Между революцией и эволюцией: у истоков немецкой социал-демократии

Насилие как способ изменения общественных отношений практиковалось людьми с тех пор, как зародилось человеческое общество, и задолго до того, как появились первые общественные теории, объясняющие

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations необходимость его применения. По мере роста масштабов социальных конфликтов в обществе, роль насилия, как одного из самых эффективных и быстрых способов их разрешения (как тогда казалось представителям господствующих и угнетенных классов), стремительно росла. Лишь позднее пришло понимание того, что насилие рождает ответное насилие и вместо решения конкретного вопроса появляется целый комплекс запутанных социальных проблем, стремящихся к расширению и усложнению, т.е. насилие выходит на новый, более сложный и масштабный виток развития.

Одной из теорий, всецело основанной на насилии, является марксизм. В его фундамент были положены идеи социальной революции, завоевания пролетариатом политической власти, превращения средств производства в общественную собственность, искоренения эксплуатации человека человеком, построения коммунистического общества на началах всеобщего равенства и справедливости. Именно эти идеи были заложены в «раннем» марксизме. Не преследуя цели противопоставления «раннего» и «позднего» К. Маркса, и тем более Ф. Энгельса, важно проследить и понять эволюцию взглядов классиков марксизма и их последователей на роль насилия как способа изменения общественного устройства. Осмыслению этого процесса и посвящена данная статья. Это тем более важно, что взгляды российских социал-демократов конца ХIХ – начала ХХ века формировались под идейным влиянием основоположников марксизма, отражали борьбу взглядов и практику действий немецкой социал-демократии в указанный период.

Нельзя не согласиться с точкой зрения В.Д. Зотова, указывающего, что К. Маркс «как творческий мыслитель … в своих произведениях не мог быть одним и тем же не только с точки зрения формы, стиля изложения своих мыслей, но и с точки зрения теоретических представлений и выводов» [1, c.251]. Если верить словам В. Либкнехта, соратника и последователя К. 97

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Маркса, несколько идеализировавшего своего учителя, К. Маркс «в одну минуту мог отбросить с трудом добытые, ставшие ему дорогими теоретические выводы, лишь только он убеждался в их неправильности» [2, c.213].

Уже в одной из ранних своих работ («К критике гегелевской философии права. Введение») К. Маркс выдвигает идею исторической миссии пролетариата, призванного уничтожить социальный гнет в капиталистическом обществе. Для этого необходимо революционное преобразование общества. «Оружие критики должно быть заменено критикой оружием» [3, c.422].В «катехизисе» революционного марксизма – «Манифесте Коммунистической партии» бескомпромиссно заявлено, что «коммунисты считают презренным делом скрывать свои взгляды и намерения. Они открыто заявляют, что их цели могут быть достигнуты лишь путем насильственного ниспровержения всего существующего строя …» [4, c.459] и установления «диктатуры пролетариата» [5, c.426]. « …Революция необходима не только потому, что никаким иным способом невозможно свергнуть господствующий класс, но потому, что свергающий класс только в революции может сбросить с себя всю старую мерзость и стать способным создать новую основу общества» [6, c.70]. «Революция вообще – ниспровержение существующей власти и разрушение старых отношений – есть политический акт. Но социализм не может быть осуществлен без революции» [7, c.448].

Уже в одном из ранних документов, вышедших из-под пера К. Маркса («Обращение Центрального комитета к Союзу коммунистов. Март 1850.»), он ставит целью организацию «тайных обществ», указывает на необходимость воздействия на демократов с целью «привести в исполнение их теперешние террористические фразы», причем рабочие «не только не 98

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations должны выступать против так называемых эксцессов, против случаев народной мести по отношению к ненавистным лицам или официальным зданиям, с которыми связаны только ненавистные воспоминания, они должны не только терпеть эти выступления, но и взять на себя руководство ими» [8,c.257,263]. Необходимым элементом осуществления «непрерывной революции» является и «проведение строжайшей централизации … действительно революционной партии» [8, c.266]. Эти призывы К. Маркса указывают на определенное идейное родство с воззрениями Г. Бабефа – одного из главных заговорщиков эпохи Великой Французской революции.

