Методика оценки проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции этнических молодежных групп

ственно проводятся в рамках изучения региональной модели формирования и проявления социальной дистанции (Алмерова, 2014; Судьин, Кутявина, 2024; Социальная дистанция как фактор формирования межэтнических установок молодежи Алтайского края …, 2020). С позиции описания ее качественной характеристики ученые акцентируют внимание на широком спектре показателей и характеристик, отражающих особенности эмоционального и/или функционального реагирования представителей различных групп по отношению друг к другу на основе объективных и субъективных факторов (Почебут, Безносов, 2018; Салганова, 2024; Серафимович, Беляева, 2019). Характеристика социальной дистанции может быть представлена в виде структуры взаимосвязанных элементов, в качестве которых может быть рассмотрена система ценностных ориентаций, социально-культурные стереотипы, оценочные суждения и эмоциональные поведенческие паттерны представителей различных этнических групп (Дыня, 2024 а; Дыня, Струк, 2022; Серафимович, Беляева, 2019). Качественные и количественные показатели проявления социальной дистанции могут быть представлены посредством оценки различных социально-психологических факторов, определяющих особенности межгруппового взаимодействия (Белоусова, 2017; Беляева, 2018; Бзезян и др., 2018; Пуляевская, 2018).

В связи с этим разработка методики оценки проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции этнических молодежных групп представляется актуальной и практически значимой.

Целью настоящего исследования выступила апробация авторской методики оценки социальной дистанции представителей этнических молодежных групп на основе выделения социально-психологических факторов, определяющих ее качественную и количественную характеристику. В ходе исследования были поставлены задачи, связанные с определением теоретических и методологических оснований для выделения социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции, с разработкой процедуры оценки и сбора эмпирических данных, с проведением качественного и количественного анализа полученных результатов на примере проявления социальной дистанции у отдельных представителей этнических молодежных групп, проживающих на территории Иркутской области.

Методика исследования . При определении методики оценки социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции этнических молодежных групп мы опирались на классические подходы, заданные в работах Э. Богардуса, использующего шкалирование для выявления степени оценки принятия/непринятия представителя иной этнической группы (Bogardus, 1959); на труды Дж.К. Хоманса (1984), И. Гофмана (Goffman, 1986) и Т. Шибутани (1999), в которых основной акцент был сделан на оценке межличностного взаимодействия как основы структурирования межгруппового и межличностного взаимодействия индивидов в обществе; оценку межкультурных аспектов коммуникации как способа проектирования пространственных характеристик общения и взаимодействия (Trager, Hall, 1954); оценку качества межличностных отношениях и риска формирования синдрома одиночества (Вейс, 1989; Lazarus, 1984 и др.); оценку качества общения и коммуникации на основе выявления социально-психологических механизмов развития межличностных и межгрупповых отношений (Дыня, 2024 а; Константинов, Осин, 2021; Почебут, Безносов, 2018).

Оценка социально-психологических факторов, раскрывающих особенности проявления социальной дистанции в процессе моделирования различных вариантов межгруппового взаимодействия представителей этнических молодежных групп, осуществлялась нами на основе авторской методики. Суть ее состояла в следующем: молодым людям в возрасте от 18 до 35 лет было предложено выделить личностные качества, которые в различной степени выраженности присущи тем или иным представителям этнических групп, проживающим с ними на одной территории (в исследование было включено 16 этнических групп, наиболее распространенных на территории Иркутской области). Все респонденты указали в процессе исследования, к какой этнической группе они относят себя. В предложенном опроснике по каждому социально-психологическому фактору был определен перечень качеств личности, раскрывающих отдельные показатели, определяющие оценочные суждения респондентов по типу проекции. Набор личностных качеств, предлагаемый в методике, определялся на основе контент-анализа суждений, проведенного в молодежных группах. Личностные качества были систематизированы по группам, каждая из которых соотносилась с тем или иным социально-психологическим фактором, определяющим особенности проявления социальной дистанции. Всего в методике предполагалось исследовать 7 таких факторов (физическая, эмоциональная и когнитивная привлекательность, социальная, экономическая и психологическая идентичность, функциональная совместимость), раскрывающих качественные и количественные показатели проявления социальной дистанции у представителей различных этнических молодежных групп, которые в дальнейшем могут быть использованы для прогнозирования межэтнического взаимодействия в условия развития и функционирования единого социального пространства.

