Лексико-семантический анализ перевода некоторых абстрактных евангелических лексем на мокшанский язык

В последние 10 — 15 лет в духовной жизни финно-угорских народов России активизировался очень важный процесс — перевод книг Священного Писания на их родные языки. Ранее бывшие бесписьменными народы получили первые книги Нового Завета на родных языках. Есть надежда, что духовная литература станет неиссякаемым источником возрождения финноугорских этносов России, поможет сохранению и развитию их языков, культур [1, с. 258].

Как показала практика, при переводе Библии на мокшанский язык переводчики сталкиваются с определенными трудностями. Основная сложность заключается в том, что, не имея теоретических разработок в области церковно-библейской терминологии, переводчики должны одновременно осуществлять перевод и разрабатывать терминологию. Основные способы образования мокшанской библейской терминологии — это конструирование новых лексических единиц из имеющегося корневого материала с использованием существующих в мокшанском языке способов словообразования; семантическое расширение (использование лексических единиц в новых значениях); историзмы; заимствования.

В данной статье приводится лексико-семантический анализ некоторых абстрактных мокшанских лексем из библейской терминологии в сравнении с русским и древнегреческим языками. В отношении значений терминов автор опирался на Большой библейский словарь (2005).

Сакральные тексты изобилуют абстрактными понятиями богатых древних языков — еврейского и греческого. Сакральность и абстрактность — органически связанные понятия. По мнению богословского редактора ИПБ* Д. К. Асратяна, «для терминов такого рода — обозначающих абстрактные, не имеющие мате риальных референтов понятия (мир, благодать, спасение, плоть, грех^ — нужно обязательно находить хотя бы приблизительные эквиваленты в целевом языке, пусть даже имеющие некоторые нежелательные оттенки значения» [2, с. 116]. Так и в мокшанских переводах переводчики стремятся свести количество заимствуемых слов к минимуму и использовать лексемы целевого языка.

Мы делаем попытку лексико-семантического анализа следующих переведенных на мокшанский язык абстрактных лексем: благодать, дух, милость, ‘искушения.

В современных мокшанских переводах Евангелий лексема пароши означает «благодать». Ангелсъ мярьгсь тейнза: «Тят пеле, Мария, Шкайсь макссь тейть пароши; вов пекият ы шачфтат цёра, лемдьсак. Иисус...» (перевод В. И. Мишаниной). РСП: И сказал Ей Ангел: не бойся, Мария, ибо Ты обрела благодать у Бога (Лук. 1: 30) // греч. vapi£ 1) доброта, доброжелательность, расположение, любовь; 2) милость, благодеяние, услуга, одолжение; помощь; 3) Божья доброта; присутствие Бога, Его сила и слава; 4) благодатный дар, благодать; 5) благодарность; признательность; 6) привлекательность, приятность. В современном мокшанском языке лексема пароши означает «доброта, добродушие» (8, с. 466]. Абстрактный термин «благодать Бога» передается словосочетанием Шкаень седилямбось, Иднясъ кассъ-ке-подсь и кемокснесь ваймоц, пяшкотькш-несь смузьса; Шкаень седилямбоське мархтонзоль (перевод В. И. Мишаниной). РСП: Младенец же возрастал и укреплялся духом, исполняясь премудрости, и благодать Божия была на Нем (Лук. 2:40).

Значение термина «благодать» выражает также и составная лексема Шкаень параказь

* Сокращения, используемые в статье; ИПБ — Институт перевода Библии; МРС — Мокшанско-русский словарь; МЭЦ — Мокша-эрзянская церковь; РСП — Русский синодальный перевод.

< Шкай «Бог» + пара «хорошо» + казне «подарок»; буквально — «хороший подарок от Бога», используемая в богослужебной литургии на мокшанском языке [МЭЦ].

