуры Семиречья в раннем железном веке [Нурмуханбетов, Трифонов, 2016].

Не меньшим событием в истории изучения древностей саков рассматриваемого региона стало открытие в 80-е гг. XX в. поселенческих памятников этого периода. Одно из первых было найдено в черте города Алматы [Там же. С. 11]. Это дало основания пересмотреть традиционные представления о сакских племенах как исключительно кочевнических и рассматривать их культуру уже на стыке номадических и оседло-земледельческих традиций.

В период независимости Казахстана археологическое изучение сакских памятников Семиречья продолжалось, и в научный оборот было введено большое количество вновь изученных погребальных и поселенческих памятников раннего железного века. Результаты раскопок оперативно публиковались рядом авторов, например К. М. Байпаковым [2008] и К. Чангом [Chang, 2018].

В ходе продолжавшегося изучения некрополей семиреченских саков заметное внимание было уделено элитарным погребальным комплексам. Это позволило получить ряд новых данных об их особенностях [Амиров, 2008; Самашев и др., 2009; Амиров и др., 2015; Онгар и др., 2014; Чотбаев, Онгар, 2014; Бейсенов и др., 2015]. Но не менее интересную информацию дали раскопки могильников рядовых членов сакского общества, например, могильника Каратума, где было изучено почти 200 курганов [Байпаков и др., 2016].

В целом в последние десятилетия археологическая наука в Республике Казахстан переживает очень динамичный и плодотворный период, связанный с полевыми исследованиями целого ряда крупных комплексов, где памятники сакских племен Семиречья занимают особое место среди раннекочевнических культур, заметно выделяясь на их фоне характерным культурным обликом. По ряду особенностей они отличаются как от древностей тасмолинской культурной общности Центрального и Северного Казахстана [Кадырбаев, 1966; Хабдулина, 1994; Бейсенов, 2017], так и от сакских памятников нижнего течения Сырдарьи (могильники Тагискен и Уйгарак) [Вишневская, 1973; Итина, Яблонский, 1997]. При этом определенное сходство прослеживается с некрополями ранних кочевников Восточного Казахстана – Ши-ликты, Елеке Сазы и др. [Черников, 1965; Толеубаев, 2018; Самашев, 2019]. Помимо этого, к сакским погребальным комплексам Семиречья в культурном отношении достаточно близки синхронные памятники из северной части Кыргызстана [Ташбаева, 2011].

В результате всех этих работ к настоящему времени накоплен огромный свод научной литературы, к сожалению, пока недостаточно полно систематизированный [Базарбаева, 2017. С. 158–161]. Полученные в ходе раскопок яркие и неординарные материалы требуют, помимо качественного представления в публикациях, также их всесторонней комплексной проработки и особого внимания к вопросам теоретического характера и хронологии. Соответственно, рост публикационной активности казахстанских археологов актуализирует необходимость подготовки историографических работ – как обобщающих, так и ориентированных на обсуждение отдельных проблем. Кроме того, обращение к истории изучения сакских комплексов Семиречья позволяет не только выявить определенные тенденции в их осмыслении, но и, опираясь на аналитические прогнозы, выделить и скорректировать возможные варианты дальнейших научных поисков.

В целом, несмотря на большие успехи в изучении сакских памятников, перед исследователями стоит ряд важных вопросов, имеющих принципиальное значение для объективного понимания историко-культурных и этногенетических процессов в этом регионе в указанный период. С учетом изложенных обстоятельств целью данной работы является освещение ключевых периодов истории исследований и оценка современного состояния изученности археологических памятников раннего железного века Семиречья, а также систематизация наиболее актуальных задач и методов их решения.

Результаты исследования и обсуждение

В результате анализа материалов упомянутых исследований в настоящее время археологические памятники сакского периода в Семиречье можно разделить на три основных вида: погребально-поминальные, поселенческие и клады.

Первый тип представлен некрополями, насчитывающими от нескольких единиц до сотни и даже более погребально-поминальных объектов. Характерной планиграфической особенностью сакских могильников является то, что они распадаются на курганные группы, в кото -рых погребальные объекты расположены линиями, вытянутыми в меридиональном направлении. Это в одинаковой мере относится и к элитарным, и к рядовым захоронениям.

