Менеджмент качества: антропологическое измерение

Протагор

Современная эпоха – период глобальных трансформаций мировой цивилизации. Мощное антропогенное воздействие на окружающий мир привело к обострению противоречий, нарастанию кризисных ситуаций, углублению глобальных проблем. Общество дестабилизируют войны, экономические кризисы, социально-политические и информационно-технологические революции. Исследуя общественную динамику, известный ученый и общественный деятель Э. Ласло характеризует современное состояние мира как макросдвиг (Macroshift), то есть бифуркацию человеческой цивилизации в ее квазицелостности. Исход макросдвига не предопределен: он таит в себе и большие надежды, и огромную опасность: «Макросдвиг может привести как к более безопасной и стабильной цивилизации, так и к серии войн и вспышек террора, эскалация которых могла бы перерасти в катастрофу» [6, С.13]. В этих условиях возрастает необходимость осмысления происходящих процессов, поиска путей выхода из сложившихся обстоятельств и новых возможностей эффективного управления ими («управление самоуправлением»), ибо будущее человека и человечества определяется уже сегодня, «здесь и сейчас».

Сегодня в мире на смену традиционному менеджменту, научные основы которого были заложены Ф. Тейлором, А. Файолем, Э. Мэйо и другими учеными, приходит «новая парадигма менеджмента», суть которой, по мнению известного американского специалиста в области управления П. Друкера, выражается в следующем: «Менеджмент существует ради результатов, которых учреждение достигает во внешней среде. Менеджмент должен определять, каких результатов необходимо достичь; менеджмент должен мобилизовать ресурсы организации для достижения этих результатов. Менеджмент предназначен для того, чтобы любая организация – коммерческое предприятие, церковь, университет или приют для женщин-жертв насилия, – имела возможность достичь запланированного результата во внешней среде, за пределами организации» [3]. Новый подход к управлению означает переход от замкнутой (закрытой) системы к открытой и более динамичной системе по сравнению с предшествующей. Управление предполагает не только наличие тесной взаимосвязи организационных структур, которые непосредственно включены в управленческую деятельность и направлены на сохранение ее целостности, но и согласованности этих структур с внешними по отношению к организации социокультурными факторами.

Утверждение новой парадигмы способствовало диверсификации управления и широкому распространению его вариативных (гибких) систем: управление потребителем и бренд-менеджмент, управление персоналом и топ-менеджмент, финансовый и банковский менеджмент, менеджмент бизнеса и тайм-менеджмент, управление затратами и прибылью, управление конфликтами и управление эффективностью работы, управление знанием и информационный менеджмент, и т.д. Вариативность менеджмента обусловлена, прежде всего, усложнением организационных структур в условиях глобализации и информатизации мира и направлена на поиск эффективных для той или иной системы принципов, методов, инструментов управления. Происходящие процессы свидетельствуют о становлении инженерии управления, в центре внимания которой технологические аспекты управления.

Среди существующих систем управления особое место занимает менеджмент качества (quality management) как новый тип стратегического управления, своеобразие которого обусловлено тем, что данный способ представляет собой часть (элемент) общей системы управления организационной структурой, какой бы области человеческой деятельности это не касалось. Речь идет об организации управления на промышленных предприятиях и в банках, в коммерческих компаниях и научно-исследовательских институтах, учреждениях образования и культуры, и т.д., если целью управления для них является качество.

Системное управление качеством сосредоточено не только на управлении средой, в которой производится продукт/услуга, но и на управлении средой, в которой он/она потребляется. В целом оно соответствует современной парадигме менеджмента и предстает как новый подход «к руководству организацией, нацеленный на качество, основанный на участии всех ее членов и направленный на достижение долгосрочного успеха путем удовлетворения требований потребителя и выгоды для членов организации и общества» [9, С.15]. Многие специалисты полагают, что в перспективе менеджмент качества приведет к изменению качества жизни людей, которое означает не только повышение уровня материального благосостояния, но и создание социальнокультурных условий, способствующих развитию творческого потенциала индивида, осознанию им интересов и целей в контексте культуры и системы ценностей, в которых он живет, пониманию и реализации им экзистенциальных целей и ценностей.

