Межконфессиональный диалог: религия как фактор социальной стабильности

Современные государства, в основном светские по своему характеру, сформировали развитое гражданское общество, однако данное достижение само по себе не всегда определяет их способность чутко реагировать на запросы времени. В частности, государственная политика таких стран порой не в полной мере учитывает значимость религиозной составляющей общественной жизни, хотя роль вероисповедных факторов в современном интенсивно меняющемся мире остается крайне весомой.

Таким образом все более актуализируется научно-практическая и идеологическая значимость изучения влияния религиозной культуры на социокультурную динамику общественной системы, возможные векторы развития духовной сферы общества и прогнозирование дальнейших социально-экономических изменений. В условиях усиливающейся глобализации и интеграции России в мировую социально-экономическую систему обращение к основаниям духовной культуры и социообразующему потенциалу традиционных религиозных ценностей становится жизненно необходимым фактором стабильного развития общества, не желающего утрачивать свою культурную идентичность под влиянием модных глобализационных трендов.

Классическими считаются следующие функции религии: регулятивная; коммуникативная; интегративная; компенсаторная; воспитательная. Особое значение они обретают в наблюдаемой ныне ситуации активизации глобальных миграционных процессов, когда в условиях секуляризации, модернизации и культурной трансформации преимущественно моноконфессиональные страны напрямую сталкиваются с феноменом поликонфессио-нальности.

Следует отметить, что рост религиозного самосознания населения поликонфессиональ-ных государств, кроме повышения значимости и степени влияния морально-нравственных норм в результате реализации регулятивной функции религии, формирует ряд социально значимых противоречий.

Во-первых, религиозная культура формирует у верующих внутриконфессиональную консолидацию и солидарность, что в итоге может вылиться не только в групповую сплоченность, но (при некоторых условиях) вызвать социальное размежевание, сопровождающееся идеологическими разногласиями.

Во-вторых, религиозные культуры исторически сложились как макрообщности, в определенной степени противостоящие друг другу в силу влияния объективно имеющих место «цивилизационных разломов», разъединяющих их последователей.

В-третьих, локализация через внутри-конфессиональную консолидацию и солидарность, ориентацию верующих исключительно на ценности своих религиозных культур так или иначе ориентируют их на межрелигиозные различия, и, таким образом, актуализируют и формируют в их сознании установки и представления социального взаимовосприя-тия, разделяя мир на «своих» и «чужих».

Между тем значимость культурного диалога религиозных конфессий обозначается следующими направлениями социокультурных изменений.

Во-первых, мирное завершение идеологического противостояния может обернуться позитивными цивилизационными трансформациями, и укрепившиеся этнонациональные отношения станут надежным основанием политической стабильности.

Во-вторых, межконфессиональный диалог затруднит использование радикалами потенциала религиозной идеологии для мобилизации населения через актуализацию различных вероисповедных установок.

В-третьих, диалог представителей различных конфессий может стать гарантом стабильности и сохранения социокультурной самоидентификации в условиях глобализации и идентификации.

В-четвертых, межрелигиозный диалог дает возможность еще раз убедиться в том, что истоки религиозно-политического экстремизма и международного терроризма не могут быть сформированы в недрах религиозных учений. В данном отношении межконфессиональное взаимодействие может стать мощнейшим потенциалом формирования как национальной идеи, так и воспитательной работы в области предупреждения террора.

Однако зафиксированный в Федеральном законе от 26 сентября 1997 г. № 125-ФЗ «О свободе совести и религиозных объединениях» [10], комплекс норм значительно ослабил степень государственной регуляции межконфессиональных отношений, предоставив религиозным объединениям почти полную свободу действий. Данное обстоятельство обусловило появление в России множества иностранных проповедников и новых религиозных движений, усиливших межконфессиональное соперничество.

На настоящий момент разработаны теоретические положения о роли религии при формировании социальной реальности и межконфессионального диалога как одного из гарантов стабильности мировой социально-экономической и политико-идеологической системы.

В целом можно выделить два наиболее четко обозначившиеся направления исследования межконфессиональных отношений: конфликтное и позитивный опыт межконфессионального взаимодействия. Представляют также интерес работы, посвященные аксиологической основе жизнедеятельности отдельных конфессий [1] [5], принципу равенства конфессий [2] [8] [6].

Современные исследователи часто обращают внимание на межнациональные отношения, однако при этом, к сожалению, без пристального внимания остаются различные аспекты взаимодействия религии и культуры в направлении гармонизации межконфессиональных отношений. Между тем, как уже было указано, диалог различных религиозных групп и объединений несет в себе значительный позитивный потенциал, поскольку позволяет сохранить, укрепить и передать последующим поколениям вечные общечеловеческие ценности и духовные идеалы, поддерживаемые всеми конфессиями.

Особенно актуальна данная проблема в отношении молодежи, в процессе модернизации и глобализации зачастую попадающей в инокультурную среду и теряющей свои исторические национальные и религиозные корни.

