Литературно-эвристические гипотезы об авторстве анонимных текстов в «Отечественных записках» 1868-1884 годов

Как уже говорилось 1 , основная часть анонимных литературно-критических выступлений Салтыкова в «Отечественных записках» 1868—1884 годов была атрибутирована преимущественно С.С. Борщевским методом текстовых параллелей. Однако аргументация исследователя не исчерпывающа и может быть дополнена новыми свидетельствами в пользу салтыковского авторства. Не останавливаясь на множестве частных дополнений, укажу наиболее существенные.

В текстологических материалах к рецензии на комедию А. Чернявского «Гражданский брак» (1868, № 8) Борщевский, в частности, не обращает внимания на то, что автор ее резко выступает против Стебницкого и Авенариуса, «пропагандирующих “клубнику” как единственно положительную сторону русской жизни и русских нравов». Характерно, что в рецензиях и статьях, принадлежность которых Салтыкову подтверждается объективными свидетельствами («Бродящие силы» В.П. Авенариуса, «Уличная философия»), имена этих литераторов постоянно выступают в «тандеме». Достаточно вспомнить строки из отзыва на книгу Авенариуса: «Клуб-ницизм новейшего времени взрастил два цветка на своей почве: г.г. Стебницкого и Авенариуса...» — или из «Уличной философии», в которой эти имена литераторов, «представивших... образцовое руководство к познанию нигилистов», тоже фигурируют рядом, как, впрочем, и в статье «Напрасные опасения».

Помимо примеров, отмеченных Борщевским, относящихся к теме «благонамеренно сти дерзновения», неоднократно разрабатываемой Салтыковым, следует упомянуть об ироническом высказывании Щедрина о «соответственном дворянскому званию дерзновении ума» в «Господах Головлевых». Здесь же, кстати, «аршинник» Кукишев, «заручившийся обольстительной наружностью... жидка черного с курчавой головой», «считал себя вправе дерзать», то есть устраивать пьяные оргии. О «власти, в меру дерзающей» упоминает Щедрин и в «Обращении к читателю» в «Истории одного города». Встречается в рецензии на комедию Чернявского и оборот «мыслебоязненный писатель», который может быть отнесен к числу щедринизмов: впервые понятие «мыслебоязнь» было употреблено Салтыковым в мартовской хронике «Нашей общественной жизни» за 1864 год, а затем в бесспорно салтыковской рецензии на роман Кошкарова «А. Большаков», появившейся вскоре после отзыва на «Гражданский брак» (1868, № 10).

В пользу салтыковского авторства другой рецензии — на роман А. Михайлова «Засоренные дороги» (1868, № 9) — свидетельствует следующий факт, не отмеченный Борщевским. Всячески отстаивая реализм литературы и выступая против нормативности эстетических представлений, за правдивость изображаемых явлений и героев, Салтыков неоднократно утверждал, что «в природе вообще не существует сплошных злодеев». Поэтому в произведениях беллетристов его крайне не удовлетворяло намеренное разделение героев на две половины — на добродетельных и порочных. Об этом он писал еще в 1863 году в журнале «Современник», анализируя роман Лажечникова «Немного лет назад», главным недостатком которого считал то, что «изображаемые им лица делятся на две половины: на добродетельных и плутов: добродетельные — добродетельны сплошь, плуты — плуты сплошь. Этого в природе не бывает».

