Материально-техническое состояние Туркинской гражданской больницы и минеральных вод во второй половине XIX - начале XX в

Казанцев Я. Р. Материально-техническое состояние Туркинской гражданской больницы и минеральных вод во второй половине XIX — начале XX в. // Вестник Бурятского государственного университета. Гуманитарные исследования Внутренней Азии. 2024. Вып. 3. С. 9‒20.

Горячинск — популярный курортный поселок на берегу Байкала в Республике Бурятия, известный своими целебными минеральными источниками и красивой природой, является одним из старейших в Забайкалье. Его целебные свойства были давно известны местному населению, а русское население узнало о них в XVIII в. Ранее этот курорт служил больницей и минеральной теплицей (бальнеологическим учреждением), сегодня это просто минеральный курорт с 200-летней историей.

О Горячинских минеральных водах было написано много литературы, начиная от простых буклетов и справочной информации, заканчивая статьями и книгами.

Интересную информацию о курорте «Горячинск» можно найти в работах Н. В. Кайгородовой [2] и А. Б. Цырендылыкова [4], которые являются весомым вкладом в разработку этой темы, однако в них не используется материал в виде архивных документов.

Научно-популярное издание «Очерки истории курорта “Горячинск” (1810‒1922)», выпущенное в 2010 г. главным врачом курорта З. Б. Жамбало-вым и директором ГАРБ Б. Ц. Жалсановой [1], является первым трудом по истории курорта «Горячинск». В работе использованы архивные источники. Дана характеристика практически всех сторон жизни минеральных вод: возникновение вод, лечебная деятельность, административно-хозяйственное обустройство вод, вопросы питания и досуга больных и посетителей.

Отметим работу В. А. Шаламова «Из истории курорта “Горячинск” конца XIX — начала XX века» [6]. В статье рассматривается второе рождение известного в Восточной Сибири курорта «Горячинск» в конце XIX — начале XX в. Отмечается роль врача курорта Василия Михайловича Муратова, пришедшего работать как раз в конце XIX в. В качестве источниковой базы использованы как архивные документы, так и неопубликованные ранее воспоминания В. М. Муратова. Эта работа важна, поскольку показывает личностный вклад врача. Именно благодаря деятельности В. М. Муратова Туркинские воды прекратили находиться на обочине жизни среди лечебных заведений и как пишет автор «получили второе рождение».

В рамках исследования данной темы в этой статье будет предпринята попытка осветить некоторые новые аспекты материально-технического состояния Туркинских минеральных вод с привлечением новых, не введенных в оборот источников. В качестве источниковой базы для исследования использован фонд Государственного архива Республики Бурятия Ф–183 Контора Туркинских минеральных вод.

В 1884 г. местный врач Туркинской больницы и минеральных вод Краев-ский пишет о водах и больнице следующее: «Находятся (Туркинские минеральные воды) в Баргузинском округе Забайкальской области в 1 ½ верст от Байкала на юго-восточном берегу и под 52, 58 градусов восточной широты на почтовом тракте в г. Баргузине в 132 версты от него, 168 верст от г. Верхне-удинска и 410 верст от Иркутска в селении Горячинском, где устроена почтовая станция Горячинская с приемом корреспонденции и больница Иркутского приказа общественного призрения на 20 кроватей. Дорога к Туркинским водам идет с бывшего почтового тракта из Иркутска в Верхнеудинск между станциями Ильинской и Половинной поворот на Баргузинский тракт. Воды находятся в 9 верстах от р. Турки на небольшой береговой равнине, ограниченной с трех сторон извилистым берегом Байкала, а с противоположной –— склонами гор, загромождающих равнину от южных ветров и тем самым усиливающих суровость климата…» [1, с. 13].

В таком достаточно изолированном месте уровень жалования работников больницы был не высок. В 1888 г. оно составляло следующие среднегодовые значения: врач — 700 р. жалование и 700 р. столовые; смотритель — 200 р. и 100 р. столовые; фельдшер — 240 р.; прислуга в лице служителей и служительниц получала — 60 р и писец при конторе 240 р. и 60 р. столовые1. Иногда писец не нанимался, а всю работу писца делал сам смотритель, забирая предназначенные писцу деньги себе, чтобы поддерживать существование своей семьи.

