Массовое убийство в образовательных организациях: феномен, механизмы, причины, профилактика

Введение В последние годы в Российской Федерации наблюдается крайне опасная и устойчивая динамика случаев совершения массовых убийств в образовательных учреждениях. Жертвами так называемых школьных стрелков становятся ни в чем не повинные люди: обучающиеся, педагоги, сотрудники, представители правоохранительных органов, случайные посетители. Систематичность повторяющихся драматических событий позволяет с уверенностью констатировать наметившуюся в российском обществе тенденцию, представляющую серьезную угрозу для его безопасности. Эксперты в области профилактики деструктивных проявлений в молодежной среде, психологи, педагоги делают однозначный вывод о том, что спонтанные,

стохастические трудно прогнозируемые происшествия с беспорядочной массовой стрельбой и поножовщиной в школах, колледжах и университетах России все больше приобретают среди несовершеннолетних школьников и студенческой молодежи черты устойчивой «работающей» социально-поведенческой модели агрессивного и аутоагрессивного решения затянувшихся конфликтов с обучающимися и преподавателями образовательных организаций. Учитывая масштаб и резонанс подобных повторяющихся трагических событий, а также усиление целенаправленной организованной извне массированной пропаганды скулшутин-га / колумбайна в молодежных российских пабликах и депрессивно-агрессивных и околосу-ицидальных интернет-группах, Верховный суд

РФ 2 февраля 2022 г. специальным постановлением приравнял скулшутинг/колумбайн (массовое убийство в образовательном учреждении) к террористической деятельности, запрещенной на территории Российской Федерации. Данная социальная тема нуждается в серьезном научном осмыслении целого комплекса философских, юридических, психолого-педагогических проблем теоретического и прикладного характера, выработке предложений и рекомендаций по предупреждению массового убийства в образовательных организациях.

Материалы и методы исследования

При подготовке статьи использовались теоретический анализ философской, юридической, психолого-педагогической и методической литературы, анализ процессуальных решений органов предварительного расследования, судебных приговоров, заключений судебных психолого-психиатрических экспертиз, проведенных в отношении лиц, совершивших массовое убийство либо планировавших данное преступление в образовательных организациях, тестирование, педагогическое наблюдение, качественный и количественный анализ результатов, статистиче ская обработка данных, изучение и обобщение педагогического опыта, сравнение, моделирование.

Результаты исследования и их обсуждение

Феномен массовой стрельбы в образовательных учреждениях весьма специфичен в криминологии и описывается в зарубежных и российских исследованиях условными синонимичными терминами «скулшутинг», «школьная стрельба», «колумбайн» и т. д. Западные эксперты чаще всего определяют его как преступление, совершенное с применением оружия в общественном месте, повлекшее за собой смерть четырех и более лиц. С учетом особенностей российской правовой системы наиболее корректное криминологическое определение феномена массового убийства в образовательной организации было сформулировано в диссертационном исследовании Ю. В. Суходольской. По мнению автора, массовое убийство в образовательной организации (скулшутинг) — это «нападение на лиц, находящихся в образовательной организации либо на ее территории, с применением оружия и/или предметов, используемых в качестве оружия, и/или взрывчатых веществ или взрывных устройств в целях причинения смерти многим лицам, личности которых не определены заранее, и устрашения окружающих в отсутствие умысла террористической или экстремистской направленности» [1]. Таким образом, данное определение выделяет массовое убийство в образовательной организации из общей совокупности преступлений, связанных с причинением смерти многим лицам, по следующим криминологическим критериям:

• -    массовое убийство происходит в здании и/ или на территории образовательной организации;

• -    в процессе массового убийства используется не только огнестрельное оружие, но и ножи, топоры, «коктейли Молотова» и т. д. (что делает термин «массовое убийство в образовательной организации» более корректным, чем термин «школьная стрельба» / скулшутинг);

• -    словосочетание «смерть многих лиц» по российскому законодательству означает «смерть не менее двух лиц (не считая нападавших)»;

• -    жертвы массового убийства случайны; их список заранее не определен (а если и определен, то не реализован); к жертвам причислены не только лица, имеющие отношение к образовательному учреждению, но и случайные прохожие;

• -    цель массового убийства — устрашение окружающих; создание опасности гибели людей; причинение значительного материального ущерба;

• -    массовое убийство не носит криминальный характер, так как нападавшие преследуют другие цели и убийство не привязано к определенному кругу лиц;

• -    массовое убийство не является террористическим актом, так как нападавшими не ставятся цели дестабилизации органов власти и/или предъявления им политических требований (как было в случае захвата террористами школы № 1 в Беслане в 2004 г.);

• -    массовое убийство не является экстремистским актом, так как в действиях нападавших отсутствует умысел создания опасности гибели лиц, принадлежащих к определенной социальной, национальной, религиозной, идеологической, политической группе.

