Международная деятельность в системе высшей школы - одно из основных направлений развития современных международных отношений

На сегодняшний день особую ценность в вопросе изучения международной деятельности высшей школы представляет опыт, накопленный зарубежными образовательными учреждениями. К сожалению, всеми исследователями отмечается запаздывание теоретического осмысления зарубежного опыта организации и внедрения форм и средств международного сотрудничества, тогда как, по нашему мнению, изучение опыта решения указанных проблем в других странах позволяет составить более осмысленное и адекватное представление о проблемах организации международной деятельности в отечественной системе высшей школы. Включение образовательных учреждений в процессы глобализации делают необходимым изучение на теоретическом уровне проблем международной деятельности высших учебных заведений. Связи российских вузов — составная и неотъемлемая часть всего комплекса научных, культурных и экономических связей страны и было бы неправомерно рассматривать их в отрыве от ситуации, сложившейся в системе международных отношений в целом, так как выявленные здесь закономерности распространяются и на международные взаимоотношения в области образования.

Одним из первых шагов в этом направлении считаем изучение, анализ и уточнение базовых понятий, составляющих специфику международного образовательного сотрудничества и используемых в трудах зарубежных и российских ученых.

Так как международная деятельность высшей школы является разновидностью существования международных отношений между государствами, представляется целесообразным обратиться к характеристике понятия «международные отношения» как такового, с точки зрения политики и международной дипломатии.

Используя Internet ресурс, а именно службу электронных тематических словарей Glossary Commander, в разделе «Экономика» находим следующее определение: «Международные отношения это — система политических, экономических, научно-технических, культурных, военных, дипломатических и иных устойчивых взаимосвязей и взаимодействий субъектов международных отношений: государств, народов, межгосударственных правительственных и неправительственных объединений, организаций и органов партий и движений, отдельных лиц и их групп»1.

По мнению доктора политических наук, профессора А.В. Торкунова, в связи с распадом прежней системы международных отношений под сомнением оказались все прошлые завоевания теоретической мысли, возникла необходимость переосмысления базовых понятий науки и, прежде всего, исходного понятия «международные отношения», ибо понимание того смысла, который в него вкладывается, лежит в основе науки о международных отношениях2.

В соответствии с поставленной целью и задачами, в данном конкретном случае мы принимаем терминологию такой, какова она в современной политической теории международных отношений, которая необходима нам для более полного изучения конкретной плоскости международных отношений, а именно международной деятельности в системе высшей школы.

Как считает профессор А.В. Торкунов, «современные международные отношения отличает не только беспрецедентная динамика, но сложность и многомерность. Это — новая сложная мировая система, по сути своей многополярная и многомерная, существующая в разных измерениях: экономическом, военно-стратегическом, геополитическом, дипломатическом, культурно-идеологическом, коммуникационном и т. д. И в каждой такой «плоскости» — свои ведущие «игроки», свои правила и закономерности. Появились новые дестабилизирующие силы и тенденции, которые необходимо учитывать при анализе и попытках концептуализации современных международных отношений». В нашем исследовании интересующее измерение представляет собой плоскость общеевропейского образовательного пространства, частью которого стало образовательное пространство Российской Федерации после подписания Министром образования В.М. Филипповым Болонской декларации на конференции министров образования европейских стран в г. Берлине в сентябре 2003 г.

Неожиданность глобальных перемен для международно-политической науки, непредвиденность их характера привели к двум важным выводам, касающимся представлений о природе международных отношений. Первый из них — довольно пессимистический — состоит в том, что, несмотря на относительно немолодой возраст науки о международ-

Н.В. Медведева ных отношениях, она не только не накопила достаточных знаний об изучаемом ею объекте, но вынуждена даже сомневаться в самом его существовании. Иначе говоря, появились сомнения в том, что природа и закономерности международных отношений имеют свою специфику, отличающую их от других видов общественных взаимодействий. Это еще больше укрепляет позиции тех, кто прежде считал невозможным создание единой универсальной теории международных отношений, правильность положений которой могла бы подтверждаться или опровергаться самими событиями и фактами международной жизни. Согласно взглядам стоящих на этих позициях, международные отношения настолько многообразны, в них принимают участие настолько разные социальные субъекты, что общие теоретические выводы, а тем более достоверные прогнозы здесь маловероятны. Вот почему следует отказаться от всяких попыток создания единой теории международных отношений. Такой подход ставит под сомнение сущность нашего исследования. Ведь если нет науки о международных отношениях, то о какой научности можно говорить в контексте международной деятельности высшей школы?

Второй вывод, который может быть сделан на основе оценки ситуации, складывающейся сегодня на международной арене состоит в том, что взаимная критика различных теоретических традиций, парадигм, концепций и теорий вовсе не приводит к их разрушению и исчезновению. Напротив, она заставляет ученых пересматривать накопленный багаж знаний, способствует взаимному обогащению их взглядов и, таким образом, общему продвижению науки о международных отношениях в познании своего объекта, его природы и закономерностей. Это означает, что при анализе вопроса о природе международных отношений и их закономерностей не избежать рассмотрения противоположных теоретических позиций.