Отмеченный недостаток видит рецензент «Отечественных записок» и в михайловском романе: автор, по его мнению, «разделил мир перегородкой на две половины, из которых в одной стоят... благонравные, умудрившиеся мальчики и неукоснительно излагают только избраннейшие места из одобренных хрестоматий, а в другом — подлецы, тупоумные шалопаи и дармоеды, излагающие избраннейшие места из сочинений Баркова». К этой теме Щедрин еще раз вернулся в «Дневнике провинциала», подчеркнув, что его «художественное чутье... не хочет знать ни сплошь добродетельных, ни сплошь порочных людей». Кстати, сосредоточенность Салтыкова на этой художественной проблеме, отлившаяся в определенный стилистический стереотип, помогает внести дополнительный аргумент в пользу принадлежности ему не только отзыва на «Засоренные дороги», но и рецензии на роман Лажечникова «Внучка панцирного боярина», опубликованной в декабрьском номере «Отечественных записок» за 1868 год, в которой автор констатирует: «...герои почтенного автора разделяются на добродетельных и порочных». Вообще, это один из лейтмотивов приписываемых Салтыкову литературно-критических отзывов2.

В обеих отмеченных рецензиях к тому же содержатся и текстуально близкие обороты: у Михайлова, по замечанию критика, «лица слоняются из угла в угол без всяких побуждений». У Лажечникова же «...люди бродят из угла в угол, не находя себе ни занятия, ни пристанища».

В дополнение к аргументации Борщевского об авторстве рецензии на роман М.В. Авдеева «Меж двух огней» (1869, № 1) можно привести следующие наблюдения. В этом отзыве Салтыков впервые указывает на подражательный характер авдеевского творчества, заявляя, что автор романа «Меж двух огней» «остается верен тургеневской манере». Впоследствии эта мысль прозвучит и в статье «Петербургские театры», посвященной разбору драмы Авдеева «Мещанская семья» (1869, № 2), и в рецензии на «Сочинения» Я.П. Полонского («г. Авдеев совсем не г. Авдеев, а просто псевдоним Тургенева») (1869, № 9).

Здесь же, в рецензии на роман Авдеева, критик «Отечественных записок» продолжа ет высмеивать «игриво-философские мысли» литераторов-клубницистов о том, что женщины делаются матерями «оттого только, что гвардейскому адъютанту понравились их перси». Об этом Салтыков писал ранее в статье «Новаторы особого рода» (1868, № 11), анализируя роман Боборыкина «Жертва вечерняя», и язвительно прошелся в рассматриваемой рецензии: герой романа «Меж двух огней» Камышлинцев влюбляется в Ольгу «только потому, — замечает критик, — что у Ольги, как выражается г. Боборыкин, есть «перси». Кстати, сатирическая интерпретация «Жертвы вечерней» встречается во многих произведениях Щедрина («Господа ташкентцы», «История одного города» и др.).

В рецензии на роман Авдеева «Меж двух огней» есть и другие пункты, сходные с размышлениями Щедрина. «...Крестьянская реформа, — заявляет, к примеру, рецензент, — есть исходный пункт всех последующих явлений русской жизни... ею одной объясняется, например, та нравственная и умственная смута, которая вслед за тем возникла и утвердилась в нашем обществе». Аналогичный процесс испытывают и герои щедринского романа «Господа Головлевы»: «Первый удар властности Арины Петровны был нанесен... не столько отменой крепостного права, сколько теми приготовлениями, которые предшествовали этой отмене. Сначала простые слухи, потом дворянские собрания с их адресами, потом губернские комитеты, потом редакционные комиссии — все это изнуряло, поселяло смуту». Вообще, понятие «нравственная и умственная смута» довольно часто встречается в щедринских текстах (рецензия на «Гражданский брак» Чернявского, статья «Насущные потребности литературы» и др.). Еще шире представлен в них щедринизм «милая безделица», который использован рецензентом авдеевского романа («Хроника общественной жизни» за 1863 год, «Новаторы особого рода», «Благонамеренные речи», «Помпадуры и помпадурши»).

При атрибуции рецензии на роман Ф.М. Решетникова «Где лучше?» (1869, № 4) Борщевским также не учтены некоторые обстоятельства, свидетельствующие в пользу салтыковского авторства. Во-первых, будучи редактором этого романа, Салтыков уже за месяц до начала его публикации в «Отечественных записках» 12 мая 1868 года делился в письме к Некрасову своими впечатлениями о нем. «...Я многое урезал и сократил, — писал Салтыков, — но все-таки советовал бы внимательнее прочитать корректуру; вероятно, придется еще кое-что исключить. В этом романе такая бездна ненужных и ни с чем не вяжущихся подробностей, что даже ничем объяснить себе нельзя. Затем общее впечатление — хорошее, наглядно рисующее безвыходность некоторых отношений»3.