Анализ 12 случаев резонансных массовых убийств в образовательных организациях (произошедших в РФ с 2014 по 2024 г.), сделанный Ю. А. Суходольской на основе изучения процессуальных решений органов предварительного расследования, судебных приговоров, заключений судебных психолого-психиатрических экспертиз, а также изученный нами материал из общедоступных российских СМИ позволяет выделить следующие закономерности механизма преступного поведения скулшутера:

• -    массовое убийство совершалось обуча-ющимся/выпускником школы, студентом сред-

• него или высшего профессионального образования; в 91,6 % изученных российских случаев в инциденте участвовал одиночка;

• – массовое убийство происходило в первой половине дня (примерно с 08-00 до 13-00), в краткий промежуток времени (примерно от 8 до 20 минут); отсутствовала прямая зависимость даты нападения от определенных «исторических» дат (дня рождения Гитлера, дней рождения известных скулшутеров; дат массовых убийств в образовательных организациях и т. д.);

  – чаще всего угрозе вооруженного насилия подвергались восьмиклассники — девятиклассники (48 %); реже пятиклассники — семиклассники (27 %), студенты колледжей и вузов (17 %), младшие школьники (8 %);

  – случаи массового убийства не были внезапными и спонтанными — преступники более или менее планировали нападение; в 100 % случаев ограниченный круг лиц из социального окружения стрелка был осведомлен о планах нападения;

  – основными мотивами большинства нападавших являлись: в 58 % случаев — устрашение окружающих, противопоставление себя обществу; в 25 % случаев — месть учебному коллективу; в 17 % — желание славы, подражание знаменитым массовым убийцам;

  – во время нападения на образовательное учреждение нападавшие старались придерживаться сценария знаменитых «предшественников» (подражали стилю одежды колумбай-неров и выбору видов оружия, планировали суицидальный исход инцидента и т. д.); во всех действиях подчеркивался театральный, демонстративный характер происходящего (во время перемещения по образовательной организации преступники преднамеренно выбирали коридоры с камерами видеонаблюдения; по возможности частично вели онлайн-трансляцию; заранее записывали видеопослание «ненавистному обществу» и т. д.);

  – при нападении сознательно использовалось избыточное количество огнестрельного и холодного оружия и/или взрывчатых веществ или взрывчатых устройств с целью максимального устрашения окружающих и демонстрации своего символического превосходства и краткосрочной власти над людьми; 33 % российских нападавших имели доступ к огнестрельному оружию в местах проживания и использовали до инцидента, 68 % использовали холодное оружие, самодельные взрывные и зажигательные устройства;

  – практически все российские нападавшие (90 %) намеревались совершить суицид на месте преступления, реализовать данное намерение по разным причинам получилось только у 16 % преступников;

  – инцидент с массовым убийством после его завершения становился резонансной новостью в течение двух-трех дней, через две-три недели новость из СМИ «уходила»; угроза повторных случаев скулшутинга в других образовательных учреждениях сохранялась в течение всего этого периода; особенно усиливалась вероятность повторения таких преступлений потенциальными подражателями на восьмой-десятый день после случившейся трагедии («эффект Вертера»).

Массовое убийство в образовательной организации — редкое, сложное явление, имеющее многокомпонентную причинно-следственную составляющую. Всякое преступление детерминируется общественной средой (макросредой), непосредственным окружением (микросредой) и внутренним миром индивидуума. Объективные причины преступности несовершеннолетних обусловливают макросреда и микросреда; субъективные причины — внутренний мир индивидуума.

Объективными причинами совершения тяжкого преступления в образовательной организации на макроуровне являются: недостатки в российской социально-экономической и политической системе, социальная дифференциация населения по уровню материальной обеспеченности, негативные факторы в системе российского образования (в частности, превращение образовательного процесса в бюрократически регламентированный процесс получения услуг, слабо связанный с формированием мировоззренческой, духовно-нравственной составляющей личности обучающегося и развитием его личностного потенциала; педагогический формализм, нежелание педагогов глубоко разбираться в личных проблемах и конфликтах обучающихся).