В вопросе о том, что есть сущность международных отношений вообще и международной деятельности вузов в частности, интересен проведенный сравнительный исторический анализ природы международных отношений, в результате которого выявились характерные признаки, по нашему мнению, являющиеся общими как для одной, так и для другой категории.

Многообразие существующих сегодня в международно-политической науке теорий и взглядов можно свести к трем известным парадигмам: реалистс-кой, либеральной и неомарксистской, каждая из которых исходит из своего понимания сущности и характера международных отношений.

Центральными для теории политического реализма, одним из самых авторитетных представителей которой стал в ЗО-е и, особенно, в послевоенные 40-е годы Г. Моргентау, являются «понятие интереса, определенного в терминах власти»и связан ные с ним понятия баланса сил, геополитической стратегии и т. п., включающие также экономическую, информационно-коммуникативную, научную, финансовую и производственную составляющиес3. По нашему мнению, такой подход имеет право на существование и в рамках темы настоящего исследования. Международные отношения в системе высшей школы — это тот же интерес с целью завоевания определенных позиций посредством реализации геополитической, экономической и финансовой стратегии вуза.

Что касается сущности, то одним из исходных для политического реализма является положение об анархической природе международных отношений. С этой точки зрения, именно анархичность отличает их от внутриобщественных отношений, которая проявляется в двух аспектах. «Во-первых, это отсутствие общей, единой правящей во всем мире структуры, распоряжения которой были бы обязательны для неуклонного исполнения правительствами всех государств. Во-вторых, это неизбежная для каждого государства необходимость рассчитывать только на себя, на собственные возможности в отстаивании своих интересов. Так называемая «помоги себе сам» анархия»4. Указанные признаки присущи характеру отношений, существующих между вузами на международной арене. Разница в образовательных и политических системах государств диктует необходимость поиска компромисса, когда нередко приходится приносить в жертву свои интересы. И, конечно же, «спасение утопающих — дело рук самих утопающих», так как никто, кроме самого высшего учебного заведения (в лице его руководства), не заинтересован в его благополучии и процветании, укрепление которых — а, следовательно, если рассматривать высшую школу в целом, и усиление государства, его власти как способности оказывать влияние на другие государства — остается главным элементом национальных интересов.

С окончанием холодной войны авторитет политического реализма был серьезно поколеблен. Традиционный идеализм и неолиберализм означал особый подход к пониманию сущности международных отношений, их природы. Являясь либералом, Б. Бузан не подвергал сомнению реалистический тезис о радикальном отличии политических взаимодействий в рамках государства и на международной арене, но в то же время считал, что в целом природа международных отношений меняется в сторону «зрелой анархии», в рамках которой западные либерально-демократические государства способны играть роль гаранта международной безопасности, а достижения прогресса становятся доступными для всех, в том числе слабых государств и рядовых индивидов. Сегодня в международном образовательном пространстве наблюдаются схожие тенденции.

В частности, ЮНЕСКО выступает инициатором и предлагает систему мер, подлежащих к принятию высшими учебными заведениями, и направленных на развитие международного сотрудничества с аналогичными учреждениями за рубежом. «В рамках такого сотрудничества высшим учебным заведениям промышленно развитых стран следует развивать сотрудничество с высшими учебными заведениями развивающихся стран; обеспечивать справедливое признание степеней и учебных курсов, пройденных за границей; способствовать возвращению в свои страны преподавателей и научных работников, в свое время их покинувших, а также привлечению университетских добровольцев— недавно вышедших на пенсию преподавателей и научных работников или молодых преподавателей и научных работников, находящихся в начале своей профессиональной карьеры, которые хотели бы преподавать и проводить научные исследования в высших учебных заведениях развивающихся стран».

С точки зрения неомарксизма, мир представляет собой глобальную систему многообразных экономик, государств, обществ, идеологий и культур. Разобраться в этом сложном многообразии помогают используемые сторонниками неомарксизма базовые понятия «мир-система» и «мир-экономика». Последнее отражает не столько сумму экономических отношений в мире, сколько самую обширную систему взаимодействия международных акторов (действующих лиц), ведущую роль в которой играют экономически наиболее сильные. Основные черты мир-экономики — это всемирная организация производства, рост значения ТНК в мировом хозяйственном развитии, усиливающаяся координация производственных комплексов, интернационализация капиталов и уменьшение возможностей государственного вмешательства в сферу финансов. По утверждению неомарксистов, государства, которые ранее защищали себя от внешних потрясений, сегодня превращаются в агентов, передающих национальным, экономикам, требования мир-экономики с целью адаптации к условиям конкуренции на мировом рынке. При этом указанные процессы, как и соответствующие структуры, являются результатом деятельности людей, продуктом истории и часто именуются «глобализацией» или «интернационализацией».