Эта оценка произведения Решетникова целиком совпадает с рецензентской, в которой отмечается «большая неловкость в построении романа, неумение распорядиться материалом и великое изобилие длиннот, которые делают чтение романа весьма утомительным». Последняя же мысль салтыковского письма о «безвыходности некоторых отношений» тождественна заявлению критика «Отечественных записок» о том, что Решетников показывает безвыходность и драматизм народной жизни.

Во-вторых, следует учитывать и то обстоятельство, что, кроме Салтыкова, редактировавшего роман, никто из сотрудников журнала не мог определить отношение к произведению тогда, когда в номере, в котором заканчивалась его публикация, появляется статья «Напрасные опасения», содержащая уже зрелые суждения, не изменившиеся и через полгода. Этот аргумент говорит как в пользу принадлежности Салтыкову статьи, так и рецензии на роман «Где лучше?». В обоих критических выступлениях «Отечественных записок» оценки творчества Решетникова совпадают почти полностью. Между прочим, об утомительности чтения решетников-ского произведения Салтыков писал Некрасову и ранее, 25 марта 1868 года: «Роман Решетникова — такой навоз, который с трудом читать можно»4.

Некоторые дополнения можно внести и в атрибуцию Борщевским рецензий на «Повести, очерки и рассказы» М. Стебницкого (1869, № 7) и повесть Данкевича «Недоразумение» (1869, № 10). В первом отзыве очень близко к салтыковской позиции замечание рецензента о том, что даже Гончаров решил «обратиться за полстолетия назад, чтобы заснуть с уверенностью, что вас не обокрадут, не соблазнят и не попросят взаймы денег». Касаясь философии Гончарова в статье «Уличная философия», которая несколькими месяцами предшествовала появлению рецензии, Салтыков иронически указывал на те типические признаки, которые, по мнению автора «Обрыва», свойственны «новому человеку», в данном случае — Волохову. Марк соблазняет Веру, «берет взаймы деньги и не от дает их», то есть воплощает в себе те черты, на которые обращает внимание и рецензент.

Интересен в этом плане эпизод из «Благонамеренных речей». Характеризуя своего «нового человека», непочтительного Корона-та, Щедрин приводит следующий случай из его жизни: «Один раз... когда он [Коронат] был еще в первом классе, он прислал ко мне училищного сторожа с запиской: “Для некоторого предприятия необходимо 60 копеек серебром, которые прошу вручить подателю сего; я же при первом удобном случае возвращу”. И возвратил». Этот эпизод, по всей вероятности, заострен против гончаровской характеристики «нового человека».

Эта же тема иронически обыгрывается Щедриным в первом «Письме из провинции» (1868, № 2), появившемся в «Отечественных записках» за полтора года до отзыва на книгу Стебницкого.

«У какого-нибудь болотного чибиса, — писал сатирик, — пропали старые портянки, а он уже повествует, что в этих портянках спрятана была тысяча рублей и женины приданные ложки.

— И представьте себе, хоть бы вор не сознался! — ораторствует чибис в порыве сочинительства. — Сознался, сударь, и пойман, и уличен! Да нигилисты-то, голубчики-то наши... Как же, мол, это так — ведь вор-то, чай, свойбраТ... Ну, и отпустили! Ступай, мол, голубчик, воровать на все четыре стороны!» (Курсив мой. — В.С.).

Салтыковские письма тоже свидетельствуют о том, что сатирик никогда не мог примириться с сознательным искажением нравственной сути «новых людей». Так, в письме к Некрасову от 14 октября 1875 года он возмущался: «На днях у Тургенева читал Соллогуб комедию свою, в коей нигилист изображается ворующий, — со мной сделалось что-то вроде истерики»5.