Северный Кавказ – регион, наиболее пестрый в смысле разнообразия различных по своей культуре и вероисповеданию народов представляет собой уникальную базу для проведения исследований в области социологии религии. Особенности исторической памяти народов Северного Кавказа, определяющие их стойкую приверженность системе традиционных ценностей, позволили сохранить, несмотря на быстро меняющиеся социально-экономические и социокультурные условия, уважительное отношение к предкам, их деяниям, традициям.

Региональная культурная специфика повлияла и на складывание особого менталитета, получившего свое отражение в чрезвычайно развитой исторической памяти. Эти факторы во многом обеспечили стабильность социальной системы, поддерживавшейся без резких, кризисных изменений на протяжении долгого времени. Религия в данном случае выступает фактором системообразующих связей, способных придать системе свойство целостности. Значимость религиозных установок, их роль в обществе повышаются преимущественно в условиях отсутствия и очевидной слабости государственной национальной политики и идеологии, создающих, в сущности, такие социальные нормативы, как представления о должном, вредном, полезном, системы оценивания событийного ряда жиз- недеятельности и иные системы ценностной иерархии и т.д.

Как известно, в северокавказском регионе наиболее распространены две религии: христианство и ислам. Проживающие в регионах Северного Кавказа респонденты по-разному оценивают место религии в жизни социума. Так, значимость религии и ее роль в будущем развитии общества отметили 64,5% респондентов в PA1, 46,3% – в КБР против 23,2% опрошенных, считающих что роль религии в жизни общества в целом и отдельного человека будет уменьшаться, 66,7% – в КЧР, 51% – в РД. 83% в– РИ. 44.4% – в РСО-А, где процент респондентов, прогнозирующих снижение роли религии, равен 26,8%, 77,9% – в ЧР [3, с. 257].

При этом политическая активность религиозных организаций (православных и мусульманских) в решении вопросов, так или иначе связанных с государственным управлением приветствуется жителями РА: 43,3% опрошенными, было «против» – 39,7%; КБР – 58,4% и 36,7%, КЧР – 58,6% и 38,1%, РД – 45,1% и 37,8%, РИ – 79,2% и 18,9%, ЧР – 79,1% и 18,3%.

В отношении предпочтения той или иной модели государства по критерию его отношения к религии ответы респондентов приветствовали, прежде всего, светское государство. Модель шариатского правления вызывала положительные оценки у 2,7% респондентов в РА, в КБР – у 10,5%, в КЧР – у 25,4%, в РД – у 12,8%, в РИ – у 46,9%, в РСО-А – у 3,3%, в ЧР – 21,8% [9]. Ответы респондентов, желающих жить в шариатском государстве, вызывают опасения в отношении их знания тех норм и правил поведения, которые регулируются данным комплексом предписаний, так как выявился высокий процент респондентов, которые никогда не читали Библию, Коран или другие религиозные тексты: РА – 23,2%, КБР – 33,1%, КЧР – 20,1%, РД – 23,3%, РИ – 20,2%, РСО-А – 22,7%, ЧР – 38,2%. Частота обращения к Библии или Корану в наибольшей степени отмечается в РИ – 12,4% и ЧР – 10,3%. в Дагестане регулярно читающих указанные тексты всего 3,5%. При этом примерно треть респондентов по всем семи республика (30–35%) отметила довольно большой промежуток давности обращения к данным тестам (5–10 лет).

Наиболее важной сферой жизнедеятельности общества религию считают 58, 6% респондентов в РИ и 37,1% в ЧР; в Дагестане – 18,4%, Осетии – 15,0%. Данный факт является свидетельством не только высокой степени религиозности жителей данных республик, но и важности религии как социального института, позволяющего стабилизировать духовную жизнь индивида и общества в условиях обостряющегося кризиса.

Соблюдение религиозных обрядов, праздников и других религиозных традиций важно для 86,7% респондентов, опрошенных в Ингушетии, 88,9% – в Чечне; в РА – 52,1%, в КБР – 43,0%, в КЧР – 59,4%, в РД – 46,7%, в РСО-А – 57,0%.

Таким образом, еще раз доказывается важность психотерапевтической, функции вероисповедных систем, о которой писал один из классиков антропологии, создатель функционализма Бронислав Малиновский, указывая на необходимость религии для человека в условиях преодоления беспокойства и страха, вызванные смертью близкого; в условиях истощенности собственных психологических и физических ресурсов и возможностей, в условиях длительного стресса [4, с. 53].

В современных социально-экономических и политических условиях также актуализируется одна из важнейших функций религии – придание смысла человеческой жизни. К тому же с точки зрения структурно-функциональной парадигмы религия более других форм общественного сознания способствует социальной сплоченности и конформизму, формируя особую модель отношений в обществе.

Подтверждением данного факта может служить утверждение Питера Бергера, придерживающегося парадигмы символического