Отметим, что смотритель, фактически ведя дела двух казенных учреждений — больницы и минеральных вод, получал деньги лишь за больницу, хотя последние стали играть гораздо более значимую роль, чем больница, открытая лишь 1832 г. По началу количество больных и отдыхающих составляло 30‒50 и потому данное совместительство допускалось [1, с. 35]. Это было связано с тем, что заработная плата работников лечебных учреждений определялась по принятому в 1851 г. Уставу лечебных заведений гражданского ведомства.

Кроме того, согласно уставу Иркутский приказ общественного призрения не мог без согласований с министерством заниматься ремонтом, а также поддержанием работы существующих больниц, что выливалось в долгую бюрократическую волокиту [3, c. 91].

Будет логично заключить, что концу XIX в. потребительские цены на товары и услуги значительно выросли и жизненная ситуация вынуждала смотрителя экономить на писце. Лишь в начале XX в. по просьбе конторы минеральных вод плата была повышена с 300 р. в год до 720 р. для «соответствия жизненным условиям Забайкалья и занимаемому им (смотрителем) положе-нию»2.

Среди врачей же была текучка кадров — многих отпугивала изолированность Туркинских вод. Служители чаще всего нанимались в период курортного сезона для обслуживания посетителей. Служители вместо столовых получали порционные, но их значения не отражены в документах, по-видимому, вместо денег они получали просто паек. Пособие 60 рублей в год также получал священник Туркинской Богородской церкви от конторы больницы за исполнение духовных треб над больными3. В случае смерти кого-либо на территории минеральных вод все его имущество: деньги, одежда и любые другие материальные ценности, описывалось в присутствии понятых и хранилось до объявления родственников усопшего или отправлялось почтой домой. Однако из наличных сумм при усопшем вычитали плату за погребение тела.

Так, например, один из смотрителей Туркинской больницы Виссарион Нижегородцев скончался в ночь с 19 на 20 декабря 1885 г. прямо на территории минеральных вод. В это время он находился в командировке по хозяйственным вопросам и в пути почувствовал недомогание, по возвращению в контору ему стало еще хуже1. Со всем его имуществом были проделаны вышеуказанные процедуры. На его место в 1886 г. заступил новый смотритель — Николай Агарков.

В случае если у умершего на курорте были несовершеннолетние дети, то их куда-либо пристраивали. Так, в мае 1907 г. крестьянка Иркутской губернии Неверкова скончалась, находясь с тремя малолетними детьми — 10-летней Клавдией, 5-летним Николаем и 3-летней Марией. Двух последних взяли к себе неравнодушные жители с. Горячинск, а вот о судьбе Клавдии ничего не известно2.

Переходя к имущественному фонду учреждения, стоит отметить, что посетительский корпус и сами воды были открыты в 1811‒1812 гг. благодаря деятельности Иркутского генерал-губернатора Н. И. Трескина. Больница была обустроена в 1830‒1832 гг. по распоряжению Иркутского приказа общественного призрения и за его счет.

Стоимость постройки всего лишь одной больницы составила 3 400 р по состоянию на 1832 г. Постройка же посетительского корпуса, флигелей для смотрителя и врача обошлась: в 12 100 р. (корпус), 2 900 р. (флигель смотрителя) и 3 000 р. (флигель врача).

К сожалению, в описи к фонду отсутствуют дела ранее 1859 г. Как выяснилось в процессе работы над статьей, ненужные дела за отсутствием места под хранение «уничтожили» во второй половине XIX в. путем публичных торгов среди жителей с. Горячинск.

Так, по состоянию на 30 июля 1876 г. имущественный фонд состоял из следующего: «Одиннадцать номеров в посетительском корпусе, четыре ванны, кухня, и для жительства прислуги с плитой в стенах, флигель для лекаря и такой же для смотрителя, два амбара для складки припасов, для хранения экипажей… кроме того, есть сарай для складки сена и погреб в виде подвала. Деревянная больница на 20 человек и дом с двумя комнатами для прачечной и кухни – аптеки и лаборатории. При извержении горячей воды из родника имеется беседка деревянная с галереей»3.

