Массмедийные тексты в свете требований культуры речи

Одним из перспективных направлений развития гуманитарных знаний в последние годы стали лингвистические исследования массово-коммуникативных текстов, или текстов массмедиа, медиатекстов.

Исследование медиатекста предполагает обращение к собственно лингвистической стороне – языковым единицам и их речевой семантике, а также к особой лингвистической дисциплине – культуре речи, представляющей научную область, имеющую предметом исследования языковые средства, которые позволяют в определенной ситуации общения обеспечить наибольший эффект в достижении коммуникативных задач.

В силу своей социально-прагматической направленности именно массмедийные тексты представляют повышенный интерес для специалистов в области культуры речи, задачи которой не только сохранять, но и совершенствовать литературный язык как важнейшую составляющую общей культуры человека.

Техногенная революция значительно изменила облик и образ нашего мира, в котором зачастую культура подменяется цивилизацией, но тем не менее следует противостоять этой подмене и не забывать, что «отражая ритм эпохи и служа материальному прогрессу, язык по природе своей принадлежит культуре, а не только цивилизации» [4: 7].

Культура речи – это «такой набор и такая организация языковых средств, которые в определенной ситуации общения при соблюдении современных языковых норм и этики общения позволяют обес- печить наибольший эффект в достижении поставленных коммуникативных задач» [7: 13]. Данное определение позволяет актуализировать важнейшие аспекты этой лингвистической дисциплины: нормативнорегулятивный и коммуникативно-прагматический.

Первый предполагает соответствие высказывания существующим нормам языка и способствует выработке рекомендаций по устранению отклонений от образцовой речи, а коммуникативно-прагматический связан с задачами высказывания и обеспечивает эффективность процесса общения с учетом коммуникативных интересов получателей информации (читателей, радиослушателей, телезрителей, пользователей сайтов), а также направлен на устранение коммуникативных неудач, кстати, далеко не редких и не безобидных в рамках современных средств массовой коммуникации.

Известно, что медиатекст должен обладать семантической, синтаксической и прагматической адекватностью, т. е. объективно отражать действительность, иметь стройную структурно-композиционную организацию, а также представлять ценность для потребителя информации.

Несмотря на то, что на пути от замысла к воплощению текст вовлекается в единый и непрерывный процесс, следует согласиться с Е.Т. Прохоровым, что «в этом процессе прагматический аспект творчества (забота об аудитории, о ее информативности) является центральным» [5: 35]. Наше обращение к исследованию нормативно-регулятивного аспекта прагматической адекватности медиатекста позволит выявить в нем наиболее опасные болевые точки и очаги напряжения, тем более, что общество сейчас весьма негативно реагирует на массмедиа, оно склонно обвинять его во всех смертных грехах, игнорируя неизбежность его агрессивного вторжения во все сферы общественной деятельности, а также возрастающие возможности вмешиваться в дела реального мира.

Большинство ученых среди причин искажения строя и смысла русского языка в массмедиа называют политическую и социально-экономическую нестабильность постперестроечного общества.

Последние десятилетия XX в. сделали российское информационное пространство открытым не только для влияния так называемого «криминалитета», который диктует журналистам, какие «жареные» факты подавать и под каким «соусом», но и для внешнего влияния. Это связано с беспрецедентным изменением основ отечественной журналистики под воздействием глобализации и перестроечных процессов внутри страны, переходом к рыночной экономике и реформированием политических основ жизни.

Основное большинство исследователей склоняются к мнению о все возрастающей роли масс и массовой культуры в современном обществе. Известно, что культура как совокупность накопленных материальных и нематериальных ценностей подразделяется на истинную и массовую. К истинной культуре относят совокупность достижений всего человечества, связанных с реализацией вечных ценностей. К массовой же относятся явления культуры, получившие в данном обществе на данном этапе развития широкое распространение, но при этом вовсе не гарантирующие высокого качественного уровня, не имеющие ценности в глобальном отношении и едва ли имеющие значение для дальнейшего прогрессивного развития человечества.

