Мелодии несбывшейся любви (сценические интерпретации рассказов И. А. Бунина в литературном театре «Классика»)

Общество. Среда. Развитие № 1’2025

В современном сценическом искусстве одной из самых острых и актуальных является проблема сохранения и творческой преемственности лучших эстетических и духовных традиций русской литературы XIX – начала ХХ столетий. Это может показаться странным и даже парадоксальным – спектаклями по произведениям Тургенева, Чехова или Толстого современный театр, казалось бы, не обижен. Однако многие из создаваемых сегодня сценических интерпретаций отечественной классики слишком поверхностны по отношению к авторской проблематике. Постановщики подобных спектаклей нередко идут «по касательной» к авторскому тексту, ограничиваясь лишь беглым пересказом с точки зрения сюжетной фабулы, более того, насыщая свои постановки так называемыми «надтекстовыми» элемента- ми, привнесенными извне и не имеющими ничего общего с проблематикой интерпретируемых ими произведений.

Еще одна сторона этой проблемы связана с недооценкой роли актера в современном театре. Нередко многие (даже очень известные) мастера отечественной и мировой режиссуры относятся к ним лишь как к одушевленным куклам, своего рода «ходячим знакам», предназначенным для того, чтобы транслировать в зрительный зал их собственные «гениальные» идеи. Постановщики словно «забывают» о том, что главное предназначение актера заключается в том, чтобы оказывать эмоциональное воздействие на зрительскую аудиторию, о котором писал еще А.С. Пушкин:

«... Порой опять гармонией упьюсь,

Над вымыслом слезами обольюсь» [9, с. 295].

В условиях «сверхактивности» современной режиссуры, зачастую обрекающей исполнителей на творческую пассивность, всё более востребованным сегодня становится театр одного актера, в котором возвращается на сцену многоплановое воплощение литературных текстов; открываются их современные смыслы, не искажающие художественную структуру произведений, заложенную их авторами. Вместе с возвращением на сцену моноспектаклей возвращается и ведущая роль актера. Выходя на сцену в моноспектакле, исполнитель должен в совершенстве владеть искусством сценического перевоплощения не только в персонажей произведения, формируя на наших глазах бытийно-конкретные человеческие характеры, но и в образ автора, выносящего собственную духовно-нравственную оценку своим героям. О том, насколько значительное место занимает моноспектакль в современном сценическом искусстве, свидетельствует выдающийся мастер этого жанра, заслуженный деятель искусств России, доктор искусствоведения, профессор Дженни Николаевна Катышева: «Актер крупным планом на сцене в течение 1,5–2 часов, что обусловливает неизбежность и необходимость постоянно совершенствовать мастерство, развивать воображение и интеллект, обогащать свой творческий диапазон. Это способствует формированию подлинных мастеров сцены, в чем сегодня ощущается большая необходимость. И как результат – возвращение произведению художественной формы и смысловых ресурсов, во многом сегодня утраченных в постановках драматического театра» [5, с. 66].

Моноспектакль «Лики любви» по мотивам рассказов И.А. Бунина, поставленный в 2023 г. известным режиссером Дженни Катышевой и сыгранный молодым актером Виталием Ковалёвым – один из примеров сценических интерпретаций отечественной классики, отличающихся бережным отношением к авторскому замыслу и в то же время абсолютно современных по звучанию. Создателям спектакля удалось решить весьма непростую творческую задачу – ощутить индивидуальный строй автора, почувствовать особый неповторимый стиль его произведений, и переложить всё это на язык сцены. Цель исследования – выявить, в чем заключается актуальность данной постановки, а также проследить, насколько судьбы главных героев рассказов, включенных в спектакль, сопоставимы с судьбой их авто- ра – великого русского писателя, лауреата Нобелевской премии Ивана Александровича Бунина.

* * *

«Уже далеко, далеко остался тот печальный полустанок. И уж целых двадцать лет тому назад было всё это – перелески, сороки, болота, кувшинки, ужи, журавли... А в тот последний их день, в то последнее их сидение рядом в гостиной на диване, над томом старой “Нивы”, она тоже держала в руках его картуз, прижимала его к груди, как тогда, в лодке, и говорила, блестя ему в глаза радостными черно-зеркальными глазами:

– А я так люблю тебя теперь, что мне нет ничего милее даже вот этого запаха внутри картуза, запаха твоей головы и твоего гадкого одеколона!» [3, с. 467–468].

