Локальный уровень правого регулирования на примере локальных технико-юридических норм

Как отмечал С. С. Алексеев, право отличается многоуровневой, иерархической структурой, которая является одним из наиболее выразительных показателей высокой степени его институциональности [2, c. 285]. Особый уровень правовой материи образуют локальные правовые нормы. Их специфика обусловлена их особой правовой природой, формой внешнего выражения и закрепления, специальным субъектом нормотворчества и предметом правового регулирования. В рамках данной статьи мы рассмотрим указанные особенности на примере локальных техникоправовых норм.

Одно из первых в юридической науке определение технико-правовых норм принадле- жит А. Ф. Черданцеву, который понимал под ними совокупность правил поведения, «которые определяют меру поведения людей по отношению к природе, орудиям и средствам производства и другим предметам внешнего мира, регламентируют производственные процессы, устанавливают приемы и методы технических действий, требования к конструкциям орудий производства, качественным показателям производимой продукции, сырью, материалам и так далее» [15, с. 38].

В настоящее время не сложилось единого подхода к пониманию места данного вида норм в системе социальной регуляции. Так, по мнению М. А. Драчук, технические нормы, закрепленные в письменной и иной докумен- тальной форме, например, в инструкциях, в которых определяются правила обращения с электротехникой, станками, оборудованием и т.д., не имеют правового характера и значения [4]. Применительно к локальным техникоправовым нормам указанная позиция не учитывает, что они опосредуют трудовой распорядок организации, поскольку закрепляют права и обязанности работника и работодателя, возникающие в ходе жизнедеятельности организации, реализации технологического процесса. Верной представляется точка зрения В. Ю. Лебедева, согласно которой локальные технические акты регулируют участие работника и работодателя в процессе производства, оказания услуг, определяя круг их прав и обязанностей по выполнению определенной работы, и носят, таким образом, юридических характер [6].

Вопрос о правовой природе локальных норм и их месте в системе права является дискуссионным в ряде аспектов. Во-первых, начиная с 50-х гг. ХХ века для отечественной юриспруденции было характерно понимание цели локального регулирования как конкретизации содержания закона или подзаконного акта применительно к задачам и условиям отдельного предприятия. Такая позиция была высказана Н. Г. Александровым, который одним из первых дал определение локальному нормативно-правовому акту [1, c. 39]. И как подчеркивал С. С. Алексеев, «нормы, конкретизирующие закон, не содержат ничего принципиально нового. Они лишь уточняют, конкретизируют применительно к данной конкретной обстановке то, что уже дано в законе…» [2, c. 85]. В дальнейшем локальным актам также отводилась преимущественно вспомогательная, восполнительная роль.

Указанный подход снижает потенциал локальных норм в сфере частного права. Как отмечалось еще в работах советского периода, в некоторых случаях предметом локальной нормы права может быть комплекс общественных отношений, вообще не урегулированный нормой общего значения, хотя и требующий правового регулирования. Это объясняется тем, что иногда законодатель не может полностью охватить общими нормами все общественные отношения, либо тем, что ранее не было потребности урегулировать правовыми нормами данный вид общественных отношений, а потом такая потребность возникла. В таких случаях данный вид общественных отношений вначале является предме- том регулирования локальной нормы, а затем становится предметом нормы общего значения [10, c. 94].

Как справедливо отмечает И. В. Фабрика, в современной правовой действительности, как и во всех сферах юридической науки, происходит глобальный процесс перестройки [12, c. 31]. Поэтому обоснованной представляется точка зрения, согласно которой в настоящее время локальные нормативные акты могут не только в той или иной степени восполнить пробелы законодательства, но и осуществить первичное правовое регулирование при отсутствии соответствующих вышестоящих нормативных правовых актов. Кроме того, как отмечает И. С. Шиткина, локальная норма обладает более высоким уровнем со-блюдаемости ввиду учета конкретных обстоятельств [14, с. 160].

Во-вторых, не получил однозначного разрешения вопрос о круге лиц, на который распространяется действие локальных правовых норм и соответственно локальных актов, в которых они закрепляются. Традиционным является подход, согласно которому локальные нормативные акты устанавливаются на внутриорганизационном уровне и, следовательно, регулируют отношения между лицами внутри одной организации и охватывают нормативно определенный, количественно исчисляемый и персонифицируемый круг лиц [8].