Не дождавшись ожидаемых результатов революции 1848 г., К. Маркс и Ф. Энгельс живут надеждами, что революционные события не заставят себя долго ждать. В 1857 г. К. Маркс писал Ф. Энгельсу: «Я работаю, как бешеный, ночи напролет над подытоживанием своих экономических исследований, чтобы до потопа иметь ясность, по крайней мере, в основных вопросах» [9, c.185]. К. Маркс и Ф. Энгельс неоднократно выступали в роли «оракулов», предсказывая в очередной раз крушение капитализма [10]. Накал революционной страсти был столь высок, что К. Маркс лишь однажды видоизменил свое отношение к революции. Англия, по его мнению, может избежать революционного перехода к социализму – но это маловероятно. «Однако он редко высказывал это мнение и обычно оно доходило лишь до ушей членов Международного Товарищества Рабочих, тред-юнионистской организации, которая в значительной мере зависела от хлебосольства британских тред-юнионов» [11, c.142]. Он даже высказывался за закон о 10часовом рабочем дне в Англии. Именно в это время К. Маркс, стремясь заручиться поддержкой британских тред-юнионистских организаций, ориентирующихся на выборы [12, c.8-9], как бы оправдываясь перед Ф. Энгельсом за то, что он был вынужден скрывать свои радикальные взгляды, в 99

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

«Учредительном манифесте Международного товарищества Рабочих» писал: «Было очень трудно сделать так, чтобы наши взгляды были выражены в форме, которая бы делала их приемлемыми для современного уровня рабочего движения. Эти же самые люди недели через две будут устраивать митинги вместе с Брайтом и Кобценом по поводу избирательного права. Требуется время, пока вновь пробудившееся движение сделает возможной прежнюю смелость речи. Необходимо быть fortiter in re, suaviter in modo (сильным по существу, мягким по форме)» [13, c.13].

Не дождавшись прогнозируемого революционного подъема, К. Маркс оказывается вынужденным использовать и парламентские избирательные кампании для организации рабочего движения. Не отказываясь от революционных методов воздействия на власть, он требует «чтобы наряду с буржуазно-демократическими кандидатами всюду выставлялись рабочие кандидаты, по возможности из числа членов Союза (Союза коммунистов – С. Ф.), и чтобы для их избрания были использованы все возможные средства» [8, c.265]. Выход за пределы исключительно революционных способов борьбы за власть, дает, по мнению некоторых западных исследователей марксизма (Джорж Литтхайм, Бертрам Вольф) основание утверждать, что после 1850 г. К. Маркс « утратил свой революционный пыл и стал чем-то вроде социал-демократа» [11, c.154]. Но К. Маркс всегда оставался самим собой. Позже, касаясь вопроса развития рабочего движения в Англии, уже не скрывая своей действительной позиции, он писал Ф. Энгельсу в 1866 году: «Англичанин, конечно, нуждается в революционном воспитании. Но несомненно, что эти упрямоголовые Джоны Були, черепа которых как будто нарочно созданы для полицейских дубинок, ничего не добьются без действительно кровавого столкновения с власть имущими» [14, c.205]. К. Маркс неизменно исходил из того, что «завоевание политической власти 100

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations стало … великой обязанностью рабочего класса» [15, c.10]. Рано или поздно противоречия капиталистического способа производства неизбежно приведут к революции. И тогда «бьет час капиталистической частной собственности. Экспроприаторов экспроприируют» [16, c.773]. Причем «насилие является повивальной бабкой всякого старого общества, когда оно беременно новым» [16, c.761].

Эту же мысль отстаивал в 1869 г. на рабочей конференции в Берлине перед членами Демократической Рабочей Ассоциации и один из руководителей немецкого рабочего движения Вильгельм Либкнехт. По его мнению, «социализм не является вопросом теории, а просто-напросто вопросом силы, - вопросом, который может быть решен не в парламенте, а только на улице, на поле битвы, как всякий другой вопрос силы … Как для государей, так и для народов, насилие – вот за кем последнее слово» [17, c.216].

