Место правителя восточно-кавказских гуннов в иерархии государства европейских гуннов (по данным «Истории страны Алуанк'»)

В раннесредневековых источниках «гуннами» обозначаются самые разные народы, обитавшие в достаточно удаленных друг от друга регионах – в Центральной Азии, на Кавказе и в Центральной Европе. Причины такого именования пока остаются дискуссионными, и столь же дискуссионными являются вопросы этнической принадлежности этих народов и генетических связей между ними1.

Восточнокавказские гунны неизменно именуются раннесредневековыми армянскими авторами этнонимом honk‛, эквивалентным термину «гунн» греко- и латиноязычных источников (Οΰννοι, Χουννί, Hunn). Наиболее надежные из ранних примеров такого именования относятся к IV в. Что особенно ценно, армянские источники, именуя указанный народ «гуннами», как правило, не смешивают их ни с савирами, ни с хазарами, ни с другими этническими группами, названия которых в византийской историографической традиции нередко приводятся в виде двойных этнонимов – гунны-савиры, гунны-акациры и т. д.

Западные источники также фиксируют этноним «гунн» начиная с IV в., но их сообщения, как правило, связаны не с кавказскими, а с европейскими гуннами. Так, по данным Аммиана Марцеллина, около 371 г. гунны разгромили донских алан, а затем нанесли поражение готам-грейтунгам (Ammiani Marcellini. Rerum. XXXI. 3. 1–3) (остготы; около 373 г.). Вскоре гунны продвинулись еще дальше на запад и, разбив вестготов, заняли Паннонию. Созданная ими обширная держава просуществовала до конца 60-х гг. V в. Пика своего могущества она достигла в период правления Аттилы (434–454 гг.), который подчинил себе многие племена Северного Кавказа и беспокоил своими набегами не только Западную Римскую империю и Византию, но и Сасанидскую державу.

Что же касается восточнокавказских гуннов, то источники не позволяют проследить ни их этническую принадлежность, ни исходный район их миграции на Кавказ, ни время самой миграции. Ввиду этого по указанным вопросам высказывались самые разные, порой диаметрально противоположные точки зрения2.

Наиболее надежные сведения об этом народе приводятся Егише (Ег‛ишэ) и Лазаром (Г’азар) П’арпец’и (V в.). Эта надежность связана с тем, что оба автора описывали современные им события. Их сообщения позволяют говорить о том, что восточнокавказские гунны принимали участие в целом ряде событий на Кавказе практически на протяжении всего V столетия (Егише. Главы 1, 3, 6; Ghazar P‛arpets‛i. 2. 35).

В относящемся к тому же V в. историко-эпическом сочинении «Бузанда-ран патмут‛юнк‛», известном в историографии также как «История Армении П'австоса Бузанда», содержатся сообщения об участии восточнокавказских гуннов в событиях 30-х и 60-х гг. IV в. (ниже, в соответствии со сложившейся в отечественной историографии традицией, автор этого сочинения будет условно именоваться Фавстосом Бузандом) (Фавстос Бузанд. 3. 6; 3. 7, 25; 4. 25). Аутентичность этих данных является проблематичной, однако тот факт, что гунны фигурируют у Фавстоса Бузанда в одном ряду с другими восточнокавказскими племенами, сводит к минимуму возможность того, что он заменил имя какой-то этнической группы на современное ему «гунны». В таком случае представляется наиболее вероятным, что миграция этих гуннов на Восточный Кавказ могла иметь место не позднее 30-х гг. IV в.

Еще один довод в пользу этой точки зрения можно видеть в том, что многочисленные источники относят к хронологически близкому периоду, а именно к 395 г., набег неких «гуннов» на восточные провинции Византийской империи3. Так, например, по данным сирийского жития Петра Ивера, иверийский (картлийский) царь Фарзман (Фарасман IV грузинских источников) заключил союз с «белыми гуннами», жившими по соседству с Грузией, и направил их против византийцев (Raabe, 1895. S. 5). Как показывает анализ общеполитической ситуации на Кавказе, «белые гунны» выдвигались в Малую Азию через Дарьяльский проход (Семенов, 2010. С. 138–148; 2011. С. 165–178).

Свидетельства о восточнокавказских гуннах содержатся также в агиографическом сочинении, озаглавленном как «Агатангелос» («Агафангелос», «Агатангег‛ос»). В нем гунны фигурируют в связи с событиями III в. (Агатанге-лос. § 19), однако поскольку эти данные не подкрепляются показаниями других источников, то достоверность этих сообщений не может не вызывать сомнений ( Артамонов , 1962. С. 52; Гадло , 1979. С. 31).

