Русский футуризм в контексте европейского культурного трансфера: война и мир (1909-1920)

Русский авангард в культурном пространстве постсимволизма носил отчетливо выраженный рецептивный характер. Внешне основным источником перемещения культурных ценностей в Россию в начале ХХ века была, разумеется, французская живопись и поэзия. Открыто декларируя свою связь с западным искусством, например, «Бубновый валет» привлек к участию в выставке картин в феврале 1912 г. французов: Матисса, Пикассо, Ван Донгена, Ле Фоконье, Леже, Дерена, Фриеза и Делоне. Но если опираться на концепцию культурного трансфера Мишеля Эспаня, исключающую понятия «центра» и «периферии», то сам процесс культурного трансфера не выглядел улицей с односторонним движением. Путь развития русского авангарда в начале XX века пролегал в условиях «войны» как между различными участниками внутри самого движения авангарда (например, Ларионовым и братьями Бурлюками), так и между созданными ими же творческими обществами и группировками (например, «Бубновым валетом» и «Ослиным хвостом»). Русские теории авангарда создавались, главным образом, на основе отрицания традиций и канонов классики, поэтому «лучеизм» Ларионова, строившийся на беспредметности живописи, практически отличавшийся от техники живописи футуристов, теоретически не противоречил ему, чем и объясняется участие художника в выпусках программного издания «будетлян» «Садок судей». «Война» между различными течениями авангарда может рассматриваться как события бесконечных ссор «друго-врагов», например, футуристов и акмеистов. Первая мировая война не нашла своего широкого отражения в литературе русского авангарда. Не было так называемой «окопной» поэзии, поскольку почти никто из видных деятелей русского литературного авангарда не принимал непосредственного участия в самой войне. Можно назвать, конечно, среди писателей имя Николая Гумилева, но он не был такой легендой войны, как, например, Гийом Аполлинер или Эрнест Хемингуэй. Традиционная рефлексия русских авангардистов - пацифизм. Например, стихотворение «Объявление войны» Маяковского, в котором «победа» объявлялась «убийцей». Однако миротворческая направленность деятельности поэта могла меняться, как только менялась его гражданская позиция. Приравняв «перо к штыку», Маяковский в стихотворении «Последняя страница Гражданской войны» прославляет «краснозвездных героев», идущих по траншеям, заполненных трупами убитых людей. Универсальный гуманизм мгновенно трансформируется в чудовищный и безжалостный антигуманизм, демонстрируя эксцентризм и радикализм творческого субъекта как футуристического персонажа исторического события.