Матрилокальная, пространственная и религиозная символика в традиционной свадебной обрядности у тувинцев и бурят в конце XIX – начале XXI века

Свадебные традиции являются одними из наиболее древних обрядов, которые на протяжении долгого времени сохраняют архаические значения и символы. Изучение религиозных символов в свадебном обряде бурят и их соседей тувинцев при использовании сравнительного метода позволяет проследить историю возникновения, развития и трансформации архаичных культов в родовой общине у монгольских и тюркских народов Сибири. В представленной статье проводится структурно-сравнительный анализ символов свадебной обрядности у баргузинских бурят (северо-восточная территория Республики Бурятия у оз. Байкал) и тувинцев, проживающих на южной (в Монгун-Тайгинском и Эрзинском районах) и северозападных (в Сут-Хольском, Каа-Хемском районах) территориях Республики Тыва. Это отдаленные от центров республик северные районы Бурятии, южные и западные районы Тывы. Именно там до сих пор сохранились архаичные элементы обрядовой традиции. Цель работы – выявление архаических (матрилокальных и культа огня), пространственных, шаманских и более поздних буддийских символов в свадебных ритуалах бурят и тувинцев. Актуальность исследования связана с тем, что представленный сравнительно-этнографический подход позволит выявить символику такой обрядности, характерную как для монгольских, так и для тюркских народов. Новизна исследования заключается в проведении сравнительно-этнографического и структурно-символического анализа свадебной обрядности у этнолокаль-ных групп бурят и тувинцев.

В нашем исследовании, согласно концепции Ю. М. Лотмана [1996. C. 147–148], предпринята попытка выявить основные ранние формы культов – культ матери, огня, шаманские культы и более поздние – буддийские. Для выявления процессов эволюции символов и категорий в контексте свадебных обрядов использовались также методологические разработки Н. Л. Жуковской [1988]. Схожие методологические принципы использованы в работах си- бирских ученых, где символы рассматриваются как элементы изучаемой этнической культуры тюркских народов Южной Сибири [Сагалаев, Львова, 1990].

Выбор для анализа этнолокальной группы баргузинских бурят определен тем, что, как и в Туву, буддизм на территорию Баргузинской долины пришел позже, чем в остальные регионы Бурятии. Вследствие этого в обрядах баргузинских бурят сохранилось больше архаических элементов и символов, чем в традициях людей, проживающих ближе к границе с Монголией или Китаем, где буддизм повлиял на обрядовые традиции гораздо сильнее. Например, лишь концом XVIII – началом XIX в. датируется появление лам в Баргузинской долине и в Туве, тогда как в Селенгинском районе Бурятии уже в XVII в. строились буддийские храмы-дацаны. В Туве буддизм начал распространяться только в XVIII в. [Монгуш, 2016].

Работа опирается на комплекс источников: полевые материалы, собранные нами во время экспедиций в Баргузинский и Курумканский районы в 2012–2018 гг. (интервью, анкетирование) и во время встреч с информантами из Республики Тыва на межрегиональных культурных фестивалях (Всероссийский Буддийский Ретрит в с. Заречье, Кабанский район, Республика Бурятия, 2019 г.), а также архивные материалы, полученные в ходе изучения фондов ГАРБ (Фонд Баргузинской Степной Думы) и ГАИО (Фонд М. П. Хангалова).

Матрилокальные символы в свадебной обрядности

Символы, связанные с древним культом матери, как наиболее архаичные ярче всего проявляются именно в свадебных обрядах. Согласно информанту И. Г. Посходиевой и ее матери Э. З. Гомбоевой, в старину не девушка выходила замуж, но жених приезжал к ней и оставался жить. В то же время муж мог в любое время уехать на неопределенное время погостить у своих родителей и родственников. Об этом же пишет Г. Р. Галданова: «Легенда баргузин-ских бурят гласит, что в былые времена “замуж” отдавали сыновей. Однако они не могли долго жить в семье жены и в силу своего неуемного характера (бур. муу зантай муухайнгаа түлөө ) возвращались обратно» [Галданова, 1986. C. 135].

