Медиастилистика и эмотивная лингвистика

В современной лингвистике произошел «медийный поворот», который позволяет по-новому взглянуть на прежние лингвистические проблемы и открыть новые горизонты для новаторских теорий, таких как эмотив-ная лингвистика профессора В.И. Шаховского [4; 5]. Эмотивная лингвистика, появившаяся в России усилиями профессора В.И. Шаховского и его учеников, в новых условиях дигитализации языка и сознания будет играть одну из ключевых ролей в создании самостоятельной области формируемой сегодня медиастилистики – языка эмоций в цифровой среде.

Медиалингвистика. Медиастилистика.

Интернет-стилистика

Медиалингвистика сегодня начинает занимать ведущее место в российских научных исследованиях. Термин медиалингвистика почти вытеснил на периферию существовавший ранее русский термин язык СМИ . Сам термин медиалингвистика представляется нам весьма удачным, современным и своевременным, поскольку соответствует медийному повороту в лингвистике и формулирует в ней отдельную, самостоятельную область исследований. Можно говорить и об определенной моде на этот термин, что только подчеркивает актуальность медиалингвистического направления.

Несмотря на свою все ширящуюся популярность, медиалингвистика пока terra incognita в современной российской науке. Хотя с появлением этого направления связывались надежды на решение накопившихся проблем в обла- сти изучения языка СМИ, сегодня приходится говорить о том, что медиалингвистика сформировала вокруг себя собственное, новое проблемное поле, поскольку до сих пор не определены: 1) концептуальная основа и теоретические основания медиалингвистики; 2) собственные исследовательские методы; 3) собственная медиалингвистическая методология; 4) собственный категориальный аппарат. Но методы, категориальный аппарат, концептуальная база и научные гипотезы – это и есть конституирующие параметры любой научной дисциплины, претендующей на самостоятельность и оригинальность. Именно поэтому мы дифференцируем медиалингвистику и медиастилистику, считая медиастилистику составной частью медиалингвистики, но, в отличие от последней, имеющей сложившийся категориальный аппарат и историческую традицию, тесно связанную с развитием функциональной стилистики, теорией публицистического стиля в частности.

Медиастилистика базируется на основополагающей категории медиастиля , который имеет уникальную интенциональную и нарративную структуру . Методологическим принципом является интенциональный метод анализа медиатекста и медиадискурса, в рамках медиастилистики решаются проблемы медиатизации различных сфер общественной жизни, которая приводит к становлению особого, медийного варианта литературного языка и способствует развитию национального стиля в целом [1] .

В рамках медиастилистики нами ставится вопрос о дигитализации современного языка , что приводит к особому повороту в научных исследованиях и формированию новых областей медиастилистики – интернет-стилистики [2] и генераторской (роботизированной) стилистики [3]. Здесь нам представляется правомерной и постановка проблемы об интернет-лингвистике эмоций, которая должна будет понять и описать, какими новыми средствами и способами будут передаваться эмоции в цифровой среде.

Медиакультура и традиционная культура

Создание азбуки и изобретение печатного станка Гутенбергом распространило и утвердило книжную культуру, возвеличив ее над устной речевой стихией. Это дало особые привилегии письменному языку, который, по мысли академика В.Г. Костомарова, лег в основу всех научных изысканий. Хотя живая разго-

ворная речь не столько первобытна, сколько первична в жизни социума, в приоритете тем не менее речь книжная, письменная, зарегулированная и отшлифованная.

Книга – не просто носитель информации, какими в свое время были и вощеные глиняные дощечки, и берестяные грамоты, и папирус. Печатная книга явила собой новый тип культуры – культуры книжной, которая сегодня называется традиционной. Именно книга преодолела «местечковость» локальных культур и объединила интеллектуальные порывы мыслителей разных эпох и стран. В принципе, книга – это и есть материализованная ноосфера Вернадского.

Ученые всегда отмечали факультативность, необязательность культуры, ведь она не относится к базовым потребностям человека, определенным пирамидой А. Маслоу, где в основании лежат потребности в еде, воде, одежде и др. Поэтому хотя и радикально, но вполне справедливо звучат идеи некоторых современных философов о «принуждении к культуре», чтобы человек не оказался снова в пещере, которую излишне идеализировал Руссо.

Книжный язык рассчитан на вдумчивое чтение. Книжная эпоха формировала несует-ность мысли, ценила эстетику молчания и учила, по Пушкину, «удерживать вниманье долгих дум». Интернет породил новый тип культуры – медиакультуру, которая потеснила культуру книжную и заменила ноосферу инфосферой. Лаконизм, обрывочность мыслей, клиповость сознания, болтовня, хайп (ажиотаж) и самопрезентация – маркеры современной медиакультуры, которую можно рассматривать как антитезу культуры книжной, традиционной.