Радикальные воззрения К. Маркса и его сторонников далеко не всегда доминировали в немецком рабочем движении. Более того, достаточно распространенные в рабочих кружках конца 50-х – 60 гг. XIX в. идеи Ф. Лассаля толкали пролетариат на путь сотрудничества с властью. По мнению Ф. Лассаля «не к повышению уровня жизни сравнительно с настоящим должны они (рабочие – С. Ф.) стремиться, а к изменению разниц в уровнях жизни, наблюдаемых в современном обществе» [18, c.114]. Выступая против касс взаимопомощи, профессиональных союзов рабочих, стачек, Ф. Лассаль считал, что эти формы борьбы могут «принести облегчение лишь в немногих и быстро преходящих исключительных случаях известным слоям рабочих», но они никогда не могут «привести к действительному улучшению положения рабочего сословия» [18, c.114]. «Действительного улучшения» положения рабочих он наивно ожидал от понижения или полного 101

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations исчезновения прибавочной стоимости и «железного закона заработной платы», согласно которому «средний размер рабочей платы всегда сводится на безусловно необходимое содержание, требуемое привычками народа для поддержания жизни и для размножения» [19, c.20]. Уничтожить «железный закон заработной платы» возможно лишь сделав «рабочее сословие своим собственным предпринимателем …- вот единственно истинное, единственно немечтательное, единственно соответствующе справедливым притязаниям рабочего сословия средство улучшить его положение» [19, c.29]. Для этого государство должно «положить себе в священнейшую обязанность дать Вам (рабочим – С. Ф.) средства и способы для Вашей самоорганизации и самоассоциации» [19, c.30], а это «возможно только при общем и прямом избирательном праве», являющимся не только «политическим», но и «социальным» принципом, «коренным условием всякого социального улучшения» [19, c.44].

Выступая за торжество закона («право должно предшествовать силе» [20,c.54], Ф. Лассаль понимал под всеобщим избирательным правом «участие граждан в определении воли государства», выступал за ответственность парламента перед избирателями. «Палата была бы преступнее самого правительства, потому что защитник прав, изменяющий этим правам, гораздо виновнее противника их» [21, c.50]. Если же реального контроля за парламентом не существует, тогда торжествует «лжеконституционализм», который гораздо вреднее открытого абсолютизма, потому, что сбивает с толку народный смысл и, как всякая основанная на лжи правительственная система, развращает народную нравственность» [21, c.51]. Следует отметить, что эти идеи Ф. Лассаля, не потеряли своей актуальности и до сего дня.

Не ограничиваясь этим, рабочие должны «организоваться в самостоятельную политическую партию», для представительства интересов 102

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Нельзя не признать, с одной стороны, определенной правоты утверждений Ф. Лассаля, характерных скорее для современного буржуазного общества, но в то же время, не удивиться утопичности его надежд, т.к. власть имущие всеми законными и незаконными способами постарались бы не допустить роста сознания и сплоченности рабочих, развития среди них радикальных настроений. Над этим в свое время немало потрудился и сам Ф. Лассаль. Он уповает на то, что в деле освобождения рабочих «не должно быть никакого принуждения» [22, c.97], «оковы должны быть сняты с ваших ног, но сняты мирно, под руководством разума, при сочувствии и поддержке со стороны имущих классов, передовые люди которых, люди науки, стоят уже во главе этого движения» [22, c.104]. Утверждая это, Ф. Лассаль, по- 103

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations видимому, имел в виду К. Родбертуса и профессора Вуттке из Лейпцигского университета.

Обращаясь к рабочим, Ф. Лассаль советует им «побороть в себе несправедливое и вредное озлобление», перестать «ненавидеть фабрикантов и предпринимателей …, так как никто не несет ответственности за существующие учреждения», которые являются «результатом продолжительного исторического процесса» и сложились «не по вине буржуазии. Сама буржуазия – только безвольный результат этих отношений»(!) [22,   c.104]. Рассыпаясь в комплиментах перед господствующими классами, («имущие классы должны … добровольно посвящать свой ум и развитие на то, чтобы снять кандалы с ваших ног») [22, c.149], Ф. Лассаль уповает на то, что они станут инициаторами разрешения социального вопроса в Германии, в противном случае «нам предстояло бы очутиться через несколько десятков лет в разгаре пролетарской революции и самим пережить ужасы июльских дней! Но мы не допустим этого; этому не бывать! Но потому то и нужно вовремя открыть клапан, чтобы предупредить взрыв!» [23, c.148].