Особенно критичным фактором, детерминирующим планирование и реализацию скул-шутинга, по мнению многих специалистов, является депрессивно-агрессивный и околосу-ицидальный контент медиапространства, пропагандирующий воинственные, маскулинные способы разрешения конфликтов, культ оружия и человеконенавистничества. Ежедневно в российских социальных сетях регистрируется около пяти интернет-пабликов, навязывающих идеологию колумбайна, суицида и радикального анархизма. Только в 2021 г., накануне принятия Верховным судом РФ постановления о запрете движения скулшутинга/колумбайна, в социальной сети «ВКонтакте» было зафиксировано 662 сообщества с 430 166 подписчиками, отмечено 3,5 млн просмотров видео с хештегом «#колумбайн» в ТикТоке и т. д. Гипотеза об исключительной активности скулшутеров-оди-ночек верна только отчасти, так как необходимо иметь в виду беспрецедентную информационную и отчасти материальную поддержку, которую им оказывает онлайн- и офлайн-среда. Зарубежные исследователи на основе изученных 125 кейсов массовых убийств в образовательных организациях США и ЕС сделали однозначные выводы:

• -    именно радикальные платформы в сети Интернет и реальное офлайн-окружение устанавливают и поддерживают в сознании потенциального стрелка мотивы для совершения массового убийства;

• -    именно радикальные платформы в сети Интернет и реальное офлайн-окружение на всех этапах формирования личности потенциального стрелка сопровождают его мысли и действия — от осмысления идеи о массовом убийстве до планирования и подготовки технической стороны устрашающего акта [2].

Объективными причинами совершения тяжкого преступления в образовательной организации на микроуровне являются: негативное влияние социально неблагополучных семей (отсутствие эмоциональной близости между родителями и ребенком; недостаток или переизбыток родительского контроля; низкий уровень культуры родителей, преобладание бездуховных, престижно-потребительских ценностей в семье; случаи физического, психологического насилия и т. д.); негативные особенности учебно-воспитательного процесса в образовательном учреждении (отсутствие системы действенной психолого-педагогической профилактики деструктивных проявлений обучающихся; недостаточность системной работы по формированию психологически безопасной воспитывающей среды образовательной организации с учетом индивидуального подхода к личности несовершеннолетнего; формализм в работе классных руководителей; недостаток квалифицированных школьных психологов; несвоевременное выявление в образовательной среде случаев психологической, физической и сексуальной травли обучающихся со стороны сверстников; педагогические ошибки отдельных школьных учителей и преподавателей колледжей и т. д.).

Чтобы понять, почему один подросток при наличии крайне негативных объективных при- чин способен на массовое убийство, а другой нет, необходимо изучить внутренний мир индивидуума, определить субъективные причины и психологические факторы, которые могут повлиять на принятие возможным скулшутером рокового решения. Анализ и обобщение процессуальных решений органов предварительного расследования, судебных приговоров, заключений судебных психолого-психиатрических экспертиз, сделанный зарубежными и отечественными экспертами, изученный нами материал из общедоступных источников сети Интернет позволяет выделить следующие социально-психологические особенности личности обучающегося, характерные для большинства скулшу-теров:

• -    нападавшие в подавляющем случае были лицами мужского пола (95 %);

• -    возраст нападавших варьировался от 13 до 19 лет (по Э. Эриксону, период самоидентификации: либо обретение своего подлинного «я» и признание окружающих людей, либо диффузия ролей, одиночество и враждебность; по Л. Д. Столяренко, негативные особенности возраста: неравномерное развитие отделов мозга, отвечающих за эмоции и мышление, и, как следствие, сочетание эмоциональной неустойчивости, критиканства и отвлеченного фантазирования; несформированность адекватной самооценки; стремление к самоутверждению и протесту против взрослых; склонность к риску и агрессии; подверженность влиянию некритично выбранных референтных групп сверстников и т. д.);

• -    нападавшие проживали с родителями (гипотеза об исключительно неполных неблагополучных семьях с минимальным достатком не подтвердилась);

• -    нападавшие являлись подписчиками и активными участниками деструктивных молодежных пабликов, пропагандирующих насилие и массовую стрельбу в образовательных организациях (92 %);

• -    нападавшие увлекались компьютерными играми, пропагандирующими колумбайн, суицид, человеконенавистничество и радикализм (92 %);

• -    нападавшие проявляли интерес к огнестрельному оружию, предметам, используемым в качестве оружия, взрывчатым веществам и взрывным устройствам; в 33 % семей имелся доступ к огнестрельному оружию;

• -    нападавшие демонстрировали личностный характер таких мотивов, как желание славы; демонстративное противопоставление себя

обществу; желание подражать известным ко-лумбайнерам; устрашение окружающих; месть; протест против травли в образовательной организации;

• -    большинство нападавших (75 %) испытывали эмоциональный стресс или были травмированы физически или психологически другими лицами из окружения до нападения;

