Марксизм и маржинализм: неомарксистский синтез - методологическая основа создания новой модели развития хозяйственной системы

Приступая к изучению сравнительного анализа марксизма и маржинализма, необходимо посмотреть на эту проблему в более широком плане. Речь идет в целом об экономической теории, преподаваемой в вузе.

Известно, что в экономической теории сложилось два альтернативных направления: марксизм и маржинализм.

В советский период экономическая теория изучалась в качестве политической экономии. Учебный курс строился с позиций марксизма. Вся учебная литература по экономической тео- рии отражала единственное марксистское направление экономической науки. Все экономические категории трактовались в той интерпретации, которая устанавливалась «сверху» в виде программ учебных курсов.

С переходом на рыночные методы направленность изучения экономической теории стала даваться по «Экономиксу». Ситуация изучения не изменилась. Вместо прежней системы обучения, формируемой государственными органами, новые программы учебных курсов «Экономикса» стали создаваться по государственным стандартам. В таких стандартах определены программные курсы, основанные на положениях маржинализма, плановая системность изъята из курса. Само по себе стремление сформировать стандарты, повышающие уровень высшего образования, не вызывает сомнений. Однако в этих рамках в новом курсе экономической теории, как и прежде, предусмотрено изучение единственного, безальтернативного варианта развития рыночной хозяйственной системы в виде «экономикса». В России в качестве базового использован американский вариант «экономикса», построенный в соответствии с существующей экономической системой США.

В учебнике К. Макконнелла и С. Брю, например, предмет «экономикс» определяется в двух аспектах [1]. Во-первых, «Экономикс» исследует проблемы эффективности использования ограниченных производственных ресурсов или управления ими с целью достижения максимального удовлетворения материальных потребностей человека. Во-вторых, «экономикс» исследует поведение людей в процессе производства, распределения и потребления материальных благ и услуг в мире ограниченных ресурсов. В результате можно сделать вывод, что предмет «экономикса» ограничен исследованиями как по пространственному, так и по содержательному признаку.

Первое ограничение состоит в изучении единственной экономической системы - капиталистического производства.

Второе ограничение заключается в анализе исключительно использования ресурсов. В то же время не изучаются внутренние противоречия, возникающие в процессе производства, хотя, как и в любой системе, они имеют место.

В соответствии с такими ограничениями рамки изучения курсов «Экономической теории»: во-первых, определены государственным стандартом, который носит чисто прагматический характер; во-вторых, сущностные основы государственного стандарта направлены на узкую специализацию, отвечающую потребностям предпринимателя. Такой подход исключает изучение альтернативных концепций. Главными в подготовке специалистов стали не концепции, связанные с познанием теоретических основ функционирования экономики, а изучение ситуаций, позволяющих решать конкретные задачи прикладного значения. Отсюда следует, что центральной проблемой учебного процесса во многих случаях становится «не экономика, а математика» [2].

В настоящее время использование математического аппарата и графических построений обогащает экономическую теорию, но формализация экономических процессов и решение задач со сложными математическими зависимостями должны не превращаться в самоцель, а играть вспомогательную роль, не выходить за пределы профессиональных нужд. К сожалению, в нашей практике уровень подготовки обучающихся зачастую оценивается не за умение выявлять и формулировать экономические зависимости, а за правильное математическое вычисление существующих экономических зависимостей.

В итоге можно сделать вывод: марксизм как фундаментальное обоснование капиталистической хозяйственной системы не изучается, а те положения, которые приводятся в курсе, даются в урезанном виде в контексте неоклассических направлений, к числу которых относятся:

• -    посткейнсианство;

• -    институционализм;

• -    неокардианство;

• -    неомарксизм.

Кроме того, следует отметить, что данные направления не включены в новую программу изучения экономической теории, они вынесены за рамки государственного стандарта, а следовательно, являются необязательными для обучающихся. Фактически стали изучаться не фундаментальные положения и возникающие противоречия, а ситуации, связанные с получением высоких доходов. Отсюда обилие графиков, формул, математических доказательств. На экзаменах вместо теории нередко даются математические зависимости и решение задач со сложными вычислениями. Студент запоминает формулы, а сущность экономических явлений объяснить не может.