О трансформации древнего обычая переезда жениха к невесте у бурят информанты говорят в связи с символом сундука – девичьего приданого. «Жена не могла просто так уйти за уехавшим на свою родину мужем, потому что в сундуках у нее было много одежды и дорогого приданого, в том числе драгоценности, сундуки были тяжелыми. К тому же куда уйдешь с детьми?», поэтому было решено, что лучше жене переезжать к мужу (ПМА: И. Г. Посходиева). Г. Р. Галданова отмечает, что сундуки для приданого невесты у баргузин-ских бурят мастерил ее отец. Изготовленных без гвоздей сундуков около 1,8 м в длину было, по крайней мере, два. После смерти мужа и жену могли положить в эти сундуки для захоронения [Галданова, 1986. C. 135]. Здесь прослеживается взаимосвязь символа сундука – приданого невесты, и погребального обряда. Другим символом, связанным с матрилокально-стью, был обычай надевать на жениха легкий нарядный шелковый халат при его приезде в жилище невесты накануне свадьбы. Символ такого наряда-халата указывает на обряд инициации, т. е. принятия жениха в родовую общину невесты (ПМА: И. Г. Посходиева). Еще один немаловажный факт: у баргузинских бурят родственники жениха готовят для него постельные принадлежности (бур. шэрдэг ) (ПМА: И. Г. Посходиева), что, несомненно, также указывает на матрилокальные традиции.

Известный тувинский этнограф Ю. Л. Аранчын отмечал, что при существовании матри-локального брака у тувинцев жених переезжал к невесте и поселялся в ее юрте. Но когда тувинцы перешли к патрилокальному браку, изменился и обычай – невеста стала приезжать к мужу и жить в собственной юрте на его стороне. При этом юрта, ее обстановка и скот не были приданым, а являлись собственностью, сохранявшейся у женщины пожизненно [История Тувы, 1964. C. 314]. Таким образом, символ юрты у тувинцев оказывается тесно связанным с культом матери и матриархальным укладом в древнем общинно-родовом сообществе. Отметим также, что шест, стоящий в основании юрты, подаренной отцом невесте, в после- дующем, после ее смерти, в процессе погребения укладывался рядом с невестой [Кисель, 2009. C. 30].

Характерной особенностью для матриархального типа взаимодействий в родовой общине тувинцев и бурят является особая роль в свадебном обряде дяди по матери – нагаса (бур.) и тай (тув.).

У бурят на всех этапах свадьбы нагаса для невесты и жениха является наиболее почитаемым членом рода: он участвует в сватовстве жениха, помогает материально с подготовкой приданого для невесты, участвует в установке коновязи во время свадебного обряда, за столом его усаживают на наиболее почетное место и т. д.

Аналогичную роль дядя со стороны матери играет в свадебной традиционной обрядности тувинцев. Л. П. Потапов пишет, что матрилокальный брак восходит корнями к групповому браку. Это свидетельствует о господстве у далеких предков тувинцев материнского рода, основанного на материнском праве. Аванкулат служит веским доказательством пройденной стадии материнского родового строя. Наличие его следов у тувинцев говорит об этом же. Следы аванкулата проявляются, например, в том, что тувинцы считали в старину (а некоторые считают и сейчас) родственников по линии матери более близкими, чем по линии отца [Потапов, 1969. C. 233]. Это нашло отражение в некоторых тувинских поговорках: «Увидев дядю по матери, племянник радуется, увидев гору, (преследуемый) волк радуется». Информанты также подтверждают значимость родственников по материнской линии, которая прослеживается в словообразовании: к наименованиям родственников по материнской линии часто добавляется лексема «авай» – тув. дорогой, любимый (ПМА: Х. С. Санчай; Д. А. Он-дар). По мнению Ч. К. Ламажаа, значимость кровнородственных связей для тувинцев, и в целом для скотоводческих народов, связана с тем, что кочевки производились большими семейными группами. Поэтому наиболее важные социальные связи выстраивались по кровнородственным линиям [Ламажаа, 2013. C. 122].

Таким образом, матрилокальные символы, являющиеся отражением установок архаического матриархального общества, характерны как для бурятской, так и для тувинской свадебной обрядности – кровные связи ставились на первое место, а брачные узы оставались на втором плане. В настоящее время структура и содержание свадебной церемонии у баргузин-ских бурят и у тувинцев всё еще сохраняют архаические значения, на которые накладываются новые, связанные как с религиозными верованиями, так и с символами пространства. Их анализ позволит сравнить и определить единую структуру символов в традиционной культуре бурят и тувинцев.