Для оценки социально-психологических факторов, определяющих особенности формирования социальной дистанции в этнических молодежных группах, были выделены отдельные качества личности, отражающие различные аспекты социального взаимодействия. Они были положены в основу определения оценочных суждений представителями различных этнических групп, которые в свою очередь были дифференцированы по следующим основаниям: физическая привлекательность – «изысканный – грубый», «аккуратный – неряшливый», «привлекательный – отталкивающий»; эмоциональная привлекательность – «добрый – злой», «чувствительный/душевный – бесчувственный», «отзывчивый – безучастный», «эмпатийный – равнодушный»; когнитивная привлекательность – «убежденный – колеблющийся», «интересный – скучный», «умный – глупый», «простодушный – хитрый»; социальная идентичность – «смелый – трусливый», «общительный – замкнутый», «честный – лживый», «толерантный – нетерпимый»; экономическая идентичность – «трудолюбивый – ленивый», «добросовестный – халатный/небрежный», «дисциплинированный – безответственный», «щедрый – скупой», «бережливый – расточительный», «предприимчивый – пассивный»; психологическая идентичность – «близкий – далекий», «свой – чужой»; функциональная совместимость – «инициативный – безынициативный», «целеустремленный – пассивный/бесхарактерный», «преданный – невер-ный/предательский», «заботливый – равнодушный», «успешный – неэффективный».

Степень выраженности каждого показателя характеризовалась цифровым значением. При этом предельно возможный высокий показатель – 3 балла – означал принятие данных представителей этнических групп как максимально близких, а предельно отдаленный показатель составил – 3 балла. В рамках методики возможно оценить как отдельные показатели проявления социальной дистанции (на основе оценки эмоциональной, когнитивной, физической привлекательности, социальной, экономической, психологической идентичности и функциональной совместимости), так и интегративный (общий) показатель, объединяющий полученные данные в единое целое.

Разработка методики оценки и изучение особенностей проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции осуществлялась в период с 2017 по 2024 гг. Ежегодно в исследовании принимали участие молодые люди в возрасте от 18 до 35 лет, проживающие на территории Иркутской области не менее 3 лет. За 8 лет реализации исследования общее количество испытуемых составило 1 480 человек. В отношении каждого респондента фиксировалась его принадлежность к определенной этнической молодежной группе на основе самоидентификации. В рамках настоящей статьи представлены результаты исследования на основании данных, полученных от 389 молодых людей, идентифицирующих себя с четырьмя основными этническими группами (русские, буряты, украинцы, татары), проживающими на территории Иркутской области. Так, в Иркутской области основную группу населения составляют русские (88,28 %), вторую по численности – буряты (3,20%), третью – украинцы (1,27 %), четвертую – татары (0,94 %)1. В общей совокупности все они составляют 93,69 % населения и воспринимают себя как «коренных жителей». Полученные данные были собраны в период с апреля по май 2024 г. (Дыня, 2024 а, б; Дыня, Струк, 2022).

Результаты исследования . Далее рассмотрим особенности проявления социально-психологических факторов (физическая, эмоциональная и когнитивная привлекательность, социальная, экономическая и психологическая идентичность, функциональная совместимость) в структуре социальной дистанции у молодых людей определенной национальной принадлежности (русские, буряты, украинцы, татары) по отношению к представителям других этнических групп – русским, бурятам, татарам, украинцам, белорусам, якутам, монголам, корейцам, китайцам, казахам, армянам, грузинам, евреям, азербайджанцам, чеченцам, цыганам как наиболее многочисленным среди проживающих на территории Иркутской области по отношению к коренному населению.

Социально-психологический фактор «физическая привлекательность» определяет особенности восприятия людей друг другом на основе ряда характеристик, к которым могут быть отнесены внешний вид, манера поведения, их соотношение с представлениями о стандартах красоты у представителей различных этнических групп.

По данным, полученным в ходе исследования, у представителей этнической молодежной группы «русские» социальная дистанция с позиции проявления социально-психологического фактора «физическая привлекательность» проявилась следующим образом. Высокие показатели привлекательности (от 2,5 до 2,7 баллов) по характеристикам, определяющим внешний вид и манеру поведения, были даны представителям этнических групп «русские», «белорусы», «татары». Низкие показатели привлекательности по внешним физическим показателям (1 балл) – получили представители этнических групп «азербайджанцы» и «цыгане». Физическая привлекательность в межличностном взаимодействии может создавать условия для более близкого непосредственного контакта представителей этнических молодежных групп «русские – белорусы – татары». В то же время вероятность физического контакта в структуре взаимодействия «русские – азербайджанцы» и «русские – цыгане» снижена, так как представители данных этнических групп воспринимаются респондентами менее привлекательными, что создает расширение границ социальной дистанции в контексте проявления социально-психологического фактора «физическая привлекательность».