Односторонность марксизма и односторонность маржинализма

Это во многом обусловлено кризисными явлениями, которые с новой силой проявились на современном этапе. Они охватили не только сферу производства, но и сферу обращения, финансовую систему, социальное устройство. Возникшие противоречия в действующей системе экономических отношений поставили перед экономической теорией ряд принципиальных вопросов, связанных с несовершенством хозяйственного механизма.

Следует отметить, что смена типа хозяйствования, переход от плановой экономики к рыночной осуществлялись без какой-либо программы. В тот период в качестве ориентира была выбрана западная рыночная модель - «модель нормальной экономики». Академик Н.П. Шмелев, например, в 1995 г. в одной из своих работ отмечал, что для обеспечения нормальных, т.е. конкурентных, условий следует ликвидировать до 2/3 всей промышленности [3].

Если рассматривать это положение с позиции экономической теории, то можно утверждать, что такое «формирование хозяйственной системы России» по «западной колее» должно было привести и привело к утрате методологически обоснованной концепции, к «атомизации» всего хозяйства, к потере управляемости.

При выборе новой парадигмы необходимо исходить из того, что в настоящее время сложились два основных направления, две социально-экономические системы: маржинализм и марксизм. Необходимо подчеркнуть, что маржинализм как модель современной западной экономики эффективно используется неоклассической теорией. Исследуя эту проблему с позиций системного подхода, Дж. Ходжсон особо подметил, что «эта теория интересует экономику в основном как систему обмена, управляющую распределением ресурсов между автономными агентами. Производство же - некий «черный ящик», а процессы, управляющие индивидуальными вкусами и предпочтениями, - теоретический вакуум» [4]. Далее автор особо подчеркивает: «Утверждение, что неоклассическая теория выражает системный подход, глубоко ошибочно». Противоположная оценка дается исследованию К. Маркса, который, как отмечает Дж. Ходжсон, «внес в изучение производственных процессов много нового, включив в рассмотрение такие факторы, как изменение продолжительности рабочего дня и интенсивности труда, а также динамическую трансформацию технологии в условиях капиталистической системы» [5].

Здесь прослеживается односторонний методологический подход при исследовании стоимости этими научными школами: с позиции теорий трудовой стоимости и предельной полезности, т.е. марксистское и маржиналистское направление. У К. Маркса стоимость товара выводится по завершении только одной стадии - стадии производства. Но всякий завершенный в процессе воспроизводства продукт должен включать и другую сторону - потребление продукта.

В теории предельной полезности, напротив, при исследовании стоимости используется только вторая стадия - потребление. Согласно маржиналистской доктрине блага оцениваются способностью удовлетворять определенные потребности субъекта - это субъективный подход. Причем в процессе потребления уровень удовлетворенной потребности снижается, а цен- ность всех единиц и потребленных благ определяется предельной единицей блага. В результате по теории трудовой стоимости товар должен оцениваться только по итогам производства, согласно теории предельной полезности – только по итогам потребления.

Проблема сочетания этих теорий видное место занимает в трудах А. Маршалла. Исследуя вопрос о ценах, он пытается решить его не путем противопоставления издержек и полезности, а в виде их сочетания. Он отмечал, что «принцип издержек производства» и принципы «конечной полезности», без сомнения, являются составными частями одного всеобщего закона спроса и предложения; каждый из них можно сравнивать с одним из лезвий ножниц [6]. Выделяя два фактора, которые, по его мнению, влияют на цены: «предельная полезность» и «издержки производства», автор увязывает их друг с другом при помощи третьего – спроса и предложения. Цена, которую согласен уплатить за товар покупатель, определяется полезностью товара. Цена, назначенная продавцом товара, определяется издержками его производства. То есть на стадии производства цены формируются на основе теории издержек производства, на стадии спроса – на основе предельной полезности.

