Методология и методика прикладного политического исследования гражданского активизма в социальных медиа современной России

При этом в цифровом обществе возникает эффект коэволюционного развития: реальная и цифровая среды взаимно репрезентируют друг друга. Это означает, что необходимый для устойчивого развития баланс между формальными и неформальными институтами образуется в обществе благодаря переходу одобряемых ценностей и норм из среды в среду. С одной стороны, это своего рода новый условно цифровой консенсус, с другой – интернет-пространство является открытой площадкой и для миноритарных групп в обществе. Новый цифровой консенсус предполагает, что селекция ценностей, норм, стратегий гражданского активизма офлайн, как правило, подтверждается наличием лидеров общественного мнения, релевантных групп и платформ в онлайн-простран-стве. В свою очередь, репрезентация в цифровом пространстве способствует интеграции граждан, объединению коллективных усилий и, как следствие, масштабированию распространения ценностей, норм и стратегий поведения. Вместе с тем данный процесс не носит линейный/автоматический характер и требует формирования информационных инфраструктур и информационных потоков, создающих «моду» на гражданский активизм. Важно также отметить, что указанный процесс крайне неравномерен с точки зрения вовлекаемых в него участников, их ценностей и стратегий поведения.

Обзор исследований по теме . Исследование гражданского активизма в цифровой среде является ключевой темой современных прикладных политических исследований за рубежом. Во-первых, базовая задача политологических исследований – определение масштаба и характера влияния цифровых коммуникаций на гражданский и политический активизм [Putnam 1995; 2000; Howard 2006]. Обращает на себя внимание теория добродетельного круга П. Норрис [Norris 2000], которая утверждает, что использование средств массовой информации будет способствовать активизации вовлеченных, а не мобилизации новых участников политического процесса.

Во-вторых, ряд исследователей отмечают, что «эффект вовлеченности» в общественную и политическую жизнь зависит от характеристик цифровых коммуникаций, среди которых выделяют 1) размер социальной сети; 2) характер социальных связей между участниками; 3) наличие коммуникаций со сверстниками [Gil de Zúñiga, Jung, Valenzuela 2012] .

В-третьих, «эффект репликации» моды на гражданский и политический активизм онлайн находится в центре внимания Дж. Витака и соавторов [Vitak et al. 2011] и др. Так, исследователи задаются вопросом, насколько наблюдение за тем, как ваши друзья в Facebook выражают свои политические взгляды, влияет на ваше собственное политическое мнение. M. Ксенокс с соавторами, в свою очередь, отметили, что трансформирующие эффекты цифровых коммуникаций могут быть специфическими для молодежи, представители которой являются интенсивными пользователями социальных сетей, но имеют относительно слабые политические привычки и относительно неразвитые политические идентичности [Xenos, Vromen, Loader 2014].

Российские исследователи оперируют различными категориями, отражающими многообразие форм и направленностей гражданской активности, такими как «гражданское участие» [Никовская 2017], «сетевой гражданский активизм» [Бронников 2019], «гражданский активизм» [Седова 2014], «гражданские инфраструктуры» [Желнина, Тыканова 2019] .

Л. Никовская определяет гражданское участие как «особое состояние любого социального субъекта, которое отвечает требованиям самоорганизации и взаимопомощи, правозащиты ущемленных социальных и гражданских прав». При этом автор разделяет гражданский активизм на институционализированный, полуформализованный, спонтанный [Никовская 2017: 146] . Исходя из таких критериев, как включенность в деятельностные политические практики, включенность в неполитические общественные практики, наличие гипотетической готовности оказывать поддержку общественным движениям, Н. Седова выделяет группы «активистов», «сочувствующих», «отчужденных» [Седова 2014: 59-60].

Исследовательские вопросы . В рамках данной статьи будут рассмотрены следующие исследовательские вопросы: критерии дифференциации политического и гражданского активизма; признаки «цифрового консенсуса» в России; диверсификация ценностей, норм и стратегий гражданского активизма.