Респонденты этнической молодежной группы «буряты» по характеристикам, определяющим внешний вид и манеру поведения, предпочтение отдали таким национальностям, как «буряты», «белорусы», «якуты». Менее привлекательными по внешним физическим показателям, с точки зрения участников исследования данной категории, как следствие, получившими наиболее низкие оценки (–1,5 балла), стали представители этнической группы «цыгане». Можно констатировать, что оценка физической привлекательности свидетельствует о возможности близкого физического контакта представителей этнических молодежных групп «буряты – белорусы – якуты», в то же время вероятность его в структуре взаимодействия с «цыганами» является невысокой.

Для этнической молодежной группы «украинцы» наиболее привлекательными с позиции физических данных, в том числе внешнего вида, манеры поведения, кажутся представители собственной национальности (2,8 балла), а также «белорусы» (2,3 балла), «татары» (2,2 балла). Наименее «физически» привлекательны для них «цыгане» (–1,7 балла).

Для этнической молодежной группы «татары» социальная дистанция с позиции проявления социально-психологического фактора «физическая привлекательность» проявилась следующим образом. Высокие показатели по данному параметру были обнаружены в структуре взаимодействия «татары – белорусы – русские», показатели положительного выбора оказались в диапазоне от 2,3 до 2,9 баллов. Менее привлекательными по внешним физическим показателям и, как следствие, получившими наиболее низкие оценки (выбор варьировался от –1 до –1,2 баллов), стали представители этнических групп «азербайджанцы», «евреи» и «цыгане».

Социально-психологический фактор «эмоциональная привлекательность» определяет особенности восприятия эмоциональной близости, симпатии или антипатии, которые могут проявляться в различной степени выраженности.

По данным, полученным в ходе исследования, представителями этнической молодежной группы «русские» высокие оценки эмоциональной привлекательности были даны «белорусам» (2,5 балла), «русским» (2,4 балла) «татарам» (2,2 балла). Низкие показатели рассматриваемого фактора обнаружились в структуре отношений «русские – украинцы – цыгане» – диапазон значений составил от –1,7 до –1,2 баллов.

Для представителей этнической молодежной группы «буряты» «эмоциональная привлекательность» для взаимодействия проявилась по отношению к представителям этнических групп «буряты» (2,9 балла), «якуты» (2,6 балла), «белорусы» (2,3 балла), что может быть интерпретировано как готовность к становлению доверительных и дружеских отношений в структуре «буряты – якуты – белорусы». Низкий уровень эмоциональной привлекательности проявился у участников данной группы к представителям этнической группы «украинцы». Респонденты достаточно низко оценили степень эмоциональной близости и возможности установления доверительных отношений в системе взаимодействия «буряты – украинцы» (оценка степени близости в данной структуре обозначена показателем –1,2 балла).

Эмоционально привлекательными для этнической молодежной группы «украинцы» кажутся «украинцы», «белорусы», «татары», «евреи», «монголы» (от 2,2 до 2,8 баллов). С представителями данных национальностей они проявляют готовность к взаимодействию, основанную на доверии, демонстрации отзывчивости и эмпатийности, что может приводить к уменьшению социальной дистанции. При этом степень «эмоциональной привлекательности» «чеченцев» для «украинцев» составила лишь 0,4 балла при максимально возможном балле 3, то есть в этом случае можно говорить об антагонистичной ситуации.

Эмоционально привлекательными для татарской молодежи стали представители этнических групп «татары», «русские», «белорусы» и «якуты»: количественный показатель эмоциональной привлекательности межличностных отношений составил от 2,4 до 2,8 баллов. Низкие его значения были выявлены в структуре отношений «татары – азербайджанцы – цыгане»: он составил –0,5 балла).

Социально-психологический фактор «когнитивная привлекательность» в структуре социальной дистанции определяет особенности восприятия представителей различных этнических групп по показателям их интеллектуальных качеств и возможностей, мировоззрения, способностям вызвать интерес для взаимодействия и общения на основе обмена интеллектуальным содержанием.