В современной экономической теории при формировании обычной цены выделяются три периода, когда спрос и предложение находятся в стадии относительного равновесия: краткосрочный, средний и долгосрочный периоды. Если в краткосрочном периоде цена товара определяется преимущественно спросом, то в среднесрочном и долгосрочном решающую роль играют затраты производства.

Более поздние исследования показывают, что равновесность в рыночных условиях практически является не достижимой. Попытки решения данной проблемы путем использования модели равновесия Эрроу-Дебре оказались несостоятельными. В.М. Полтерович, исследуя это положение, подметил, что в предложенной модели акторами выступают не индивиды, а домашние хозяйства и фирмы. Однако универсальной модели фирмы не существует. На наш взгляд, решение данной проблемы возможно только при условии сочетания рыночного индивидуализма и государственной целостности хозяйственной системы путем регулирующего устройства.

В целом можно сформулировать важнейшие положения, характеризующие односторонность марксизма и маржинализма. Выявление односторонности наиболее выпукло характеризуется следующими методологическими основаниями:

• 1)    марксизм базируется на теории трудовой стоимости, маржинализм – на теории предельной полезности;

• 2)    центральной проблемой является стоимость товара: марксизм основывается на трудовой теории стоимости, маржинализм – на теории предельной полезности;

• 3)    результаты хозяйственной системы как целостного организма оцениваются: в марксизме – с позиций производства; в маржинализме – с позиций спроса;

• 4)    экономическая модель поведения человека: в теории марксизма используется теория homo faber; в теории маржинализма – homo economicus.

• 5)    использование природных качеств человека: марксизм основывается на использовании холистического подхода, маржинализм – на методологическом индивидуализме;

• 6)    в современных условиях марксизм характеризуется с позиций общественной собственности и плановых методов регулирования. Маржинализм – с позиций частной собственности и рыночных методов регулирования.

Сравнительный анализ базисных основ марксистской политэкономии и маржиналистской теории

В данном случае мы имеем в виду политэкономию прежде всего как марксистскую, а также маржиналистскую теорию в ее неоклассическом варианте. Если оценивать маржина-листскую теорию в целом, то можно отметить, что переход российской экономики на рыночные условия хозяйствования показал полную несостоятельность противостоять кризисным явлениям.

Сложившимся трансформационным процессам хозяйственной системы России того времени характерную оценку дал известный экономист Г. Попов. Анализируя причины возникновения экономического кризиса 2008 г., он отмечал: «Я глубоко убежден, что он начался давно, в момент окончания холодной войны и распада Советского Союза. Этот распад неправильно интерпретировали, а значит, была выбрана неверная стратегия развития. Считалось, что он ознаменовал собой победу капитализма и поражение социализма. Как мне представляется, вторая часть формулировки соответствует действительности, чего нельзя сказать о ее первой части. Капитализм никогда не мог победить социализм. Социализм был более прогрессивным строем, чем капитализм, и мог быть побежден только еще более высоким строем, который чаще всего называют постиндустриальным» [7].

Аналогичной позиции придерживается Л.И. Абалкин: в одной из своих работ он отмечал, что мы живем в условиях жесткого противоборства сторонников вашингтонского консенсуса с его стремлением навязать всем универсальные решения, вытеснить государство из экономики [8]. В данном случае навязывается полная либерализация в экономическом развитии, или, другими словами, неоклассическая модель развития, широко используемая на Западе.

В процессе анализа обычным является взгляд, согласно которому в конкурентной борьбе побеждает теория, которая объясняет известные факты и является более логичной. В этом случае по аналогии дадим сравнение данных теорий с позиций практической полезности и логической значимости.

Практическая полезность маржинализма и марксизма: критический анализ

При детальной характеристике капиталистической системы необходим двоякий взгляд: маржиналистский подход и марксистский. Полезность маржинализма сводится к тому, что в этой теории рассматриваются не интересы классов, а мотивация хозяйственных субъектов: продавцов и покупателей, которые выведены за рамки социально-классовой институционализации. Кроме того, в отличие от политэкономии неоклассика при всех ее предельно абстрактных издержках якобы всегда могла сказать конкретному бизнесмену - разорится или обогатится его предприятие. Однако здесь добавляется, что неоклассики могут предсказать судьбу бизнесмена только «при прочих равных условиях». Если учесть, что ни один бизнесмен не работает «при прочих неизменных условиях», то не ясно, может неоклассика что-либо предсказать или нет.

