Международная образовательная экспедиция "Хал-хин-гол: место памяти"

В последние годы в российских школах и высших учебных заведениях все более популярной становится практика организации культурнообразовательных экспедиций в другие города и регионы страны и даже за рубеж. Туристические маршруты разрабатываются в зависимости от предметной ориентации учителей и вузовских кафедр, организующих такие поездки. Безусловно, посещение исторических достопримечательностей, природных заповедников и культурных центров, встречи с ровесниками, экскурсии в музеи и учебные заведения сами по себе обогащают эмоциональную сферу личности школьников и студентов, разнообразят их опыт межкультурного взаимодействия, вызывают интерес к новым путешествиям.

Но чем еще, кроме этих очевидных достоинств, могут быть эффективны образовательные проекты, связанные с пребыванием в другой местности? Какой вклад они могут внести в становление профессиональных компетентностей студентов, обучающихся в педагогических вузах? Каким образом они могут помочь им в постижении смыслов современного гуманитарного образования и педагогической профессии?

С другой стороны, какие задания и виды деятельности можно предложить участникам таких экспедиций, чтобы они чувствовали себя первооткрывателями и активными исследователями «другого» мира, а вместе с узнаванием «другой» культуры учились лучше понимать себя, «свой» мир, специфику своей профессиональной дея- тельности и, как следствие, принимать культурное многообразие как ценность и условие развития современного общества, стремились бы к открытости и диалогу?

Эти вопросы были поставлены во время подготовки международного проекта, в котором должны были принять участие студенты и преподаватели исторических факультетов Бурятского государственного университета и Дальневосточного государственного гуманитарного университета. Идея проекта возникла на стыке географических и культурных координат Монголии и двух российских регионов: Республики Бурятия и Хабаровского края – во время всероссийской научно-практической конференции «Российская история в образовательном дискурсе этнонацио-нальных регионов Российской Федерации» (г. Улан-Удэ, апрель 2008 г.) [1].

Целью первого в истории двух вузов международного образовательного проекта был сравнительный анализ систем общего исторического и высшего профессионального образования в России и Монголии, формирующихся в 1990-е – начале 2000-х гг. под воздействием кардинальных общественно-политических, экономических, культурных и геополитических факторов.

Не секрет, что во времена Советского Союза степень его влияния на все стороны жизни монгольского общества и государства была очень существенной, в орбите прямого идеологического воздействия и заимствований находились также система общего исторического образования и практика подготовки учителей истории. После распада СССР монгольским историкам и педагогам, также как их российским коллегам, пришлось заново определять ценностно-целевые приоритеты учебного предмета «История», перерабатывать концепции курсов всемирной и отечественной истории, обновлять макеты школьных учебников, менять содержание и формы подготовки учителей-гуманитариев.

«Как протекал этот процесс в сопредельной с Россией стране? Что было общего и различного в образовательных реформах бывших социалистических стран? Как монгольская молодежь самоидентифицирует себя в современном мире, изучая прошлое своей страны? Какой образ соседних стран формируется в Монголии на основе новых подходов к анализу российско-монгольских и монголо-китайских отношений?..» – на эти и другие вопросы мы предлагали ответить студентам во время посещения общеобразовательных школ и университетов в Улан-Баторе, бесед с учителями и преподавателями исторических дисциплин, общения с монгольскими студентами, сравнивая школьные учебники истории.

К планированию таких видов деятельности располагали открытость монгольских коллег к обсуждению с нами любых вопросов из истории российско-монгольских отношений в прошлом и настоящем, их гостеприимство, уважительное отношение к России и владение русским языком, готовность пригласить нас на школьные уроки и лекции в университете, провести встречи с монгольскими студентами.

Не менее значимым ресурсом для изучения иной историко-культурной и образовательной среды стали для российских студентов доступные по ценам музеи и достопримечательности столицы Монголии, фонды российского культурного центра, общение с людьми на улицах Улан-Батора, молодежные встречи в кафе и на дискотеках…

В совокупности все эти факторы и условия обеспечили возможность во время пребывания в сопредельной стране разработать и реализовать систему проектных заданий, ориентированных на активное взаимодействие российских студентов с иной социокультурной и образовательной средой, на решение проблемных задач, связанных с пониманием и интерпретацией историко-культурных и педагогических феноменов, на поиск и обработку информации, представленной в разных видах источников, на актуализацию культурного разнообразия и многокультурную самоидентификацию. Апогеем все время усложнявшейся проектной деятельности студентов в контексте становления их профессиональных компетентностей стало задание, связанное с самостоятельной оценкой образовательного потенциала культурных и исторических достопримечательностей Улан-Батора и разработкой адекватных ему познавательных заданий.

По материалам проекта было опубликовано учебно-методическое пособие, в котором были подродно изложены концепция, идеи, маршруты и результаты образовательной экспедиции [2].