Представители этнической молодежной группы «русские» проявили более выраженные позитивные оценки по отношению к когнитивной привлекательности по взаимодействию с «евреями», «русскими», «белорусами» (значения показателя составили от 2,2 до 2,8 баллов при возможном максимуме в 3). Наиболее низкие оценки когнитивной привлекательности были выявлены в структуре «русские – казахи» (1,2 балла). Готовность во взаимодействии на основе реализации общих интеллектуальных интересов, к обмену информацией в структуре «русские – евреи – белорусы» значительно выше, чем в парадигме «русские – казахи».

Представители этнической молодежной группы «буряты» проявили более выраженные позитивные оценки когнитивного взаимодействия с «бурятами», «евреями», «русскими» и «белорусами» – от 2,2 до 2,5 баллов при возможном максимуме в 3). Наиболее низкие оценки когнитивной привлекательности в процессе взаимодействия были выявлены в структуре «буряты – монголы» (0,9 балла). Как следствие, готовность во взаимодействии на основе реализации общих интеллектуальных интересов в структуре «буряты – евреи – русские – белорусы» значительно выше, чем в схеме «буряты – монголы».

Представители этнической молодежной группы «украинцы» обозначили более выраженные позитивные оценки когнитивной привлекательности взаимодействия с «украинцами», «евреями», «татарами» (от 2,1 до 2,8 баллов при возможном максимуме в 3). Наиболее низкие оценки когнитивной привлекательности в процессе взаимодействия были выявлены в структуре «украинцы – цыгане» (0,9 баллов). Соответственно, готовность к когнитивному взаимодействию «украинцев» с «евреями» и «татарами» значительно выше, чем с «цыганами».

Для этнической молодежной группы «татары» с точки зрения «когнитивной привлекательности» партнеров по взаимодействию наиболее предпочтительны «татары» (2,4 балла), «евреи» (2,2 балла) и «белорусы» (2,1 балла). Наименее значимой с точки зрения показателя «когнитивной привлекательности» выступает этническая группа «цыгане» (0,6 балла).

Социально-психологический фактор «социальная идентичность» в структуре социальной дистанции определяет особенности восприятия представителями различных этнических групп стратегий поведения в общественном пространстве на основе открытости – замкнутости, терпимости – нетерпимости, что определяет характер взаимоотношений субъектов разных национальностей по принципу принятия или отторжения различных социальных ролей, способов и характера взаимодействия в общественной среде.

Представители этнической молодежной группы «русские» обнаружили более выраженную социальную идентичность с «русскими», «белорусами», «татарами», «якутами», «бурятами» (от 2,2 до 2,4 баллов при максимальных 3). Наиболее низкие оценки социальной идентичности были выявлены в структуре «русские – цыгане» (0,7 балла). Можно заключить, что готовность к принятию или отторжению различных социальных ролей, способов и характера взаимодействия в социальной среде более развита в структуре «русские – белорусы – татары – якуты – буряты», чем в парадигме «русские – цыгане».

Представители этнической молодежной группы «буряты» проявили более выраженную социальную идентичность с «бурятами», «русскими», «белорусами» (от 2,2 до 2,5 баллов при максимально возможных 3). Наиболее низкие оценки социальной идентичности были выявлены в структуре «буряты – цыгане» (0,9 балла). Таким образом, «буряты» более склонны к взаимодействию в социальной среде в структуре «буряты – русские – белорусы», а не «буряты – цыгане».

«Украинцы» проявили более выраженную социальную идентичность с представителями этнических групп «украинцы» и «белорусы» – показатель ее оценки составил от 2,1 до 2,5 баллов при максимально возможных 3; менее выраженную – в структуре «украинцы – цыгане – азербайджанцы» (1 балл).

«Татары» обнаружили более выраженную социальную идентичность с представителями этнических групп «татары», «русские», «белорусы», «буряты» (2,3 до 2,8 баллов). Наиболее низкие оценки этого показателя были выявлены в структуре «татары – цыгане» (1 балл).

Социально-психологический фактор «экономическая идентичность» в структуре социальной дистанции позволяет определить особенности восприятия представителями различных этнических молодежных групп моделей поведения, связанных с отношением к труду, материальным благам, финансовой ответственности, что позволяет оценить характер взаимоотношений между субъектами разных национальностей в процессе реализации и регулирования трудовых отношений.