Вся разница между классовой политэкономией и «бесклассовым» маржинализмом состоит в том, что политэкономия открыто заявляет о наличии классовых интересов и их противоречиях, а маржинализм защищает интересы буржуазии, прикрывая их «фиговым листочком» равновесия хозяйствующего субъекта.

Поэтому призыв отказаться от политэкономии и объединиться под знаменем маржина-лизма означает не что иное, как дружно заняться защитой интересов только одного класса -буржуазии, называя эти интересы общечеловеческими ценностями. Кстати, маржинализм здесь не одинок. Марксизм, став официальной советской идеологией и толкуя устройство социалистической экономики, тоже, как известно, обосновывал идею бесклассовости социалистического общества. То есть формально признавалось наличие неантагонистических классов рабочих и колхозного крестьянства. Но это социальное различие не играло никакой принципиальной роли. А «бесклассовые» маржиналистские критики марксистской теории и советской действительности постоянно упирали на наличие эксплуатируемых и эксплуататоров в СССР и других социалистических странах.

В современной России преданность идеям маржинализма имеет дополнительный смысл. Если в масштабе стран Центра это просто защита интересов буржуазии, то в периферийных странах типа России приверженность маржинализму означает защиту интересов иностранного капитала и, в частности, ТНК в собственной стране. Прозападно настроенная интеллигенция, хочет она того или нет, незаметно обосновывает право свободного доступа ТНК к любым ресурсам своей страны в интересах максимизации их прибыли. Ведь согласно маржиналистской идеологии интерес максимизации прибыли в целом не противоречит росту общественного благосостояния и даже ему способствует.

К моменту, когда маржинализм оформился в серьезное теоретическое течение, как наиболее развитая политэкономическая доктрина, ему противостоял именно марксизм. В результате возникает вопрос о причинах возрождения марксизма, если маржинализм не противоречит росту общественного благосостояния. Однако факты свидетельствуют о другом. Страна раздирается внутренними и внешними противоречиями, происходит сокращение населения, запустение огромных регионов, усиливается деиндустриализация и катастрофически растет износ оборудования, процветают социальное неравенство и коррупция, ширится некон-курентоспособность и фальсификация товаров и т.д. Почему это происходит? Это тяжелое наследие социализма или порождение нового русского капитализма? Чем была социалистическая система, и какова степень ее влияния на нашу современную экономическую жизнь? Мар-жинализм не в состоянии ответить на эти и подобные вопросы. Вернее, его ответ будет примерно следующим: это все временные неудобства и совершенно нормально; дайте максимальный простор созидательным силам рынка, и со временем все придет в равновесие. Возможно, прозападную часть наших теоретиков такой ответ и устраивает. Но есть экономисты, которые иначе понимают интересы России и хотят найти конкретные ответы на конкретные вопросы. Отсюда возникает тяга к теории, которая могла бы вскрыть более фундаментальные основания экономической жизни человека, чем мультипликаторы и акселераторы. Такой теорией в настоящее время является марксизм. Не классовый подход, а фундаментальность и системность делают марксизм по-прежнему привлекательным.

Поверхностный прагматизм маржинализма

Следует отметить, что прагматизм маржинализма, во-первых, далеко не абсолютен. Хороший пример - «рейганомика». Практические мероприятия администрации Р. Рейгана, осуществленные на основе рекомендаций теоретиков «предложения», сомнительны с точки зрения результатов, и к тому же причины этих результатов иначе трактуются кейнсианцами. Во-вторых, и это главное, прагматизм маржинализма в силу своей поверхностности и малой обоснованности дает какой-то эффект только в условиях сложившегося капитализма Запада. Как только эти практические рекомендации механически переносятся в другую культуру, например российскую, они не срабатывают в силу их поверхности и низкой фундаментальной обоснованности.