• -    большинство нападавших имели склонность к суицидальному разрешению затянувшихся внутриличностных и межличностных конфликтов, воспринимали возможный посткриминальный «расширенный» суицид как единственный способ прерывания негативных обстоятельств собственной судьбы (90 %);

• -    нападавшие были ориентированы на маскулинные, радикальные модели разрешения конфликтов; желали восстановить уязвленное мужское самолюбие и обрести кратковременное чувство власти над окружающими;

• -    нападавшие демонстрировали преимущественно интровертированную направленность черт характера (68 %), были малообщительны, скрытны, не уверены в себе; эмоционально неустойчивы; имели тенденцию к застреванию и накоплению психического напряжения; имели слабую эмоциональную эмпатию к окружающим;

• -    российские скулшутеры демонстрировали высокий уровень акцентуаций характера, прежде всего шизоидной (замкнутость, отсутствие эмпатии, склонность к фантазиям), застревающей (амбициозность, подозрительность, склонность к сверхценным идеям), эпилепто-идной (агрессивность, ригидность мышления, склонность к вспышкам гнева), демонстративной (эгоцентризм, склонность к патологической лжи и манипуляциям);

• -    нападавшие придерживались в своем повседневном мышлении таких когнитивных стилей, как крайние категории (способность размышлять только в категориях «черное — белое», «или — или»), непроницаемость (неспособность учитывать идеи и точки зрения других людей), внешний локус контроля (видение причин своих неудач исключительно во внешних обстоятельствах и окружающих людях), худший сценарий мышления (необоснованное преувеличение негативных последствий произошедших или возможных событий); демонстрировали при оправдании своего преступления многочисленные когнитивные искажения;

• -    нападавшие обладали в различном соотношении личностными чертами темной триады: нарциссизмом (грандиозностью, самовлюблен

ностью, отсутствием эмпатии); макиавеллизмом (цинизмом, лживостью, склонностью к манипуляциям); психопатией (бессердечностью, импульсивностью, склонностью к садизму);

• -    российские скулшутеры имели психические нарушения различной степени выраженности, в том числе склонность к шизофрении, шизотипическому расстройству личности; 33 % российских нападавших преступников были признаны решением суда невменяемыми, 50 % имели психические заболевания различной тяжести, не исключающие вменяемость обучающегося в момент совершения преступления.

Анализ внутреннего мира потенциального скулшутера с точки зрения социально-психологического, информационно-коммуникационного и психиатрического подходов к изучению явления массового убийства в образовательных организациях был бы неполон без философского анализа с позиций современной философии постмодернизма и экзистенциализма.

Постмодернизм трактует скулшутинг как трансгрессивный акт преодоления моральнонравственных, правовых, религиозных границ дозволенного в современном западном постмодернистском обществе, допускающем не только деконструкцию границ допустимого в религии, семье, гендере, но и спекулятивные ложно-философские идеи «равенства с Богом» и «смерти Бога» в качестве обоснования своих преступных намерений (ср. в связи с этим высказывания зарубежных и российских скулшутеров: «Я бог и дьявол своей собственной жизни. ...Я есть закон, судья и палач. И нет большей власти, чем я сам» (17-летний финский подросток); «Я — бог, все остальные — рабы и биомусор» (казанский стрелок)) [3]. Для понимания внутреннего мира преступника важно подчеркнуть, что осознание себя богом, палачом, вершителем судеб происходит в процессе постепенной личностной деформации на фоне жизненных неудач и последующей трансформации комплекса неполноценности в комплекс сверхполноценности, ведущей к злокачественному нарциссизму и яростному бунту против мира.

С точки зрения экзистенциализма скулшу-тинг есть метафизический, экзистенциальный тип преступления, направленный не против отдельных личностей, а против «абсурда, пустоты бытия» (А. Камю); постгомицидное (расширенное) самоубийство в данном случае рассматривается как «бегство» от бессмысленного существования (по В. Франклу, «экзистенциального вакуума»), как смыслоутрата и самоот-чуждение, как горькое осознание собственного поражения и собственной ничтожности на фоне нереализованных грандиозных притязаний на успешность, власть и величие. В «Анатомии человеческой деструктивности» Э. Фромм подчеркивает, что именно неспособность разрешения собственных экзистенциальных проблем, а также злокачественный нарциссизм лежит в основе деструктивности как паталогического (отчасти некрофильного) желания гибели окружающих людей («Если никто, кроме меня, не существует, то нечего бояться других и мне не нужно вступать с ними в отношения. Разрушая мир, я спасаюсь от угрозы быть уничтоженным») [4]. Таким образом, скулшутер, отвергая «волю к смыслу» (В. Франкл), решение экзистенциальной тревоги судьбы и смерти, пустоты и утраты смысла жизни, встает на путь саморазрушительного акта и индивидуалистического противопоставления себя окружающему миру [5].