Касательно текущего состояния имущества смотритель вод и больницы отзывается неутешительно: «… В посетительских номерах, лекарском и смотрительском флигелях крыши домов ветхи, что при малейшем дождике пропускает течь как в комнаты, так и в коридоры и казенки и чрез что вре-дяться заготовленные посетителям припасы и бывает в комнатах от сырого воздуха неблагоприятный запах — в чем лично удостоверились пользовавшиеся член Главного Управления Восточной Сибири Г. Действительный статский советник Савинский, Коллежский Советник Ядрихинский и прочие… Навес для экипажей посетителей мал к помещению (экипажей) и течет через крышу — чрез что некоторые пациенты, вынужденным находят свои экипажи ставить для хранения у жителей Горячинского селения посредством найма. В беседке и галерее, где вытекает главный родник горячей воды, — полы от времени и паров сгнили — и самая беседка пришла в ветхость. Оградное строение и надворные заборы ветхи, а некоторые упали и подперты хозяйственными средствами. Номера 10 и 11 посетительского корпуса склонились под гору и грозят опасностью для помещения для посетителей, потолочные лестницы прогнулись внутрь и страшат падением…» [1, с. 50].

В 1882 г. части старого посетительского корпуса, а именно те самые номера 11 и 10, ввиду отсутствия возможности использования по назначению и крайней аварийности были разобраны и переделаны в конюшню для больничной лошади, там же был обустроен склад для сена. Предыдущее помещение для хранения сена было выставлено на торги среди крестьян с. Горя-чинск1.

«В связи с выделением в 1851 г. Забайкальской области управление курортом осложнилось, поскольку он отстоял от Иркутска на расстоянии 400 верст, в то время как до Верхнеудинска было 170... В 1869 г. весь персонал курорта был переподчинен Забайкальской области» [6, с. 26]. Все материальные и имущественные вопросы были в ведении Иркутского приказа общественного призрения вплоть до 1899 г. Получалось, что курорт находился в очень странном положении. Вся врачебно-лечебная часть находилась в руках забайкальских властей, а финансово-имущественные вопросы решал Иркутский приказ общественного призрения. Такое двойное подчинение не могло не создавать помех и трудностей в управлении больницей и водами.

За каждым посетителем, проживающим в посетительском корпусе, согласно предписанию Иркутского приказа общественного призрения от 1873 г. взималась плата за сутки в размере 50 коп., а за ванну — 25 коп. Для лиц с документами, подтверждающими их бедность, цена за ванну составляла 11 ¼ коп.

Несмотря на то, что курортом пользовались преимущественно низшие слои населения — крестьяне, ссыльные, низшие воинские чины, инородцы, среди отдыхавших на курорте присутствовали правительственные и военные чины, купцы из близлежащих местностей, чаще всего Забайкальской области. Например, в числе отдыхавших высокого социального статуса на курорте в 1879 г. были чиновник особых поручений состоящий при генерал-губернаторе Восточной Сибири полковник В. В. Сергеевский, Кяхтинский купец 2-й гильдии С. А. Сибиряков, полковник А. Л. Большев, тайный советник А. С. Савинский и т. д.2

Некоторые состоятельные люди были заинтересованы в развитии минеральных вод. Например, член Совета Главного управления Восточной Сибири тайный советник А. С. Савинский на свои личные деньги планировал по- строить для Туркинской больницы новый посетительский домик и две ванны, одну из которых по соглашению с императором Александром II и Иркутским приказом общественного призрения получил бы в пользование на 40 лет1. Однако данная задумка не была претворена в жизнь. Он же в 1884 г. пожертвовал в больницу 1 псалтырь, 2 экз. евангелия среднего формата и 46 экз. повести из русской истории «Откуда пошла Русская земля»2.