Перейдем ко второму пункту - логическая значимость. Логичность - сильная сторона марксизма и слабая - маржинализма. Логика маржинализма - формальная логика или «здравый смысл». Чем сложнее система, которую изучают при помощи здравого смысла, тем бес-связнее теоретические результаты. Объекты неживой природы более-менее эффективно изучаются при помощи формальной логики. Отсюда успехи физики. Но социальные системы на порядок сложнее физических, и здесь формальная логика начинает отчетливо буксовать. Возьмите любой учебник, написанный маржиналистами. Он представляет собой бесконечное нагромождение отдельных теоретических положений, функций и моделей. Весьма резкую оценку дал им академик РАН А.Д. Некипелов. Характеризуя рыночные отношения 1990-х гг. России, он отмечал: «Общетеоретической и методологической базой в этом деле может стать только политическая экономия. Трудно представить себе, чтобы любители рисовать абстрактные графики рационального распределения ограниченных ресурсов в масштабах некой фирмы (основа основ экономик!) в состоянии предложить в этом деле нечто большее, нежели утверждение что «рынок все сделает сам» [9]. Бессистемность и бессвязность маржиналистской концепции служат второй причиной, толкающей какую-то часть российских ученых в сторону марксизма. У любого нормального самостоятельно мыслящего ученого есть тяга к системному, логичному знанию своего предмета. Именно поэтому в рамках формальной логики регулярно возникают интеллектуальные веяния типа системного подхода или синергетики. Но, увы, подлинное системное осмысление предмета может дать только диалектический метод, который и лежит в основе марксистской политэкономии. Диалектический метод не является сугубо марксистским. Просто марксизм его изначально использовал и развивал, а маржина-лизм – нет.

Возвращаясь к логике предмета, следует отметить еще один аспект. Диалектический метод требует рассмотрения предмета от начала и до конца. То есть мы должны взять предмет в его первоначальной неразвитости, логически непротиворечиво показать процесс его развития и прийти к некому логическому результату. Использование марксизмом такого метода делает его дополнительно привлекательным для определенной части научного сообщества. Привлекательность заключается в том, что ученый не загнан в маржиналистское «прокрустово ложе» современного рынка. Он может и должен удовлетворить интеллектуальную потребность в системном и логичном понимании того, какой экономика была до капитализма (в том числе в самом ее начале), наряду с капитализмом, и какой она будет после капитализма (в том числе как она закончится).

Неомарксистский синтез как универсальная теория преодоления односторонности марксизма и маржинализма

Преодоление односторонности марксизма и маржинализма мы предлагаем осуществить путем более универсальной теории - «неомарксистским синтезом».¹ Следует отметить, что к марксизму мы относимся тоже критически. Именно поэтому речь идет не о марксистском, а о неомарксистском синтезе. Во-первых, ни одна теория, пока она научная теория, а не догмат веры, не может быть абсолютной. А раз так, значит, теория имеет ограничения, или, иначе, односторонности, которые преодолеваются последующим развитием науки. Уже одно это обстоятельство предполагает критическое преодоление одностронности марксизма. Во-вторых, со времен возникновения марксистской теории произошли очень важные события в экономической жизни человечества и их надо учесть. В-третьих, волею судеб марксизм оказался идеологией отнюдь не пролетариата, а бюрократии, эксплуататорского класса, противоположного буржуазии. Пока эта идеологическая функция была необходима, критика марксизма и его перерастание в неомарксистские версии были возможны только за пределами социалистической системы, на периферии капиталистической культуры. Теперь, после крушения власти бюрократии в бывшем СССР, неомарксизм возможен и в странах бывшей социалистической системы.

Эти три обстоятельства, действуя совместно, возможно, окажут гальванизирующее влияние не на марксизм, а именно на формирование неомарксистской теории. Какие конкретно положения марксизма, очевидно, нуждающиеся в неомарксистском пересмотре и развитии, можно привести в качестве примера?

