Матрица российской идентичности

Ж урнал «Власть» неоднократно приглашал специалистов и организовывал обсуждение актуальной современной темы, связанной с размышлением о российском национальном характере, русском архетипе, российской идентичности. Эти проблемы сегодня рассматриваются в фокусе российского культурно-исторического кода, который был и является экзистенциальной основой нашей идентичности, определяющей содержание отечественной истории. Одновременно российская идентичность определяется как фактор национальной безопасности России. Только с учетом такого понимания можно снизить риски обустройства России и достойно ответить на вызовы XXI в.¹ [Лапшин 2014a; 2014б].

В данном контексте представляется актуальной мысль о том, что в чрезвычайных условиях (особенно в период «горячих» и «холодных» войн в истории человечества) победителями становятся те страны, в которых государственное начало сопрягалось с культурно-историческими основами общества и человека. В переходные исторические эпохи (а Россия, безусловно, переживает именно такой момент) потребность в осмыслении таких вопросов, как «кто мы такие?», «откуда мы взялись?», «как мы развиваемся, и почему так?», выходит далеко за рамки научной рефлексии и становится настоятельной потребностью всего общества [Лапшин 2015a; 2015б; Жукова 2012a; 2012б; 2014a; 2014б; 2015; Васильев 1995].

Несомненно, национально ориентированная элита – граждане России – призваны всемерно содействовать сохранению и укреплению Отечества. В этой связи представляет интерес книга о русском купечестве историков Людмилы и Ольги Жуковых «Русское купечество. Гении дела и творцы истории» [Жукова, Жукова 2014]. Авторы описывают яркий и драматический путь плеяды национально ориентированных купцов-предпринимателей, которые годами упорных трудов и усилиями нескольких поколений создавали крупные предприятия, целые отрасли индустрии и направления в культуре, ускоряя научно-технический прогресс Отечества, преобразовывая и улучшая быт и саму жизнь народа.

Выдающийся российский теоретик истории второй половины XIX в. Н.И. Кареев, современник русских творцов истории – гениев предпринимательского дела Третьяковых, Мамонтовых, Морозовых, Шустовых, Кузнецовых и др., утверждал: руководящий принцип в истории – развитая личность, находящая удовлетворение своих потребностей. Но кто с полным правом заслуживает называться историческим деятелем? Тот, кто больше других в своем поведении проявляет как независимость, так и оригинальность, проявляет свое «я»; кто, участвуя вместе с другими в общем деле, больше других способствует его осуществлению; кто своей деятельностью оказывает влияние на большее число людей, нежели другие. По оценке Кареева, личное начало в истории, выраженное в самостоятельной работе мысли и стремлении личности к осуществлению в действительности новых общественных идеалов, способно к развитию в зависимости от культурных и социальных условий. Чем выше уровень общества в культурном и социальном отношениях, тем более оно помогает проявлению индивидуальной жизни и деятельности, чтобы из отдельного индивидуума, представителя социальной группы, члена общественного организма формировалась личность как развитое «я» со своими оригинальными мыслями, чувствами и волей, призванная действовать и жить во благо своего Отечества [Васильев 2010a, 2010б, 2011a, 2012б]. Российская модернизация второй половины XIX в., активными участниками которой являлись представители купеческого сословия, представляет неоценимый опыт (как позитивный, так и негативный) для модернизации в современной России с учетом многих факторов риска, свойственных самой природе капитализма, дополненной российскими реалиями [Васильев 2011б, 2012a].

Сегодняшнего читателя – свидетеля разрушительных процессов перестройки, приватизации и реформ не надо убеждать в том, насколько полезно знать о крупномасштабных предпринимателях и «олигархах по-русски» дореволюционного времени – тех, кто не воровством, грабежом и ростовщичеством, не путем обнищания трудового народа, а талантом творца и производителя, трудом и мыслью наживал миллионы и сознательно вкладывал их в развитие экономики и культуры родной страны. Биографии этой блистательной плеяды заставят задуматься о том, на какой путь выходила Россия в начале ХХ в. и по какому должна бы идти сегодня.