Так заканчивается история юношеской любви главного героя рассказа «Руся» – одного из четырех рассказов великого русского писателя Ивана Александровича Бунина, вошедших в моноспектакль «Лики любви», поставленный в 2023 г. режиссером Дженни Катышевой, в исполнении молодого петербургского артиста Виталия Ковалёва.

Творческий путь Ивана Александровича Бунина как писателя начался еще в дореволюционной России. В 1887 г., когда Бунину исполнилось 17 лет, в журнале «Родина» вышла его первая публикация – стихотворение «Памяти С.Я. Надсона»; в 1891 г. была напечатана его первая книга. В 90-е гг. XIX в., после переезда в Москву, Бунин становится членом художественно-литературного кружка «Среда», в который входили Максим Горький, Леонид Андреев, Борис Зайцев и другие известные литераторы того времени. Молодой писатель много печатается, но настоящая известность приходит к нему только в 1900 г., после публикации рассказа «Антоновские яблоки». В 1903 г. за сборник стихотворений и перевод поэмы Г. Лонгфелло «Песнь о Гайавате» писатель был удостоен первой в жизни награды – Пушкинской премии. В 1909 г. Бунин был вторично удостоен этой премии, а также избран почетным академиком Императорской Санкт-Петербургской академии наук по разряду изящной словесности; в 1912 г. он становится почетным членом Общества любителей русской словесности.

После революционных событий 1917 г., об отношении Бунина к которым красноречиво свидетельствует его книга «Окаянные дни», писатель недолго оставался

Общество

Общество. Среда. Развитие № 1’2025

в родной России. Уже в 1918 г. он переезжает из Москвы в Одессу, а в 1920 г. навсегда уезжает во Францию. За границей он по-прежнему много работает, успешно печатается,– и в 1933 г. удостоен звания лауреата Нобелевской премии по литературе, став первым из русских писателей, получивших эту высокую награду. В ноябре 1953 г. Иван Александрович Бунин скончался и был похоронен на русском кладбище Сент-Женевьев-де Буа, расположенном в отдаленном предместье Парижа.

Свои рассказы, включенные в спектакль «Лики любви», Бунин создал уже после отъезда из России. «Ида» и «Солнечный удар» были написаны им в середине 20-х гг. XX в., а «Муза» и «Руся», вошедшие в сборник «Темные аллеи» – на рубеже 30-х и 40-х гг. XX в. Все четыре рассказа – это истории четырех мужчин, которые встретили свою настоящую большую любовь и сами не заметили, как потеряли ее навсегда. Так, в рассказе «Солнечный удар» молодой поручик только после своего расставания с прекрасной незнакомкой, встретившейся ему на пароходе, запоздало осознал, что таких же прекрасных мгновений, какие ему пришлось испытать на этом свидании, в его жизни никогда больше не будет. Отсюда и финальная авторская ремарка о том, что когда поручик, оставшись один, посмотрел на свое лицо в зеркало, то увидел, что постарел сразу на десять лет. Знаменитый композитор из рассказа «Ида» свою любовь просто-напросто проглядел. Для него эта девушка (дочь музыканта из порядочной, но несостоятельной семьи), несколько лет прислуживавшая в его доме, была чем-то вроде части комнатной обстановки – такой же, как платяной шкаф, обеденный стол или рояль в гостиной. И лишь когда Ида, спустя несколько лет, будучи уже замужней женщиной, встретилась с композитором на полустанке, она призналась, что любила его целых пять лет и любит до сих пор. После этого она поцеловала его и ушла – на этот раз уже навсегда.

