Место и роль института преюдиции в гражданском судопроизводстве

PLACE AND ROLE OF THE INSTITUTE OF PREDITION IN CIVILPROCEEDINGS

I.    Y. Zagoruiko

Perm State University

• 15,    Bukireva st., Perm, Russia, 614990

• J.    V. Esterlein

Perm State University

• 15, Bukireva st., Perm, Russia, 614990

Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации не оперирует термином «преюдиция», вместе с тем, нормы данного института закреплены в положениях части 2, части 3 и части 4 статьи 61 Кодекса (в ред. ФЗ) от 18 июля 2019 г. № 191-ФЗ1 и ФЗ от 28 ноября 2018 г. № 451-ФЗ2, устанавливающих основания для освобождения от доказывания. Анализируя положения статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации, с учетом разъяснений, данных в пункте 9 постановления Пленума Верховного Суда Российской Федерации от 19 декабря 2003 г. № 233, можно выделить три вида судебных актов, имеющих преюдициальный характер, к которым, следует относить: судебные акты, предусмотренные частью 1 статьи 13 Гражданского процессуального кодекса Российской Федера-ции4, судебные акты, предусмотренные статьей 15 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федарации5, а также судебные акты, постановленные по уголовному делу или по делу об административном правонарушении. Общим условием возникновения преюдициальности для всех видов судебных актов является то, что все они должны вступить в законную силу по состоянию на момент рассмотрения гражданского дела. Отличием первого и второго вида судебных актов от третьего является то, что преюдициальнотью они наделяются только в отношении лиц, которые участвовали в деле, в рамках которого постановлены данные судебные акты. Третий вид судебных актов обладает преюдициальностью в отношении определенного круга лиц, к которому законодатель отнес прежде всего лицо, в отношении которого вынесен судебный акт, а также иные лица, которые участвуют в деле о гражданско-правовых последствиях действия такого лица.

К третьему виду судебных актов, имеющих преюдициальное значение при рассмотрении гражданского дела, с учетом изменений, внесенных в часть 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации ФЗ от 28 ноября 2018 г. № 451-ФЗ, законодатель относит вступившие в законную силу приговор суда по уголов- ному делу, иные постановления суда по этому делу и постановления суда по делу об административном правонарушении, которые становятся обязательны для суда, рассматривающего дело о гражданско-правовых последствиях действий лица, в отношении которого они вынесены, по вопросам, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом. Следует отметить, что в предыдущей редакции части 4 статьи 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации законодатель устанавливал преюдициальность только приговора суда по уголовному делу, что порождало множество проблем в правоприменительной практике, в том числе постановления судебных решений с противоположными выводами относительно обстоятельств, подлежащих доказыванию.

Бесспорно, придание преюдициального значения, помимо приговора суда, постановлениям суда по уголовному делу, а также постановлениям суда по делу об административном правонарушении является огромным шагом в развитии института преюдиции в гражданском процессе. Необходимость введения таких правил была обусловлена проблемами, возникающими в правоприменительной практике, особенно при рассмотрении дел о гражданско-правовых последствиях деяний, уголовное преследование за совершение которых было прекращено по нереабилитирующим основаниям.

Вместе с тем, с учетом того, что постановление суда о прекращении уголовного дела может быть принято на любом этапе рассмотрения дела, в т.ч. и до начала судебного следствия, справедливо возникает вопрос о том, насколько приоритетным будет являться судебный акт о прекращении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям. К примеру, истечение сроков давности уголовного преследования – пункт 3 часть 1 статьи 24 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации1, вследствие акта об амнистии – часть 4 статьи 24, пункт 3 часть 1 статьи 27 Уголовного процессуального кодекса Российской Федерации, и пр., по отношению к аналогичному правоприменительному акту, постановленному следователем или дознавателем на стадии предварительного расследования (дознания или предварительного следствия). В данном случае закон предписывает необходимость прекратить производство по уголовному делу и уголовное преследование независимо от того, на какой стадии уголовного судопроизводства оно находится, для этого необходимо только согласие (отсутствие возражений) подозреваемого или обвиняемого (подсудимого). Однако правовые последствия принятия правоприме- нительного акта о прекращении уголовного дела и уголовного преследования, применительно к институту преюдиции, совершенно разные и прежде всего для восстановления прав потерпевших от преступного посягательства: если уголовное дело прекращено постановлением следователя или дознавателя, то сведения, содержащиеся в таком постановлении, не имеют преюдициального значения и оцениваются судом наряду с другими доказательствами, если же уголовное дело прекращено судом (даже в случае, когда суд не приступил к исследованию доказательств), то постановление суда становится преюдициальным в отношении вопроса о том, имели ли место эти действия и совершены ли они данным лицом (ч. 4 ст. 61 Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации).

Представляется, что такая конструкция института преюдиции в гражданском судопроизводстве ставит в неравное положение потерпевших от преступления: в первом случае на потерпевшего возлагается обязанность доказывания того, было ли в отношении него совершено противоправное действие и совершено ли оно лицом, в отношении которого прекращено уголовное дело, а у лица, в отношении которого прекращено уголовное дело, соответственно, имеется процессуальная возможность оспорить данные обстоятельства; во втором же случае потерпевший освобождается от обязанности доказывания, а лицо, в отношении которого прекращено уголовное дело, соответственно, не вправе оспорить такие обстоятельства.

В заключение хотелось бы отметить, что вопрос реформирования института преюдиции в гражданском процессе, в т.ч. межотраслевой преюдиции судебных актов, постановленных при производстве по уголовным делам, остается достаточно актуальным, поскольку проводимая реформа процессуального законодательства, в т.ч. развитие процедур внесудебных примирений, дает возможность законодателю, в условиях дискреции, устанавливать и иные процедуры прекращения уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, в т.ч. условие об установлении с участием потерпевшего от преступления и описании в постановлении о прекращении уголовного дела обстоятельств, имеющих значение для правильного разрешения гражданского дела о правовых последствиях совершенного преступления. Особенную значимость такие новеллы в правовом регулировании приобретают в условиях становления медиации и судебного примирения, результатами которых могут стать утвержденные постановлением суда признание обстоятельств дела, соглашение сторон по об- стоятельствам спора, соглашение сторон, содержащее квалификацию сделки, и пр1.