Методология исследования. В настоящем исследовании авторы опирались на следующую совокупность методологических подходов: 1) новый институцио- нализм в его исторической версии, который позволяет определять принадлежность к цифровому поколению исходя из исторической точки распространения массового Интернета и учета особенностей национальной интернет-аудитории; 2) когнитивный подход, нацеленный на исследование базового противоречия цифровой эпохи – соотношения рационального, иррационального и псевдора-ционального компонентов в стратегиях онлайн-пользователей; 3) сетевой подход, отражающий сетевую природу цифровых коммуникаций, их мобилизационные эффекты.

Эмпирическая база исследования . Эмпирическую базу исследования составляет опрос молодежи РФ методом онлайн-анкетирования (выборочная совокупность – 1 000 чел., репрезентативная по полу, возрасту, территории проживания; период сбора данных июнь – сентябрь 2019 г.). Измеряемые признаки: степень сформированности и особенности проявления культуры «цифрового гражданства».

Основные результаты исследования . Представляется, что для целей нашего исследования не принципиально введение дифференциации на политические и гражданские формы активизма. Сама по себе природа активизма, равно как и общественно-политическая реальность постмодерна, позволяет провести только ситуативное определение политического или гражданского характера действия. Кроме того, наше исследование и другие исследовательские проекты (например, В. Петухова и др.) показывают взаимопроникновение двух форм на уровне личного участия – до 80% вовлеченных в общественно-политическую жизнь в равной мере используют практики и гражданского, и политического характера [Петухов и др. 2014: 14]. Представляется, что более важной является идентификация типа социального поведения пользователя. По результатам исследования мы можем выделить «лидеров», «активистов», «вовлеченных» и «зрителей». Для выделения «лидеров», «активистов» и «вовлеченных» использовались количественные (измерение уровня вовлеченности в гражданские и политические практики онлайн) и качественные (ценностный профиль, роль в реализации гражданских и политических практик онлайн) критерии.

Одним из признаков «цифрового консенсуса» в России является создание государственными органами и активное использование гражданами интер-нет-площадок, направленных на предоставление государственных услуг и обеспечение оценки их качества. Данные исследования свидетельствуют о том, что уровень вовлеченности молодых россиян в интернет-практики государственных органов, направленные на предоставление гражданам контрольных функций, оказался ниже ожидаемого. Интернет-сервисы для обратной связи по оценке качества работы государственных органов многократно использовали 19,7% опрошенных, тогда как 53,4% не обращались к ним. Большая часть опрошенных склонны использовать интернет-сервисы предоставления государственных услуг (54,5% использовали их многократно, 18,7% не использовали), в т.ч. как инструмент достижения личной выгоды и/или приобщения к «цифровой культуре».

Анализ данных, исходя из типа социального поведения пользователя, позволяет сделать вывод, что наиболее активно используют сервисы предоставления государственных услуг «вовлеченные» (64,6%). «Лидеры» и «активисты» менее активно, чем в целом по выборке, используют данные сервисы многократно (44% и 40,6% против 54,5% соответственно). Однако они же являются лидерами по однократному обращению к интернет-сервисам государственных услуг (41,5% и 37,8% против 26,8% по выборке). Вероятнее всего, их не устраивает качество указанных сред, в т.ч. из-за отсутствия привычного пользовательского комфорта неформальных социальных медиа.

В то же время именно «лидеры» и «активисты» являются основными пользователями сервисов обратной связи по оценке качества работы государственных органов. Это подтверждает востребованность гражданским обществом контрольной функции как одной из ключевых в современном активизме. Многократное использование сервисов контроля этими группами практически в 2 раза выше, чем в среднем по выборке (37,9% и 37,2% против 19,7%). Для «вовлеченных» и «зрителей» показатели в целом соответствуют средним по выборке.

Ярким маркером сетевого активизма является активное использование молодежью интернет-сервисов подписания петиций. 63,6% респондентов применяли данные сервисы однократно или многократно. Многократное применение характерно для всех социально активных типов юзеров: более 46,2% «лидеров», 45,3% «активистов» и 45,6% «вовлеченных» против 34,9% по выборке. «Зрители» при этом показывают четкое дистанцирование от рассматриваемой формы активности – 48% вообще не используют такие сервисы, 26,9% обращались к ним однократно.