Символы пространства в свадебной обрядности

Можно выделить следующие наиболее важные символы пространства у бурят и тувинцев: юрта, коновязь, очаг.

Юрта играет немаловажную роль не только как символ, несущий матрилокальное значение (у тувинцев принадлежность юрты невесте), но имеющий и символику пространства, поскольку является местом совершения обрядов: сватовства, девичника, надевания свадебного убора невестой и женихом, свадьбы. В юрте обязательно должны присутствовать алтарь (место с буддийскими или шаманскими изображениями), на который возлагают подношение, место для очага (огню как хранителю жилища также предназначается ритуальное подношение – топленое масло у бурят и жир у тувинцев), стол, на котором всегда должно быть угощение, в том числе и «белая» пища, занавеска для молодоженов (бур. басаганай ураага хүшэгэ , отделяющая их кровать в юрте) у бурят.

В день свадьбы у бурят, в отличие от свадебных обрядов у тувинцев, проводился обряд установки коновязи (бур. сэргэ), который относится к архаичной пространственной символике. До рассвета отец жениха, дядя со стороны матери жениха (бур. нагаса) и родственники мужчины по линии отца жениха (бур. абга) устанавливали возле дома родителей жениха ко- новязь. Для этого копали ямку для сэргэ, куда клали монеты, зерно, кусочки мягкой овечьей шерсти (бур. нооhон зоол), брызгали на дно водку – символы богатства, достатка и благополучия новой семьи. На сэргэ делались зарубки по порядку женитьбы сыновей. Для сына, который женился первым, на сэргэ делалась одна зарубка (бур. табсан), для второго – две зарубки и т. д. По таким коновязям с зарубками легко можно было посчитать, сколько сыновей женилось в этой семье. Изредка устанавливали коновязь и для дочери, но, как правило, на ней не делались никакие зарубки. При установке сэргэ произносились благопожелания (бур. Yреэл). Этот ритуал проводился в советское время и в настоящем соблюдается повсеместно.

Роль коновязи у тувинцев также тесно связана с созданием новой семьи, так как она устанавливается возле юрты новобрачных. В тувинском фольклоре часто упоминаются конь и коновязь. Согласно информантам, конь для тувинца всегда являлся самым лучшим и ценным другом (ПМА: Х. С. Санчай). В разговоре с другим информантом нам удалось записать короткую песню жениха, который на коне встречает невесту на перевале и затем вместе с ней и ее родственниками направляется на празднование свадьбы у родственников жениха:

Дуруг баары козулбейн тур,

Туман дуглай бергени ол бе?

Дундаа-карам козулбейн тур,

Тумаалайлан алганы ол бе?

Собрался я в трудный путь в поисках своей невесты.

Туман застилает дорогу.

Невеста моя покрыта туумалаем 1 ,

Так что не могу ее увидеть 2

(ПМА: Д. А. Ондар).

Сходство в семантике символов пространства и их роль в свадебной обрядности у бурят и тувинцев проявляется в бытовых функциях: юрта для новобрачных, установка коновязи для новой семьи, подготовка приданого – внутреннего убранства юрты, очаг как средство для приготовления пищи и т. д. В то же время все эти символы имеют потустороннее значение, поскольку незримо связаны с сакральными духами-защитниками семейного благополучия, без которых немыслим кочевнический образ жизни, – огнем, лошадьми, жилищем и т. д.

Символы, связанные с архаичным культом огня

Как у бурят, тувинцев, так и у других народов Сибири одной из наиболее древних, характерных для шаманизма и традиционного мировоззрения в целом, является символика огня, которая существует и в свадебной обрядности. Культ огня нашел отражение во всех обрядовых свадебных этапах. Например, при передаче калыма у баргузинских бурят родителями невесты проводился обряд «поклонение огню» (бур. гал тайлга ), где жених выказывал почтение огню – хозяину дома, и родовым покровителям невесты – онгонам. То же самое происходило и при приезде невесты в дом жениха. Зайдя в дом родителей жениха, невеста должна была подойти к очагу и поднести куски жира огню, а также (размером с ладонь) свекру в знак уважения и почитания новых покровителей. Матери жениха она обычно дарила шелковый платок, в который клала серебряные монеты, кораллы. У баргузинских бурят рода шоно (бур. волк) был также обычай расстилать на матрасе недалеко от очага женскую шубу из волка, что указывало на почитание родового тотема (ПМА: И. Г. Посходиева). Согласно сведениям информантов, в бурятской обрядовой традиции «угощать» огонь могли сваты и гости.