Поскольку по законам Российской империи каждый, решив заняться торговлей или предпринимательством, обязан был вступить в одну из трех гильдий купеческого сословия – в зависимости от предъявленного капитала, среди героев книги встречаем не только выходцев из крестьян, мещан, но и из дворян, военных, казаков. Дворяне-народники Александр Лодыгин и Павел Яблочков, создавая системы «дешевого», что они особенно подчеркивали, электрического освещения, мечтали о том, что оно заменит по всей стране лучины, свечи, керосиновое и газовое освещение.

Павел Третьяков, известный всему миру создатель бесценной картинной галереи, при жизни назывался в среде купечества «великим льнянщиком». Он, сын мелкого торговца льняным полотном, основал с братом и зятем в Костроме крупное механизированное льнопрядильное производство и тем самым остановил гибель производства русского льна от хлынувшего из США дешевого хлопка. На прибыль от продажи льна Третьяков покупал шедевры русской живописи, сохранив их для потомков. И главной мотивацией для него было – побороть устойчивое мнение за рубежом, да и в России, о том, что нет у нас своей самобытной живописи. В письме к дочерям он так объяснял причину своих отказов им в приобретении дорогих вещей и поездок за границу, излагая свой взгляд на саму цель купеческого дела: нажитое от общества должно вернуться обществу (народу) в каких-либо полезных учреждениях. Собранную галерею он подарил городу.

«Энциклопедист в русской промышленности» и борец с засильем иностранной продукции генерал Сергей Мальцов за 30 лет трудов создал огромный культурно-промышленный округ на стыке нынешних Калужской, Орловской и Смоленской областей. Это более 100 заводов: металлургические, механические, стекольные, сахарные, кирпичные, выпускающие разнообразные изделия – от чугунных рельс и паровозов до эмалированной посуды и хрусталя. И было здесь свое техническое училище, называемое «университетом для рабочих». И был полный, как бы сказали сегодня, социальный пакет для рабочих семей. «Олигархами по-русски» называли купцов-государственников Второвых за создание, в противовес зарубежным обществам и концернам, своих, отечественных, и за социальную направленность.

На текстильных фабриках, созданных четырьмя поколениями Красильщиковых – выходцев из монастырских крестьян, в с. Родники Ивановской области миллионами километров производилась ткань цвета хаки для обмундирования армии. В Родниковском округе они открыли сеть начальных школ, техническое и даже агрономическое училище, развивали многие виды искусств – хоровое, драматическое, музыкальное, театральное. Яркий живописный фарфор заводов династии Кузнецовых – в Дулево, Кузнецово (Конаково), Риге, Рыбинске и др., как дорогой, так и дешевый, предназначался для всех слоев общества. Он шел через рижский порт на Запад, через Среднюю Азию – в Афганистан и даже в Китай. Создаваемые дворянином Николаем Верещагиным, братом художника-баталиста, артельные крестьянские сыродельни и маслодельни, основанная им школа мастеров из крестьянских детей в Тверской губернии привели к бурному развитию молокоперерабатывающей отрасли, созданию собственных твердых сыров и вологодского масла.

Книга рассказывает о непростых взаимоотношениях купцов-предпринимателей с властью, дворянством, рабочим и крестьянским людом, собратьями по сословию из разных гильдий. Деятельность купеческого сословия контролировалась Министерством внутренних дел и губернаторами-дворянами, и неприязнь между «аристократами крови» и «аристократами капитала» к концу XIX в. переросла в хроническую вражду. Первая гильдия купцов имела право скупать усадьбы обедневших дворян с «вишневыми садами», учить детей за границей, но при этом не допускалась к государственным должностям, кроме выборных – головы города, гласных в местных думах. Третья, низшая гильдия не освобождалась и от телесных наказаний.

При всем том их объединяло то главное, чего не достает современным представителям российского капитала. Это патриотическая причастность к своему цивилизационному полю, основу которого составляла православная вера с ее жестким нравственным уставом. Этот устав, еще в VI в. осудив банковское дело как проявление бесовского начала в социальной жизни, заставил взирать на весь бизнес как на дело не угодное Богу, противоречащее христианским принципам любви. По этой причине в России не сложились «вечные» купеческие династии, характерные для Запада и Востока. Буквально через три-четыре поколения они исчезали, давая дорогу новым фамилиям. Понимая, что капитал наживается за счет эксплуатации труда простых людей, предприниматели старались весомую часть своих доходов направлять на благотворительность, а их внуки и правнуки переходили в другие сословия, не подлежащие осуждению церкви и открывавшие путь к управлению страной.