Герой рассказа «Муза» допустил роковую ошибку, фактически сам спровоцировав уход его возлюбленной к соседу-помещику. И, наконец, в рассказе «Руся» юный репетитор, влюбившийся в дочь хозяев имения, в котором жил, оказался слишком робким и нерешительным. Он знал, что Руся любит его горячо и страстно, но у него не хватило мужества и твердости духа для того, чтобы вырвать ее из цепких, удушающих лап сумасбродной мамаши. Спустя двадцать лет он случайно, проездом оказался в тех же местах и, грустя о своей «дачной девице», вспоминает о ней по-латински: «Amata nobis quantum amabitur nalla!» («Возлюбленная нами, как никто другой возлюблен не будет»).

Подобно своим предшественникам – великим русским прозаикам XIX столетия – Бунин не просто рассказывал о своих героях. С каждым из них он проживал одной жизнью, отдавая им частицу собственной души. Он беспощадно и точно видел каждого человека – от знаменитого московского художника с длинными сальными волосами из новеллы «Муза» до сумасбродной мамаши из рассказа «Руся», – видел каждый его малейший жест и каждое душевное движение. В произведениях Бунина явственно присутствует ощущение жизни как длительного и в основе своей прекрасного пути от рождения человека до самой его смерти.

Многие известные русские писатели ХХ столетия – как современники Бунина, так и те, что пришли в большую литературу уже после него – высоко ценили его за редкостный талант, за особую одухотворенность. Легендарный поэт Александр Твардовский, в 60-е гг. XX в. редактировавший и готовивший к выпуску девятитомное собрание сочинений Бунина, так оценивал его вклад в отечественную литературу: «Бунин, как и Чехов, в своих рассказах и повестях пленяет читателя иными средствами, чем внешняя занимательность, “загадочность” ситуации, заведомая исключительность персонажей. Он приковывает вдруг наше внимание к тому, что как бы совершенно обычно, доступно будничному опыту нашей жизни, мимо чего мы столько раз проходили, не останавливаясь и не удивившись, и так бы и не отметили для себя никогда без его, художника, подсказки. И подсказка эта нисколько не унижает нас, как на экзамене, – она является в форме нашего собственного, совместного с художником, открытия» [11, с. 33–34]. Выдающийся русский прозаик Константин Паустовский, глубоко ценивший Бунина и преклонявшийся перед его талантом, писал: «У Бунина было редкое безошибочное ощущение красок и освещения. Мир состоит из великого множества соединений красок и света. И тот, кто легко и точно улавливает эти соединения – счастливейший человек, особенно если он художник или писатель» [8, с. 9].

В записках Николая Алексеевича Пу-шешникова, – племянника великого писателя, у которого Бунин гостил в 1912 г. на Капри, – есть место, во многом раскры- вающее «тайну» бунинского мастерства. В беседе с ним Иван Александрович говорил о том, что прежде чем начать работать над новым произведением, он обязательно должен «найти звук», т. е. найти ритм прозы и основное ее звучание. Ибо проза обладает такой же внутренней мелодией, как стихи и музыка. Это чувство ритма прозы и ее музыкального звучания, очевидно, было у Бунина столь же органично как у музыканта-виртуоза или композитора с абсолютным слухом. Оно коренилось в его прекрасном знании и тонком чувстве родного языка.

Эта «мелодичность» живого бунинского слова удивительно точно передается в спектакле «Лики любви». Его режиссерское решение отличается максимальной простотой и ясностью. Ни декораций, ни реквизита – только актер на сцене и волшебные мелодии Сергея Рахманинова. Эту особую мелодичность спектакля великолепно ощущает актер Виталий Ковалёв, первые работы которого (и в литературном театре «Классика», и в драматических коллективах Санкт-Петербурга) заставили говорить о нем как об одном из подающих надежды петербургских актеров. Его отличают и обаятельная внешность, и темперамент, и завораживающая энергетика. От актера на сцене исходит какой-то удивительный свет – и в какие-то моменты спектакля кажется, что перед нами настоящие, живые персонажи Ивана Александровича Бунина, словно пришедшие к нам из тех далеких времен, когда любовь считалась драгоценным, почти волшебным даром; великой тайной, которую невозможно постичь.