Обряд подношения огню соблюдается также и у тувинцев. У них огонь являлся олицетворением богини-покровительницы семьи – девы-богини огня (тув. От ээзи кыс кижи), кото- рая состоит в одном пантеоне с древнетюркской богиней плодородия Умай [Бутанаев, Мон-гуш, 2005. C. 89]. Одновременно с этим у тувинцев огонь является олицетворением творческого начала и именуется создательницей, творцом (тув. чаякчы) [Традиционная культура тувинцев…, 2002. C. 82]. Например, на следующий день после свадьбы проводился обряд «торел», или «алганып беер», когда для снятия запрета общения невестки со свекром и старшими родственниками мужа она должна была сначала угостить молоком в своей юрте мужа и его родителей, а потом выйти и угостить собравшихся у юрты родственников. После угощения и получения поздравлений-благопожеланий невеста заходила в юрту и подносила молоко огню, а остатки брызгала в дымовое отверстие, прося о благополучии в семейной жизни. Еще одну чашку молока она ставила перед бурханами [Потапов, 1969. C. 242]. Но на западе Тывы (в Сут-Хольском и Каа-Хемском районах) только хозяева очага могли проводить обряды поклонения и угощения огня (ПМА: Х. С. Санчай).

В целом культ огня, символизирующий хозяина дома, является общим для многих народов Сибири, и обряды, связанные с огнем, непременно присутствуют в свадебных традициях тувинцев и бурят.

Шаманские символы в свадебной обрядности бурят и тувинцев

Согласно философии шаманизма, жизнью всех живых существ на земле управляют духи-хозяева определенной территории и мира. Свадьба являлась одним из важнейших этапов жизненного цикла человека, поэтому угощение духов местности представлялось чрезвычайно важным элементом свадебного обряда. В обычаях подношения как главного угощения проявлялся символ водки (бур. архи үргэхэ ) или молока (бур. hү үргэхэ ). В начале каждой части свадебной церемонии старейшина разбрызгивал молоко и водку на открытом воздухе для умилостивления и почтения духов местности. До сих пор на свадьбе первые кусочки лакомой еды дают духам местности, преподнося их в качестве угощения на четыре стороны света. При проведении данного ритуала человек должен обязательно покрывать свою голову шапкой, что символизировало уважение и почтение к хозяевам места. У тувинцев перед важными обрядами также разбрызгивается молоко для угощения духов. В их свадебных обрядах, в отличие от баргузинских бурят, преподносятся также топленое молоко и масло с целью угощения хозяина огня при входе невесты в дом свекрови или в свой новый дом-юрту.

Баранья лопатка является шаманским символом как у бурят, так и у тувинцев, поскольку до прихода буддизма для назначения благоприятной даты и времени для сватовства, отъезда невесты из дома родителей и свадьбы родственники жениха и невесты обращались к шаману, который гадал на бараньей лопатке и назначал дату свадьбы (ПМА: И. Г. Посходиева; Х. С. Санчай) [Кенин-Лопсан, 2006. C. 27].

В период господства шаманизма обряд подношения ритуальной пищи проводили для шаманских защитников – онгонов. Подобные защитники семейного очага у тувинцев – куколки-эвегелчины, освящались шаманами и хранились у изголовья кровати лицом к очагу [Биче-оол, 2018. C. 112–113].