С целью недопущения социального взрыва 23 мая 1863 года в Лейпциге был основан « Всеобщий Германский Рабочий Союз», который поставил себе целью «мирным и легальным путем, в особенности посредством привлечения на свою сторону общественного мнения, добиваться установления всеобщего, равного и прямого избирательного права» при помощи которого «могут быть достигнуты достаточное представительство социальных интересов немецкого рабочего сословия и действительное устранение классовых противоположностей в обществе» [24, c.383].

В развитии подобных иллюзий в немецком рабочем движении было всецело заинтересовано и правительство, проявлявшее внимание к созданию 104

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations самостоятельной рабочей партии, которую оно намеревалось использовать в борьбе против набиравшей силу прогрессистской партии, оппозиционной правительству и имевшей большинство в прусском ландтаге. Это обстоятельство заставило правительство ускорить создание «Всеобщего Германского Рабочего Союза» и пойти на демократизацию избирательного права. В 1866 г. О. фон Бисмарк отчал в своих письмах: «Прямые выборы и всеобщее избирательное право я считаю большей порукой за консервативное направление, чем всякое искусственное избирательное право, рассчитывающее на искусственное избирательное меньшинство … Мое убеждение, что искусственная система не прямых и классовых выборов гораздо более опасна, так как она мешает соприкосновению высшей власти со здоровыми элементами, составляющими ядро и массу народа, - основано на долгом опыте. В стране с монархическими традициями и лояльным образом мыслей всеобщее избирательное право приведет, устраняя влияние либеральных буржуазных классов, к монархическим выборам … В Пруссии девять десятых народа верны королю и лишены возможности высказать свое мнение лишь искусственным механизмом выборов» [18, c.120-121].

Накал борьбы был столь высок, что, по словам А.Бебеля, «многие высокопоставленные лица думали, что около памятника Фридриху Великому будет поставлена гильотина; в то время … даже Бисмарк, по его собственному признанию, боялся, что дело дойдет до революции и его ждет участь Стаффорда, который, как известно, был казнен в 1641 г., как враждебный народу министр Карла I-го английского…». Причем некоторые из лидеров рабочих, солидаризируясь с прогрессистами, высказывались таким образом: «Господа в Берлине должны быть осторожны и не очень натягивать лук, иначе мы пошлем им на шею рабочих и тогда их может ждать участь Бурбонов!» [25, c.262]. Немецкие рабочие при содействии 105

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations властей получили в 1867 г. всеобщее, равное и прямое избирательное право, позволявшее им выдвигать своих представителей в Северо-германский рейхстаг. Это дало определенный толчок развитию рабочего движения. Поднявшееся в 1868 г. широкое стачечное движение привело к отмене в 1869 г. закона против коалиций (стачек). Как отмечает С.Н. Прокопович, уже то обстоятельство, что всеобщее избирательное право было дано рабочим в 1867 г., а широкое стачечное движение, как первый признак противоположности классовых интересов, возникло год спустя, в 1868 г., способствовало тому, что политическая агитация выдвигается на первое место в деятельности социал-демократов, отодвигая экономическую борьбу на задний план [18, c.122].

Однако лассальянские тенденции в немецком рабочем движении не сошли на нет. После смерти Ф. Лассаля к руководству «Всеобщего Германского Рабочего Союза» пришел А. Швейцер, отдававший предпочтение экономическим интересам перед политическими, считая, что стачки не могут уничтожить капиталистического правительства, но они способны облегчить положение рабочих [18,c.128].

Другое направление в лассальянстве, выступавшее против необходимости экономической борьбы и вследствие этого отрицавшее все формы организации рабочего класса, преследующие эти цели, в том числе и профессиональные союзы, ярко представлено в словах одного из его руководителей Фрицше: «Мы, социал-демократы, гордились до сих пор тем, что преследуем идеальные, а не реальные цели, пока наши идеалы не осуществлены; потому что «приспособление» к условиям времени, подчинение существующим условиям, означало бы компромисс с не-правом» [18, c.123].

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

Однако практические интересы рабочего класса иногда брали верх над политическими устремлениями. Когда тот же Фрицше в 1865 г. основал профсоюз сигарщиков, один из редакторов лассальянского «Социал-демократа» в письме президенту «Всеобщего Германского Рабочего Союза» резко порицал подобную тактику: «Такого рода вещи погубят партию, она, поделом, упадет в общественном мнении и все движение погибнет, - вы увидите, политическая сторона движения заглохнет и возьмет перевес чисто материальное направление; подобно сигарщикам и типографщикам, отдельные ремесла объединятся и будут защищать свои корпоративные интересы» [18, c.124].