Согласно Левину и Мадфису, будущий скул-шутер на пути своего «грехопадения» проходит последовательно пять этапов деформации:

• 1.    Хроническая деформация (может длиться несколько лет) — постепенное накопление чувства глубокого разочарования и фрустрации; проблема в семье и образовательном учреждении для стороннего наблюдателя не очевидна; корректировка ситуации со стороны социума возможна и наиболее эффективна.

• 2.    Неконтролируемая деформация (может длиться несколько месяцев) — постепенное «пропадание», исчезновение из социума; в благоприятных случаях подросток находит поддержку в семье, школе, секции, группах сверстников вне школы и т. д., в неблагоприятных ситуациях исчезает из поля зрения стороннего наблюдателя; корректировка ситуации со стороны социума возможна при условии своевременной педагогической диагностики.

• 3.    Острое напряжение (может длиться несколько дней) — внезапное травмирующее событие (конфликт с одноклассником, педагогом или родителем, неразделенная любовь, предательство друга, ситуация «потери лица» и т. д.), после которого подросток «переходит Рубикон» и делает выбор в пользу преступления; проблема личного характера практически не видна для стороннего наблюдателя; корректировка ситуации со стороны социума возможна при условии тесного взаимодействия обучающихся, педагогов и членов семьи с учетом консультаций с представителями силовых структур.

• 4.    Планирование (может длиться от 2 до 30 дней) — фантазирование и техническая подготовка «идеального преступления» как «по-

• следнего» способа доминирования над неблагоприятными обстоятельствами и социумом; проблема для стороннего наблюдателя не видна, но известна ближайшему окружению подростка; корректировка ситуации со стороны социума возможна при условии тесного взаимодействия обучающихся, педагогов и членов семьи при оперативном вмешательстве представителей силовых структур.

• 5.    Осуществление (может длиться от 8 до 20 минут) — акт массового убийства в образовательном учреждении; проблема становится достоянием широкой общественности; кардинальная корректировка ситуации с целью полного исключения пострадавших в силу внезапного характера инцидента с применением оружия невозможна; вероятность успешных переговоров и добровольного сложения оружия преступником ничтожно мала (1 из 12 проанализированных нами случаев массового убийства в российских образовательных учреждениях); значительное сокращение числа пострадавших возможно только за счет эффективных действий представителей силовых структур и грамотных действий обучающихся, преподавателей и сотрудников образовательных организаций.

Профилактика преступности есть система государственных и общественных мер, направленных на нейтрализацию и устранение причин и условий преступности. Особенно остро в настоящее время стоит вопрос о профилактике тяжких и особо тяжких преступлений, совершаемых обучающимися образовательных организаций. В целях предотвращения массовых убийств в образовательных организациях эксперты предлагают:

– на государственном уровне — дополнительно ввести уголовную ответственность за публичные призывы, пропаганду, организацию и совершение массовых убийств в образовательных организациях; разработать в рамках государственной программы «Обеспечение общественного порядка и противодействия преступности» специальную подпрограмму по выработке единой государственной политики по предотвращению скулшутинга/колумбай-на; блокировать пропаганду массовых убийств и депрессивно-агрессивный и аутоагрессивный контент в молодежных пабликах, скорректировать подходы к освещению в российском медиапространстве случаев массовых убийств в образовательных организациях; усилить меры по антитеррористической защищенности образовательных учреждений; обеспечить школы, колледжи и университеты квалифицированны- ми психологами, владеющими современными методами коррекции деструктивных проявлений экстремизма, терроризма, скулшутинга, суицида в молодежной среде; ввести в ФЗ «Об образовании в РФ» дополнение об обязательном социально-психологическом тестировании обучающихся в целях раннего выявления уровня агрессии и склонности к насилию, а также незаконного потребления наркотических и психотропных веществ и т. д.;