Буддийские символы в свадебной обрядности бурят и тувинцев

Символы буддизма тесно связаны с шаманскими и мифологическими, так как являются наслоением одной традиции на другую. Но сам символ сохранялся, только частично менялась его функция. Отметим буддийское влияние практически на все традиционные обряды бурят и тувинцев в настоящее время. Как правило, родители, узнав о союзе молодой пары, отправляются к ламе для определения совместимости будущих супругов. Хотя ламы не говорят молодым людям о необходимости расторжения союза, но предупреждают о возможных препятствиях в браке. Для всех этапов свадебного цикла: сватовства, подготовки к свадьбе и самой церемонии, ламы высчитывают благоприятные дни и время.

Подношения буддийским божествам являются обязательными перед началом каждого обрядового действия. Само сватовство по-бурятски называется «хадаг табиха», что означает «преподнести хадак (буддийский ритуальный шарф)». Войдя в дом, сваты, не здороваясь, сразу направляются к домашнему буддийскому алтарю с хадаком, кланяются божествам (бур. бурханда мүргэхэ ), преподносят подношения (бур. далга ), а также поклоняются огню (бур. галда мүргэхэ ), т. е. подносят топленое масло духу огня, брызгая его в домашний очаг. В день свадьбы подношение хадака родителям жениха невестой является одним из символов уважения свекров. Использование ритуальных шарфов (бур. хадаг , тув. кадак ) и далга для поднесения буддийским божествам при входе в дом характерно и для тувинцев, поскольку буддийские традиции являются общими для всех.

Новшеством на свадьбах у баргузинских бурят является посещение женихом и невестой в день свадьбы культовых буддийских мест, например Баргузинского дацана, и поклонение богине Янжиме (покровительнице рожениц) у культового камня с ее изображением с просьбой о рождении детей [Лыгденова, 2015]. С недавнего времени для поклонения ради благополучия семьи образу Соодой-ламы (1846–1916 гг.) – самого уважаемого и почитаемого ламы в Баргузинской долине, посещают Барагханский аршан.

Согласно полевым материалам, у баргузинских бурят существовал древний обычай ношения невестой «гуу» – талисмана-оберега, внутри которого лежала молитва или изображение божества (у каждой невесты свое божество, согласно году ее рождения). Ювелирные украшения у тувинцев и бурят являются необходимыми аксессуарами невесты на свадьбе, так как они выполняют функцию оберегов девушки, привозимой в общину жениха. Поэтому часто на украшениях выгравированы узоры, связанные с символами буддизма: колесо сансары, лепестки лотоса, буддийские колокольчики, рыбы и др. Как пишет А. О. Дыртык-оол, «среди тувинок были распространены серьги в виде лотоса на верхней пластине, от которой опускаются сложные цепочки с колокольчиками на конце» [Тувинские женские украшения…, 2014. C. 20]. Помимо буддийских символов лотоса и колокольчиков на серьгах и браслетах в национальном музее г. Кызыла обнаружены изображения буддийского вечного узла, колеса сансары и рыб.

Заключение

Сравнительное изучение свадебных обрядов у тюркских и монгольских народов на примере отдельных категорий архаичной и религиозной символики нескольких территориальных групп тувинцев и бурят позволяет не только выявить историческую эволюцию и трансформацию свадебной традиции, но и раскрыть взаимосвязи в мировоззрении этих народов. Например, схожие переплетения символов свадьбы и погребального обряда прослеживаются у баргузинских бурят и у тувинцев (изготовление отцом невесты сундуков бурятами и юрты тувинцами для семьи невесты). Они полностью (сундук как гроб) или частично (шест от юрты) после смерти невесты используются в погребальном обряде. Архаичные культы матери и огня являются общими для обоих этносов. Шаманские и буддийские культовые знаки и символы также идентичны. Сходство диахронных элементов ритуала у тувинцев и бурят указывает на тесное взаимодействие тувинцев с монголами, а бурят – с соседними тюркскими племенами, в том числе и с тувинцами. Примечательно, что многие элементы в обрядах, характерные для тюрок Сибири, присутствуют у баргузинских бурят, которые территориально и исторически больше взаимодействовали с тюркскими племенами (курыкане, якуты), чем буряты и монголы, проживавшие южнее.

Таким образом, проведенное нами сравнительное изучение свадебной обрядности у двух соседних народов дало богатый материал для последующего изучения исторической эволюции у них многих культов, поскольку свадьба, являясь одним из важнейших этапов в жизни человека, неизменно связана с религиозными обрядами инициации, оберега и освящения.