В 1868 г. на ежегодном конгрессе «Всеобщего Германского Рабочего Союза» А. Щвейцер и Фрицше, преодолев разногласия, совместно внесли два предложения: 1) признать, что стачки не могут изменить основ политического строя, но способствуют росту классового самосознания рабочих и при правильной организации могут устранить отдельные социальные злоупотребления (чрезмерный рабочий день, низкую заработную плату и т.д.); 2) поручить президенту союза созвать конгресс для организации профессионального движения. Следует отметить, что конгресс единодушно принял первую резолюцию и отверг вторую. По мнению С. Н. Прокоповича, такая реакция членов конгресса базировалась на ожидании быстрых успехов исключительно от политической агитации и знаменовала дистанцирование от экономической борьбы пролетариата за свои интересы в связи с тем, что стачка и иные формы экономической борьбы не подрывали господствующего в обществе капиталистического способа производства [18, c.128].

Однако такой подход не означал, что другая из означенных тенденций не играла существенного значения. Подобные явления имели место и в 107

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations социал-демократической партии Германии, созданной в 1869 г. в Эйзенахе В.Либкнехтом и А. Бебелем, имевшими тесные связи с К. Марксом и Ф. Энгельсом. Радикальные воззрения последних оказывали немалое влияние на выработку эйзенахцами стратегической и тактической линии поведения. В 1870 г. В. Либкнехт на конгрессе в Штутгарте так сформулировал политическую программу партии: «Стачками и другими неполитическими средствами борьбы мы никогда не достигнем уничтожения системы наемного труда. Лишь с падением всего современного государственного строя возможна новая система производства. Мы должны, поэтому овладеть государством и основать новое, которое не признавало бы классового господства, не терпело бы ни господ, ни слуг, и организовало бы общество на началах товарищества» [18, c.130]. На конгрессе в Дрездене в 1871 г. за продолжение данной политической линии выступил делегат Ретинг: «Если мы агитацией в пользу нормального рабочего дня отвлечем рабочих от коренного зла и радикального лечения его, - то мы, по моему мнению, в большинстве случаев внесем путаницу в голову рабочих. Если же мы ясно поставим вопрос относительно настоящих целей рабочего движения, то увидим, что мы гораздо скорее придем к радикальному лечению, если не будем заниматься бесполезными вещами» [18, c.123].

Безусловно, на формирование данной тактики оказала влияние не только позиция К. Маркса и Ф. Энгельса, но и события, связанные с

Парижской Коммуной. Но они лишь усилили уже имевшуюся устойчивую радикальную тенденцию среди эйзенахцев. Так еще в 1869 г. делегат Йорк на

Эйзенахском конгрессе выступил против требования 8-ми часового рабочего дня: «Я не думаю, чтобы это требование было уже теперь практично и целесообразно в Германии; я придерживаясь того мнения, что мы можем

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations рассчитывать быстро и решительно осуществить лишь практически разумные требования» [18, c.130-131].

Однако не столь радикально настроенные делегаты возразили ему, ссылаясь на то, что в программе сдержится целый ряд требований, которые в ближайшее время не могут быть осуществлены, но они необходимы с точки зрения агитации, указывая рабочим цель, к достижению которой необходимо стремиться. Несколько позже эту позицию наиболее полно и рельефно представил на конгрессе в Дрездене в 1871 г. И. Мост: «Мы находимся теперь приблизительно в положении тяжело больного, который знает, что вылечить его может лишь радикальное лечение. Ему нужен опытный врач, чтобы отнять больной орган. Подобный больной перевяжет свою рану, если перевязка может ослабить его боль; иначе он не мог бы дотерпеть до того времени, когда придет врач и прибегнет к радикальному лечению. Он должен перевязать свою рану, ослабить боль, чтобы дождаться прихода врача. Мы также перевязываем наши раны, утишаем на время наши боли, чтобы иметь возможность дождаться того времени, когда предпринято будет радикальное лечение» [18, c.131]. Иначе говоря, социал-демократы должны выступать за изменение экономического положения пролетариата, «чтобы он не перемер с голоду по пути к социальному строю».