• –    на уровне образовательной организации — создать психолого-педагогическую комиссию из числа работников образовательной организации и представителей правоохранительных органов по оценке угрозы безопасности в случаях скулшутинга, экстремизма, терроризма; разработать концепцию «нулевой терпимости», конкретизирующую маркеры запрещенного поведения обучающегося, требующего оперативного вмешательства со стороны администрации учреждения; внедрить централизованную систему горячей линии для обучающихся, родителей, педагогов и сотрудников образовательной организации; определить уровни угроз и так называемый порог вмешательства правоохранительных органов; разработать протоколы наблюдения обучающихся на основе современной психодиагностики и системы маркеров деструктивного противоправного поведения; создать условия для психологически безопасной и комфортной образовательной среды образовательного учреждения; организовывать дополнительные учебные элективные курсы по вопросам медиации и психологической безопасности участников образовательного процесса; проводить профилактические беседы и философские дискуссии, социологические опросы, психологические тренинги, творческие мероприятия, конкурсы, направленные на формирование у обучающихся традиционных общечеловеческих ценностей и гуманистического мировоззрения;

  – на индивидуальном уровне — при переходе обучающихся на новый уровень общего и профессионального образования проводить первичные психолого-педагогические исследования (выявлять обучающихся, склонных к совершению опасной противоправной деятельности; анализировать виртуальные интересы; изучать индивидуальные психологические особенности обучающихся и прогнозировать их поведение; составлять план по реализации мер индивидуального предупреждения правонарушения; в критических ситуациях принимать решение о постановке проблемных обучающихся

на учет в правоохранительных органах и т. д.); осуществлять с обучающимися, оказавшимися в кризисной ситуации, индивидуальные консультации и беседы с целью трансформации познавательной сферы через осознание глубинных мотивов поступков и возможных негативных последствий, эмоциональной сферы — через осознание истинных причин деструктивных эмоций, поведенческой сферы — через получение нового социального опыта и позитивной мотивации для общения в коллективе; работать с ближайшим окружением обучающегося; организовывать тематические классные часы и тренинги с целью развития личностного потенциала и жизнестойкости; инициировать совместный просмотр и обсуждение тематических фильмов и чтение книг; активизировать участие обучающихся, оказавшихся в кризисной ситуации, в спортивных соревнованиях, творческих конкурсах, театральных постановках, КВН и т. д.

В ГБПОУ «Златоустовский педагогический колледж» в целях профилактики скулшутинга, экстремизма, терроризма на организационном уровне была проделана следующая работа:

• –    Советом колледжа было утверждено положение и состав Психолого-педагогической комиссии по профилактике деструктивных проявлений в молодежной среде (далее — ППК) под председательством директора колледжа при участии представителей Комиссии ПДН Златоустовского городского округа;

• –    ППК были разработаны методические рекомендации, включающие в себя план мероприятий по антитеррористической защищенности ЗПК; перечень маркеров определения группы риска среди обучающихся ЗПК; алгоритмы выявления фактов распространения скулшутинга/ экстремизма/терроризма в ЗПК; модель четырехфакторной оценки психологических рисков и угроз, связанных со скулшутингом; протоколы оценки уровня угроз и так называемого порога вмешательства правоохранительных органов; комплекс психодиагностики, включающий в себя в том числе опросник суицидального риска (модификация Т. Разуваевой), опросник черт темной триады SD3, модель авторской 20-факторной диагностики черт личности обучающегося, склонного к совершению массового убийства в образовательной организации, опросник «Маркеры асоциального поведения обучающихся ПОО» Е. В. Щетининой, опросник «Шкалы психологической безопасности образовательной среды» И. А. Баевой и т. д.; алгоритмы действий обучающихся, преподавателей и сотрудников при вооруженном нападении;

рекомендации и памятки для обучающихся, преподавателей и родителей; рекомендованный перечень учебных дисциплин и элективных курсов по психологической безопасности участников образовательного процесса ЗПК; рекомендации по созданию психологической безопасности образовательной среды ЗПК и т. д.

На содержательном уровне работа по профилактике скулшутинга, экстремизма, терроризма ведется в ЗПК в соответствии с программой региональной инновационной площадки по теме «Организационно-педагогические условия повышения уровня психологической безопасности обучающихся ПОО» [6]. Усиление адаптационных и трансадаптационных ресурсов обучающегося, развитие его личностного потенциала как потенциала саморегуляции, позволяющего ему эффективно работать над собой и управлять обстоятельствами своей жизни в ситуациях неопределенности, достижения цели и внешнего давления, — основное условие повышения уровня его психологической безопасности как состояния психологического (субъективного) благополучия, являющегося следствием осознания им своей способности преодолевать внешние и внутренние угрозы в процессе личностного и профессионального развития. Основными составляющими личностного потенциала в ситуациях неопределенности выступают личностная автономия и толерантность к неопределенности, в ситуации достижения цели — самоэффективность и волевой контроль, в ситуации угроз и внешнего давления — оптимизм и жизнестойкость [7].