Основываясь на аналогичной позиции, В. Ю. Лукьянова указывает на то, что технические условия, принимаемые организациями, могут существовать либо в форме нормативно-технического документа, не содержащего правовых норм, либо как документ индивидуального характера [7]. Вместе с тем, Гражданский кодекс РФ и Закон РФ «О защите прав потребителей» закрепляют положения, которые освобождают от ответственности изготовителя (исполнителя), а также продавца, если будет доказано, что покупателем (потребителем) были нарушены правила хранения или использования товаров. При этом указанные правила устанавливаются самими организациями-производителями. Например, в постановлении Федерального Арбитражного суда Московского округа от 14 октября 2013 г. по делу № А40-14999/12-126-136 одним из оснований отказа в удовлетворении исковых требований было названо нарушение правил эксплуатации, установленных заводом-изготовителем, поскольку истцом перевозились гру- зы, не разрешенные к перевозке соответствующими техническими условиями, установленными заводом-изготовителем. Таким образом, акт, принятый организацией и содержащий технические требования к использованию, хранению или утилизации производимой продукции, прямо и не порождает прав и обязанностей для покупателей или иных лиц, во владении которых оказалась данная продукция, но в то же время имеет юридическое значение для определения ответственности (в широком смысле) за последствия несоблюдения таких правил.

Своеобразная попытка устранить (разрешить) противоречие, связанное с действием локальных актов по кругу лиц, была предпринята Г. В. Цеповым, который предложил рассматривать нормативно-правовой акт и локальный акт как явления разного уровня. Локальные акты основаны на законе и выражают согласование воль участников отношений, регулируемых данными нормами (в случае, рассматриваемом указанным автором, – корпоративных отношений), а, следовательно, по мнению Г. В. Цепова, носят «поднормативный» характер. При этом указанные акты могут распространять свое действие и на тех лиц, которые не участвовали в их принятии, что и отражает «нормативность» «поднормативного регулирования» [11, с. 238].

Данную позицию поддерживает Н. Н. Пахомова, по мнению которой локальный акт по отношению к «централизованным» правовым нормативным актам есть поднормативный акт. Но на следующем уровне регулирования локальный акт приобретает нормативность. При этом речь не идет о праве в общеобязательном (государственном) масштабе. Локальным актам, по мнению Н. Н. Пахомовой, присуща иная нормативность. Эта нормативность отражает социально-обязательный аспект взаимодействия между субъектами в конкретной корпоративной организации и обеспечивается корпоративными санкциями [9, c. 159].

Как справедливо указывает С. Ю. Филиппова, «деление актов на нормативные и ненормативные выполнено по правилам логики, является полным и не допускает существования третьего (это дихотомия)». По ее мнению, «поднормативность» должна относиться к одной из этих категорий, выделенных в зависимости от наличия или отсутствия правил поведения общего характера [13].

Наиболее удачный подход к рассматриваемой проблеме, на наш взгляд, предложил А. А. Кириловых, который отмечал, что «локальное регулирование предполагает правовое опосредование деятельности не внутри, а на уровне корпорации… Действие локального нормотворчества в корпорации не только служит интересам членов корпорации (их участников, работников), но и преследует цель распространить действие данных правил на лиц, не являющихся ее непосредственными членами, но юридически связанными с корпорацией посредством отношений, имеющих относительную природу» [5]. Как справедливо указывает сам автор приведенного тезиса, «такое понимание значительно раздвигает понятие локального акта, например, по сравнению с его определением в трудовом праве», однако приведенный в цитируемой статье пример (факт того, что круг лиц, являющихся субъектами отношений между корпорацией и ее акционерами, на которых распространяется действие корпоративных актов, устанавливается не индивидуально, а путем идентификации на основании наличия у них определенного количества ценных бумаг) существенно нивелирует значение вытекающих обстоятельств из изложенных выводов.

Предмет регулирования локальных норм составляют определенные группы общественных внутрихозяйственных связей [16, с. 29]. При этом данные группы образованы не исходя из отраслевой принадлежности существующих отношений, а на основании их функциональной роли. В. Ю. Лебедев выделяет в качестве самостоятельной группы регулируемых связей технологический процесс, который имеет две составляющие: процесс взаимодействия неживых объектов материального мира и процесс выполнения технологических операций участниками совместного труда. Для обеспечения второй составляющей работодатель разрабатывает, принимает самостоятельно и применяет три группы документов техпроцесса: устанавливающие нормы ведения (осуществления) технологического процесса, отражающие его ход, фиксирующие конечный результат (качественные и количественные характеристики выпускаемой продукции, отклонения от требований нормального процесса труда).