Роль Интернета в развитии языка и культуры сопоставима только с технологической революцией Гутенберга. И действительно, язык в Интернете становится другим. Мы его критикуем, нам не нравятся многие новации, особенно поток интернет-жаргона ( лайф-хак, изи, профит и т. п.), мы отмечаем его аграмматизм и пренебрежение пунктуацией. Но новые цифровые условия существования языка неизбежно сказываются на его трансформации и пренебрегают языковым вкусом, сложившимся в обществе в доинтернетовскую эру. Дигитализация языка и культуры – это серьезные вызовы Новейшего времени, времени слома книжной эпохи и нарождения цифровой.

Книжная культура линейна. Она отражает нашу письменность (слева направо и сверху вниз) и наше последовательное мышление. Интернет – это культура экранная, «рамочная».

Интернет-тексты – тексты в рамке, а потому компрессированные, лаконичные, немногословные. Компрессия текстов обусловлена границами экрана. Длинные тексты в соцсетях и чатах остаются непрочитанными. Не случайно социологические замеры аудитории сегодня включают параметр «глубина просмотра» – как долго читатель задержался на конкретном тексте в Сети. А «Твиттер» строго параметризует свои тексты по количеству знаков. Так формируется экранная культура, с ее скользящим чтением вместо вдумчивого погружения в мир высокой традиционной культуры.

Периоды развития дигитального языка

Новые цифровые технологии стали ретортами для переформатирования книжного письменного языка в язык устно-письменный, как сегодня называют язык Интернета. Интернет раздвинул границы дозволенного для устной разговорной стихии, произвел так называемую коллоквиализацию языка, т. е. сделал разговорность своей ведущей чертой. И если заглянуть в будущее, то мы стоим на пороге создания нового, дигитального варианта языка, активно утверждаемого в современном ди-гитальном обществе. И как в истории любого литературного языка, в творимой на наших глазах истории языка дигитального можно уже выделить несколько периодов: Web1.0, Web 2.0 и Web 3.0.

Web 1.0 – это так называемый старый Интернет, практически не отразившийся на литературном языке. Это эпоха институализированного Интернета, когда общественные институты (медиа, официальные организации) создавали сайты и электронные версии изданий.

В этот период сайты были электронными клонами печатных газет. Электронная версия газеты дублировала ее печатный контент, отличия были только в дизайне и в гиперссылках, когда читатель, нажимая на любую из гиперссылок, мог расширить границы текста и перейти на другой сайт или оказаться на странице «архива» данного издания. «Прогулки по гиперссылкам» раздвигают границы текста и позволяют читателю моделировать авторский текст по своему усмотрению, расширяя его информационный потенциал. Но влиять на язык в Интернете пользователи не могли. Автор эпохи Web 1.0 терял контроль над границами своего текста, но не над языком. Язык Web 1.0 равен литературному языку традиционной эпохи, подчиняется ее нормам и только, как почки на деревьях, накапливает изменения, которые раскроются в эпоху Web 2.0.

Эпоха Web 2.0 вошла в новейшую диги-тальную историю как эпоха твиттер-револю-ции и революции соцсетей. Web 2.0 открыла в Сети шлюзы для пользовательского контента: любой человек смог создавать и выкладывать свои тексты в «Живом журнале», «Фейсбуке», «ВКонтакте» и на других интернет-плат-формах. Язык Web 2.0 – это язык текущего момента. Пользователи Интернета, в том числе и мобильного, в чатах, СМС, в мессенджерах и соцсетях творят новый язык новой эпохи. Интернет в своей виртуальной лаборатории экспериментирует со стихией разговорной речи, речи ненормированной, а иногда и ненормативной, не ограниченной нормами и строгими рамками книжной культуры, экспериментирует с заимствованными словами и неологизмами, создает язык эмодзи и эмотиконов (когда вместо этикетных и эмоциональных слов используются смайлики, обозначающие улыбку, а выбор любой другой эмоции зависит только от возможностей вашего смартфона) и использует в качестве крылатых слов и выражений интернет-мемы (картинки или выражения, вызывающие устойчивые ассоциации с чьим-либо высказыванием или с какой-либо ситуацией, например, «ждун», «руки-базуки», «денег-нет-но-вы-держитесь» и т. п.). Пользователи Интернета карнавализируют язык, как в свое время улицы и площадь, по мнению М. Бахтина, переворачивали и высмеивали догмы и нормы Средневековья.