Однако в спектакле, помимо светлых нот, явственно ощущаются и драматические. Ведь не только герои бунинских рассказов безвозвратно потеряли свою любовь – их автор также навсегда потерял свою Родину. И эта своеобразная духовная «параллель» между горькими исповедями бунинских персонажей и драматической судьбой их автора также проходит через весь спектакль. А рассказанные в нем истории во многом воспринимаются как подведение жизненного итога самого Ивана Александровича Бунина, как его своеобразное духовное «завещание».

* * *

До того, как Бунин достиг известности и признания, ему пришлось пройти долгой и трудной дорогой, на которой были и нужда, и лишения, и непризнание его таланта со стороны «высокомудрых жре- цов» – маститых литературных критиков. Столь же непросто складывалась поначалу его личная жизнь. Его первой, гражданской (т. е. официально «не венчанной») женой стала Варвара Пащенко, с которой начинающий писатель познакомился в 1889 г., во время работы в редакции «Орловского вестника». Их отношения были непростыми; молодые люди то расходились, то снова сходились. В конце концов, в 1894 г. молодая женщина окончательно покинула своего гражданского мужа и ушла к его другу, помещику Арсению Бибикову (впоследствии, уже в эмиграции Бунин напишет роман «Жизнь Арсеньева», в котором Варвара станет прототипом главной героини по имени Лика). Объясняя свой поступок, Варвара тогда же написала Юлию Бунину, старшему брату писателя: «Я его очень люблю и ценю, как умного и хорошего человека», но жизни семейной, мирной у нас не будет никогда. Лучше, как ни тяжко, теперь нам разойтись, чем через год или полгода... Он говорит беспрестанно, что я принадлежу к пошлой среде, что у меня укоренились и дурные вкусы, и привычки – и это всё правда, но очень странно требовать, чтобы я их отбросила как старые перчатки... Если бы вы знали, как мне это всё тяжело!» [6, с. 345].

В 1897 г. 27-летний Иван Бунин познакомился с 19-летней Анной Цакни и так был очарован ее красотой, что уже через несколько дней после их знакомства сделал девушке предложение. «Красавица, но девушка изумительной чистоты и простоты», – так восхищенно говорил писатель о той, с кем в феврале 1898 г. вступил в свой первый официальный брак. Однако их семейная жизнь вскоре разладилась. Оказалось, что молодая жена была духовно чуждым Бунину человеком. Уже в июле 1898 г. (всего через полгода после свадьбы!) Иван Александрович написал своему брату о том, что глубоко разочаровался в своей супруге: «Сказать, что она круглая дура нельзя, но ее натура детски-глупа и самоуверенна. Это плод моих долгих и самых беспристрастных наблюдений... Она неразвита как щенок, повторяю тебе. И нет поэтому никаких надежд, что я могу развить ее бедную голову. Хоть сколько-нибудь, никаких надежд на другие интересы!» [2, с. 498]. В 1900 г. Бунин расстался с Анной, и их сын Николай родился уже после ухода отца (в 1905 г. мальчик умер от тяжелой болезни).

Только в 1906 г. Бунин встретил свою настоящую, большую любовь – Веру Муромцеву, с которой не расставался уже ни-

Общество

Общество. Среда. Развитие № 1’2025

когда. Вместе они прожили почти полвека, вместе пережили все тяготы эмиграции и войн. Правда, первые 15 лет совместной жизни они не могли официально узаконить свои отношения, поскольку Анна Цакни категорически отказывалась давать развод своему бывшему супругу. Обвенчались они только в 1922 г., в Париже, в соборе святого Александра Невского.

Иван Александрович Бунин, как и многие его собратья по перу, категорически не принял советскую власть, услышав в «окаянных днях» крушения старой России не музыку революции, а какофонию бунта. В частности, он так и не смирился с Декретом 1918 г. «О введении новой орфографии», изменившим правила правописания и исключившим часть букв из русского алфавита. На протяжении всей оставшейся жизни он твердо придерживался старых правил правописания не только в письмах, но и в рукописях новых произведений.