Исходя из этого, выделим две основные составляющие стратегической направленности менеджмента качества. Первая из них выражается в эффективной организации хозяйственно-производственной деятельности, направленной на получение результата в соответствии с поставленной целью (качество как цель), а вторая стратегия – более долгосрочная и доминирующая над первой – по сути является гуманитарной, так как связана с улучшением качества жизни людей. И если решение научных, технологических задач эффективной организации производства является прерогативой инженерии управления, то понимание антропологического измерения менеджмента качества как теории и практики непосредственно связано с философско-методологическим осмыслением проблемы.

Управление качеством (quality control) складывается в середине ХХ века прежде всего как инженерно-технологическая деятельность. Родоначальником нового подхода к организации производственно-экономической деятельности стала Япония. После второй мировой войны в условиях разрухи и стагнации хозяйственно-экономической сферы на повестку дня встал вопрос о выходе из кризисной ситуации. Но, несмотря на то, что уже в тот период времени японцы обладали фундаментальными знаниями в области электроники (особенно в военной сфере), они, тем не менее, не могли организовать производство. По приглашению Союза ученых и инженеров Японии (The Japan Union of Scientist and Engineers) в страну прибыли американские специалисты по качеству, которые читали лекции, проводили семинары, тем самым положив начало «эры качества» в Японии. Внедрение менеджмента качества способствовало тому, что практически за два десятилетия в стране была создана эффективная модель экономики – с учетом национальных особенностей и ориентированная на потребителя, были достигнуты значительные технологические успехи, а японская продукция составила реальную конкуренцию на мировом рынке.

Существенный сдвиг в разработке научно-теоретических и методологических основ менеджмента качества произошел в 70-80 гг. XX века, когда некоторые страны мира (прежде всего, США) решили «повторить» успех Японии. Американский ученый Э. Деминг, один из авторов «японского экономического чуда», в книге «Выход из кризиса» (Out of the Crisis, 1986) сформулировал основные принципы преобразования менеджмента (управления качеством), а по сути – рекомендации для руководителей, которые обеспечивают эффективную организацию хозяйственно-производственной деятельности. Э. Деминг исходил из того, что основное внимание в хозяйственно-производственной сфере необходимо сосредоточить на управлении процессами, постоянном их совершенствовании («постоянное улучшение качества»), благодаря этому можно решить важнейшую стратегическую задачу – изменение качества жизни нации. Насущной необходимостью организационных преобразований является постоянство цели, непрерывное совершенствование системы производства и обслуживания, изменение методов руководства, повышение профессионализма за счет внедрения программ обучения и самосовершенствования, формирование мотивации к труду и сплоченного «корпоративного духа» и т.д.: «Преобразование – это работа для всех» [2, С. 46-47]. Решающее звено в управлении – люди, и речь идет не об абстрактном «экономическом» человеке, а о реальном человеке, с его стремлениями, ценностями, целями; человеке, который способен принимать ответственные управленческие решения, добросовестно относиться к труду и гордиться своим трудом, стремиться к обучению и самореализации, способен поддерживать на должном уровне коммуникативные взаимоотношения и т.д. Ведь именно человеческий фактор был в центре внимания японской системы управления. Мощными средствами мотивации к труду явились заработная плата, условия труда, стиль руководства, «корпоративный дух» фирмы, преданность ее целям и задачам. Действуя на цели фирмы, каждый работник ощущал себя частью целого и понимал, что он работает не только на фирму, но и на себя. Высоко оценивая групповые отношения, японцы внимательно отслеживали свое положение в группе, стараясь не переступать очерченных для каждого из них границ. Мотивами к труду стали также трудовые успехи работника, признание его заслуг, служебный и профессиональный рост, степень делегируемой ответственности, творческий подход.