В мокшанско-русском словаре значение слова ткабиваз определяется как «Бог, Господь» {8, с. 867]. По мнению автора данной статьи, следовало бы для выражения понятия «благодать» использовать этот древний богословский термин исходя из составных элементов слова: Шкай «Бог» + паваз «счастье»; буквально — «счастье от Бога». Слово шка-баваз в форме Шкаенъ паваз невозможно использовать ни в каких других значениях, кроме богословских, в отличие от лексемы параши и седилямбе, которые могут быть использованы в любом небиблейском тексте. Например: Тя ляпе вайме ломанть паро-tu.ua аф юкстави ламотненди. — Доброта этого сердечного человека не забудется многими. Тя авать эса ульсь пефтома седи-лямбе, кона марявсъ вакссонза ащи ло-манти. —- От этой женщины исходила неиссякаемая се рдечная теплота, которая передавалась находившемуся рядом человеку.

В Большом библейском словаре дается следующая трактовка лексемы «благодать»: «дар от Бога, который проявляется в Его деяниях, выражающих милосердие, любовь, доброту и несущих спасение людям...» [3. с. 187]. Мы считаем, лексема Шкаенъ паваз наиболее приемлема в библейских переводах в значении «благодать».

«Милость» в мокшанских переводах встречается как паромяль. Сон пефтома пинге няфкесы паромяленц сембонди. кит лув-сазь сонь (перевод В. И. Мишаниной). В русском синодальном переводе: «...и милость его в роды родов к боящимся Его» (Лук 1:50). Термин «милость» в мокшанских переводах выражается также глаголом ужяльдемс — «жалеть, пожалеть; беречь, поберечь» [8, с. 776]. Кие ня колмотнень эзда, Тонь койсот, лувови маластоннекс нельги-ша-виень кядьс повф ломанти? Коити то-нафтысь мярьгсь: «Ся, кие ужяльдезе сонь» (перевод В. И. Мишаниной). РСП: Кто из этих троих, думаешь ты, был ближний попавшемуся разбойникам? Он сказал: оказавший ему милость (Лук 10:36 — 37). / / греч. еХео<; милость, милосердие; жалость, сострадание.

Милость — Божия любовь, проявляющаяся в бескорыстных спасительных деяниях благо- дати. «Милость» в Библии — чрезвычайно емкое и многогранное понятие, и чтобы выразить его, используется ряд еврейских и греческих слов. Следовательно, и для перевода употребляется ряд синонимов: «доброта», «милосердие», «благость», «благодать», «благосклонность», «сострадание», «сочувствие», «любовь». В понятии «милость» важны сострадание и готовность прощать обидчиков или противников, а также помощь им и пощада их в случае раскаяния [3, с. 810].

«Дух» — обозначение нетелесного и нематериального аспекта существования. Еврейское и греческое слово, обозначающие «дух» — much и рпента — указывают на дуновение или дыхание. {3, с. 373] / / греч. лмЕора ]) Дух (Божий); 2) дух (как часть человеческой личности), духовное состояние (человека), духовность; 3) духовное начало (существо); 4) жизнь, дыхание; 5) дух, призрак, приведение, 6) ветер.

В мокшанском языке отвлеченное существительное «дух» выражается сложной лексемой ваймопожф: вайме «душа» + пожф «воздух». В мокшанско-русском словаре значение слова ваймопожф определяется как «дыхание» [8, с. 81].

Евангельское определение «святой» переводится на мокшанский язык как иняру: инь — усилительная частица «самый, нам...» + ару «чистый, прозрачный, свежий», буквально — «самый чистый».