Однако не только Бунин в своих «Окаянных днях» писал о «дьявольской» природе большевистской диктатуры, воцарившейся в России осенью 1917 г. Многие мастера культуры, пережившие крах «Святой Руси», впоследствии немало говорили о почти мистическом характере всего, что происходило в те годы в «Красной России». Вот как писал об этом философ Николай Бердяев: «Я вспоминаю о годах жизни в Советской России, как о времени большой духовной напряженности. Была большая острота в восприятии жизни. В коммунистической атмосфере было что-то жуткое, я бы даже сказал, потустороннее» [1, с. 493].

Писатель Константин Паустовский, переживший бурные революционные события еще в юношеские годы, впоследствии вспоминал: «От этой России временами хотелось бежать без оглядки. Но редко кто на это решался. Ведь нищенку-мать любят и в горьком ее унижении» [8, с. 4]. Бунин решился. В январе 1920 г. он вместе с Верой Муромцевой отплыл из Одессы на чужбину. В тот момент, когда был поднят трап – последний мостик, связывавший его с родной землей, писатель еще не осознавал, что расстается с ней навсегда. Но уже не другой день, проснувшись посреди открытого моря, он испытал настоящее потрясение.

Вот как описывал сам Иван Александрович болезненно-шоковое осознание непоправимости того, что с ним произошло: «Вдруг я очнулся, меня озарило: да – так вот оно что – я в Черном море, я на чужом пароходе, я зачем-то плыву в Константинополь. России – конец, да и всему, всей моей прежней жизни тоже конец, даже если и случится чудо, и мы не погибнем в этой злой и ледяной пучине» [7, с. 976]. Во многом это шоковое состояние писателя схоже с тем, что испытал герой его рассказа «Солнечный удар». Только если поручик в рассказе навсегда потерял любимую женщину, то писатель навеки лишился любимой родины (не случайно кинорежиссер Никита Михалков, в 2014 г. выпустивший на экран фильм «Солнечный удар», соединил в своей картине этот рассказ Бунина с отрывками из его «Окаянных дней»).

Поселившись во Франции, Бунин навсегда ушел от своей единственно любимой страны. Но ушел только внешне. Человек необыкновенно гордый и строгий, он до конца своих дней тяжело страдал по России и пролил по ней много скрытых слез, – слез человека, добровольно изгнавшего самого себя из отечества. Писатель не смог примириться с теми переменами, которые принесла России советская власть – и, тем не менее, в годы Великой Отечественной войны искренне желал русскому народу одолеть фашистских чудовищ. Уже после войны, встретившись в Париже с поэтом Константином Симоновым, Бунин сказал ему: «Ты должен знать, что двадцать второго июня тысяча девятьсот сорок первого года я, написавший всё, что я написал до этого, в том числе “Окаянные дни”, я по отношению к России и к тем, кто ею ныне правит, навсегда вложил шпагу в ножны» [5, с. 221].

В отличие от некоторых представителей русской эмиграции, приветствовавших «крестовый поход» гитлеровцев против «большевистской тирании», Бунин в годы войны наотрез отказался сотрудничать с издательствами, находившимися в странах, оккупированных фашистской Германией. Этим решением он фактически сознательно обрек себя на нужду и жизнь впроголодь – ведь в то время под пятой нацистов оказалась практически вся Европа. Вот как описывал писатель свою жизнь в те страшные годы: «Пальцы – в трещинах от холода, ни искупаться, ни вымыть ног, тошнотворные супы из белой репы... Был я “богат” – теперь, волею судеб, вдруг стал нищ, как Иов. Был “знаменит на весь мир” – теперь никому в мире не нужен – не до меня миру!.. Очень хочу домой!» [4, с. 674].

Вскоре после окончания Второй мировой войны, в 1946 г. советское правительство издало Указ «О восстановлении в гражданстве СССР подданных бывшей Российской империи». Через некоторое время посольство Советского Союза во французской столице организовало прием с участием известных советских писателей и мастеров русской культуры, проживавших за рубежом. Среди приглашенных гостей был и Иван Александрович Бунин, который на этом приеме познакомился с поэтом Константином Симоновым. Как вспоминал потом сам Константин Михайлович, Бунин во время встречи с ним мучительно раздумывал о том, взять ли ему советский паспорт или отказаться от такой возможности. Ему очень хотелось побывать в знакомых с детства местах, но смущал возраст: «Поздно, поздно... Я уже стар, и друзей никого в живых не осталось... А брать паспорт и не ехать, оставаться здесь с советским паспортом – зачем же брать паспорт, если не ехать? Раз я не еду, буду жить так, как жил, дело ведь не в моих документах, а в моих чувствах» [5, с. 224].