В этой связи необходимо отметить, что ранее точка зрения о миграции во II в. н. э. какой-то группы гуннов на Кавказ опиралась на сообщение Дионисия Периэгета (Дионисий Александрийский; писал около 160 г. н. э.) об «уннах» в Северо-Западном Прикаспии (см., напр.: Бернштам , 1951. С. 135; Moravcsik , 1958. Bd. II. S. 236; Федоров, Федоров , 1978. С. 28, 47, 48; Джафаров , 1985. С. 12, 13; Засецкая , 1994; Гмыря , 1993. С. 278, 282 сл; 1995. С. 9, 46), однако ныне твердо установлено, что в ранних списках «Землеописания» Дионисия в качестве обитателей этого региона фигурируют фины или тины (Θύνοι) (Дионисий Александрийский (Периэгет)). Только в поздних рукописях сочинения Дионисия вместо тинов значатся «унны» (Οΰννοι). Кроме того, и поздний комментатор Евстафий указывал, что у Дионисия Периэгета вместо Θύνοι следует читать Οΰννοι ( унны ) (Дионисий Александрийский (Периэгет). Комм. 236; см. также: Maenchen-Helfen , 1973. Р. 446). Данное обстоятельство требует предельно осторожного подхода к оценке тех сообщений «Агатангелоса», в которых упоминаются восточнокавказские гунны.

Сообщения Егише позволяют установить, что во второй трети V в. Аттила прочно овладел предкавказскими степями, а также и Страной восточнокавказских гуннов ( Семенов , 2007. С. 39 сл). Необходимо также отметить, что Егише именует гуннами, во-первых, кушан, оговаривая всякий раз, что речь идет именно о центральноазиатском народе, и, во-вторых, гуннов Аттилы, которых он называет также hайлндурами ( hajlndurk‛ / hajg‛ndurk‛ ). При этом Егише не выделяет особо восточнокавказских гуннов – как можно предполагать, в ряде случаев в его сочинении они скрываются в качестве одной из составляющих этнического конгломерата кавказских степняков, подчиненных Аттиле. Совершенно иную картину демонстрируют показания жития восточнокавказско-гуннского кн. Тео-фила, анализ которых представлен в двух моих более ранних работах ( Семенов , 2013а; 2013б). Этот же анализ воспроизводится мною ниже, но уже применительно к теме настоящей статьи.

Житие кн. Теофила сохранилось в составе «Истории страны Алуанк‛» («История Албании» или «История албан»), причем текст жития разбит в этом сочинении на несколько глав (1. 28–30). Повествование в этом источнике начинается с сообщения о том, что после смерти Месропа Маштоца его ученики, оставленные им в Албании, отправились в паломничество в Иерусалим. Спустя некоторое время они вместе с несколькими священниками направились в обратный путь и прибыли в Албанию в канун Пасхи. Там их застигло нападение некоего северного народа, который именуется в житии «росмосоками». По данным источника, «царь росмосоков» разделил свое войско на три группы: первой из них было поручено разграбление Албании, второй – Иберии (Картли), третьей – Армении. Во главе первой из них был поставлен «полководец гуннов», который далее в житии именуется также «военачальником Тобельского полка», «полководцем гуннов» и «великим царем гуннов» (Мовсэс Каланкатуаци. 1. 29)4. К. В. Тревер считала, что «росмосоки» и «тобельцы» – это новые народы, появившиеся на Кавказе после продвижения туда гуннов (Тревер, 1959. С. 226). М. И. Артамонов, а вслед за ним и Ю. Р. Джафаров, возражая против этого, поддержали точку зрения К. П. Патканова (Артамонов, 1962. С. 72. Прим. 15; Джафаров, 1985. С. 53–60).

Войска «полководца гуннов» захватили крупную добычу. Вернувшиеся к этому моменту в Албанию ученики Месропа Маштоца погибли во время нашествия. Главный из христианских священников, прибывших вместе с ними в Албанию, также погиб, а двое других были взяты в плен. Между тем «полководец гуннов» вознамерился жениться на знатной пленнице Тагуhи из албанской провинции Утик‛, но та отказалась сблизиться с ним и была убита. Ночью гунны заметили лучи, осветившие место казни Тагуhи. Это побудило их позвать пленных христианских священников и креститься. «Полководец гуннов» принял крестильное имя Теофил, а его сыновья – Мовсэс и Анерологис (Мовсэс Каланкатуаци. 1. 29).

Вслед за этим кн. Теофил направился к лагерю «царя росмосоков». Тот в это время приносил благодарственные жертвы языческим богам. «Царь росмосо-ков» потребовал, чтобы то же сделали и «полководец гуннов» и его военачальники, но те отказались. В наказание за это «царь росмосоков» приказал подвергнуть Теофила и тридцать гуннских военачальников смертельным пыткам. Сыновья Теофила и остальные крещеные гунны пытались было бежать, но были настигнуты и перебиты (Мовсэс Каланкатуаци. 1. 30).

