Мировая торговая война и ее макроэкономические последствия

For сitation: Kukhto A.A., Zaychenko I.M. World trade war and its macroeconomic consequences. Scientific Bulletin of the Southern Management Institute. 2019; (2): 29-33. (In Russ.)

There is no conflict of interests

С начала 2018 года администрация США объявила и реализовала ряд протекционистских мер, ориентированных на конкретные сектора (такие как сталь и алюминий) и страны (в особенности, на Китай). Несмотря на то, что эти новые тарифы первоначально были направлены на ограниченное количество товаров и лишь небольшую долю торговли США, охват, с точки зрения товаров, постепенно увеличивался по мере усиления торгового конфликта между США и Китаем. После решения Китая принять ответные меры против тарифов США Белый дом летом 2018 года объявил о дополнительных тарифах, покрывающих 200 миллиардов долларов импорта из Китая.

Протекционистские меры могут быть также распространены администрацией США на импорт автомобилей и автозапчастей, что повышает риск географического распространения торговой войны, поскольку наиболее пострадавшие регионы (например, ЕС) также могут принять ответные меры. Глобальная торговая система сейчас находится под исключительным давлением. Нынешняя ситуация была провокационно описана как «крупнейшая торговая война в экономической истории» Министерством торговли Китая (Wall Street Journal 2018) [6].

Краткосрочные макроэкономические последствия повышения торговых пошлин.

В данном моделировании проведен анализ сценария полномасштабной торговой войны, когда на импорт как промежуточных, так и конечных товаров всех торговых партнеров во всех регионах мира налагается постоянное повышение тарифов на 10%.

В краткосрочной перспективе более высокие импортные тарифы могут привести к росту цен на импортные товары, как для фирм, так и для домашних хозяйств. В контексте мировой торговой войны влияние на глобальный ВВП зависит от взаимозаменяемости между импортными и отечественными товарами, реакции фирм-экспортеров, сталкивающихся с тарифами, и реакции денежно-кредитной политики [1].

Согласно представленному ниже базовому моделированию, мировой ВВП упадет на 0,7% в первый год и до 1,1% в конце третьего года после введения тарифов. Влияние на инфляцию невелико, поскольку прямое инфляционное воздействие более высоких тарифов смягчается реакцией денежно-кредитной политики и падением совокупного спроса (внутреннего и внешнего), что оказывает понижательное давление на цены. Глобальный рост инфляции будет умеренным и кратковременным (0,1 процентных пункта в мире через год, 0,04 процентных пункта через три года).

Данное моделирование вступает в более широкие политические дебаты, оценивая влияние введения тарифов. Фокусируясь на двусторонней торговой войне между США и их торговыми партнерами и используя аналогичные модели, ЕЦБ (2018) и МВФ (2018) находят, что неудивительно, более низкое влияние на глобальный ВВП.

Косвенные каналы, усиливающие последствия глобальной торговой войны.

Помимо последствий, обусловленных повышением тарифов, торговая война может также оказывать воздействие на экономику по различным косвенным каналам [2]. Рассмотрим три из них:

Косвенный эффект 1: снижение производительности в результате изменения распределения производственных ресурсов между разнородными фирмами.

Косвенный эффект 2: увеличение стоимости финансирования капитала, вызванное финансовым стрессом.

Косвенный эффект 3: падение инвестиций из-за роста неопределенности в отношении будущих условий бизнеса, заставляющих фирмы «ждать и видеть».

Эти косвенные каналы усиливают прямой эффект повышения тарифов. Наша тарировка опирается на Berthou et al. (2018) для размера шока производительности и на Bussière et al. (2015) для влияния индекса волатильности Чикагской биржи (VIX) на инвестиционный спрос [4].

Для ясности прямые и косвенные последствия повышения тарифов представлены отдельно (см. Рисунки 1 и 2), а затем добавлены для получения общего эффекта. Для разграничения двух возможных сценариев предполагается, что рост неопределенности будет «низким» или «высоким» в зависимости от величины увеличения финансовых затрат и VIX – соответственно, 50 и 100 базисных пунктов роста корпоративных спредов для косвенного эффекта 2 и одно и два стандартных отклонения увеличения VIX для косвенного эффекта 3. Учитывая все каналы (прямые и косвенные) и учитывая сценарий высокой неопределенности, всеобщая глобальная торговая война, вызывающая высокий финансовый стресс, снизит уровень глобального ВВП на 2,0% по воздействию и почти на 3,0% через два года.

Примечание: Эффекты соответствующих шоков получены из отдельных моделирований GIMF. «Низкий» эффект соответствует шоку одного стандартного отклонения от стоимости финансирования и неопределенности, влияющей на инвестиции. «Высокий» эффект соответствует ударам, эквивалентным двум стандартным отклонениям. Прямой торговый эффект не изменился.

Рисунок 1. Влияние на мировой ВВП

1-ый год                        2-ой год                       3-ий год

Повышение неопределенности Повышение неопределенности Повышение неопределенности

Высокое Низкое            Высокое Низкое           Высокое Низкое

0,2

•0,4

п 10% Q Производи- , Финансовые Q Инвеста- * Итого таррифы тельиость затраты         ции

Рисунок 2. Влияние на мировую инфляцию

Макроэкономические последствия торговой войны в свете долгосрочных моделей торговли.

Экономические последствия этой торговой политики трудно прогнозировать и количественно оценить. Это объясняет тот факт, почему для оценки долгосрочных и краткосрочных последствий глобальной торговой войны могут использоваться различные методы.

Международные макроэкономические модели, такие как GIMF, могут быть использованы для ко- личественной оценки динамического воздействия протекционизма в краткосрочной или среднесрочной перспективе. Они включают более подробное описание краткосрочной динамики в связи с включением трений на различных рынках (финансовых, трудовых или товарных) и наличием ответных мер эндогенной политики (денежно-кредитная и налогово-бюджетная политика) [3].

С другой стороны, количественные торговые модели общего равновесия могут использовать- ся для моделирования долгосрочных последствий торговых войн. Результаты, полученные с помощью этих моделей, были обобщены в недавнем блоге Пола Кругмана в New York Times – обобщенное повышение тарифов от 30 до 60 процентных пунктов приведет к потере глобального реального ВВП от 2% до 3% в долгосрочной перспективе. Аналогичные цифры приводятся в недавней записке, опубликованной французским Советом экономического анализа, в котором говорится, что увеличение импортных тарифов на 60 процентов приведет к снижению реального ВВП на 3% – 4% в крупных экономиках в долгосрочной перспективе [5].

Таким образом, общее мнение экономистов о торговых войнах заключается в том, что их нелегко выиграть даже таким крупным странам, как США. Мы показываем с помощью многострановой динамической стохастической модели общего равновесия, что глобальные потери реального ВВП от глобального повышения тарифов на 10 процентных пунктов важны в первые два года после начала торгового спора и могут быть усилены косвенным воздействием торговой войны на производительность и неопределенность. Хотя самый экстремальный сценарий не обязательно является наиболее вероятным, эта статья подчеркивает потенциально большие реальные издержки торговой войны, порождающей высокий финансовый стресс.

Подводя итог всему вышесказанному, необходимо отметить, что крах глобальной торговой системы – то есть ослабление позиции ВТО как органа, контролирующего справедливую и прозрачную торговую практику между ее членами – может не только привести к снижению глобального благосостояния в долгосрочной перспективе, но и будет тормозить рост глобального ВВП в краткосрочной перспективе.