Местоимения в процедуре стратегического анализа текстов разных референционных типов

Понятие «стратегия» введено в теорию текста амстердамскими учеными Т. А. ван Дейком и В. Кинчем [1]. Под стратегией понимается способ объединения и актуализации информации, необходимой для осуществления конкретного дискурса [1, с. 163–172] либо текста в традиционном понимании, т. е. в письменном формате. Ученые считают очень важным учитывать, что использование языка происходит, как правило, в сфере сложных ситуаций и социальных контекстов. Успешность использования языка при создании дискурса или текста в письменном формате достигается главным образом актуализацией имеющихся и конструированием новых блоков информации о взаимосвязях между событиями и ситуациями действительности. На наш взгляд, одним из важнейших средств осуществления подобной стратегии в процессе коммуникации являются местоимения как единицы, выполняющие функцию узлов соединения разных по природе элементов в структурном плане текста. Также важна их роль в процессе соотнесения конструктивного плана текста с его содержанием.

Применение вышеизложенных положений в процессе исследования дает возможность использовать представление о способах актуализации местоимениями соотнесенности текстов различных типов с действительностью в качестве основы для построения стратегии анализа. Эти способы делят все тексты по крайней мере на три референционных типа, которые также важны и с точки зрения использования в них разных функциональных местоименных вариантов:

• 1)    ситуационные тексты (собственно дискурсы) мотивированы какой-либо житейской ситуацией;

• 2)    художественные тексты созданы как произведения словесного искусства и отражают «возможный мир» [4];

• 3)    концептуальные тексты содержат описание какой-либо символической, т. е. представ-

• ляемой, действительности, которая принимается за образец, эталон чего-либо.

Ситуационный текст – это связный текст, который порождается в процессе конкретного речевого акта. Этот тип отличается от всех остальных тем, что мотивирован какой-то житейской ситуацией и является актом бытового общения. Интерпретация ситуационного текста является частью интерпретации взаимодействия участников коммуникации в целом. В процессе общения и у говорящего, и у слушающего есть свои мотивы, цели и намерения. Это же относится и к другим действиям, осуществляемым в данной ситуации, с которыми связаны речевые действия. При этом пользователи языка при помощи местоимений конструируют когнитивное представление вербального и невербального взаимодействия в той или иной ситуации. Отсюда следует, например, что представление текста в памяти зависит от предположений слушающего о целях и других мотивациях говорящего, а также от собственных целей и мотиваций слушающего рассказ или историю: 1) Кто ты ? Чего тебе нужно ? Ты нищая ? Ждешь милостыни ? (Тург.); 2) Похоже, что мы с вами здесь одни (Пауст.); 3) Но что за человек был этот Хво-щинский ? (Бунин).

Процесс взаимодействия участников коммуникации, включающий в себя обработку связного текста, сам по себе является частью социальной ситуации. Участники речевого общения при помощи местоимений могут выражать:

• 1)    определенные функции или роли: Может и от меня , от старика, тоже для жизни какая-нибудь полезность случится (Пауст.);

• 2)    различия в обстановке и местонахождении: – Я-то иду не в Заборье, – сказал капитан, а подальше, в лесничество, но до Заборья нам по пути . Я хоть и с фронта всего навидался, а одному все же скучно идти ночью в тамошнюю глухомань. До войны я лесничествовал, а теперь демоби-

  Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

  
  

  Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

  
  

лизовался, возвращаюсь на старое место. Чудное дело – леса ! Я лесовод по образованию. Приезжайте ко мне . Я вам такие места покажу, что вы ахнете. На фронте я эти места почти каждую ночь видел во сне (Пауст.).

В последнем примере местоимения с коррелятами нам по пути , тамошнюю , ко мне , такие места , эти места выражают ориентиры в пространстве. Кроме этого, в тексте имеет место выражение особых правил, условий и стратегий, контролирующих взаимодействие собеседников в обсуждаемой ситуации: нам по пути , одному скучно , приезжайте ко мне .

Речевое поведение людей является достаточно строго регламентированным: нельзя говорить что угодно в любой ситуации. Возможные действия, а следовательно, возможные цели и тексты ограничены определенными параметрами ситуации. В этот перечень можно включить и определенный, мотивированный ситуацией набор местоимений. В приведенном выше фрагменте использовано 15 местоимений: из них 12 являются дейктическими, 3 – кванторными. И количество, и качественный состав местоимений в данном случае являются характерными для всех ситуационных дискурсов. Интерпретация значений и функций местоименных слов в каждом ситуационном дискурсе будет различной в зависимости от того, кому и с какой целью он сообщается, фактически любой событийный текст обусловливается эпизодически. В качестве пресуппозиций такой дискурс включает общие нормы и ценности, установки и условности, относящиеся к участникам и возможностям взаимодействия в определенной ситуации, но при этом его качество определяется условиями конкретной ситуации. Эти условия, отразившиеся в дискурсе, образуют блок эпизодических знаний.