Анализ содержания этого жития привел К. В. Тревер к заключению о достоверности изложенных в нем фактов, причем нападение «росмосоков» на Закавказье было отнесено ею к 532 г. ( Тревер , 1959. С. 226–230; см. также: Мамедов , 1977. С. 83). Однако это вызвало возражения М. И. Артамонова, указавшего, что в «Истории страны Алуанк‛» говорится о том, что набег происходил вскоре после смерти Месропа Маштоца, то есть в 40-х гг. V в. ( Артамонов , 1962. С. 72. Прим. 15). А. А. Акопян относит написание соответствующих глав «Истории страны Алуанк‛» к последним десятилетиям VII в. и считает весь этот рассказ вымышленным ( Акопян , 1987. С. 200. Прим. 74). Ю. Р. Джафаров, напротив, вслед за К. В. Тревер, рассматривает данные этого жития как достоверные. Он сопоставляет данные о рейде «царя росмосоков» с сообщением Приска Паний-ского о нападении оногур на Закавказье в 466 г. ( Джафаров , 1979. С. 49–60; 1985. С. 53–60). Однако мною показана анахронистичность такого сопоставления ( Семенов , 2007. С. 44–46).

Мною также отмечалось, что для расчета даты нападения «росмосоков» на Закавказье необходимо, как указывал М. И. Артамонов, исходить из сообще- ния жития о том, что ученики Месропа отправились в Иерусалим вскоре после его смерти. Поскольку Месроп умер 7 февраля 440 г. (см.: Корюн. Комм. 200), то эта дата является нижней для возможного времени отправления учеников Ме-сропа в паломничество. В этой связи можно заметить, что в то время путь из Албании в Иерусалим занимал не менее двух месяцев. К ним надо прибавить еще два месяца на обратную дорогу. Важно также принять во внимание, что относительно пребывания учеников Месропа в Иерусалиме в житии говорится следующее: «Много дней они пробыли там». В таком случае к Пасхе 440 г. ученики Месропа никак не могли успеть вернуться в Албанию. Следовательно, они вернулись туда уже весной 441 г. и в канун Пасхи были застигнуты нашествием «росмосоков» (Семенов, 2007. С. 43-49)5.

Напомню, что этот рейд отождествлен мною с первым нападением гуннов Аттилы на Иран (Там же. С. 41-43). Сведения об этом крупном рейде сохранились у Приска Панийского, который почерпнул их из устного сообщения Ромула, западноримского дипломата (в 448 г.), а тому они стали известны от участников похода – Басиха и Курсиха. По сообщению последних, гунны, продвигаясь из Паннонии, вышли к Меотиде (Азовское море), после чего достигли Кавказских гор; они пересекли их через Дарьяльское ущелье и занялись грабежом закавказских стран, но затем, подвергшись атакам персидских войск, отступили вдоль западного берега Каспийского моря, мимо Апшеронского полуострова (см.: Marquart , 1899. S. 97) и далее через Дербентский проход (Priscus Panites. Fr. 8).

Отмечу также, что ряд фактов позволяет отождествить «царя росмосоков» с hЕраном ( Семенов , 2007. С. 41–49), о котором Егише (V в.) сообщает как о предводителе гуннов, разграбивших Албанию, Картли, Армению и сопредельные провинции Византийской империи (Егише. 6). Что же касается Теофила и его войска, то мною уже обосновывалась гипотеза об их восточнокавказско-гуннской идентичности ( Семенов , 2007. С. 46, 47), однако приводившуюся в этой связи аргументацию нельзя считать надежной и, главное, исчерпывающей. Новое обоснование указанной точки зрения позволяет дать исследование вопросов о происхождении жития Теофила и практическом назначении данного агиографического памятника.

Вероятнее всего, составление этого жития было связано с крещением Страны восточнокавказских гуннов во второй половине VII в. и формированием там пантеона местных христианских святых, погибших или пострадавших за веру. «История страны Алуанк‛» приписывает утверждение христианства в Стране гуннов албанскому епископу Исраэлу. По данным этого источника, еп. Исра-эл был отправлен к восточнокавказским гуннам для переговоров о мире, с тем чтобы предупредить их набеги на Албанию (Мовсэс Каланкатуаци. 2. 39). Эта миссия оказалась успешной: еп. Исраэл был с почетом принят правителем Страны гуннов, носившим титул алп‛-илит‛уер (< тюркск. *алп-эльтебер), и даже получил от него санкцию на обращение гуннов в христианство (Мовсэс Калан-катуаци. 2. 40–41). Еп. Исраэл искоренил в Стране гуннов языческие верования и утвердил ее население в христианстве. В процессе этих событий и могла возникнуть потребность в героизации ранних поборников христианства в Стране гуннов.