Необходимо подчеркнуть, что сам по себе факт коммуникации в социальных медиа рассматривается молодыми российскими онлайн-пользователями и как средство достижения результата, и как сам результат гражданской/поли-тической активности. Особенно это заметно при самооценке респондентами результативности их действий. Все три активные группы («лидеры», «активисты», «вовлеченные») в целом показывают одинаковое, сильно отличающееся от данных по выборке поведение: они более вовлечены – 75% (против 60% по выборке), более склонны считать, что добиваются частичного результата 38–40% (против 28,9% по выборке). Интересно, что «активисты» в большей степени, чем другие социально активные типы, полностью удовлетворены результатом гражданских/политических действий онлайн, что в значительной мере объясняется их ценностным профилем и особенностями стратегии поведения. С точки зрения ценностных предпочтений, «активистам» свойственны микросоциальные ценности и большее, чем у других групп, внимание к категории «честно прожить свою жизнь». Респонденты, входящие в группу «активистов», предельно чувствительны к искажению правды и нарушению справедливости. Помимо этого, для них характерна ориентация на решения и проекты «лидеров», поэтому реализация поставленных лидером задач (по мобилизации участников ивента, сбору других ресурсов и др.) оценивается «активистами» в позитивном ключе.

Заключение . В результате исследования можно сделать следующие выводы.

• 1.    При проведении прикладного политического исследования разделение практик интернет-активизма на гражданский и политический не всегда целесообразно.

• 2.    В России молодые онлайн-пользователи преимущественно вовлечены в процесс «цифрового консенсуса».

• 3.    «Лидеры» и «активисты» являются основными пользователями интернет-сервисов обратной связи по оценке качества работы государственных органов.

• 4.    Важно создавать условия, при которых контролирующая функция будет дополняться соучастием, кооперацией и партнерством гражданского общества и государственных структур.

• 5.    Одним из путей перехода от «контролирующей», или «компенсаторной» моделей взаимодействия социально активных типов пользователей и органов государственной власти к партнерству является формирование и развитие культуры «цифрового гражданства».

Перспективы исследования. Одним из перспективных направлений приклад- ных исследований гражданского и политического активизма и их проявлений онлайн является социально-медийная и предиктивная аналитика по цифровым следам. При этом социально-медийный анализ потребует реконструирования структуры и системы связей между хабами и пользовательскими аудиториями. Реализация данной задачи затруднена несколькими обстоятельствами, такими как 1) неприспособленность существующих подходов и инструментов к идентификации цифровых лидеров и центров общественного мнения; 2) дисфункциональность интернет-сервисов, благодаря которым возможен автоматизированный мониторинг социальных медиа; 3) необходимость разработки авторского программного обеспечения для построения социальных графов связи. Преодоление указанных барьеров позволит в перспективе осуществлять моделирование и прогнозирование развития гражданского и политического активизма в цифровой среде на основе больших данных.

Наряду с социально-медийной аналитикой новым словом в методике прикладных политических исследований гражданской и политической активности в социально-медийном пространстве выступает окулометрия. Данная методика позволяет в формате эксперимента анализировать восприятие визуальных стимулов в информационных социально-медийных потоках. Окулометрический анализ реализуется с использованием портативного айтрекера GP -3, фиксирующего долготу и трек взгляда респондента на предъявляемый интернет-контент, затем проводится послетестовый опрос участников эксперимента. Окулометрия дает возможность приблизиться к решению задачи психотипирования онлайн-пользователей, вовлеченных в гражданскую и политическую активность.

Таким образом, прогресс в развитии методологии и методики прикладных политических исследований гражданского активизма в социальных медиа связан с возможностями реализации гибридных стратегий, для которых характерны такие черты, как междисциплинарность, триангулятивность методов, анализ реальной и цифровой сред.

Статья подготовлена по результатам исследований, выполненных за счет бюджетных средств по государственному заданию Финуниверситету.