Основные положения отзыва о повести Данкевича также во многом близки к идеям статьи «Уличная философия». Обращает внимание, в частности, тезис рецензента о том, что «беллетристика всех стран... сделала вопрос о взаимных отношениях полов до такой степени общедоступным, что нет, кажется, того положения, той коллизии, того мельчайшего страдания, которое не было бы замечено и не нашло себе красноречивого толкования». Разрабатывая теорию «общественного романа» и нейтрализуя клубницистско-натуралистические поползновения в беллетристике, Салтыков постоянно, начиная с хроники общественной жизни 1863 года («Современник». 1869, № 12), подвергал резкой критике эстетику особого рода». Отрицательно отозвался он о «Бродящих силах» Авенариуса (1868, № 4), у которого «половые отношения... всегда на первом плане». Показательно в этом плане и письмо Салтыкова к П.В. Анненкову от 9 марта 1875 года. «Ужасно думать, — огорчался в нем сатирик, — что еще существует возможность строить романы на одних половых побуждениях»6.

Безусловно, щедринское в отзыве о книге Данкевича и сравнение героев, действующих с «бессознательностью, с какой ходят по столу мухи», так как оно неоднократно встречается в произведениях сатирика7.

В атрибуции рецензии на книгу Н.И. Тарасенко-Отрешкова «Заметки в поездку во Францию, С. Италию, Бельгию и Голландию» (1871, № 10) Борщевским проигнорированы рассуждения о русском «гулящем человеке» за границей, который «у себя, среди мудрых, вольной рукой разбивал целые армии ямщиков, переехавши за Вержболово, сделается ниже травы, тише воды и в каждом оберкондукторе готов видеть высший организм». Между тем это явно щедринский мотив, который он впервые — причем с характерными текстуальными совпадениями — начал разрабатывать в майской хронике 1863 года в «Современнике», а затем в «Признаках времени», хронологически предшествующих этому отзыву. Позднее это контрастное поведение русского «гулящего человека» отмечает в своих мемуарах «знатный иностранец» сыщик Шенапан в «Помпадурах и помпадуршах» (глава «Мнения знатных иностранцев о помпадурах»).

Думается, что эти наблюдения должны быть учтены в текстологических комментариях к литературно-критическим выступлениям Салтыкова в «Отечественных записках».

Необходимо остановиться на аргументах pro и contra салтыковского авторства тех литературно-критических выступлений, которые в разное время приписывались сатирику.

В 1858 году без какой-либо мотивировки ему была приписана рецензия на «Новые сказки» и «Арабские и турецкие сказки» Эдуарда Лабуле (1869, № 5)8. Такое предположение — при известном интересе сатирика к творчеству французского писателя — вполне допустимо. Однако этот отзыв по основным положениям существенно совпадает с идеями, высказанными в рецензиях на «Русские сказки» Н. Ахшарумова (1869, № 2) и на книгу Жюля Верна (в переводе Марко Вовчка) «Приключения капитана Гатраса» (1869, № 12). Иными словами, все эти литературно-критические выступления принадлежат, видимо, одному автору. Поэтому их атрибуция требует особой тщательности и доказательности, чтобы «шлейф» к салтыковскому наследию не оказался весьма длинным.

О приписанной Салтыкову Дажуком рецензии на «Сборник русского исторического общества» (1871, № 11) можно сказать, что восьмой том этого сборника целиком посвящен прениям в екатерининской комиссии о новом Уложении, о чем еще в 1868 году писал Елисеев в статье «Наказ императрицы Екатерины о сочинении проекта нового уложения» (1868, № 1) и едва ли бы упустил возможность откликнуться на хорошо известный ему материал. Во всяком случае ничего щедринского в этой рецензии нет9.