Методологической основой новой стратегии управления, предложенной Э. Демингом, стал принцип операционализма, получивший широкое распространение в первой половине ХХ века, благодаря работам американского ученого, лауреата Нобелевской премии П. Бриджмена. Согласно операционализму, содержание научных понятий определяется совокупностью экспериментальных измерительных операций, при помощи которых получают данные понятия. Но если Бриджмена как физика и философа науки – в большей степени интересовали проблемы методологии естественных наук, то Деминг рассматривал операциональные определения ключевых понятий как чрезвычайно эффективные для принятия организационно-технологических решений в области экономики и управления качеством. «Операциональное определение позволяет облечь понятие в определенную форму, ясную всем. Смысл таких прилагательных, как “хороший”, “надежный”, … “безопасный”, “небезопасный” … невозможно передать, пока они не выражены через операциональные термины выборок, испытаний и критериев» [2, С.249]. Это значит, что необходимы соответствующие способы измерения, механизмы (инструменты), с помощью которых можно производить оценку качества продук-ции/услуги. Следствием такого подхода стало использование методов статистического контроля качества продукции/услуги, математического моделирования, процедуры верификации, производственно-технологических стандартов не только в менеджменте качества, но и в прикладных исследованиях социальных, экономических, управленческих процессов в целом.

Ключевое понятие менеджмента качества – качество, рассматриваемое в контексте человеческой жизнедеятельности. Оперируя данным понятием, Деминг не дает ему четкого и однозначного определения, полагая, что качество многомерно, более того – субъективно. Как, например, определить качество учебника или любой другой книги, – задается вопросом американский ученый. Так, для печатника качество определяется типом шрифта, его кеглем, качеством бумаги, отсутствием типографских опечаток; для издателя важно, насколько эта книга будет востребована потребителем, раскупят ее или нет; для автора и читателя качество заключается в содержании, и т.д. Следовательно, качество «может оказаться высоким с точки зрения печатника и низким для читателя и издателя» [2, С. 160], оно подлежит оценке и характеризуется как переменная величина. Отсюда интерес к операциональному определению качества, согласно которому качество есть производство такой продукции или оказание таких услуг, чьи измеряемые характеристики удовлетворяют конкретным техническим требованиям, имеющим численное значение (курсив автоа) [14, С. 97].

Интерес к операциональным определениям ключевых понятий способствовал выявлению новых аспектов в понимании соотношения качества и количества, которые не потеряли своей значимости в современном мире. Абсолютизация прикладного характера научного знания, направленного на решение конкретных задач, привела к формированию распространения таких областей знания, как: метрология – наука об измерениях качества, методах и средствах обеспечения их единства и способах достижения требуемой точности; статистика – наука, изучающая общие вопросы сбора, измерения и анализа массовых количественных данных; квалиметрия, исследующая методологию и проблемы комплексной количественной оценки качества объектов любой природы и т.д., в основе которых лежит количественное измерение качества.

В целом, отмечая заслуги Э. Деминга и других ведущих специалистов в области управления качеством, необходимо заметить, что, ориентируясь на утилитарнопрагматические цели и результаты конкретной деятельности, «…и Деминг, и все другие великие исследователи качества, жившие в его время, не имели намерения вырабатывать систему и предлагать окончательные безапелляционные результаты. Цель их была гораздо прозаичнее – находить закономерности, когда речь идет о качестве, и сразу же применять их на практике» [4, С. 57]. В целом, операциональный подход отличает конструктивизм, необходимый для конкретизации знания и использования его в практических целях, но он не направлен на раскрытие сущности происходящих процессов и явлений, как следствие, происходит деструкция теоретических основ менеджмента качества. Особенно отчетливо это проявилось в современных моделях менеджмента качества, ориентированных на стандарты и стандартизацию.