Следует отметить, что подобная точка зрения среди социал-демократов сформировалась и получила поддержку не сразу. В 1867 г. попытки А. Швейцера вести в рейхстаге практическую политику были отвергнуты большинством социал-демократических депутатов. Но уже на конгрессе 1869 г. эйзенахцы решительно выступили за развитие профессионального движения, рассматривая его в качестве удобного средства для ведения политической агитации. На конгрессе в Штутгарте в 1870 г. была также принята резолюция, указывавшая на необходимость участия в выборах ради 109

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations агитационных целей. Леворадикальное крыло социал-демократов, отвергая необходимость пропаганды в законодательных собраниях, наиболее четко выразила свою позицию устами делегата Кейзера на Готском конгрессе 1875 г.: «Мы ничего не хотим от существующего правительства, мы хотим сами завоевать политическую власть» [18, c.130].

Добившись ослабления влияния партии «прогрессистов», правительство О. фон Бисмарка перешло в наступление против своих вчерашних союзников – немецкой социал-демократии и рабочего движения, которые лишь вначале выступили против политики либеральной буржуазии, усилив тем самым позиции консерваторов, а затем обнаружили собственные классовые интересы и отвергли дальнейшее сотрудничество с правительством. Опираясь на всеобщее избирательное право и возможность вести стачечную борьбу, рабочее движение и социал-демократия все более становились влиятельной политической силой, оппозиционной политике Бисмарка. Начиная с 1873 г. правительство делает попытки протащить через рейхстаг законы, запрещающие свободу стачек и свободу печати. Повторная попытка провести эти законопроекты через рейхстаг в смягченном варианте, также не увенчалась успехом. Тогда власти прибегли к другому средству. 8 июня 1874 г. новый прокурор Тессендорф произвел обыски в Берлине и Пруссии у вожаков лассальянского Союза и эйзенахских организаций, которые затем были закрыты под различными предлогами. Были запрещены и большинство профсоюзных рабочих организаций, испытывавших социал-демократическое влияние. Эти преследования создали необходимые предпосылки для сближения лассальянцев и эйзенахцев. На конгрессе в Кобурге в 1874 г. отмечалось, что совместная деятельность во время стачек, на выборах в парламенте, примерное равенство полученных от избирателей в 1874 г. голосов, репрессии правительства, создали условия для их 110

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations дальнейшего сближения. Объединение произошло на Готском конгрессе в 1875 г. Выработанная на этом съезде программа объединенной социал-демократической партии представляла собой дальнейшее развитие эйзенахской, с включением некоторых принципиальных положений лассальянцев. В июне 1875 г. большая часть немецких государств, следуя примеру Пруссии, запретили на своей территории деятельность социалистических союзов. На Готском социал-демократическом конгрессе было принято решение отказаться от существования партийных организаций.

Определенные изменения в тактике немецкой социал-демократической партии наступили и в связи с принятием в Германии исключительного закона о социалистах от 19 октября 1878 г., по которому были закрыты почти все профессиональные рабочие союзы и практически все социал-демократические газеты. В этот период Бисмарк намеревался спровоцировать социал-демократов на открытое выступление, чтобы военными методами расправиться с ними. В некоторых рабочих кружках думали, что наступил канун социальной революции. Однако вожди германской социал-демократии призывали массы к спокойствию. В течение продолжительного времени «Vorwarts» печатал в заголовке каждого номера следующее обращение: «Партийные товарищи! Не поддавайтесь провокации. В вас хотят стрелять! Реакция нуждается в бунтах, чтобы выиграть партию!» [17, c.223].

В условиях жесточайшего преследования немецкая социал-демократия в основу своей тактики положила разрешенную законом деятельность во время избирательных кампаний и пропаганду в небольших рабочих кружках. Высылка социал-демократов административным порядком из городов, находившихся на малом осадном положении, не только не дала положительных результатов, но и способствовала еще большему распространению социал-демократических идей среди населения. Это 111

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations вынуждена была признать и сама власть: «Все сведения сходятся в том, что высланные из известного места социал-демократы продолжают на новом месте жительства агитацию в пользу социал-демократических учений и принципов часто еще в более сильной степени. Таким образом, социалистические учения и принципы насаждаются часто в таких местностях, которые до сих пор мало или совсем не были затронуты социал-демократической пропагандой» [18, c.137].