В современном понимании «массовая культура» – это термин, который обозначает специфическую разновидность духовного производства, ориентированную на среднего потребителя, и предполагает широкие возможности тиражирования продукта. Большую роль в развитии и распространении массовой культуры, несомненно, сыграли СМИ, которые во многом и сейчас определяют ее облик. Техническое совершенство современных СМИ (спутниковое телевидение, мобильные телефоны, Интернет и т. д.) создало единое информационное пространство, которое с каждым днем расширяется и буквально агрессивно насаждает массовую культуру в общественное сознание.

Массовая культура полезна выполнением функции релаксации и первичной (неспециализированной) инкультуризации личности, являясь, таким образом, поставщиком стандартизированных норм, образцов и моделей. Ее основными минусами являются ангажированность, коммерциализация, неудовлетворение человеческих потребностей высшего уровня, а также упрощение смыслового содержания текста и языка.

Журналисту важно уметь видеть за актуальным и значимым сегодня временные, переходящие элементы массовой культуры и то, что относится к общечеловеческим ценностям. И конечно же образованный журналист будет строить свою речь в соответствии с нормами русского языка, чтобы придать содержанию подобающую форму, наиболее полно раскрывающую содержание и оптимальную для восприятия целевой аудитории.

Многие исследователи отмечают, что современная российская журналистика под давлением ценностей потребительского общества и массовой культуры прекратила выполнять исконно присущие ей функции: информационно-просветительскую, образовательно-развивающую, преобразовательно-созидательную, эколого-охранительную. Когда не стало идеологического измерения жизни, опровергнуты старые и не воссозданы новые культурные ценности, потребителю информации ничего не осталось, как погрузиться в мир массовой шоу-культуры, представители которой обнаруживают агрессивное нежелание вести диалог с массами на языке привычных им конвенциальных норм, закрепленных в кодах традиционной классической культуры, литературно-нормативного письма и публичного общения.

Это обстоятельство не может не привести общество к кризисному состоянию духовных основ общественной жизни.

Новый тип журналистики в условиях капитализации постсоветской России приводит к смене ориентиров в медиатекстах. Идеологические постулаты воспитания человека – строителя коммунизма сейчас заменены на удовлетворение запросов крайне низкой в культурном отношении части аудитории. Более того, медиатексты сами стали активно навязывать аудитории новые информационные «ценности».

В средствах массовой информации сложился особый язык, поднявший и актуализировавший эмансипированные, либеральные, городские речевые пласты, включая молодежную «феню», «стеб» и «чернуху».

Безусловно, это язык живой, динамичный (порой агрессивный), но это речь лишь нескольких процентов населения, претендующая на всеобщность. Особенно это касается нашествия жаргона, причем не молодежного, а тюремно-лагерного. Язык «дна», язык криминала служит сегодня неиссякаемым источником (несмотря на свою сомнительную чистоту) пополнения экспрессии для журналистов. Еще К.И. Чуковский писал: «Фуфло, потрясно, шмакодявка, хахатура, шикара – в каждом этом слове мне чудится циничное отношение к людям, вещам и событиям»[6: 111]. Приведенные писателем примеры на фоне нынешних кажутся довольно безобидными. А если учесть, что их функционально-стилистическая сфера была ограничена лишь разговорной речью «некоторых кругов молодежи», то и вовсе это явление, по мнению писателя, не настоящая, а мнимая болезнь языка, не представляющая для него смертельной угрозы.

Судя по нынешней «люмпенизации» русского языка, ставшей едва ли не главной стилистической приметой массмедийных текстов, мораль и нравственность нашего общества максимально приближены к лагерно-тюремным нормам.

Почти на всем, что мы видим на экранах ТВ, слышим каждое утро по радио, лежит печать «падения» речевой культуры, речевого поведения – признаки отсутствия такта и речевого воспитания россиян.

Пошлость, безвкусица, цинизм, агрессия, склонность к описанию негатива – вот далеко не полный список характеристик, которым общество наделяет массмедиа. Как отмечает Н.Д. Бессарабова, « ... опошление речи в СМИ, в рекламе проявляется в стремлении унизить человека и его чувства. Особенно достается любви... Представление о любви неестественно упрощено, эротика превращается в порнографию. Человек воспринимается как животное, причем больное животное. Отрицательное влияние такой моды на пошлость проявляется в том, что и читатели начинают думать, что подобный тон – норма» [2: 5]. Как мы уже отмечали, можно говорить о двух аспектах культуры речи: нормативно-регулятивном и коммуникативно-прагматическом. Этический аспект, на наш взгляд, является непременным условием успешной реализации как первого, так и второго аспектов.