В менеджменте качества стандарт как унифицированная норма выполняет функции, свойственные норме: интегративную функцию, объединяя элементы системы в единое целое и обеспечивая тем самым взаимное приспособление их друг к другу; стабилизирующую функцию, основу которой составляют определенного рода требования, предъявляемые к техническим системам, технологиям, к людям, что в конечном итоге обусловливает устойчивость системного качества; регулятивную функцию, благодаря которой поддерживается порядок, устанавливаются необходимые ролевые отношения, определяющие целостность системы; коммуникативную функцию, обеспечивающую взаимопонимание сторон в процессе совместной деятельности, благодаря тому, что выработан «общий язык» для всех заинтересованных сторон.

Стандарты имеют конвенциальный характер, являясь результатом соглашения между людьми (большинства заинтересованных сторон), отсюда их условность, подвижность, изменчивость. Но, несмотря на то, что стандарты представляют собой искусственно созданную систему регулятивных принципов и правил, они разрабатываются субъектом на основе исследований объекта, его существенных свойств, отношений и функционального назначения. При разработке стандартов специалисты опираются на такие методы как симплефикация, типология, унификация. В силу этого упорядочение организованной целостности, которое достигается посредством стандартизации, неизбежно влечет за собой устранение неопределенного многообразия одноименных объектов, разработку и внедрение типовых конструктивных, технологических и организа- ционных решений, переход к единообразию на основе установления рационального числа разновидностей элементов одинакового функционального назначения и т.д. Это – неизбежные следствия стандартизации. В то же время специалисты рассматривают стандарты, руководствуясь критерием «эффективное – неэффективное» и, как правило, опираются на операциональные определения, полагая, что благодаря им «стандарты способны обрести настоящую силу…» [2, С. 265]. Такой подход вполне правомерен, когда речь идет о прикладном характере научного знания в рамках социотехни-ческого проектирования. Стандарты необходимы для того, чтобы придать эффективность процессу управления качеством и достигнуть тем самым определенных результатов (целей). Экономическая эффективность, как ранее отмечалось, есть одна из основных стратегий менеджмента качества. Но, как справедливо замечает современный американский экономист Ч. Хэнди: «Хозяйственный рост, движителем которого является стремление к экономической эффективности, не может быть бесконечным… Приходится признать, что эффективность может иметь решающее значение для существования общества, но в итоге ни она, ни экономическая модель, к которой она принадлежит, не могут удовлетворить духовный голод человечества…» [8, С.178]. «Погоня» за эффективной организацией производства, ориентация на экономический успех способствовала утверждению унифицированных норм (стандартов) организационнотехнологической деятельности, которые составили основу серийного производства и серийного потребления. Распространение серийного (а по сути стандартизированного) производства и потребления, размывание культурных различий привели к становлению нового социального качества общества, массовому обществу.

В массовом обществе XX века эффективность производственно-экономической деятельности во многом определяется тем, насколько она отвечает требованиям производителя, с одной стороны, и стимулирует потребительский спрос, с другой. Производители признают, что большинство серийных вещей они могли бы делать более высокого качества (при равных производственных издержках), т.к. искусственно недолговечные детали стоят столько же, сколько и нормальные, но у них нет заинтересованности в этом. Таким образом, в условиях массового общества, как отмечает французский мыслитель Ж. Бодрийяр, вещь «обречена на организованную непрочность» [1, СС.154-160].

Такой подход к организации производства и управлению не направлен на развитие системы менеджмента качества, ибо своеобразной аксиомой для производителя становится следующий тезис: «Слишком высокое качество может привести к краху» (Р. Лунц). В свою очередь, в массовом сознании утверждается потребительская оценка качества продукта («все равно покупают»), которая закрепляется в стандартах, ориентированных на «средний слой», в количественном росте которого «заинтересовано» массовое общество, поскольку именно он в состоянии обеспечить развитие массового спроса на предметы потребления и задать определенные нормы потребления. На реализацию этих задач направлены такие маркетинговые технологии, как бренд-менеджмент, управление отношениями с потребителями (Customer Relation Managment), благодаря которым возникает реальная возможность манипулирования, то есть влияния на потребности людей, скрытое управление ими со стороны производителя.