Курганы «царского» типа образуют собой сложные погребально-поминальные комплексы, высота насыпей которых может достигать 20 м, а диаметр - 100 и более метров. Около-курганное пространство вокруг них часто очерчено менгирами, ритуальными кольцевыми жертвенниками, а к ним самим могут быть почти вплотную пристроены малые курганы. Насыпи подобных курганов представляют собой сложные архитектурные сооружения, в структуре которых прослеживаются перемежающиеся слои глины, камня и щебня, простейших саманных кирпичей и блоков. Под ними были обнаружены деревянные срубы или об -ширные грунтовые могилы, часто имеющие масштабные дромосы.

К сожалению, подавляющее большинство элитарных захоронений сакского времени в Семиречье были неоднократно ограблены, поэтому о пышности и разнообразии сопроводительного инвентаря в них мы можем судить лишь по сохранившемуся погребению «золотого человека» в кургане Иссык, где обнаружено более 4 тыс. предметов из цветных металлов, керамики, полудрагоценных камней и дерева. Первоначальное богатство погребений других курганов «царского» типа подтверждается находками в них отдельных ярких предметов из благородных металлов [Акишев, 1978; Джумабекова и др., 2011].

Рядовые захоронения сакского периода в Семиречье представляют собой небольшие каменно-земляные курганы (высотой чаще всего не более 0,5 м и диаметром от 8 до 12 м). По краю их насыпей обычно хорошо прослеживаются каменные кромлехи. Погребения в малых курганах совершались в основном в грунтовых могилах, перекрытых каменными плитами и деревянными жердями, и реже в подбоях [Максимова, 1960. С. 60-64; 1969. С. 13 6-145; Акишев, Кушаев, 1963. С. 88–105; Нурмуханбетов, Трифонов, 2016; Байпаков и др., 2016; Бексеитов и др., 2018. С. 527-535].

По таким показателям погребальной обрядности, как ориентация и положение тел покойников, размеры могильных ям, состав сопроводительной пищи и т. д., элитарные и рядовые захоронения не различаются. Для них характерно захоронение умерших в вытянутом положении на спине головой в западный сектор. Предметы сопроводительного инвентаря в рядо-вых захоронениях представлены керамической посудой с заупокойной пищей, размещенной у изголовья. В мужских погребениях встречаются предметы вооружения (наконечники стрел, кинжалы), в женских - зеркала и украшения (серьги, шпильки и др.).

Все это подтверждает предположение об однокультурности погребальных памятников сакского времени в Семиречье, как элитарного облика, так и принадлежащих рядовому населению.

Не меньший интерес вызывают поселенческие комплексы этого периода. Они представ -лены сравнительно небольшими по размеру объектами, служившими, по-видимому, для зимовок, а также являвшимися центрами ремесленного производства. На них были открыты постоянные жилые помещения типа полуземлянок, в том числе округлой (юртообразной) формы. Собран богатый керамический материал, который позволил установить, что в быту саками использовалась посуда более разнообразная по своим формам, чем прежде это было известно по данным погребальных комплексов. Она включала в себя как столовую, так и кухонную, а также хозяйственно-бытовую посуду (хумы, горшки, миски, котлы, кружки). Имелись и изделия большого объема. Отмечались достаточно редкие, не типовые формы.

На поселениях также были найдены предметы из кости и металла, которые позволили датировать сакские поселения преимущественно в пределах V–III вв. до н. э. Примечательно, что некоторые из них продолжали функционировать и позднее [Байпаков, 2008; Chang, 2018].

Последний вид памятников, характерных для сакского периода в истории Семиречья, – это клады бронзовых предметов, которые можно разделить на две основные категории. Первая представлена изделиями, имевшими явное культовое назначение, – жертвенные столы, светильники и бронзовые котлы. Подобная триада ритуальных предметов, как правило, входит в состав кладов и приурочена к особым сакральным местам, бывшим, видимо, храмовыми [Джумабекова, Базарбаева, 2013. С. 33, 46–49]. Иную группу кладов представляют те, в состав которых входят бронзовые предметы вооружения, конской узды, бытового назначения, зеркала и т. д. [Акишев, Кушаев, 1963. С. 109–112; Джумабекова, Базарбаева, 2013. С. 31; Чекин и др., 2018. С. 90–98]. Такого рода комплексы также могут носить ритуальный характер, но, скорее всего, они были связаны с традицией подношения духам материально значимых предметов в обмен на их благословение и покровительство [Кущ и др., 2016. С. 206–207].