Другая рецензия из приписанных Салтыкову Дажуком — на книгу Д. Иловайского «Разыскания о начале Руси» и «Историю России» (1877, № 1) — по многим свидетельствам, принадлежит Михайловскому. Прежде всего потому, что она органично связана с рецензией на «Историю русской жизни с древнейших времен» Н. Забелина (1877, № 1), вошедшей в полное собрание сочинений критика, и только по неосведомленности Дажука приписывалась Салтыкову. О том, что обе рецензии написаны одним автором, свидетельствует следующая фраза из отзыва на книги Иловайского: «В своем стремлении очистить начало Руси от всякой немецкой скверны г. Иловайский заходит дальше г. Забелина» (отд. 2, с. 76). Идущая в номере следом за отзывом на книгу Забелина, она как бы продолжает начатый разговор на общую для обоих изданий тему. А обобщением его служат опубликованные в этом же номере «Отечественных записок» «Записки профана» Михайловского, в которых фигурируют как фамилии рецензируемых авторов, так и материалы из этих книг10. Рецензия на книгу Н.Н. Каразина «Тигрица» (1877, № 4), которая тоже приписывалась Дажуком Салтыкову, вошла в Полное собрание сочинений Михайловского. По своему содержанию она тесно связана с отзывом этого критика на книгу В.И. Немировича-Данченко «Подневольные странники» (1877. № 3). В нем говорится об умении автора «бойко и пространно говорить о пустяках», в чем и заключается весь его талант. «В этом отношении мы знаем в нашей литературе еще одного только писателя, которого можно поставить наряду с нашим автором: это столько же, как и г. Немирович, многоизвестный, многобывалый, многопишущий, многочитаемый и малоуважаемый романист-ташкентец г. Каразин»11.

Рецензия на книгу Н. Чаплыгина «Из недавнего прошлого» (1878, № 1), входящая в «салтыковский список» Дажука, по всей вероятности, принадлежит Скабичевскому. Свойственная ему агрессия по отношению к литературной школе «Русского вестника» и резкая критика штампов, характерных для беллетристики этого журнала, сквозит в высказываниях анонимного рецензента.

Из атрибуций, вызывающих сомнения в авторстве Салтыкова, можно отметить рецензию на трагедию Н.П. Жандра «Нерон» (1870, № 7). В ее принадлежности сатирику усомнился И.Т. Трофимов, установивший стилевую и композиционную однотипность, а также текстуальные совпадения с сатирической фантазией «Дело о фабрикации книг», опубликованной в газете «Петербургский листок» (1872, 5 ноября) и подписанной псевдонимом «Сонная тетеря»12. Однако надо учитывать то обстоятельство, что «фантазия «Сонной тетери» появилась в свет спустя два с лишним года после рецензии, и ее автор мог использовать материал литературно-критического выступления «Отечественных записок».

Вызвала сомнения у исследователей и атрибуция рецензии на книгу А. Романови-ча-Славутинского «Дворянство России от начала XVIII века до отмены крепостного права» (1870, № 10). Автор указателя содержания «Отечественных записок» Боград обратил внимание на неубедительность (и краткость) мотивировки Борщевского о ее принадлежности Салтыкову на основании общих идеологических воззрений, выраженных в ней и характерных для сатирика 13. Библиограф со ссылкой на статью в «Большой энциклопедии» (СПб., 1902, т. 8), в которой эта рецензия называется среди «наиболее выдающихся статей» внутреннего обозревателя «Отечественных записок» Н.А. Демерта, считает ее принадлежащей именно ему, поскольку эта энциклопедия выходила под общей редакцией С.Н. Южакова, сотрудника «Отечественных записок», и Скабичес-кого, который был единственным редактором по отделу русской литературы XIX века и весьма осведомленным лицом в делах некрасовского журнала.