В 1947 г. у Бунина была диагностирована тяжелая болезнь, от которой он так и не смог оправиться. В октябре 1953 г. его состояние резко ухудшилось, и всего через месяц Иван Александрович скончался. Автором эскиза надгробного памятника на его могиле был всемирно известный художник Александр Николаевич Бенуа – еще один представитель «последних из могикан» великой русской культуры, которые и на чужбине никогда не прерывали свою духовную связь с Россией... А всего через три года после кончины писателя, в 1956 г. в СССР впервые было издано его собрание сочинений. Так состоялось возвращение на родину произведений Ивана Александровича Бунина.

* * *

Подводя краткие итоги нашего исследования, необходимо вспомнить о том, что актуальность сценических интерпретаций произведений русской классики определяется отнюдь не внешней эпа-тажностью, не «ультрасовременностью» придуманных режиссерами форм и постановочных приемов. «Современность» звучания спектаклей определяется, в первую очередь, их содержанием; тем, насколько идеи, волновавшие автора литературного первоисточника, оказываются близки и понятны нашими современникам – зрителям, живущим, казалось бы, в совершено другом материальном и духовном измерении. Моноспектакли по произведениям русской классики, поставленные Дженни Катышевой (являющейся одновременно и автором инсценировок осуществляемых ею постановок), служат наглядными примерами истинно творческого и в то же бережного отношения к авторскому слову и авторской мысли.

Это относится и к моноспектаклю «Лики любви», ставшему еще одной творческой победой режиссера Дженни Катышевой и актера Виталия Ковалёва. Обращаясь к рассказам Ивана Бунина, постановщик бережно сохранил структуру авторского текста, благодаря чему образ автора в спектакле неотделим от его персонажей. Вот как характеризует сущность своего творческого метода сама Дженни Катышева: «Образ автора – носителя единой художественной воли, формирующей как отдельные части, эпизоды, так и целое произведение. Возникает необходимость решения пространственно-пластической композиции, мизансценирования сценического действия... Идеи, которые ставит сегодня перед собой драматический театр одного актера, – транслировать современные смыслы автора в его художественных образах, утверждающих триаду истины, добра и красоты» [5, с. 67–68].

В спектакле «Лики любви» нет упоминания о фактах биографии Бунина, но и сам принцип отбора рассказов для их ин-сценизации, и используемые в ней выразительные средства не только вызывают у зрительного зала ассоциации с драматической судьбой самого автора этих произведений. Они заставляют нас вспомнить о том, что настоящая, большая любовь – это, прежде всего, готовность идти на жертву. Тот, кто по-настоящему любит, готов отдать всё ради вырастивших его родителей, ради близкой и преданной женщины, ради своей родины, которая всегда остается единственной, родной и любимой – и в радости, и в горе.

Не только герои бунинских рассказов, включенных в спектакль «Лики любви», обречены на вечные душевные муки – сам автор, создавая их, был обречен на вечную тоску по родной земле. Ведь без любимой родины, как и без любимой женщины, человек не может быть по-настоящему счастлив. Иван Александрович Бунин всю свою жизнь ждал счастья, писал о человеческом счастье, искал пути к нему. Он нашел его в своей поэзии и прозе, в любви к жизни и своей родине.

Замечательные слова, абсолютно точно определяющие творческую «сверхзадачу» Ивана Александровича Бунина, принадлежат Константину Паустовскому: «Бунин прожил сложную, иногда противоречивую

Общество

жизнь. Он много видел, знал, много любил и ненавидел, много трудился, иногда жестоко ошибался, но всю жизнь величай- шей, нежнейшей, неизменной его любовью была родная страна, Россия» [8, с. 18]. Amata nobis quantum amabitur nalla!..