Важным вопросом при изучении сакских древностей Семиречья в последнее время является определение их хронологии. Ключевой проблемой становится постепенно идущий пересмотр хронологических позиций погребальных памятников ранних кочевников в регионе. В научной литературе традиционно этот период охватывает время с VIII по IV в. до н. э. с делением его на два последовательных этапа: раннесакский (VIII–VI вв. до н. э.) и позд-несакский (V–IV вв. до н. э.) [Акишев, Кушаев, 1963. С. 88–89; Акишев, 2013. С. 62]. Но в последние десятилетия появилась тенденция к пересмотру верхней хронологической границы, которая, по современным преставлениям, находится на рубеже III–II вв. до н. э. [За-днепровский, 1992. С. 75, 77; Байпаков, Таймагамбетов, 2006. С. 151, 154–155; Бейсенов и др., 2018. С. 162].

Существенную роль в этом отношении сыграло накопление сведений, полученных в результате радиоуглеродного датирования целого ряда погребений и поселений. Согласно сводке, составленной Г. А. Базарбаевой, в настоящее время имеется более 30 таких дат (см. таблицу). Их содержание действительно позволяет пересмотреть ряд традиционных положений по датировке археологических объектов, которые по своим особенностям ранее относились к следующему за сакским усуньскому периоду [Бейсенов, 2014. С. 126; Байпаков и др., 2016. С. 596–599; Иванов, 2016. С. 79–81]. Особое значение в этом отношении имеют данные, полученные по некрополю Каратума, который является самым крупным из исследованных в последние годы [Мотузайте Матузевичус, 2016. Табл. 1; Парк, 2016. Табл. 2]. Происходящие из нескольких его погребений радиоуглеродные даты соответствуют преимущественно IV–II вв. до н. э. Но по своему облику ранее подобные захоронения традиционно относились к памятникам усуней. Все это ставит перед исследователями новую задачу: уточнить хронологические этапы культурной истории Семиречья и перепроверить новые археологические данные с помощью естественнонаучных методов.

Исходя из имеющихся у нас сведений, основная часть памятников саков Семиречья относится к позднесакскому этапу, а к раннему – сравнительно небольшое количество погребальных и поминально-ритуальных комплексов, а также клады. Однако, несмотря на недостаточную изученность раннесакского этапа, именно к его концу приурочено возведение монументальных «царских» курганов могильника Бесшатыр, что вместе с другими данными указывает на формирование в это время культурных особенностей саков Семиречья. Расцвета их культура здесь достигла уже на позднесакском этапе, для которого отмечался заметный рост количества погребальных и поселенческих памятников.

14C даты по памятникам раннего железного века Семиречья (Жетысу) (составлена по: [Базарбаева, 2017. С. 161–164])

Radiocarbon dating of the early Iron Age Zhetysu monuments (compiled by: [Bazarabaeva, 2017. P. 161–164])