Успешная реализация проекта подвигла нас на новые идеи, тем более, что 2009 г. стал юбилейным во взаимоотношениях России и Монголии. Среди ярких дат 2009 г., которые отмечались в России официальными церемониями и народными фестивалями, открытием новых памятников и научными конференциями, не забыли празднование 70-летия победы на Халхин-Голе.

Удивление этот факт вызывает потому, что в нашем обществе и СМИ, в школьных учебниках и исторической литературе, как минимум в последние десятилетия, события мая – августа 1939 г., развернувшиеся на берегах далекой монгольской реки, освещались крайне скупо и не масштабно. Поэтому есть основания утверждать, что для большинства современных россиян, особенно для молодежи, военный конфликт в Монголии – это «неизвестная война», «белая страница» истории российско-монгольских отношений в 20-м столетии.

Статус праздничных мероприятий, посвященных 70-летию победы советско-монгольских войск на Халхин-Голе, безусловно, повысил государственный визит Президента России Д.А.Медведева в Монголию, приуроченный специально к этой дате. В течение двух дней глава России и сопровождающие его лица провели несколько официальных встреч и переговоров с руководством Монголии по многим аспектам политических и экономических отношений двух стран, но центральным эпизодом пребывания Д.А. Медведева в Улан-Баторе стали торжества по случаю 70-летия победы на Халхин-Голе.

Президенты Монголии и России возложили венок к памятнику маршала Г.К. Жукова, наградили монгольских и российских ветеранов сражения на реке Халхин-Гол, приняли участие в торжественном собрании, посвященном «совместной исторической победе народов и солдат двух наших стран» (Ц.Элбэгдорж, Президент Монголии).

В речи Президента Монголии не один раз под- черкивалось значение победы в битве на Халхин-Голе для защиты суверенитета, независимости страны и свободы монгольского народа, звучали искренние слова «глубокого уважения к подвигу простых монгольских и российских солдат, воевавших самоотверженно, не щадя собственной жизни…», признательности российскому народу за военно-техническую помощь, которая «сыграла решающую роль в достижении этой победы» [3].

В ответном выступлении Д.А. Медведева выделим развернутую оценку событий на Халхин-Голе: «Как известно, победа на Халхин-Голе изменила расклад сил международной политики, повлияла на решение Японии не вступать в войну против Советского Союза на стороне фашистской Германии, а в 1941 г. позволила перебросить с Дальнего Востока к Москве крупные силы войск. И именно эти войска сыграли важнейшую роль в обороне нашей Родины, в том, что Советская Армия смогла перейти к контрнаступлению» [4].

Налицо любопытное противоречие. В апреле 1940 г. на совещании при ЦК ВКП(б) начальствующего состава И.В. Сталин заявил, что вооруженные столкновения у озера Хасан и на реке Халхин-Гол – лишь «отдельные эпизоды на пятачке, строго ограниченном», «некоторая проба сил», «настоящей, серьезной войны наша армия еще не вела» [5].

Что заставляет политиков кардинально менять оценки исторических событий? Каковы последствия официальных заявлений по поводу прошлого для исторической науки и исторического образования, а главное – для общества? Как они и другие факторы влияют на коллективную память о прошлом? Почему об одном и том же событии их участники и потомки могут вспоминать по-разному? Почему и у современников могут быть кардинально различные мнения о прошедшем? Наконец, что заставляет историков «переписывать историю» и как общество, вступившее в информационную эпоху, должно относиться к этому явлению?

Эти и другие вопросы определили выбор темы второго международного образовательного проекта «Халхин-Гол: место памяти».

Отметим, что это не реконструкция конкретного исторического события на месте действия (тем более потому, что до берегов Халхин-Гола мы не могли добраться из-за финансовой стороны этого мероприятия). Это был, скорее, целенаправленный комплекс различных исследовательских стратегий для изучения содержания коллективной памяти о событиях на Халхин-Голе в России и Монголии на протяжении 70 лет, а также способы управления этой памятью посредством различных коммеморативных мероприятий, факторы формирования индивидуальной памяти людей, причины дискуссионности многих вопросов «конфликта на Халхин-Голе» в современной исторической науке[6].

Первоначально «Места памяти» – это масштабный исследовательский проект современного французского историка Пьера Нора, в котором приняло участие около 100 ученых. В течение 1984-1992 гг. они подготовили семь томов, посвященных историко-культурному наследию Франции. Показательны названия трех частей этого проекта: «Республика», «Нация» и «Франция» (!), что свидетельствует о его существенных отличиях от всех предыдущих исторических исследований.

Целями проекта П. Нора были: 1) вернуть память под контроль историков в условиях, когда прошлое становится непредсказуемым («эпоха сомнений») и слишком зависящим от императивов настоящего; 2) деконструкция отживших стереотипов национального мифа путем раскрытия механизмов их конструирования и функционирования.