Особый интерес для рассматриваемой темы представляет тот факт, что в житии кн. Теофила «гуннами» именуются исключительно восточнокавказские гунны, тогда как европейские гунны – только «росмосоками». Тем самым автор затушевывает тот факт, что европейские гунны именовали себя этим же этнонимом. Возможно, впрочем, что автор не стал акцентировать внимание на этнонимике европейских гуннов по той причине, что это могло отвлечь читателя от главного мотива, которому и было посвящено житие, и, кроме того, первым читателям жития было понятно, о ком собственно идет речь.

С другой стороны, использование албанским автором разных этнических наименований в отношении европейских и восточнокавказских гуннов имело целью размежевать эти два народа не только духовно, но и этнически. Впрочем, житие в этом отношении не всегда последовательно. Так, автор вставляет в уста «царя росмосоков» обращенную к кн. Теофилу речь следующего содержания: «Был ты любим в нашем царстве и, побеждая доблестью своей, был весьма чтим мною, за что и предпочтен всем остальным и прославлен, имея начальство над третьей частью войска моего. Зачем же ты оставил благородных богов своего народа, которые дали нам победу в этих набегах?» (Мовсэс Каланкатуаци. 1. 30). О третьей части войска говорится также в начале предыдущей главы: «В то самое время царь росмосоков, собрав свои войска, вместе с полком Тобельским, присоединив также войска гуннов, перешел реку Куру, развернулся в гаваре Ути и расположил свой лагерь близ города Халхал. Здесь он избрал трех полководцев и поставил их начальниками над большим войском. Начальство над всеми одиннадцатью отрядами своих войск он передал им и приказал вторгнуться в пределы Алуанка, Армении и Иверии и опустошить их. Третья группа войск вторглась в гавар Арцах в начале Пасхи и стала грабить Мец Куэнк» (Мовсэс Каланкатуаци. 1. 29).

Здесь автором создается иллюзия того, что под началом Теофила, который и возглавил разграбление Арцаха, бывшего в тот период частью Албанского царства, находились и подразделения собственно «росмосоков», но напрямую автор об этом не говорит. На мой взгляд, представляется невозможным, чтобы предводитель похода, «царь росмосоков» поставил бы войска европейских гуннов под командование князя, являвшегося вассалом Аттилы. Следовательно, под началом «полководца гуннов» находилось только его собственное войско и, может быть, еще войска ряда его же кавказских союзников.

В этой же связи необходимо отметить, что в последнем из цитировавшихся эпизодов содержится явное указание на то, что войско Теофила занимало в лагере «царя росмосоков» неравноправное положение. Это упоминание об одиннадцати отрядах «царя росмосоков»: поскольку главой одного из упомянутых одиннадцати отрядов являлся Теофил, то вырисовывается десятичный принцип организации народа, возглавлявшегося «царем росмосоков». Напомню, что деление народа-войска на десять подразделений, каждое из которых выставляло приблизительно одинаковый войсковой контингент, являлось характерной традицией степных объединений. Информация о десятичном принципе организации военно-политического ядра европейских гуннов является уникальной, так как не содержится ни в одном другом источнике.

Таким образом, выясняются два важных для настоящей темы факта:

• 1)    народ, составлявший военно-политическое ядро державы Аттилы, был распределен по десяти военно-административным единицам;

• 2)    поскольку войско Теофила представлено в житии как «одиннадцатый отряд», то гунны кн. Теофила не входили в состав европейско-гуннского военнополитического объединения, то есть занимали в державе Аттилы подчиненное, вассальное положение.

Последний вывод, в свою очередь, приводит к заключению о том, что европейские гунны, точнее, их правящая верхушка, скорее всего, не рассматривали восточнокавказских гуннов как собственно гуннское племя. С другой стороны, неидентичность восточнокавказских гуннов гуннам европейским подчеркивается и тем фактом, что в житии кн. Теофила, как отмечалось выше, проводится этническое размежевание этих двух народов. То есть они, по всей видимости, не имели генетических связей друг с другом.

И наконец, остается рассмотреть возможность идентификации «царя росмо-соков» с одним из засвидетельствованных в источниках предводителей европейских гуннов. Как отмечалось выше, «царь росмосоков» отождествлялся мною с hЕраном, о котором Егише сообщает как о предводителе гуннского набега; что же касается имени hEpaн , то первоначально оно сопоставлялось мною с именем младшего сына Аттилы - Эрнах : (h) er (a) n -ah ( Семенов , 2002. С. 16)⁶. Однако позднее я усомнился в возможности такого отождествления ( Семенов , 2007. С. 46), так как «Ц. Степановым по несколько иному поводу было указано, что в этот период Эрнах был еще ребенком» ( Степанов , 2000. С. 58. Бел. 27). Ныне я не считаю это препятствием для указанной идентификации, так как hЕран мог лишь номинально возглавлять поход в Закавказье.