В ноябре 1882 г. смотрителем больницы было написано письмо в Иркутский приказ общественного призрения о расположившемся рядом питейном доме и о происшествии, произошедшем в ночь с 19 на 20 сентября 1882 г. О последствиях продажи спиртного вблизи больницы записано следующее: «Рядовой Каковкин, отлучась ночью в селение, зашел в питейный дом, там напился, возвратившись в больницу, сделал буйство, перебил стекла, изломал рамы и прочее… подобных сим случаев со времени учреждения больницы было весьма довольно, но они оставались безгласными…»3.

Здесь же стоит отметить, что по ходатайству прошлого врача Прокопенко продажа спиртного уже была запрещена на протяжении около 5 лет, но затем вновь открыли. Вследствие этого контора больницы предлагала два выхода из данного положения: во-первых, запрет торговли спиртным на территории с. Горячинск; во-вторых, построить вокруг больницы более совершенную ограду, которая будет препятствовать покупке спиртного в ночное время суток. Как стало известно из материала дела, расстояние от больницы до питейного дома составляло 152 сажени, около 300 метров. Лишь в декабре 1884 г. было получено решение по данному вопросу. Никаких законных оснований для закрытия питейной продажи не найдено. Приказ Общественного призрения нашел единственный выход — построить ограждения вокруг территории больницы, и поручил составить смету для постройки ограды вокруг больницы4. Эта ситуация наглядно иллюстрирует работу системы приказов общественного призрения — бездействие, канцелярщина, бюрократизм.

Из годового отчета разными смотрителями приводятся аргументы о ветхости и аварийности всей больницы и минеральных вод. Так, например, из отчета 1887 г. : «… Как корпус, так и службы для посетителей настолько вет-хи, что требуют постоянной ремонтировки, которою лишь и могут быть поддерживаемы, флигель же смотрителя совершенно ветх и производить в нем какое-либо капитальное исправление было бы бесполезно, как корпус, так и другие здания согласно Акта Забайкальского Областного Архитектора предположены на снос…»5.

Ветхость и аварийность некоторых строений курорта вызывали дополнительные расходы и траты на его содержание. Из-за резко континентального климата деревянные здания минеральных вод и больницы подвергались более быстрому износу. Так, к 1884 г. на отопление служебных и посетительских помещений стало не хватать дров для топки печей из-за щелей и дыр в строениях. Расход вырос с 29 саженей дров до 37 1/81. Ранее больнице удавалось покрывать данную потребность, не выходя за пределы смет за счет экономии. Однако любые просьбы Иркутского приказа общественного призрения о дополнительном финансировании чаще всего встречали отказом, ссылаясь на отсутствие запрашиваемых работ в смете по содержанию больницы и минеральных вод.

Статистику посещений Туркинского курорта, которая была невелика, невозможно отразить хотя бы в последние 10 лет ввиду сдачи конторских книг в Иркутский приказ общественного призрения и отсутствия копий оных в конторе курорта. Сохранилась лишь статистика за 1875 и 1876 гг. За 1875 г. — 40 чел., за 1876 г. — 46 чел.2 Всего за 1883 г. на воды в качестве отдыхающих приехало всего 42 чел. — 39 взрослых и 3 ребенка [1, с. 41]. Врач больницы Краевский подытоживает: «…Эти значительные неудобства пребывания на водах и служат одной из главных причин того, что число приезжающих, пользовавшихся водами, год от году уменьшается…»3.

В 1886 г. на минеральных водах согласно смете была заменена система желобов суммарно на 142 желоба для подачи минеральной воды из источников в ванны. Работы по началу выполнялись инородцами Селенгинской степной думы Чойдором Очировым и Бадмой Цыреновым. Данные инородцы, сославшись на неблагоприятные условия работы (ранние морозы), перезаключили акт о работах на Туркинскую больницу. По этому акту они обязаны были прибыть и закончить работы 20 марта 1886 г., но не явились. Данную работу смотрителю Туркинской больницы пришлось выставить на торги среди жителей с. Горячинск из-за срочной надобности в водопроводной системе минеральной и речной воды в ванны. 14 мая 1886 г. с крестьянами Николаем Неверковым и Петром Базякиным был заключено соглашение о монтаже желобов. Окончательно работа была закончена 29 мая 1886 г. и общая сумма затрат составила 540 рублей4.