«Места памяти», которые анализировали П. Нора и его единомышленники, не являются местами в узком, географическом смысле слова, они определяются как своеобразные точки пересечения, на которых складывается и концентрируется память общества. Их главная функция – сохранение коллективной памяти.

«Местами памяти могут стать люди, события, предметы, здания, традиции, легенды, географические точки, которые окружены особой символической аурой. Их роль прежде всего символическая, т.е. напоминание о прошлом, наполняющее смыслом жизнь в настоящем» (П.Нора).

Для исследователя «мест памяти» они бесценны тем, что здесь «работает память», «это не сама традиция, а лаборатория, где она формируется» (П.Нора).

Таким образом, составляя своеобразный каталог «мест памяти» , участники этого проекта писали не столько историю Франции, сколько историю французских мифов и стереотипов, рассказывали не столько о том, что случилось, сколько о том, как об этом случившемся вспоминали и вспоминают потомки. Издание помогло по-новому взглянуть на историю Франции и обновить подходы к изучению истории в целом [7].

Эксперимент французских историков с национальными местами памяти более или менее успешно повторен в некоторых других странах Европы [8].

Другим прообразом нашего проекта стало исследование российских историков Д.А.Андреева и Г.А. Бордюгова «Пространство памяти: Великая Победа и власть» [9]. В нем авторы досконально анализируют процессы формирования, точнее, управления памятью о Великой Победе в советском – российском обществе с 1945 по 2005 г., выделяя периоды «подчинения памяти» (1945-1953), «локализации пространства памяти» (1955-1964), «прорыв в пространство жизни» (1965-1975) и т.д.

Главный тезис проекта: «Любая власть проектирует не только настоящее и будущее, но и прошлое. Точнее, конечно, не само по себе прошлое, но его интерпретации и восприятие» [10].

Ключевые понятия этого проекта – «пространство памяти», «проект памяти», «культурный герой памяти», «субъект памяти» , «зона антипамяти» – были использованы нами в разработке проектных заданий по теме «Халкин-Гол: место памяти» и в рефлексии результатов исследовательской работы студентов.

Два охарактеризованных проекта подвели нас к актуализации такого феномена современной политической жизни России и исторического образования, как историческая политика. Это качественно иное, намного более интенсивное, чем обычно, вмешательство в трактовку истории той части политической элиты, которая контролирует власть в данный момент, для борьбы с внутренней оппозицией и для достижения определенных целей в деле «нациестроительства», а также для получения определенных преимуществ в международных отношениях.

Отметим, что историческая политика – не синоним понятию «политизация истории» . Второе явление существует издавна и, по мнению специалистов, неизбежно в силу природы исторических исследований, причастности Истории одновременно к прошлому, настоящему и будущему.

О том, что современные политики довольно часто обращаются к событиям прошлого, высказываются об их характере и значении, участвуют в обсуждении и оценке учебников истории, вызывая подчас бурную реакцию общества, свидетельствуют явления под метафорическими названиями «битва за прошлое», «бои за историю», «History Wars». Они распространены во многих странах мира, включая Россию, и ставят перед педагогами следующие вопросы:

• •    Как историческая политика связана с историческим образованием?

• •    Кто, каким образом и как формирует содержание школьных курсов истории (а шире – исторических изысканий) в авторитарном и демократическом обществах?

• •    Чьи взгляды и оценки прошлого транслируют учебники? Каковы формы взаимодействия политиков, высказывающихся по поводу прошлого, и учителей истории в современном мире?

• •    Каковы цели и приоритеты исторического образования школьников и студентов педагогических университетов в условиях открытого информационного общества, идеологического плюрализма, гуманизма и демократии?..

На эти и другие вопросы, по замыслу авторов проекта «Халкин-Гол: место памяти», участники образовательной экспедиции должны были постараться найти ответы самостоятельно (или приблизиться к их осмыслению), посещая мемориальные комплексы и музеи Улан-Батора, сравнивая экспозиции юбилейных выставок России и Монголии, анализируя разнообразные источники и произведения на темы Халхин-Гола, общаясь с людьми разных поколений [11].

Таким образом, международный образовательный проект, задуманный как способ изучения систем исторического образования в современной России и Монголии, превзошел первоначальные целевые установки, раздвинул границы познания иной историко-культурной среды и образовательного пространства, привел к более существенным результатам в становлении опыта межкультурного взаимодействия, уважительного отношения и интереса к сопредельным странам и народам, в самопознании и самореализации студентов в процессе профессиональной и социальнокоммуникативной практики. Очевидная для всех участников проекта эффективность позволяет отнести его к инновационным формам профессиональной подготовки студентов-гуманитариев, которые отвечают на вызовы современного мира, актуализируют роль истории в становлении личности и как средства коммуникации в поликуль-турном обществе; они адекватны целям историкообществоведческого образования в средней школе и требованиям к подготовке педагогов.