Обратимся к классовой борьбе. В условиях феодализма (по крайней мере в Европе) господствовали, как известно, феодалы, а подчинялись им крестьяне. Однако, когда феодализм сменился капитализмом, к власти пришли не крестьяне, а третья сила – буржуазия. Буржуазия начинает бороться с пролетариатом, а пролетариат – с буржуазией. И почему-то, по логике К. Маркса и его последователей, когда капитализм сменяется коммунизмом, к власти приходит не третья по отношению к буржуазии и пролетариату сила, а одна из противоположностей капитализма – пролетариат. Это явно нелогично и не соответствует практике. Значит, надо искать третью силу, которая похоронит буржуазию и станет господствовать вместо нее. Далее на смену индустриальной стадии, по всей видимости, идет информационная. Основной ячейкой воспроизводства на этой стадии будет, скорее всего, не национальное хозяйство, а сеть. Относительно новой классовой структурой информационного общества весьма любопытной представляется позиция А. Барда и Я. Зодерквиста, которые считают, что появятся два новых класса. На смену буржуазии придет господствующая нетократия, а подчиняться ей будет так называемый консьюмтариатр [10]. Если эта гипотеза верна, то противоположность буржуазии и пролетариата снимает не пролетариат, а нетократия, которая уже зреет в недрах социальной структуры развития капиталистических стран.

Из изложенного выше следует, что социализм не был первой фазой коммунизма. Но тогда что это было такое? Маркс верно увидел, что капитализм, будучи противоречивым строем, разрушает сам себя. Но он полагал, что результатом рыночного саморазрушения уже в конце XIX - начале XX в. станет коммунизм, а первой фазой коммунизма – социализм. Это, конечно, заблуждение. Капитализм породил свою собственную противоположность, которую назвали социализмом. Социализм – это капитализм наоборот. При капитализме господствует буржуазия, при социализме – бюрократия; при социализме – общая частная собственность бюрократов как коллективного существа; при капитализме – рынок, при социализме – план. Вся история человечества рассматривается марксизмом как история становления и преодоления капитализма. Такой взгляд нуждается в пересмотре.

Вся история человечества есть становление и преодоление противоположности капитализма и социализма, рынка и плана, буржуазии и бюрократии. Строго говоря, индустриальной стадии соответствуют две базовые противоположные категории – капитал и план. Первобытная товарность развивается до капитала, а первобытная планомерность – до плана. При этом капитал содержит в себе план, а план – в себе капитал. Поэтому, даже если оставить в стороне переход к информационной стадии, понять классический капитал, не понимая плана, невозможно. Присутствующий в капитале план - это все формы государственного регулирования и участия в экономике. Но создать теорию плана маржинализма, с его позитивизмом и методологическим индивидуализмом, невозможно. Отсюда маржинализм, несмотря на кейнсианство и теорию общественного выбора, не может сформировать и системную теорию государственного регулирования рыночной экономики. Для решения этой фундаментальной задачи нужна марксистская методология, свободная от советской политэкономии социализма.

Крушение мировой системы социализма и всемирно-историческая победа капитализма, есть одновременно и конец капитализма. А новое информационное общество будет содержать в себе противоположность рынка и плана и одновременно преодолевать ее в сетевых отношениях. Нетократия будет нести в себе черты как постбуржуазии, так и постбюрократии. Но не в такой ярко противоположной форме. Резкой противоположности не будет, ибо информационная стадия, - видимо, последняя стадия, где человек отчужден от своей подлинно человеческой природы. Информационная стадия готовит коммунизм, который окончательно преодолеет противоположность капитала и плана, этих двух форм уродства человеческого существа.

В неомарксистском пересмотре нуждаются и более теоретические вопросы. В частности, необходимо преодоление противоречий трудовой теории стоимости, о чем написана статья в «Проблемах современной экономики». Отметим что между марксизмом и неомарксизмом большая разница. Это разные теории.

Изложенные выше несогласия с марксизмом не есть его системная критика. Это лишь отдельные примеры, иллюстрирующие пути, по которым может развиваться неомарксистская мысль.