В целом замена деревянных желобов на деревянные же желоба было как минимум недальновидным с хозяйственной точки зрения решением. Дело в том, что старая система желобов сгнила из-за минеральных испарений и постоянной влаги. Вследствие этого разумнее было бы сделать систему желобов из другого, более стойкого материала. Однако отсутствие необходимого финансирования со стороны приказа и срочная потребность в желобной системе для подачи воды из минерального источника перед летним сезоном не оставила никакой на то возможности.

В конце XIX в. с приходом Василия Михайловича Муратова курорт начинает оживать. Так, в конце 1890-х гг. на курорте были запланированы постройка и капитальный ремонт зданий больницы и курорта. В то же время проходил ремонт и остальных зданий курорта: заменены пол в посетительских ваннах, сгнившие от газовых испарений балки беседки у главного минерального источника, потолок и половицы в посетительском корпусе и починен флигель врача, находящийся в крайне ветхом виде. В начале 1900-х гг. капитальный ремонт и обновление инфраструктуры курорта продолжились.

В 1895 г. был построен новый посетительский корпус на 12 номеров, однако из-за отсутствия мебели и других необходимых вещей он простаивал какое-то время до заполнения необходимым инвентарем для отдыха посетителей. Новое построение здание администрации взамен двум ветхим флигелям было поделено пополам врачом курорта и смотрителем курорта1. Цены в новом посетительском корпусе варьировались от 16 до 24 р. в месяц. Все отдыхающие имели право пользоваться кухней, но платили за дрова 2 р. в ме-сяц2. Уже в 1902 г. доходность в месяц от одних лишь номеров и ванн стала доходить в разгар курортного сезона от 1 500 до 2 000 р.3 Для сравнения доходы минеральных заведений с посетителей до ремонта и возведения новых построек в период 1887 по 1891 г. составляли 5 729 р. со среднегодовой прибылью с посетителей примерно 1 145 р.4

14 июня 1899 г. Общим присутствием Иркутской губернии был рассмотрен вопрос о передаче Туркинской больницы и минеральных вод в ведение Забайкальского областного начальства. На этом заседании рассматривались финансовые и имущественные вопросы, связанные с передачей больницы и вод в другое административное подчинение. Присутствие заключило: «Безвозмездно передать имущество и сохранить его за больницей при переходе в Забайкальское Областное Начальство. Совокупно все недвижимое имущество на 1899 г. составляло в денежном эквиваленте 47 780 руб.»5.

Исследователь здравоохранения Сибири В. А. Шаламов пишет, что попытка передачи вод в Забайкальское областное начальство предпринималась еще в 1889 г., но постоянно встречала сопротивление со стороны Забайкальского военного губернатора, так как содержание больницы не было предусмотрено по смете. До передачи вод в Забайкалье больница находилась в ведении Иркутского приказа общественного призрения, а обслуживала до 70% жителей именно Забайкалья [5, с. 55]. Фактически больница для Иркутской губернии была мертвым грузом и финансировалась по остаточному принципу.

5 марта 1901 г. совместно с инженером Забайкальского областного правления Шплетом и врачом больницы В. М. Муратовым был проведен осмотр зданий вод. Согласно акту было заключено, что здания, за исключением не- давно построенных, ветхи и недостаточны по своим размерам для посетите-лей1. По акту планировались провести ремонт ветхих зданий и построить новые и при этом не выйти за пределы отведенной суммы в 12 тыс. рублей.2

Были капитально отремонтированы служебные кухня и прачечная (прорублены двери для черного хода, пристроены сени с двумя небольшими кладовыми), здание больницы (ветхое крыльцо заменено на тамбур, заменены потолки, поперечные балки, крыша на железную, перебраны и окрашены наружные стены больницы).

У всех новых построек было прямое хозяйственное назначение: дамба была нужна для эффективной подачи воды и охлаждения последней для нового здания ванн. Старая же дамба была изношена, кроме того, под ней был минеральный источник, прорывавший ее. Кроме того, перенос помог бы захватить еще два дополнительных минеральных источника для наполнения ванн. Необходимо было оградить доступ к пруду, который облюбовали домашний скот и дикие животные, создавая антисанитарные условия. Здание на 8 ванн нужно было для увеличения количества обслуживаемых посетителей, так как по уже упомянутому акту обследования зданий две из четырех ванн сгнили и малопригодны к эксплуатации.