Помимо развития личностного потенциала организационно-педагогическими условиями повышения уровня психологической безопасности обучающихся являются внедрение инновационных образовательных технологий и форм обучения, воспитания и развития обучающихся; разработка модели игровой, трансформационной, психологически безопасной образовательной среды колледжа; внедрение новейших методик психодиагностики.

Входная диагностика студентов экспериментального курса, проведенная в первые дни их обучения в педагогическом колледже, подтвердила необходимость работы по повышению уровня психологической безопасности обучающихся. Особенно показательны были результаты анонимного опроса по диагностике «Маркеры асоциального поведения обучающихся ПОО» Е. В. Щетининой (табл. 1), в котором приняли участие 148 респондентов — студентов специальностей «Изобразительное искусство и черчение» (группа 111), «Преподавание в начальных классах» (группы 112, 212д), «Физическая культура» (группы 113а, 113б), «Коррекционная педагогика в начальных классах» (группа 115). Вызвали тревогу следующие показатели: высокий уровень негативных отношений среди студентов (у каждого третьего первокурсника (29 % респондентов) в группе есть хотя бы один человек со странным поведением, вызывающий резко негативные эмоции); высокий уровень интереса (возможно, любопытства) к преступным, суицидальным и колумбайн-сообществам и т. д.

Таблица 1

Маркеры асоциального поведения обучающихся экспериментального курса

№ п/п	Показатель	Указали наличие (% обучающихся)
		111	112	113а	113б	115	212д	общ.
1	Конфликты между обучающимися	6	8	0	0	0	0	3
2	Конфликты между обучающимися и преподавателями/ру-ководством	6	4	8	15	0	0	6
3	Частые случаи насилия и агрессии в учебном заведении	11	0	8	0	0	0	3
4	Частые случаи насилия и агрессии в сети Интернет	11	13	0	27	14	17	15
5	Наличие проблем суицидального спектра	17	17	15	22	14	17	17
6	Наличие проблем травли	11	21	15	8	14	17	14
7	Наличие проблем вторжения в частную жизнь	6	13	0	27	5	17	12
8	Наличие проблем с употреблением запрещенных веществ	6	8	8	19	14	8	11
9	Распространенность ненависти к однокурсникам	22	50	46	31	14	16	31
10	Негативное отношение к однокурсникам с вызывающим или «странным» поведением	56	42	15	23	14	17	29
11	Популярность АУЕ-сообществ	33	24	46	62	23	50	41
12	Популярность колумбайн-сообществ	17	21	15	42	9	25	23
13	Популярность экстремистских сообществ	17	21	8	31	0	8	16

Окончание таблицы 1

№ п/п	Показатель		Указали наличие (% обучающихся)
			111	112	113а	113б	115	212д	общ.
14	Популярность преступных сообществ		22	21	15	42	9	17	23
15	Популярность протестных сообществ		17	17	8	27	0	8	14
16	Популярность суицидальных сообществ		28	30	8	31	9	17	22
17	Проблемы удовлетворенности жизнью		22	17	8	8	9	25	15
Итоговое заключение		Красная зона (выше 50%)	1	2	0	2	0	2	0
		Желтая зона (выше 25 %)	12	12	5	15	2	18	12

Результаты опроса черт темной триады показали высокий уровень нарциссизма у 19 % респондентов, высокий уровень макиавеллизма у 27 % респондентов, высокий уровень психопатии у 24 % респондентов. Сочетание высоких показателей по всем трем шкалам было зафиксировано у 6 респондентов (0,6 %). Это не означает, что данные респонденты относятся к группе возможных скулшутеров, это манипуляторы (так называемые Жертвы и Агрессоры в «треугольнике Карпмана») с низким уровнем жизнестойкости и психологической безопасности, нуждающиеся в психологической поддержке. Необходимо осторожно подходить к анализу сочетания маркеров деструктивного поведения, чтобы не спровоцировать стигматизацию обучающегося.

В рамках работы РИП была разработана игровая трансформационная модель адаптации студентов [8] и маршрутная карта «Путь героя», основанные на теории «рождения героя» Дж. Кэмпбелла, теории архетипов К. Пирсон, теории инициации В. Я. Проппа [9–11]. С точки зрения концепции личностного потенциала Д. А. Леонтьева были внесены изменения в сценарии трехдневных творческих сборов «ДНК героя», Посвящения в студенты «Герои нашего времени», двухдневного интеллектуального интерактива «Приказано выжить!», серии встреч с интересными людьми и участниками СВО «Время героев».