Широкое распространение получает потребительство, находящее выражение в том, что человек включается в «потребительскую гонку», когда обладание материальными благами для него становится самоцелью. Количественные параметры потребления берут верх над качественным развитием потребностей, и высшее значение для субъекта приобретает совокупность вещных, утилитарных влечений и устремлений. Как отмечает Э. Фромм, здесь речь идет скорее не о качестве, а о количестве, т.к. в центре общества «…уже не стоит человек», количественный аспект «заглушил все прочие». Формируется Homo consumers («человек потребляющий»), «единственная цель которого – больше иметь и больше использовать». «Нетрудно заметить, что господство принципа “чем больше, тем лучше” приводит к нарушению целостности системы. Если все усилия направлены на то, чтобы делать больше, качество жизни теряет всякое значение, а деятельность, бывшая средством, становится целью», – таков вывод известного мыслителя XX века [13, СС. 246-247].

Руководствуясь здравым смыслом, который стал своеобразным результатом сформированной массовым обществом потребительской культуры, человек начинает активно и целенаправленно моделировать свой образ в соответствии с установившимися социальными стандартами (стереотипами), которые становятся атрибутами общественной жизни и внедряются в общественное сознание средствами массовой информации. Это ведет к обезличиванию человека, подавляя его индивидуальное начало. В массовом обществе человек не приобретает свободы в смысле реализации себя как личности, развития интеллектуальных, эмоциональных и чувственных способностей; здесь рождается массовый стандартизированный человек. Массовый человек – это Homo consumers, ориентированный на стандарты вещного мира, лишенный инициативы в сфере духа. Такие индивиды составляют массу инстинктивной толпы и нуждаются в духовном руководстве. Они безоговорочно принимают его, но только со стороны тех, кого масса признает за авторитет. Это избавляет массового человека от ответственности перед обществом и перед самим собой. Происходящие в обществе глобальные перемены можно охарактеризовать как процесс дегуманизации – обесценение и утрата гуманистических норм и идеалов, осуществляемое во имя эффективности.

В современных условиях становится очевидным тот факт, что инженернотехнологический подход к стандартизации представляет собой одну из сторон комплексного междисциплинарного подхода к проблеме, и наряду с этим необходима дальнейшая разработка новых методологических моделей, которые бы способствовали осмыслению социальных и антропологических аспектов стандартизации, ее возможностей и перспектив, как в менеджменте качества, так и в контексте всей человеческой жизнедеятельности.

Переход к информационному обществу означает становление новой социальной целостности, утверждение новых норм и ценностей, которые зарождаются в современном мире. Бурное развитие информационных технологий способствовало дематериализации экономики. Доминирующую роль в ней начинают играть знания и информация, как следствие; формируется экономика знаний (knowledge economy). Знание превращается в информационный товар, подлежащий «купле – продаже»; происходит его меркантили-зация и коммерциализация. Старый идеал – служение знанию ради истины – теряет свою значимость, определяющим становится утилитарно-практический подход. Знания и информация начинают жить собственной экономической жизнью и представляют бóль-шую ценность по сравнению с материальной собственностью, сырьем и банковским капиталом. И, как подчеркивает Т. Стюарт, один их современных специалистов в области информационного менеджмента, «…успех в экономике, основанной на знаниях, зависит от новых умений и новых способов организации и управления» [10, С. 46].

Одной из наиболее значимых тенденций организационной эволюции в информационном обществе, как отмечают исследователи, является переход от массового к гибкому производству, от массового к сегментированному обществу; прослеживается тренд в сторону демассификации и дестандартизации, даже индивидуализации производства и потребления. Так, по мнению американского социолога Э. Тоффлера, «…об-щество неуклонно отходит от стандартизации» [11, С. 300], преобладающими становятся процессы дестандартизации, проявляющие себя в переходе от единообразия к разнообразию материального производства и потребления, образования и культуры. Тот факт, что общество «третьей волны» предоставляет большие возможности для разнообразия – формируются новые средства массовой информации, происходит диверсификация массовой аудитории, которая, в свою очередь, сегментирована по идеологиям, ценностям, вкусам и стилям жизни и т.д., – свидетельствует о становлении «пост-стандартизированного» общества [12, СС. 413-414].