Итак, нормативно-регулятивный аспект – это элементарный уровень культуры речи, связанный со следованием нормам литературного языка в процессе общения, норма – это основа речевой культуры.

Однако грубое нарушение языковых норм, неконкретное употребление в медиатекстах лингвистических средств довольно часто провоцирует нарушения поведенческих и этических норм. Понятие этики в массмедиа всегда было одной из центральных проблем теории и практики журналистики. Известно, что для того чтобы коммуникация между журналистом и адресатом успешно осуществлялась, необходимо наличие единого базисного плана, включающего не только мыслительный уровень, но и этический, поскольку это связано с основными функциями СМИ – сообщения и воздействия.

Предметом культуры речи в коммуникативном аспекте является успешное общение. Основными квалификационными категориями этого аспекта являются следующие: эффективное/неэффективное общение, успешный/неуспешный дискурс; коммуникативная норма, которая оценивается в данной культуре в рамках позиций уместно/неуместно, этично/неэтично, вежливо/невежливо и др. Конфликт в общении может произойти в результате нарушения культурного стандарта, условий, которые деформируют дискурс, затрудняют или делают невозможным общение. К таким факторам можно отнести игнорирование одним из собеседников прагматического компонента в семантике слова, нарушение стереотипных связей между категориями смыслов, наличие стереотипов речевого поведения и мышления, а также несовершенство владения языковыми знаками обоими участниками коммуникативного акта, различные уровни чувственных оценок языковых знаков и некоторые другие. Эти факторы можно квалифицировать как лингвопрагматические, поскольку они обусловлены как характером используемой в коммуникации языковой структуры, так и статусом самих участников коммуникации, осуществляющих ее выбор.

К собственно прагматическим факторам, влияющим на порождение речевого конфликта, на наш взгляд, следует отнести такие явления, которые определяются «контекстом человеческих отношений» [1: 4]. Центральными категориями в этом случае будут являться категории субъекта и адресата и тождественность интерпретации высказывания по отношению к участникам коммуникации. Эта тождественность может быть достигнута, по мнению

Н.Г. Комлева, при идеально слаженной интеракции на основании полного взаимного соответствия стратегических и тактических интересов общающихся индивидов и коллективов [3: 90].

Но представить такую идеальную интеракцию в мире массмедиа очень сложно. Нетождественность интерпретации объективно обусловлена самой природой человеческого общения и зависит от интерпретаторов, в качестве которых, в нашем случае, выступают как журналист (субъект речи), так и адресат: субъект речи интерпретирует собственный текст, адресат – чужой. Для успешного общения при интерпретации сообщения каждый коммуникант должен соблюдать определенные условия. Журналист должен отдавать себе отчет в возможности неадекватного толкования высказывания или отдельных его компонентов и, реализуя собственную интенцию, ориентироваться на своего партнера по коммуникации, предполагая ожидания адресата по поводу высказывания, прогнозируя реакцию собеседника на то, что и как ему говорится, т. е. адаптировать свою речь для слушающего (читающего) по разным параметрам: учитывать языковую и коммуникативную компетенцию адресата, уровень его фоновой информации, эмоциональное состояние и т.д. Субъект речи «выполняет двойную работу: предлагая высказывание, одновременно «смотрит» на него глазами воспринимающего, учитывая при этом все возможные недоразумения. Адресат, интерпретируя речь говорящего, не должен разочаровывать своего коммуникативного партнера в его ожиданиях, поддерживая диалог в желательном для говорящего направлении, он должен объективно отражать «образ партнера» и «образ дискурса». Только в этом случае происходит максимальное приближение к той идеальной речевой ситуации, которую обычно называют ситуацией коммуникативного сотрудничества.

Главным прагматическим фактором, детерминирующим успешность дискурса, является ориентация на принимающие возможности адресата. Все остальные факторы – психологические, физиологические и социокультурные являются частным порождением главного прагматического фактора.