Языковыми атрибутами ситуационного текста чаще всего являются личные и указательные местоимения, которые осуществляют дейксис в масштабах определенной предметной области и конструкции всего текста. Отличительные признаки ситуационного дискурса кроме обычных житейских и общественных диалогов, являющихся проявлением повседневного речевого поведения людей, также встречаются в публицистических текстах. Часто публицистические тексты специально стилизуются под непосредственный коммуникативный акт для того, чтобы у читателей создавалось впечатление достоверности информации, живости и жизненности сообщений. Иными словами, в процессе конструирования этим текстам намеренно придается качество ситуационного дискурса.

Художественный текст – это связный текст, целенаправленно созданный конкретным автором по определенной схеме с использованием художественных приемов. Естественно, что художественный текст проявляется более разнообразно, чем ситуационный, и имеет более ярко представленные разновидности. Особенности художественного текста влияют на виды и способы употребления в них разных местоимений. Если в ситуационных дискурсах основной функцией местоимений является дейксис, то в художественных их главное предназначение – обеспечить целостность разных частей в тексте и связность разных предложений в одной части. По этой причине в художественных текстах особенно важной функцией местоимений является анафорическая. Хотя следует отметить, что в художественных текстах разного плана существует необходимость и в дейксисе, и в анафоре, и в квантификации.

Художественные тексты имеют макроструктуры, которые обеспечивают связность и целостность всего текста (когерентность), и микроструктуры, которые являются основой отдельных частей текста. В функциональном плане на уровне макроструктуры местоимения, кроме анафоры, часто используются для квантификации: 1) Я узнал, что осень смешала все чистые краски, какие существуют на земле, и нанесла их, как на холст, на далекие пространства земли и неба (Пауст); 2) Родион вполголоса заныл первую строку песни еще более старинной, чем о матери и сыне, – «край Дунаю трава шумить» – и вдруг окликнул кого-то какой-то прибауткой, и вокруг него радостно прыснули, покатились со смеху (Бунин).

Читатели оперируют макроструктурами художественных текстов стратегически. Они пытаются активировать подходящую когнитивную схему из семантической памяти сразу же после появления в тексте или контексте первого стимула. Как правило, автор старается помочь читателю в этом процессе, например, И. Бунин свой рассказ «Сны Чанга» начинает следующим образом: « Не все ли равно, про кого говорить ? Заслуживает того каждый из живших на земле ». Автор настраивает читателя на то, что речь в тексте пойдет о самом обычном человеке, и для этого он намеренно использует местоимения как семантически немаркированные единицы.

После того как читатель настроен, схема может быть использована как средство переработки информации по принципу «сверху вниз» для соотнесения культурных универсальных категорий макроструктуры с каждой частью текста. В то же время схема должна обеспечивать некоторые общие ограничения на возможные локальные и универсальные значе- ния текстовой базы: 1) К рассвету загорался зеленый Сириус. Его низкий огонь всегда запутывался в листве ив (Пауст.); 2) С Прорвой связано много всяких рыболовных происшествий. Об одном из них я расскажу (Пауст.); В первом примере используется дейктическое местоимение, а во втором основные в функциональном плане – кванторные местоимения, а сопутствующие – дейктические.

Концептуальный текст – это тип текста, содержание которого намеренно и целенаправленно оторвано от действительности. Но тем не менее это связный текст, особый, имеющий свою целевую установку на широкое применение в коммуникативных ситуациях самого разного рода.

Он создавался по образцу коммуникативного акта, был ориентирован на адресатов самого широкого круга. По сравнению с двумя другими типами эти тексты имеют в своей основе статичные когнитивные схемы. Особенность данного типа текстов заключается в их особой связи с действительностью. Если обычные тексты в структурном отношении обусловливаются житейскими ситуациями, то концептуальные не только не подвергаются видимому влиянию со стороны действительности, но, напротив, предназначены для того, чтобы влиять в качестве конструктивного компонента на структурирование самой действительности. Соотнесенность концептуального текста с действительностью основывается на взаимосвязи, которую можно назвать обратной связью.