Представители этнической молодежной группы «русские» высоко оценили экономическую идентичность с «русскими» (2,3 балла), «белорусами» (2,1 балла), «евреями» и «якутами» (2 балла). Наименее привлекательной для них с точки зрения «экономической идентичности» выступает этническая группа «цыгане» (-1 балл).

Представителями этнической молодежной группы «буряты» с точки зрения «экономической идентичности» партнеров по взаимодействию более высоко ценятся «буряты» (2,9 балла), «евреи» и «якуты» (1,5 балла). Наименее привлекательной с точки зрения экономической идентичности» выступает этническая группа «цыгане» (-1,5 балла).

Для этнической молодежной группы «украинцы» в этом отношении более значимы «украинцы» (2,6 балла), «белорусы» (2,4 балла), «татары» и «якуты» (2,3 балла), менее - «цыгане» (0,5 балла).

«Татары» с точки зрения «экономической идентичности» отдают предпочтение представителям своей этнической группы (2,3 балла), а также «китайцам» (2 балла). Наименее привлекательны в этом отношении для них «цыгане» (-0,8 балла) и «азербайджанцы» (-0,7 балла).

Социально-психологический фактор «функциональная совместимость» в структуре социальной дистанции определяет степень готовности представителей различных этнических молодежных групп к эффективному взаимодействию друг с другом для достижения общих целей. Данный фактор определяет, насколько легко и продуктивно представители различных этнических групп могут сотрудничать, обмениваться идеями и ресурсами, а также поддерживать конструктивные отношения.

В ходе исследования было установлено, что респонденты этнической молодежной группы «русские» по данному показателю отдают предпочтение представителям собственной национальности (2,6 балла), а также «белорусам» (2,4 балла). Наименее привлекательными для них с точки зрения «функциональной совместимости» выступают этнические группы «украинцы» и «цыгане» (0,5 балла).

Для представителей этнической молодежной группы «буряты» высокие показатели «функциональной совместимости» были выявлены по отношению к «бурятам», «русским», «белорусам» (оценка функциональной совместимости составила от 2,4 до 2,8 баллов при возможном максимуме в 3 балла). Менее привлекательными на данной позиции выступили представители этнических групп «украинцы» и «цыгане» (-0,4 балла). Таким образом, функциональная совместимость межгруппового взаимодействия в виде готовности к эффективному достижению общих целей деятельности более развита в структуре «буряты - русские - белорусы», чем «буряты - украинцы - цыгане».

Для этнической молодежной группы «украинцы» высокие показатели «функциональной совместимости» характеризуют представителей «украинцев» и «белорусов» (от 2,2 до 2,6 баллов). При этом трудности взаимодействия в этом контексте были выявлены в отношении этнической группы «цыгане» (0,6 балла). Можно заключить, что функциональная совместимость межгруппового взаимодействия выше в структуре «украинцы - белорусы», чем «украинцы - цыгане».

Респонденты-«татары» с точки зрения «функциональной совместимости» партнеров по взаимодействию наибольшую оценку дали представителям своей этнической группы (2,5 балла), а также «белорусам» (2,4 балла). Наименее привлекательными в качестве партнеров в рассматриваемом контексте выступают для них «украинцы» (1 балл) и «цыгане» (0,9 балла).

Социально-психологический фактор «психологическая идентичность» в структуре социальной дистанции этнических групп позволяет определить особенности восприятия общей эмоциональной и культурной близости по отношению к представителям различных этнических групп, что дает возможность оценить степень психологического комфорта в процессе взаимодействия представителей различных этнических групп.

Для «русских» в этом отношении значимы представители собственной этнической группы (2,7 балла), «белорусы» (2,3 балла) и «якуты» (2 балла). Меньше ценится взаимодействие с «цыганами» (-0,9 балла) и «украинцами» (-0,8 балла).

Для этнической молодежной группы «буряты» с точки зрения «психологической идентичности» партнеров по взаимодействию преимущество имеют «буряты», «татары», «якуты» (от 2 до 3 баллов). Наименее привлекательны в этом контексте «украинцы» и «азербайджанцы» (-1 балл).

«Украинцы» обозначили большую склонность к взаимодействию по данному показателю с «украинцами», «татарами», «белорусами» (оценка психологической идентичности составила от 2 до 2,7 баллов при максимально возможной в 3). Наименее привлекательными с точки зрения «психологической идентичности» выступают для них «цыгане» (-0,7 балл).