№ п/п	Лабораторный индекс	Памятник, материал	Возраст, BP	Калиброванный интервал, 2 σ
1	LE-603	Бесшатыр, к. 1, дерево	2550 ± 65	820–490 BC
2	LE-590	Бесшатыр, к. 3, дерево	1850 ± 70	340 BC – 5 AD
3	LE-5643	Бесшатыр, к. 6, дерево	2570 ± 35	820–750 BC
4	AA №97421	Бесшатыр, к. 3, дерево	2465 ± 37	–
5	AA №97420	Бесшатыр, к. 3, дерево	2504 ± 43	–
6	AA №97419	Бесшатыр, к. 3, дерево	2527 ± 38	–
7	AA № 97418	Бесшатыр, к. 3, дерево	2464 ± 39	—
8	UBA-24075	Каспан 6, к. 4	2466 ± 33	95,4 %; BC; 765–471 (0,946); 466–430 (0,054)
9	SPb-1445	Каспан 6, к. 1	2500 ± 45	95,4 %; BC; 794–477 (94,3 %); 444–432 (1,1 %)
10	ГИН8863	Горный Гигант, нагар с котла	2270 ± 160	784 BC – 4 AD
11	Beta-270147	Кеген, к. 2, кость животного	2340 ± 40	95,4 %; BC; 720–690 (1,4 %); 540–350 (89,5 %); 290–230 (4,5 %)
12	Hd-28054	Жуантобе, к. 8, древесина	2140 ± 44	95,4%;BC; 360–270 (23,5%); 260–40(71,9%)
13	Hd-28019	Жуантобе, к. 9, ботанический материал	2046 ± 37	95,4 %; 170 BC – 30 AD (94,3 %); 40–50 AD (1,1 %)
14	Poz-37301	Турген 2, к. 7, м. я. 1, п. 1, кость человека	2275 ± 30	95,4 %; BC; 400–340 (51,1 %); 300–200 (44,3 %)
15	Poz-37300	Турген 2, к. 7, м. я. 1, п. 2, древесина	2190 ± 35	95,4 %; BC; 380–160 (95,4 %)
16	Poz-37303	Турген 2, к. 10, м. я. 1, п. 1, кость человека	2225 ± 30	95,4 %; BC; 390–200 (95,4 %)
17	Poz-37336	Турген 2, к. 10, м. я. 1, п. 2, кость человека	2285 ± 35	95,4 %; BC; 410–340 (54,0 %); 310–200 (41,4 %)
18	KIA 42816	Турген, жертв. стол, сажа / нагар	2194 ± 20	95,4 %; BC; 370–190 (95,4 %)
19	KIA 42815	Турген, жертв. стол, сажа / нагар	2234 ± 20	95,4 %; BC; 390–340 (23,1 %); 320–200 (72,3 %)
20	Poz-37296	Улжан, к. 2, древесина	2170 ± 35	95,4 %; BC; 370–110 (95,4 %)

Окончание таблицы

№ п/п	Лабораторный индекс	Памятник, материал	Возраст, BP	Калиброванный интервал, 2 σ
21	Le-5635	Турген 2, к. 3, древесина	2300 ± 50	95,4 %; BC; 510–430 (5,1 %); 420–200 (90,3 %)
22	Beta-129589	Цыганка 8, слой I, яма-хранилище 98	2300 ± 80	95,4 %; BC; 750–100 (95,4 %)
23	Beta-153900	Цыганка 8, слой II, землянка 3, уровень пола 4	2120 ± 40	95,4 %; BC; 360–290 (10,9 %); 230–40 (84,5 %)
24	Beta-133612	Цыганка 8, слой III, землянка 3, уровень пола 3a/b	2390 ± 70	95,4 %; BC; 770–360 (95,4 %)
25	Beta-133611a	Цыганка 8, землянка 2, уровень пола 2	2130 ± 40	95,4 %; BC; 360–290 (16,1 %); 240–40 (79,3 %)
26	Beta-133611	Цыганка 8, яма-хранилище 13	2130 ± 40	95,4 %; BC; 360–290 (16,1 %); 240–40 (79,3 %)
27	Beta-133614	Цыганка 8, слой IVa, кв. V/10	2190 ± 80	95,4 %; BC; 400–40 (95,4 %)
28	Beta-098385	Тузусай, яма 8	2320 ± 40	95,4 %; BC; 520–350 (78,3 %); 300–210 (17,1 %)
29	Beta-86750	Тузусай, слой IV, яма 22	2310 ± 50	95,4 %; BC; 520–340 (61,6 %); 330–200 (33,8 %)
30	Beta-98381	Тузусай, кв. V/13, концентрация золы	2170 ± 60	95,4 %; BC; 390–50 (95,4 %)
31	Beta-098383	Тузусай, яма 29	2230 ± 30	95,4 %; BC; 390–340 (23,0 %); 330–200 (72,4 %) (91,1 %)
32	Beta-098384	Тузусай, слой V, яма 30Б	2170 ± 30	95,4 %; BC; 370–150 (92,6 %); 140–110 (2,8%)
33	Beta-86749	Тузусай, слой VI, Яма 17	2070 ± 40	95,4 %; 200 BC – 20 AD (95,4 %)
34	Beta-86747	Тузусай, слой VI, Яма 24	2020 ± 40	95,4 %; 160–130 BC (4,3 %); 120 BC – 70 AD
35	UBA-22937	Каратума, к. 59	2233 ± 33	95,4 %; BC; 384–204
36	UBA-22936	Каратума, к. 49	2210 ± 33	95,4 %; BC; 381–198