Но с этой рецензией, справедливо отмечает Боград, органично связан отзыв на книгу «Слияние сословий, или Дворянство, другие состояния и земство...», напечатанный рядом. Автор ее признается, что и первая рецензия принадлежит ему. Поэтому, если принять, что автором первого отзыва является Демерт, то второй должен принадлежать ему. Но автор рецензии на «Записки Хвостовой» (1871, № 1) упоминает о принадлежности ему отзыва на книгу Романовича-Славутинского «Дворянство России...» (1870, № 10), и в таком случае автором ее тоже следует считать Демерта. Между тем к последней рецензии по характеру содержания примыкает, на что обращал внимание Борщевский, приписывая ее Салтыкову, и отзыв на книгу «Слияние сословий, или Дворянство, другие состояния и земство» (1870, № 11), который тоже следует считать демертовским. Таким образом, вопрос о названных рецензиях требует дополнительной текстологической экспертизы.

А вот о предположительном авторстве Салтыкова еще одной рецензии сказать необходимо. Речь идет об отзыве на книгу Скал-дина (Ф.П. Еленева) «В захолустье и в столице» (1871, № 2). Очерки Скалдина печатались в «Отечественных записках» еще до их перехода в руки Некрасова. В некрасовском журнале их публикация завершилась в ноябрьско-декабрьском номерах 1868—1869 годов. Салтыков проявил к ним особый интерес, поскольку по материалу они были созвучны его «Письмам о провинции», которые публиковались в это же время. Некоторые из скалдинских очерков сопровождались, по предположению Бограда, салтыковскими примечаниями.

Анонимный рецензент считает достоинством книги Скалдина то, что она помогает в какой-то мере разогнать мрак неизвестности, которым покрыта крестьянская реформа. По мнению автора, очерки Скалдина «заслуживают благодарности, так как «представляют нам полную картину провинциальной жизни, преображающейся под влиянием действующих реформ. Труд этот в нашей литературе едва ли не единственный в своем роде — по своей полноте и солидности»14. Очень созвучно салтыковской проблематике замечание рецензента об отсутствии в стране свободы печатного слова, о том, что полиция каждого нового человека в провинции принимает за «непременно политического агитатора»15.

Автор отмечает у Скалдина «несомненный талант наблюдательности» и «глубокое знание дела». Последнее замечание напоминает примечание к труду Скалдина, которое, возможно, было сделано Салтыковым как редактором беллетристического отдела, принимавшим активное участие в подготовке очерков к публикации: «В своих воззрениях автор старается держаться средней, так сказать, нейтральной точки зрения, не склоняясь ни на сторону ультра-консерваторов, ни на сторону ультра-либералов. И те и другие встретят в сочинениях г. Скалдина немало такого, с чем им трудно будет согласиться, но из них никто не усомнится в добросовестном и честном отношении автора к своему предмету»16.

Видимо, Михайловскому принадлежит рецензия на книгу Э. Бехера «Рабочий вопрос в его современном значении и средства к его разрешению» (1869, № 2), поскольку в ней содержится отрицание политической борьбы, характерное для этого периода его идейного развития и даже полемика по этому поводу с П.Н. Ткачевым (отд. 2, с. 319). Если эта гипотеза справедлива, то Михайловскому должен принадлежать и отзыв о книге Ж. Гарнье «Основные понятия политической, общественной и промышленной экономики» (1869, № 3), так как обе рецензии написаны одним автором. Если же эта гипотеза получит подкрепление, то, возможно, возникнет вопрос о переатрибуции рецензии на книгу Жюля Муро «Задельная плата и кооперативные ассоциации» (1868, № 9), приписанной Салтыкову. С одной стороны, она стоит особняком в салтыковской критике. С другой — в ней много совпадений с отзывами в «Отечественных записках» на книги Э. Бехера и Ж. Гарнье.

Особого разговора заслуживает атрибуция анонимных текстов, приписываемых Михайловскому и Скабичевскому, наиболее активным сотрудникам раздела «Новые книги». Но об этом — в следующей статье.