Представители этнической молодежной группы «татары» высокие оценки «психологической идентичности» партнеров по взаимодействию дали «татарам» (2,5 балла) и «якутам» (2,2 балла); низкие - «азербайджанцам» (-1 балл) и «украинцам» (-1 балл).

В табл. 1 представлены значения интегративного показателя проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции межгруппового взаимодействия у представителей различных этнических групп (на примере молодых людей, проживающих на территории Иркутской области и идентифицирующих себя с представителями этнических групп «русские», «буряты», «украинцы», «татары»).

Таблица 1 – Оценка сформированности социальной дистанции с позиции интегративного показателя

Table 1 – Assessment of Social Distance Formation from the Position of the Integrative Indicator

	Этнические группы / количество опрошенных – 389 чел.	У представителей этнической группы «русские» (289 чел.)	У представителей этнической группы «буряты» (55 чел.)	У представителей этнической группы «украинцы» (25 чел.)	У представителей этнической группы «татары» (20 чел.)
1.	Русские	2,7	1,8	1,7	1,6
2.	Буряты	1,8	3	1,5	1
3.	Татары	1,9	2	2	2,5
4.	Украинцы	–1	–1,6	2,7	–1,1
5.	Белорусы	2,3	1	2	1,8
6.	Якуты	2	2	1,7	2,2
7.	Монголы	1,4	1	1	1
8.	Корейцы	1,5	1,6	1,6	1,5
9.	Китайцы	1,7	1	1,8	1,6
10.	Казахи	1	1,2	1,2	2
11.	Армяне	1	1,2	1	1
12.	Грузины	0,7	1	1	1
13.	Евреи	0,8	0,7	0,7	1,2
14.	Азербайджанцы	0,5	–1	0,5	–1
15.	Чеченцы	1,5	1,7	0,5	1,6
16.	Цыгане	–0,9	0	–0,7	0,7

Проведенное исследование позволяет нам засвидетельствовать:

• 1.    Наиболее близкими с точки зрения проявления совокупности социально-психологических факторов, определяющих развитие социальной дистанции, для молодых людей, идентифицирующих себя с этнической группой «русские», являются «белорусы», «якуты», «татары» и «буряты»; с этнической группой «буряты» – «татары» и «русские»; с этнической группой «украинцы» – «татары» и «белорусы»; с этнической группой «татары» – «татары», «якуты» и «белорусы».

• 2.    Наиболее отдаленными/отчужденными с точки зрения проявления совокупности социальнопсихологических факторов, определяющих развитие социальной дистанции, для молодых людей, идентифицирующих себя с этнической группой «русские» являются «украинцы» и «цыгане»; для «бурятов» – «украинцы» и «азербайджанцы»; для «украинцев» – «цыгане»; для «татар» – «азербайджанцы» и «украинцы».

Обсуждение и выводы . Оценка проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции этнических молодежных групп позволяет представить качественную и количественную характеристику межгруппового взаимодействия молодых людей, идентифицирующих партнера по взаимодействию как представителя определенной этнической группы. Методика оценки социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции, в основе которой лежит выбор оценочных суждений по отношению к личностным качествам, позволяет определить качественную и количественную характеристику социального взаимодействия представителей этнических молодежных групп. Количественные признаки проявления социальной дистанции дают возможность уточнить степень готовности представителей этнических молодежных групп к определенному виду взаимодействия – физическому контакту, доверительным отношениям, перспективе установления трудовых отношений, совместному достижению целей деятельности и прочим по отношению к представителям иных этнических групп, проживающим на одной территории.

Результаты исследования, раскрывающего возможности оценки проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции в этнических молодежных группах, показали:

• –    анализ социально-психологических факторов на основе качественной и количественной характеристики может раскрыть особенности проявления социальной дистанции в процессе различных вариантов взаимодействия представителей этнических групп, проживающих на одной территории;

• –    оценка социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции в этнических молодежных группах позволяет определить степень близости и отчужденности представителей различных этнических групп, способность и готовность их к взаимодействию в социальном пространстве, в том числе в процессе реализации трудовых отношений, установлению дружеского и доверительного общения, реализации взаимной поддержки, открытости и терпимости по отношению друг к другу;

• –    проявления социально-психологических факторов в структуре социальной дистанции представителей отдельных этнических молодежных групп (русские, буряты, украинцы, татары) по отношению к представителям наиболее многочисленных этнических сообществ, проживающим на территории Иркутской области, позволяют определить степень комфортности и напряженности межэтнических форм взаимодействия в едином социальном пространстве.