Составная лексема Иняру Ваймопожф относится к числу общепринятых мокшанских христианских терминов, которые функционируют в современных переводах Четвероевангелия. Тя еткть Иняру Ваймопожфсь пяш-кодезе Исусонь кенярдемаса... (перевод В. И. Мишаниной). РСП: В тот час возрадовался духом Иисус... (Лук. 10:21) Сяс арда и тиесть сембе ломаньтналхнень тейне тонафникс, к'ъстиндасть синь Алять, Цёрать и Иняру Ваймопожфть лемста. (перевод О. Е. Полякова, А. Н. Келиной). РСП: Итак, идите, научите все народы, крестя их во имя Отца и Сына и Святого Духа (Мат. 28: 19). Мон кстиндадязь ведьса, а сон кар-май кстиндамонт Иняру Ваймопожфса. РСП: Я крестил вас водою, а Он будет крестить вас Духом Святым (Марк. 1:8).

В переводе Н. Барсова «Отъ 1оанка Святое Евангел1е. На центральномъ мокшанскомъ наречии мордовскаго языка» для обозначения понятия «Святой Дух» используются заимствования из русского языка. Станяе мя-ерьгъмсти уфась и кортай теест: при-масть Святой Дцхтъ. РСП: Сказав это, дунул, и говорит им: примите Духа Святого (Иоан. 20:22). По мнению богословского редактора ИПБ Д. К. Асратяна, «важнейшая задача переводчика — точный перевод, и порой в жертву точности приносится все остальное. Наиболее очевидно это проявляется при использовании заимствований. Как правило, такой выбор — акт отчаяния, констатация отсутствия необходимых ресурсов для выражения нужного смысла. Заимствование всегда нарушает естественность языка» [2, с. 113].

Абстрактное понятие «искушения» в мокшанском переводе Тетра евангелии выражается лексемой тяряфнелшт. Кеву вас тс праф-не — нят сят, кит валть кулемста ке-нярдезъ сонь сявондьсазь мяльс, но синь аш юрсна, с яс кемайхтъ аф ламас и тя-ряфнемань стака пинге та потайхть ке-мамада (перевод В. И Мишаниной). РСП: А упавшие на камень, это те, которые, когда услышат слово, с радостью принимают, но которые не имеют корня, и временем веруют, а во время искушения отпадают (Лук 8:13). Эта лексема в современном мокшанском языке обозначает попытку выполнить что-либо, но вполне адекватно передает, на наш взгляд, смысл библейского понятия «искушения». «Конечно, важно, чтобы смысл сакральной лексики оригинала не подгонялся под нехристианское мировоззрение носителей целевого языка. Однако переводчик, правильно используя имеющиеся языковые средства, может предложить в качестве христиан ских терминов исконные слова, которые позволят читателям приблизиться к пониманию смысла оригинала. Само мировоззрение читателей, изменяясь под воздействием Благой Вести, придаст новый, христианский смысл привычным понятиям» [2, с. 116]. Глагол тяряфтомс в М.РС (1993) обозначает «попытаться, вздумать».

Также в Евангелии от Марка для выражения действия «искушать» используются парные слова варчсемс-тяряфнемс; Мес тят-кава варчсетяда-теряфнетяда эсон? Кандода теине динария, ванца. РСП: Что искушаете меня? Принесите Мне динарий, чтобы Мне видеть его (Марк. 12:15).

Б библейском словаре понятию «искушение» дается следующая трактовка: «Испытание — проверка. Когда речь идет о Боге и Его отношениях с людьми, то Он испытывает веру ■ людей и их моральные качества. Когда это 1 слово используется в негативном плане, то искушение — это подстрекательство ко греху, ; провокация...» [3, с. 507] / / греч. Jteipaopot; ■ 1) испытание, проба, проверка; 2) испытания;

• 3)    соблазн, искушение.

Итак, для перевода абстрактной библейской лексики предпочтительнее использовать слова i целевого языка — возможно, не вполне тождественные им по смыслу, но способные к кон-текстуализации в переводе Библии.

Исследуемый нами современный перевод Тетраевангелии наводит на мысль, что религиозное терминотворчество в мокшанском языке — процесс живой. На современном этапе не только создаются новые переводы Евангелий и других книг Священного Писания на мордовские языки, но и в значительной степени формируется христианская терминология.