В то же время, подчеркивают неомарксисты, существуют и процессы, противоположные глобализации. Это, в первую очередь, диверсификация экономических, политических, общественных, социо-культурных и иных организаций и структур, поиски иных путей развития. Однако радикально-либеральная идеология стремится завуалировать эти процессы. Она внушает людям, что альтернативы глобализации нет, что в основе наблюдающихся на мировой арене жесткой конкуренции, дерегламентации взаимодействий и эгоизма лежит неумолимая экономическая логика. Гиперлиберальная мир-экономика нуждается в лидере, способном заставить уважать ее правила, пишет один из видных представителей неомарксизма Р. Кокс. После холодной войны эту роль присвоили себе США, что позволяет им претендовать на привилегии в виде исключений из общих правил поведения на международной арене. Эта зависимость касается не только периферийных зон мировой системы, т. е. слаборазвитых стран «третьего мира», не только ее «активных» или «главных» периферийных зон, какими становятся страны Восточной Азии, Восточной Европы, Латинской Америки, Россия, Индия, но и таких традиционных «центров системы», как Япония и Западная Европа. Выстраиваясь в кильватере политики Вашингтона, последние рискуют в долгосрочной перспективе обострить этим не только японо-европейское соперничество, но и смягчившиеся в последние десятилетия противоречия между западноевропейскими странами.

Вместе с тем, считают неомарксисты, положение все же не так фатально, как его представляют сторонники радикал-либеральной концепции «мон-диализации». Дальнейшая эволюция мировой системы во многом будет зависеть от политической воли и способности «периферийных» стран и регионов порвать с навязываемой им стратегией развития в сфере как внутренних, так и международных отношений.

Стремление отдельных систем образования к доминированию легко объясняется их, якобы; желанием поделиться своими достижениями ради всеобщего блага. Под призывами к повышению качества образования, его доступности и фундаментальности часто скрываются глубоко эгоистические геополитические мотивы конкретных государств, стремящихся захватить или удержать власть на международной экономической и политической арене. И если западные государства «не имеют никакого желания сражаться друг с другом, то это совсем не относится к отношениям между ними и остальным миром»5. Например, современная Европа и европейское образовательное пространство. Образовательные системы европейских государств приведены к общему знаменателю и находятся в своеобразном состоянии покоя относительно друг друга. По отношению же вовне, европейская система образования стремится всячески пропагандировать свое превосходство в сравнении с другими, «менее развитыми», по мнению европейских экспертов, образовательными системами. Как считает ректор МГУ академик В.А. Садовничий, здесь и таится наибольшая опасность. Он подчеркивает отсутствие каких-либо гарантий того, что богатые и сильные демократические державы станут помогать более слабым государствам в других регионах, когда возникнет угроза их собственной безопасности. Это касается и образования. Поэтому важным условием интеграции России в общеевропейское образовательное пространство должно быть все-таки сохранение

Н.В. Медведева национального опыта и традиций, таких как «научность образования, его фундаментальность, энцик-лопедичность»6. Все это — гаранты безопасности государства. .

В настоящий момент Болонский процесс предусматривает формирование к 2010 году на территории 40 стран Европы единого образовательного пространства, которое предполагает взаимное признание дипломов вузов стран-участниц. Тактическая цель — достижение единых стандартов высшего образования, основанного на двух уровнях (бакалавр и магистр). Стратегическая — взаимное признание дипломов вузов, для чего необходимо выработать общие критерии оценки качества преподавания в вузах стран-участниц и ввести образовательные кредиты.

Наметившаяся в международном образовании тенденция является стремлением выработать единую систему, которая могла бы быть экстраполирована на частные образовательные пространства государств, сведя их в одну транснациональную или, как ее еще называют, наднациональную систему.

В ходе исследования наметился ряд общих положений, разделяемых представителями всех трех парадигм: Г. Моргентау, Р, Арон, К. Уолц, Б. Бузан, Р. Греко, Дж. Миршаймер, Р. Кеохейн, Дж. Най, М. Николсон Ч. Липсон, Р. Кокс, М. Рогальски, Ф. Кардозо, Т. Фалето.

Во-первых, это положение о том, что, хотя анархия международных отношений и продолжает существовать и даже отчасти возрастает, возможности для их регулирования все же существуют.

Во-вторых, число участников международных отношений расширяется, включая в себя не только госу дарства и межправительственные организации, но и новых, нетрадиционных акторов — международные правительственные и неправительственные организации, транснациональные корпорации, компании и предприятия, многочисленные производственные, финансовые, профессиональные и иные ассоциации и объединения, а также рядовых индивидов.

В-третьих, это признание всемирного характера тех вызовов и проблем, с которыми сталкиваются сегодня участники международных отношений.

Наконец, это указание на переходный характер современного состояния этих отношений. Словом, «проблематика современных международных исследований значительно усложнилась, к тому же и современные международные отношения еще не представляют собой окончательно сформировавшуюся систему, продолжая находиться в процессе динамичного становления. Это по-прежнему большой научный и политический вызов ученым и практикам».