Для обучающихся экспериментального курса были изменены учебные планы, разработаны программы учебных дисциплин и курсов дополнительного образования. В рамках учебной дисциплины «Введение в специальность» (72 учебных часа) на первом курсе был отработан практически весь комплекс психодиагностики по тематике РИП, проведено 15 психологических тренингов. На втором курсе в настоящий момент проводятся занятия по учебной дисциплине «Основы психологической безопасности обучающихся» (38 учебных часов). Вопросы профилактики таких деструктивных явлений, как скулшутинг, экстремизм, терроризм, суицид, протестные движения, последовательно изучаются и практически отрабатываются через анализ индивидуальных особенностей личности, разбор кейсов и алгоритмов действий в экстремальных ситуациях, практические работы в виде тренингов стрессоустойчивости, упражнений по медиации, деловых игр с использованием транзактного анализа конфликтных ситуаций, практикума по когнитивным искажениям. В заключительной части учебного курса запланированы занятия с изучением явлений кибербуллинга, киберсуицида, кибертерроризма. Внеурочные занятия по данной дисциплине организованы в формате квестов с отработкой алгоритмов действий при вооруженном нападении на образовательные организации по карточкам Научно-исследовательского центра мониторинга и профилактики деструктивных проявлений в молодежной среде при ГБУ ДПО ЧИРПО.

По В. Франклу, без духовных, философских усилий самого человека невозможно решить проблему самоотчуждения и экзистенциального недуга. На занятиях по учебным дисциплинам «Основы философии» и «Основы арт-про-ектирования» с обучающимися обсуждались такие дискуссионные темы, как «Человек эпохи искусственного интеллекта: быть или казаться?», «Россия между Западом и Востоком», «Назад к Канту или вперед к трансгуманизму?», «Как начать новую жизнь?», «Человек в лабиринте неразделенной любви» и другие. В качестве книг для самостоятельного чтения и последующего совместного обсуждения были предложены следующие: «Будь лучшей версией себя. Как обычные люди становятся выдающимися» Дэна Вальдшмидта, «Технология жизни. Книга для героев» Владимира Тарасова и «Симулятор безумия» Вадима Панова.

В рамках РИП была существенно скорректирована авторская технология арт-про-ектов [12] — в 2024 г. арт-проекты были трансформированы в полуторачасовые иммерсивные спектакли-размышления, посвященные проблемам суицидальных наклонностей среди подростков и развитию таких составляющих личностного потенциала, как личностная автономия, выученный оптимизм и жизнестойкость. В 2025 г. в рамках социального проекта «НЕтрудные дети» Уполномоченного по правам ребенка Челябинской области Е. В. Майоровой были показаны новые психологические арт-про-екты «Мозг подростка» и «Сеанс гипноза», также посвященные профилактике деструктивных проявлений в молодежной среде, в частности, проблемам школьного буллинга и конфликтным отношениям с авторитарными родителями.

Большую индивидуальную работу с обучающимися группы риска проводит психологическая служба колледжа. В своей деятельности специалисты используют новейшие достижения экзистенциальной и позитивной психологии, опираются в практической работе на концепции психологического благополучия К. Рифф, жизнестойкости С. Мадди, диспозиционного оптимизма и копинг-стратегий Ч. Кавера и М. Шейера, «выученного оптимизма» М. Селигмана, оптимального переживания «потока» М. Чиксентмихайи, когнитивно-поведенческой терапии А. Бека.

Основной (процессуальный) этап программы РИП рассчитан до июня 2026 г.

Заключение

Комплексное изучение феномена скулшу-тинга/колумбайна с точки зрения криминологи- ческого, социологического, психологического, психиатрического, информационно-коммуникационного, педагогического, философского подходов позволяет уточнить понятие «массовое убийство в образовательных организациях», отграничить факты скулшутинга от криминальных, террористических, экстремистских действий, выявить закономерности механизма преступного поведения скулшутера, сформулировать основные факторы и причины совершения школьными подростками и студенческой молодежью социально опасных инцидентов в образовательных учреждениях, исследовать индивидуальные социально-психологические особенности обучающихся, склонных при определенных обстоятельствах к крайне деструктивным проявлениям, наметить направления и методы психолого-педагогической работы в ПОО.

Данная профилактическая работа не только даст возможность эффективно решать проблемы противодействия деструктивным проявлениям в молодежной среде таких феноменов, как скул-шутинг, экстремизм, терроризм, но и при условии систематической творческой работы по повышению уровня психологической безопасности, развитию личностного потенциала и жизнестойкости обучающихся позволит студентам подняться к вершинам личностного и профессионального развития вопреки жизненным трудностям и драматическим обстоятельствам нашей эпохи.