Литературный язык в Интернете в эпоху Web 2.0 стал испытывать очень серьезное давление узуса. Неограниченная свобода самовыражения, непрерывный диалог пользователей в Сети (в сообществах, на форумах, в комментариях, чатах) и установка на самопрезента-цию приводят к пренебрежению нормами языка, доминированию разговорно-просторечного стиля ( мимимишный, себяшки, обнимашки, целовашки и др.) и намеренному включению модных заимствованных слов ( шоурумы, коучи, тренды, подкасты и др.), манифестирующих стремительную модернизацию языка цифровой эпохи. С точки зрения нормированного литературного языка традиционной культуры язык современной медиакультуры представляется макароническим («смесь французского с нижегородским»), т. е. варваризован-ным и стилистически сниженным.

Дигитальный язык Web 2.0 – это еще и визуальный язык, в котором гифкам и стикерам, смайликам и эмотиконам отводится не менее важная роль, чем буквам, запятым, абзацам и дефисам традиционного линейного письма. Именно дигитальный язык становится новым способом выражения наших мыслей, выплескивается в офлайн (#москвалучшийгородзем-ли) и тем самым «переформатирует» традиционный литературный язык.

А на пороге уже Web 3.0 – этап развития интернет-технологий, который может привести не просто к дигитализации языка, а к его дегуманизации. Создание чат-ботов (роботов, которые автоматически формируют и «просеивают» информацию в Сети), генераторов стихов и генераторов новостей (автоматически формируемых искусственным интеллектом), роботизация текстов, существующие уже сегодня, вытесняют человека из языкового бытия. Новая форма бытования языка в Интернете может оказаться бытованием без человека, язык создавшего и создающего. Успешно протестированный недавно робот Вера прекрасно выполняет функции менеджера по кадровым вопросам: шлет ответы на резюме и проводит собеседования по телефону, правда, пока еще предупреждая, что она робот. Роботизированный язык – это искусственный язык, но в отличие от эсперанто или азбуки Морзе удачно мимикрирующий под естественный язык. Мы незаметно оказываемся в бартовском мире симулякров. И вполне вероятно, что человеку диги-тальному придется переформулировать онтологические вопросы цифровой эпохи: не «Гугл тебе в помощь», а «Сеть, знай свое место».

В монографии Б. Тошовича «Генератор-ская лингвистика» исследуются роботизированные тексты, сгенерированные искусственным интеллектом. Ученый показывает, что в скором будущем они будут составлять значительную часть нашей культуры [3].

Роль эмотивной лингвистики в становлении дигитального языка

Мы хотим наметить несколько возможностей развития лингвистики эмоций в цифровом обществе и в современной медиакультуре.

Интернет-коммуникация позволяет создать особый эмотивный код для выражения эмоций. В первую очередь роль выражения эмоций на себя взяли знаки пунктуации: смайлики, создаваемые скобкой, двоеточием, восклицательными и вопросительными знаками. Это опровергало сложившуюся в традиционной культуре пунктуационную систему, важнейшей функцией которой была регулирующая, а отнюдь не экспрессивная. Для выражения эмоций в интернет-коммуникации задействуется и функция Caps Lock, когда автор хочет обратить внимание на определенные слова и предложения. Не случайно многие пользователи воспринимают фразы, написанные заглавными буквами, как сердитые и недо- вольные. Таким образом, к выражению эмоций подключается и графический уровень текстов, что было невозможно в традиционную письменную эпоху. Создан и специальный язык эмодзи, с помощью которого эмоции легко визуализировать и стандартизировать, степень вариативности эмоций, выраженных эмотиконами, зависит только от технических возможностей смартфонов.

Здесь мы видим широкие возможности для исследований лингвистики эмоций в Интернете, описания новых эмотивных кодов, выявление психолингвистических проблем, связанных со стандартизацией эмоций и нивелировкой нюансов в передаче личных эмоций, а также с явно наметившимся сокращением в интернет-коммуникации эмотивного словаря и др.

И еще одна важная, на наш взгляд, перспектива развития эмотивной лингвистики связана с лингвистикой эмоций в генератор-ских, роботизированных текстах. Сегодня ученые, изучающие искусственный интеллект, говорят, что пока они не могут включить в него эмоции. И это то, что еще может отличать роботов от человека, роботизированные тексты от текстов «человеческих». И это, конечно же, поле деятельности для волгоградской научной школы эмотивной лингвистики, возглавляемой профессором В.И. Шаховским.