Несомненно, высокие темпы и уровень развития инновационных технологий позволяют разрабатывать и внедрять стандарты, учитывающие интересы и потребности разных социальных групп, индивидуализировать их. Сегодня в мире действуют транснациональные корпорации, которые под давлением потребителя и международной конкуренции переходят к производству продукции, состоящей из стандартизованных компонентов, но отличающейся друг от друга в зависимости от желания конкретных потребителей; разрабатываются технологические стандарты, архитектоника которых позволяет достичь вариативности в результатах деятельности. Однако, несмотря на определенное стремление к позицированию, в силу коммерциализации знания и информации как основных ресурсов информационного общества, подчинения информационных потоков интересам политических и финансовых групп, разнообразие зачастую носит поверхностный характер. Оно сглаживается, так как фактическое содержание оказывается идентичным. Типовые стандарты вводятся все большим числом государств, транснациональных компаний и становятся своеобразным «универсальным языком» международного общения, тем самым обеспечивая консенсус в производственно-управленческой деятельности. В условиях глобальной информатизации мира мультинациональные предприятия, транснациональные корпорации и международные сети формируют (точнее, вынуждены формировать) «коалиции по стандартам», устанавливая «…потенциальные глобальные стандарты с выраженной целью заключить как можно больше фирм в рамки стандартов на их собственные товары или стандарты интерфейса» [5, С. 191]. Действительно, достаточно сложно представить себе работу информационных систем без унифицированных норм и стандартов, принятых в глобальном информационном пространстве. Основу современных информационных технологий составляют технические стандарты, способствующие усовершенствованию организационно-технологических процессов, их автоматизации. Они освобождают человека от рутинной автоматической работы, экономят его время и предоставляют больше возможностей для свободного выбора им стиля жизни, материальных и духовных ценностей. Поэтому вряд ли можно согласиться с утверждением Э. Тоффлера: «Конец стандартизации уже близок» [12, С. 289]. Даже в условиях сверхвыбора – что также порождает определенные проблемы – на смену одним стандартам приходят другие.

Понимание стандартизации как способа упорядочения организованной целостности позволило нам сделать вывод о необходимости стандартов и стандартизации в любом обществе. Дестандартизация как отмена, устранение стандартизации, может привести к нарушению целостности системы, ее стабильности, устойчивости. Поэтому реальной альтернативой стандартизации, унифицированным производственно-технологическим и техническим стандартам в менеджменте качества может стать не дестандартизация, а полистандартизация, что достигается посредством приверженности к существующим социальным и культурным нормам-традициям, получившим распространение в том или ином обществе, с одной стороны, и введением единых (международных) производственно-технологических стандартов как закономерных результатов развития современных наукоемких технологий, с другой [7].

Наряду с этим, отметим, что одной из значительных тенденций, характеризующих информационное общество, является супердинамизм, обусловленный высоким уровнем развития инноваций: темп изменений в обществе настолько велик, что стимулирует формирование «экономики недолговечности» (Э. Тоффлер). Эффект недолговечности, как отмечалось ранее, свойствен и индустриальной экономике, но в информационном обществе он имеет иные основания. В массовом обществе недолговечность непосредственно была связана с заинтересованностью производителя в увеличении объемов серийного производства и потребительским спросом, ориентированным более на количественные параметры, нежели на качественные. В информационном обществе недолговечность есть следствие бурного развития инновационных технологий, позволяющих производить продукты более высокого качества, которые отвечают эргономическим, экологическим, эстетическим требованиям. Поэтому нет необходимости производить продукт, который бы мог эксплуатироваться длительное время, он быстро устаревает как «физически», так и «морально», и не отвечает все возрастающим тре- бованиям потребителя, его ожиданиям. Следовательно, и менеджмент качества все более вынужден ориентироваться на потребителя. Но потребитель информационной цивилизации – это уже не Homo consumers индустриального общества прошлого века, скорее – Homo manager («человек управляющий»), способный управлять не только окружающим миром, но прежде всего самим собой. В данном случае речь идет об интеллектуалах, обладающих высоким уровнем образования и знания, формирующих новые ценности и нормы.