Судя по чертежу корпуса для ванн, помещение соединялось коридором со зданием больницы перпендикулярно входной двери с задней стороны здания, помещение делилось на 4 комнаты в каждой по две ванны3. Оно планировалось «…с комнатой для сторожа и с широким светлым теплым коридором как для прохода посетителей в номера, так и для отдыха в нем после принятия ванн. Номера предположено сделать достаточно просторными настолько, чтобы в случае явившейся потребности увеличения числа ванн в будущем, можно было в каждом номере поставить по 2 добавочные ванны… Корпус предположен деревянный на лиственничных стульях и под железной крышей»4.

Согласно акту предполагаемые работы не являются исчерпывающими и были нужны просто для нормального функционирования и лечения больных и посетителей. У В. М. Муратова были далеко идущие планы по устройству Туркинских минеральных заведений.

Отсутствие ограды вокруг курорта и размежевание под крестьянские угодья земель курорта, выполненные по случайности или по злому умыслу землемером Казачихиным в 1889 г., давали крестьянам ощущение того, что земля не занята и пригодна для постройки [1, с. 72].

О дальнейшей судьбе курорта забеспокоился уже упомянутый Муратов, ставший свидетелем постройки дома вблизи больницы на расстоянии всего 15 саженей крестьянином Шилкиным. Шилкин как владелец дома мог поступить со своей собственностью как угодно, например, открыть кабак или игорный дом в непосредственно вблизи больницы. Видя эту потенциальную опасность для курорта, В. М. Муратов 18 мая 1892 г. пишет обращение в Иркутский приказ общественного призрения о ситуации в целом и предлагает закрепить за постройками курорта дополнительные земельные территории для отделения их от крестьянских построек, а также «удержать» весь берег Байкала между больницей и зданиями минеральных источников для приезжих больных1.

Распространенной практикой среди посетителей вод было снимать себе угол у местных жителей, если номера были заняты, поэтому некоторые крестьяне старались возводить свои постройки поближе к водам и сдавать их в аренду, несмотря на все предупреждения врача Муратова. Во время процесса разрешения земельного вопроса имело место достаточно враждебное отношение местного населения к минеральным водам. По этой причине здания курорта даже были застрахованы от различных неприятностей. Толчком к этому послужил пожар в здании фельдшера с признаками преднамеренного поджога.

Разрешение данного вопроса тянулось вплоть до начала ПМВ и решен он не был. Наиболее подробно все сношения и тяжбы В. М. Муратова по поводу землеустройства вокруг больницы подробно изложены в работах В. А. Шаламова и в издании ГАРБ [1].

Таким образом, двойное подчинение Иркутскому приказу общественного призрения и Врачебному управлению Забайкальской области вызывало большие затруднения в управлении водами, а помноженное на бюрократию самого приказа материально техническое состояние курорта привело к крайней аварийности и износу всей больницы и минеральных вод. Излишняя бю-рократизированность системы здравоохранения в лице Иркутского приказа общественного призрения не позволяла должным образом развивать курортный потенциал заведения.

Почти ежегодные «ремонтные работы» лишь удерживали воды от окончательного упадка. Учитывая близость курорта к Байкалу, как следствие, влажность и резко континентальный климат, износ строений значительно увеличивался и курорт и больница выглядели не самыми благоприятными местами для отдыха и лечения. Несмотря на эту ситуацию, ближайшие к источнику минеральных вод забайкальцы и жители Иркутской губернии, а также некоторых других губерний, имея весьма небогатый выбор лечебных заведений в пределах своего обитания, все равно лечились и отдыхали в Туркинской больнице и теплице.

Стоит отметить, что с приходом врача В. М. Муратова и перехода курорта в Забайкальское областное правление в конце XIX в. Туркинские минеральные воды значительно раскрыли свой курортный потенциал. В результате посетительский оборот на минеральных водах заметно вырос, создалась необходимая инфраструктура и благоприятные условия для оздоровления больных.