К воссозданию на иной основе партийных организаций привела деятельность по сбору денег для административно высланных социал-демократов, а после основания в Цюрихе «Социал-демократа» 28 сентября 1879 г. – и распространение запрещенной в Германии нелегальной литературы. Фактически нелегальное положение немецких социал-демократов привело и к некоторому изменению их партийной программы. На Виденском конгрессе 1880 г. из Готской программы партии, в том месте, где говорится о путях достижения целей рабочего движения, было вычеркнуто слово «законными» путями, что указывало на то, что отныне партия стремится «всеми средствами к свободному государству и социалистическому обществу» [24, c.387]. Следует отметить, что и раньше немецкие социал-демократы при наличии леворадикальных тенденций в части партийных организаций, не стремились отразить их воззрения в программе партии, опасаясь, по всей видимости, оттолкнуть от нее не столь радикально настроенные слои рабочих, избегая оснований для преследования со стороны властей.

Избранная немецкой социал-демократией тактика постепенно стала приносить определенные успехи. На выборах 1884 г. число поданных за социал-демократов голосов превысило ¾ миллиона. И это в условиях жесточайшего преследования партии. Растущие силы партии дали основание 112

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations

В. Либкнехту на конгрессе в Сен-Галлене выступить со следующим радикальным заявлением: «Насилие не создает революции и вообще не революционно. Напротив, враги революции всегда опирались на насилие. «Насилие определяет право» - вовсе не революционный тезис, а система «крови и железа» - вовсе не революционная система … Насилие чаще бывает реакционным фактором, чем революционным, как показывает беглый взгляд на историю. Новые идеи всегда имели насилие против себя. Если бы насилие было всесильным, никогда бы не было революций. … Люди, верующие в то, что один человек способен с помощью «крови и железа» или «динамитной бомбы» по произволу изменить форму государства,- веруют в чудеса. Сила – не есть насилие. Против силы экономического развития насилие является бессильным» [18, c.140].

1 октября 1890 г. исключительный закон против социалистов был отменен. Реакции не удалось подорвать силу и влияние социал-демократической партии, подавить рабочее движение. В это время вновь на повестку дня встал вопрос о тактике действий партии в новых, изменившихся условиях. Анализируя прошедшую эпоху подпольной деятельности партии, отмечая рост ее рядов и растущее влияние среди рабочих, В. Либкнехт, тем не менее, главное внимание уделил не вопросам насильственного завоевания пролетариатом политической власти, на что не раз он указывал в соответствии с доктриной марксизма в своих предыдущих речах, а разнообразию средств, ведущих к достижению цели. «Если бы мы придавали главное значение фактору механической власти, мы бы стали на точку зрения наших врагов. Бисмарк был воплощением грубой силы, воплощением политики крови и железа … Мы же могли противопоставить ему только нашу справедливость, наше глубокое убеждение да голую грудь, а между тем победили все-таки мы … Социал-демократия оказывается теперь самой 113

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations сильной партией Германии. Разве это не лучшее доказательство правильности нашей тактики? … Сущность революционности лежит не в средствах, а в цели. Насилие – вот уже тысячи лет как является фактором реакционным. Докажите, что наша цель ложна, и тогда вы можете сказать, что партия, следуя в теперешнем направлении, свернула с революционного пути» [17, c.219].

Ту же мысль мы встречаем и у К. Каутского. Отказываясь от бланкистского подхода к захвату власти, он рассматривал социальную революцию как длительный процесс постепенного овладения ею. «Подобная революция может принимать самые различные формы, смотря по обстоятельствам, при которых она свершается. Вовсе не необходимо, чтобы она непременно сопровождалась насилиями и пролитием крови … Вовсе не необходимо также, чтобы судьба социальной революции решалась сразу, одним ударом. Можно даже сказать, что такого случая никогда и не бывало. Революции подготавливаются в течение политической и экономической борьбы, которая длится годами и десятками лет, и производится при постоянных изменениях и постоянных колебаниях сил различных классов и различных партий, часто прерываемая долгими периодами реакции» [26, c.107].