В информационном обществе доля умственного труда во всех сферах жизни стремительно увеличивается. Материальная собственность как критерий социальной стратификации теряет свое значение, решающим становится уровень образования и знания. Интеллектуалы становятся господствующей элитой информационного общества. Интеллектуал – собственник результатов своей высокопрофессиональной творческой деятельности, обладающий критическим мышлением, умеющий принимать ответственные решения. Он высоко ценит свободу индивидуального самовыражения, которую может сохранить благодаря интеллектуальному капиталу. В силу этого интеллектуал мобилен, легко меняет корпоративные связи и отношения в том случае, если не может реализовать имеющиеся навыки и творческую энергию в рамках существующей организации: «…на наших глазах возникает новый тип человека-организации, который, несмотря на свои многочисленные контакты, по существу, не присоединяется ни к какой организации. Он хочет использовать свои навыки и творческую энергию, чтобы решать проблемы, используя оборудование организации, находясь внутри временных объединений, созданных ею. Но он делает это только постольку, постольку эти проблемы интересуют его лично . Он имеет обязательства по отношению к своей собственной карьере, и своему собственному чувству самоудовлетворения» [12, С.171-172]. Обладание интеллектуальной собственностью позволяет сохранить преданность своей профессии вместо преданности организации. Возникают новые критерии оценки труда интеллектуала: на смену преданности организации, бескорыстному служению общему делу, поиску истины самой по себе, приходят профессионализм, рациональность, мобильность, способность к инновациям, адаптивность.

Интеллектуал, как всякий профессионал, действует строго нормативно, и в своей специальной области, и в своём отношении к действительности в целом. Нормативность интеллектуальной деятельности, приведение ее в соответствие с принятыми в обществе стандартами качества умственного труда есть непременное требование информационного общества, в котором такой труд становится массовым. С одной стороны, интеллектуал в современном обществе, как и в прошлом, – член цеха, мастер, и в этом качестве он неотличим от ткача или часовщика. Ценностные ориентиры интеллектуала не выделяют его из массы профессионалов и характеризуют его принадлежность к соответствующей корпорации. С другой стороны, на основе новейших информационных технологий интеллектуалы формируют новые глобальные ориентиры социального поведения. На смену материальным приходят «постматериалистические ценности» (Р. Инглегарт), в соответствие с которыми делается акцент «не столько на обязательную занятость и высокий доход, сколько на работу интересную, осмысленную…» [14, с. 54]. Интеллектуал весьма высоко ценит свои достижения в избранной области деятельности. Стремление к повышению своего статуса, престиж, известность, успех, свобода индивидуального самовыражения, – всё то, что обусловливает положение человека в обществе, становится значимым для этой социальной группы людей. Прежняя ориентация «человека потребляющего» – обладание – уступает место ориентации на качество жизни, включающее уровень материального благосостояния, качество здоровья, образования, окружающей среды, наличие свободного времени и т.д. Происходящие изменения позволяют сделать вывод о том, что происходит становление «человека управляющего».

Под влиянием происходящих перемен в последние десятилетия XX – начале XXI века в мире произошел заметный сдвиг в эволюции управления качеством на основе взаимообмена передовым опытом, интеграции существующих подходов и методов. Проявляется интерес к экономическим, психологическим, социологическим и философским аспектам нового типа стратегического управления. Становится очевидной необходимость исследования сущности происходящих процессов и явлений: философский и операциональный подходы к менеджменту качества как современной стратегии управления должны дополнять друг друга таким образом, когда качественное исследование в познании сущности явлений предшествовало бы последующему количественному измерению.