Напомним, что речь идет не просто о неомарксистской теории, а о неомарксистском синтезе. Дополнительно отметим, что марксизм в ходе своей эволюции стал идеологией индустриальной бюрократии; маржинализм – идеологией индустриальной буржуазии. И индустри- альная бюрократия, и индустриальная буржуазия, хоть и по-разному, но утрачивают свои господствующие позиции в процессе формирования информационной экономики. Следовательно, ослабевает или исчезает идеологический контроль за учеными, появляется возможность более свободного оперирования категориями и марксизма, и маржинализма. Это создает предпосылки для синтеза.

Но зачем нужен синтез? Предмет экономической теории именно как науки, а не как идеологии во всех ее вариантах - познание экономики как системного целого. Марксизм внес определенный вклад в решение этой задачи. Маржинализм, со своей стороны, тоже внес вклад в решение этой задачи. Сейчас нет возможности писать о достижениях маржинализма, но они, безусловно, есть, и немалые. Как отмечалось, любой настоящий ученый-теоретик, если его не заставляют из идеологических соображений петь хвалебные песни диктатуре пролетариата и цене равновесия, стремится познать экономику как системное целое. Сделать в этом направлении очередной шаг можно, только синтезировав осколочные представления предшествующих теорий в новую, менее осколочную, более универсальную. Конечно, грядущее информационное общество все равно классовое, а раз классовое, от новой экономической теории потребуют искажать истину для идеологического обеспечения новых интересов нового господствующего класса. Но в любой самой идеологической концепции есть зерно действительной научной истины. В неомарксистском синтезе, если он получит развитие, удельный вес истинного научного знания будет выше, чем в предшествующих теориях. Во-первых, потому что он вберет в себя достижения марксизма и маржинализма. Во-вторых, потому что в информационном обществе противоречия между нетократической постбуржуазией и нетократической постбюрократией, с одной стороны, и этими правящими классами и эксплуатируемыми массами - с другой, будут гораздо менее острыми. А значит, идеологический прессинг слабее и искажение истины меньше.

В заключение зададимся вопросом, почему существенная часть бывшей советской интеллигенции с такой ненавистью относится к марксизму и с таким пиететом - к маржина-лизму? Дело здесь, конечно, не в практической или логической значимости. Дело в интересах. В 1991 г. в СССР началась не просто буржуазно-демократическая революция. В 1991 г. началось крушение российской цивилизации в ее советской форме. Она пала в силу внутренних противоречий и под ударами западной цивилизации во главе с США. Марксизм пал вместе с российской цивилизацией потому, что был ее идеологическим оружием против Запада. В этой ситуации интересы той части интеллигентов, которые как по мановению волшебной палочки перестали быть марксистами и стали маржиналистами (или институционалистами), можно разделить на экономические и психологические.

С экономическими интересами все достаточно просто: «Раньше мне платили за марксизм, и поэтому я знал наизусть «Капитал», теперь платят хорошие комиссионные за содействие развалу России; маржинализм - один из инструментов этого развала, и я наизусть выучил курсы микро- и макроэкономики».

С психологическими интересами все сложнее. Это, скорее, уже не интересы, а мотивы. Ученый этого второго типа не имеет зарубежных грантов, его не приглашают на конференции в Европу и Америку и т.д. То есть, не получая никакой материальной выгоды, этот человек -восхищенный маржиналист и ненавистник марксизма. Он таков потому, что маржинализм - идеология победившей цивилизации. И этот человек восторженно и смиренно склоняет голову перед победителями и одновременно ненавидит все, что связано со страной, проигравшей в борьбе. В том числе он ненавидит марксизм. Такому ученому хочется хотя бы интеллектуально слиться с блистающим Западом, приобщиться к великой культуре, великой цивилизации. Есть теоретики, которые испытывают отвращение к марксизму и любят маржинализм в силу научных убеждений, которые сформировались у них задолго до 1991 г. Но таких немного.

Марксистской же теории придерживаются люди, которые либо ничего больше не знают, либо не испытывают ни малейших восторгов перед Западом и надеются, что даже после утраты статуса цивилизации Россия сохранит и умножит хотя бы часть своей культуры. В том числе и культуры экономической мысли.