Таким образом, под концептуальным текстом мы понимаем связный текст, имеющий настолько обобщенное содержание, что его можно рассматривать как символическое, предназначенное для формирования канонов общественного сознания. К концептуальным текстам относятся произведения нравственного воспитательного характера, содержащие какие-либо поучения, нравоучения, назидания, поэтому такого рода тексты не могут быть непосредственно соотнесены ни с действительной реальной ситуацией, ни с конкретным «возможным миром». Они являются примерными, образцовыми. Образы и представления, содержащиеся в этих текстах, являются символическими и выражают идеальные категориальные представления о нравственном устройстве мира и общественной морали.

В концептуальном тексте осуществляется обратный дейксис. Если в обычном тексте (ситуационном или художественном) конструирование происходит как процесс кодирования отдельных знаний о конкретных событиях, то концептуальный текст строится на абстрактных концептуальных схемах, появившихся как продукт обобщения знаний о реальных ситуациях, явлениях, ставших образцовыми и потому предназначенных для всеобщего пользования. Использование знания для понимания текста означает способность соотносить текст с некоторой имеющейся структурой знаний, на основе которой и создается «возможный мир», отраженный в тексте. В этом процессе вспоминаются прошлые ситуации, как конкретно-эпизодические, так и обобщенно-семантические. В большинстве проанализированных нами текстов описываются объекты, лица, места или факты, узнаваемые благодаря прошлому опыту. Хранящиеся в памяти ситуации входят в состав структур, образованных по признаку сходства. Поскольку они имеют эпизодический характер, то, разумеется, они субъективны и специфичны у каждого человека. В концептуальных структурах опыт, отраженный в семантике текста, является общим.

Тексты разных типов отличаются разным уровнем описания. В идеальном случае тексты предназначаются каждый для своей аудитории: в них заложен строго определенный объем информации, которая является для слушателя необходимой и в то же самое время не утомляет его излишними подробностями. Это ведет к большой экономии средств в процессе коммуникации, при условии наличия общей требуемой базы знаний. В концептуальных текстах уровень описания самый высокий, их содержание отличается обобщенностью и символичностью, поэтому такие тексты в обществе часто играют роль канонических (например, притчи Иисуса Христа в Новом Завете). Внутренняя структура концептуального текста играет особенно важную роль, когда на основе его прочтения нужно выполнить какое-либо действие. В таких случаях основой для мотива действия является не текстовая база, как в других типах текста, а выведенная из нее мораль, умозаключение. Канонический текст сам задает когнитивные структуры, которые впоследствии станут блоками текстовых баз для текстов других типов. Концептуальные тексты формируют каноны и концепты, которые впоследствии станут единицами сознания и будут использоваться для осмысления действительности.

К концептуальным текстам относятся разного рода научные, поучительные фольклорные и религиозные тексты, а также все случаи, когда в речи сознательно деконкре-тизируются и обобщаются объекты с целью символизации и последующего превращения в образец. В такого рода текстах речь идет не о конкретных объектах, а об их классах и категориях. Для достижения обобщенного смысла в текстах этого типа широко осуществляется квантификация при помощи кванторных местоимений: 1) В некотором царстве, в некотором государстве жил-был один мужик (сказка); 2) Выкупай каждый свою ложку (послов.);

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013

• 3)    Из одного города идут, а не одни вести несут (послов.); У одного заимодавца было два должника: один должен был пятьсот ди-нариевъ, а другой пятьдесятъ (Ев. от Луки).

Таким образом, можно сделать вывод, что любой текст воспроизводится и воспринимается говорящим и слушающим в конкретной ситуации, в рамках широкого социокультурного контекста. Поэтому функционирование текста как некой коммуникативной конструкции – не только мыслительное, но и социальное событие. Из этого следует, что социальные характеристики коммуникативных текстов взаимодействуют с когнитивными, поскольку пользователи языка конструируют представление не толь- ко соответствующего текста, но и социального контекста, и эти два представления взаимодействуют при помощи местоимений.

• 1.    Дейк Т. А. ван, Кинч В. Стратегии понимания связного текста // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. 23. М., 1988.

• 2.    Дейк Т. А. ван. Язык, познание, коммуникация. М., 1989.

• 3.    Поляков И. В. Парадигмы в философии языка: семантический анализ // Концептуализация и смысл. Новосибирск, 1990.

• 4.    Хинтикка Я. Логико-эпистемологические исследования (Логика и методология науки). М., 1980.

Pronouns in the Strategic Analysis of Texts of Different Referential Types

Поволжский педагогический поиск (научный журнал). № 1(3). 2013