Учитывая многомерность понятия качества, думается, что необходимо снять упрощенную редукцию к взаимоисключающим позициям, и при рассмотрении качества исходить из синтеза существующих подходов. Так, в философской традиции качество рассматривалось как: категория сущности (Аристотель), категория познания (И. Кант), категория бытия (Гегель), и т.д. В менеджменте качества мы имеем дело с новой формой бытия качества: качеством, которое создается в процессе человеческой жизнедеятельности, в рамках субъектно-объектных отношений, и потому приобретает ценностно-оценочный характер. В связи с этим актуализируется задача постижения аксиологического смысла феномена качества, принимая во внимание бытийные взаимосвязи, в которых находится человек как преобразующее и познавательное существо. Осмысление социальных и экзистенциальных проблем человеческого бытия сквозь призму таких понятий, как «ценностное качество» (М. Шелер), «свободная качественность духа» (И. Ильин), «человеческие качества» (А. Печчеи), «ценностное качество благ» (П. Козловски) и другие подходы свидетельствуют о становлении аксиологии качества, которая должна составить методологическую основу менеджмента качества, учитывая его социальную и культурную направленность как гуманитарной стратегии, его антропологическое измерение. Утверждение менеджмента качества как современной гуманитарной стратегии управления людьми, системами и процессами возможно лишь тогда, когда «лозунг “Люди наше главное богатство!” перестанет быть звонкой метафорой, а начнет отражать действительное положение вещей» [10, с. 21], а социальный и культурный контекст не будет подменяться техническим и технологическим.

* *

• 1.    Бодрийяр Ж. Система вещей. – М.: Родомино, 2001. – 224 с.

• 2.    Деминг Э. Выход из кризиса: Новая парадигма управления людьми, системами и процессами / Пер. с англ. – М.: Альпина Бизнес Букс, 2007. – 370 с.

• 3.    Друкер П. Задачи менеджмента в XXI веке / Пер. с анг. и ред. Н.М. Марковой. М.:Диалектика, 2004. – 272 с. // http://enbv.narod.ru/text/Econom/drucker/index.html

• 4.    Иняц Н. Малая энциклопедия качества: В 3 ч. Ч.

• III.    Современная история качества / Под общ.ред. Ю.В. Василькова и Н.Н. Анискиной; пер. с хорв. Л.Н. Бе-линькой. – М.: Стандарты и качество, 2003. – 224 с.

• 5.    Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество, культура / Пер. с англ. под науч. ред.

• 6.    Ласло Э. Макросдвиг (К устойчивости мира курсом перемен) / Предисл. Артура Ч. Кларка. – М.: Тай-декс Ко, 2004. – 208 с.

• 7.    Матронина Л.Ф. Перспективы стандартизации и дестандартизации в информационном обществе // На-

• *

• 8.    Новая постиндустриальная волна на Западе: Антология/Под ред. В.Л. Иноземцева. – М.: Academia, 1999. – 640 с.

• 9.    Окрепилов В.В. Управление качеством: учебник для вузов / 2-е изд., доп. и перераб. – М.: Экономика, 1998. – 639 с.

• 10.    Стюарт Т. Интеллектуальный капитал. Новый источник богатства организаций / Пер. с англ. В. Ноздриной. – М.: Поколение, 2007. – 368 с.

• 11.    Тоффлер Э. Третья волна/ Пер. с англ. – М.: АСТ, 2002. – 776 с.

• 12.    Тоффлер Э. Шок будущего / Пер. с англ. – М.: АСТ, 2001. – 650 с.

• 13.    Фромм Э. Революция надежды // Фромм Э. Психоанализ и этика. – М.: Республика, 1993. – 415 с.

• 14.    Хойер Р., Хойер Б. Что такое качество? // Стандарты и качество. – 2002. – № 3.

О.И. Шкаратана. – М.: ГУ ВШЭ, 2000. – 608 с.

учный Вестник МГТУ ГА. Серия История, философия, социология. – 2008. - № 129(5).