Следует упомянуть и о третьей из числа самых значительных проблем в современной археологии Семиречья – вопросе о культурной принадлежности сакских памятников этой части Казахстана. Суть его – существовала ли здесь в раннем железном веке самостоятельная археологическая культура, или же она представляла собой часть более крупной раннекочевнической общности Цнтральной Азии. На этот счет известно несколько точек зрения.

Согласно одной из них, на территории Семиречья существовала и развивалась самостоятельная археологическая культура сакского периода [Базарбаева, 2017. С. 174–175]. Но в то же время отмечалась близость ее памятников к сакским древностям прилегающих территорий Кыргызстана. Это дало основания для выделения особой полосы гор от Алтая до Тянь-Шаня, где в раннем железном веке получили распространение близкородственные сакские культуры [Акишев К. А., Акишев А. К., 1997. С. 36]. В рамках этой точки зрения А. З. Бейсе-новым было высказано мнение, что в Семиречье такие памятники относятся к особой иссык-ской культуре, «синхронной в основных чертах с пазырыкской культурой Алтая» [Бейсенов и др., 2018. С. 161]. Наименование этой археологической культуры, как хорошо видно из ее названия (иссыкская), было дано исследователем по наиболее яркому погребальному памятнику на территории рассматриваемого региона.

Согласно другой точке зрения, сакские памятники Семиречья образовывали единую культуру с синхронными комплексами горных районов Тянь-Шаня (Северный Кыргызстан) [За-днепровский, 1992]. В последние годы С. С. Иванов в ряде своих работ обосновывает мнение о том, что они входили в состав более обширной сакской культуры Притяньшанья, охватывавшей не только этот регион, но и северные земли современного Кыргызстана с частью территории верхнего течения р. Или в Синьцзяне. По его мнению, они представляли собой локальный вариант в составе отмеченной культуры [Иванов, 2018; 2019].

Весьма перспективным направлением представляются дальнейший поиск и исследование поселенческих памятников сакского времени в Семиречье. Так, полученные в последние два десятилетия новые данные позволили во многом пересмотреть социально-экономическую историю региона. Однако памятники подобного типа достаточно хорошо исследованы лишь в районе Алматы, а в остальной части остаются по-прежнему малоизвестными.

Заключение

Как можно видеть из изложенных выше сведений, вопрос о культурной принадлежности сакских памятников Семиречья еще далек от своего окончательного решения. Следует признать, что в культурном отношении они своеобразны и самостоятельны, имеют ряд особенностей, проявляющихся в конструкции погребальных сооружений и материальной культуре в целом. Именно это и отличает их от некрополей сопредельных территорий, характеризуя памятники Семиречья как яркое культурное явление в череде раннекочевнических культур не только Казахстана, но и всей степной полосы Центральной Азии и Сибири. Поэтому лишь последующие археологические изыскания, вероятнее всего, помогут дать более четкий ответ на вопрос, представляют они самостоятельную археологическую культуру или же все-таки являются локальным вариантом более масштабной культурно-исторической общности. Наиболее перспективным в этом отношении представляется исследование элитарных погребальных комплексов. В частности, недавние раскопки в сопредельном с Семиречьем Восточном Казахстане дали новые и весьма самобытные материалы сакского периода [Самашев, 2019], позволяющие более определенно ответить на вопросы об их культурной и хронологической позиции в контексте синхронных памятников степной части Евразии в I тыс. до н. э.