Эти же идеи нашли отражение и в работе А. Бебеля «Женщина и социализм», где он указывает на необходимость адекватности выбранных средств борьбы и сложившихся обстоятельств. «Меры, которые приходится принимать в течение различных стадий эволюции, зависят от постоянно меняющихся обстоятельств … Вопрос средств при борьбе есть вопрос тактики. Но тактика изменяется, смотря по противнику и смотря по тем средствам, которые находятся в его и в моем распоряжении. Средство, которое нынче оказывается превосходным, завтра может оказаться роковым, 114

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations потому что обстоятельства для достижения цели зависят от времени и обстоятельств; нужно только употреблять самые действительные и самые радикальные средства, какие только позволяют обстоятельства» [27, c.354-355].

Не отказываясь по существу от завоевания власти, А. Бебель, В. Либкнехт, К. Каутский соглашаются с необходимостью корректировки тактики действий партии в изменившихся условиях, указывают на необходимость поиска новых эффективных средств достижения цели. На Эрфуртском конгрессе 1891 г. А. Бебель, анализируя происшедшие изменения в обществе, призывал к необходимости поиска новых тактических приемов. «На вопрос – что должно случиться в веке скорострельных ружей и пушек Максима во время революции, производимой самое большее несколькими сотнями тысяч лиц, - я недавно ответил в Дрездене: нас перестреляли бы как воробьев. Думать в настоящее время, при наличности колоссальных успехов, происшедших не только в военной области, но и в области политической, и в особенности в области экономической, - думать, что мы, социалисты, можем достигнуть цели средствами буржуазной партии, например, постройкой баррикад, это значит страшно ошибаться, это значит совершенно не понимать характера той среды, в которой мы находимся … Для достижения нашей конечной цели, мы должны прибегнуть к совершенно новым путям и к совершенно новым средствам … Таково мое непоколебимое убеждение» [17, c.219].

Одним из главных средств, ведущих к достижению конечной цели социал-демократии – завоеванию власти, по мнению В. Либкнехта, в существующих условиях является революционизирование умов трудящейся массы. «Нужно, чтобы партия приобрела такую силу, приобрела столько сторонников, чтобы она оказала, наконец, такое давление, перед которым ни 115

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations одно правительство не может выстоять … До сих пор ни одна правительственная система не могла держаться долго против ясно выраженной воли народа; все правительства, которые боролись против воли народа, были низвергаемы» [17, c.224]. Об этом же несколько десятилетий тому назад говорил и Ф. Лассаль [19, c.45-46]. Как отмечал Э. Мильо, сила деспотической власти покоится «на молчаливом согласии и поддержке страны. Работать над тем, чтобы не было этого согласия, чтобы не было этой поддержки, значит подкапываться под самые основы здания, значит подготовлять его разрушение» [17, c.224].

Таким образом, характеризуя особенности зарождения и развития немецкой социал-демократии, следует отметить, что на нее оказали воздействие, как воззрения классиков марксизма, так и идеи Ф. Лассаля, политика правительства, расстановка сил на политической арене Германии, собственные интересы рабочего движения. Именно взаимодействием данных факторов можно объяснить существование в германской социал-демократии революционной и реформистской тенденций развития. Некоторое преобладание реформистских настроений в рабочем движении было вызвано определенными успехами в деле достижения желаемых результатов (в том числе и в период действия исключительного закона против социалистов).

Использование в своих интересах противоречий господствующих классов, поддержка со стороны трудящихся масс проводимой политики, отсутствие крайней необходимости прибегать к радикальным методам борьбы, сила военщины, желающей репрессивными методами расправиться с социал-демократией, поддержка и одобрение проводимого курса со стороны социал-демократических партий других стран Европы обусловили сохранение и развитие реформистских настроений в среде рабочего класса. Однако в последующем, в руководстве германской социал-демократии на 116

Креативная экономика и социальные инновации Creative Economics and Social Innovations некоторое время вновь происходит усиление революционаристских подходов к решению общественных проблем.

Таким образом, исторические материалы и события проливают свет на многие трудности современного развития. Современные трансформационные процессы [28; 29], современная цивилизация, как никогда, нуждаются в уроках истории, которые могут помочь в преодолении захлестнувшего мир насилия, выйти на новые рубежи осмысления вставших перед обществом проблем.