Мировоззренческие и теоретико-методологические положения курса «Основы российской государственности»: критический анализ

Стоит отметить, что легитимация власти через формулирование идеологических основ не нова. К подобным практикам обращался и СССР, где действовала официальная коммунистическая идеология, а также западные страны. Конечно, формальной обязательной идеологии там нет, но фактическое господство неолиберализма, поддерживаемое такими механизмами, как культура отмены, позитивная дискриминация и пр., эффективно удерживают общество в рамках сложившихся экономических и политических институтов. Курс «Основы российской государственности» в некотором роде представляет собой попытку сформулировать этот идеологический стержень.

С 1 сентября 2023/2024 учебного года в российских вузах стартовал новый учебный курс «Основы российской государственности». Стоит отметить, что он носит обязательный характер и студенты в качестве итогового мероприятия сдают по нему зачет с оценкой.

В рамках проекта «ДНК России» были подготовлены три учебных пособия по дисциплине «Основы российской государственности» под редакцией ряда политологов и историков: общеобразовательное пособие1, учебное пособие для студентов гуманитарных специальностей2, учебное пособие для студентов технических и естественно-научных специальностей3. В литературе имеется немало статьей, посвященных осмыслению данного курса (Гребенкина и др., 2023; Гуляев, 2023). Мы в статье обратим внимание на мировоззренческую базу курса на основе анализа трех указанных учебных пособий.

Мировоззренческие и теоретико-методологические основы курса «Основы российской государственности» . Исторический идеализм проходит красной нитью через все учебники «Основы российской государственности»: здесь и примат духовного над материальным; и вера в Россию - единую и неделимую, которая вне времени и вне классов, а СССР лишь одна из форм существования исторической России; и надклассовое рассмотрение всей истории России как борьбы с Западом, а самой России - как оплота доминирования так называемых традиционных ценностей, государства-цивилизации и т. д. Авторы курса пытаются сформулировать ключевые особенности российского мировоззрения, главными из которых считают приверженность традиционным ценностям и религиозность, причем указанная приверженность никак не обосновывается, в то же время постулируется как достижение, а не как результат отсталости России от более развитых стран.

Всем трем учебникам свойственны уклон в религию и консерватизм с одной стороны и неприятие идей революции и социального прогресса с другой. Например: «Мировоззрение, из которого исчез Бог, неминуемо превращает человека в природное существо, которое ничем не озабочено, кроме вопросов комфорта и земного благосостояния, а поэтому никогда не будет довольно и счастливо. К тому же не преображенный духовно человек в любых социальных формах будет неизбежно являть и воспроизводить темную, злую часть своей натуры»4. Эта же мысль находит воплощение и в учебнике для студентов технических и естественно-научных направлений5.

Очевидно, что подобные пассажи в тексте учебных пособий носят явно прорелигиозный характер и могут задеть атеистическую часть общества. Тем более фактически существует значительное количество примеров, когда атеисты были озабочены отнюдь не только своим личным комфортом и благосостоянием, но и интересами страны и народа. Многочисленные примеры подвигов коммунистов и комсомольцев в годы Великой Отечественной войны наиболее наглядное тому подтверждение.

Не лишен курс и политической ангажированности в области трактовки исторических вопросов. Весьма показательна справка в учебнике для студентов гуманитарных специальностей о Николае II: «Николай II Александрович (1868-1918 гг.) - последний русский император, святой царь-страстотерпец. В годы его правления был проведен ряд реформ в сфере экономики, военного дела, образования и т. д. При Николае II велась оборонительная война с Японией (1904– 1905 гг.), а также при нем Россия вступила в Великую войну 1914–1918 гг.: в обеих войнах русской победе помешали революционные настроения, разрушившие армию и государство. После переворота в феврале 1917 г. был отправлен в ссылку, а после захвата власти большевиками был зверски казнен вместе с семьей и приближенными в Екатеринбурге. Причислен к лику святых в 2000 г.»1. Здесь в каждом слове просматривается историческая мифология. В России все складывалось хорошо, межимпериалистическое столкновение, которым являлась Первая мировая война, названо Великим, а проиграла Россия везде по причине революционных настроений, которые разрушали великую армию и империю. Февральская революция именуется переворотом, а Николай II – святым страстотерпцем. Однако в значительной степени это фактически неправда. Наоборот, неспособность царской власти вести войны ввиду прогнившей политической и экономической системы обостряла революционную ситуацию. При этом возникает вопрос, почему империя рухнула? В справке нет ни слова о причинах революционных событий, ходынской трагедии, Кровавом воскресенье, жесточайшем положении рабочих, нерешенности крестьянского вопроса, неготовности России к войнам и ее отсталости от ведущих стран Запада.

Данная часть, на наш взгляд, является примером ангажированного, тенденциозного и сугубо идеалистического подхода к рассмотрению исторических явлений. Если в политической и исторической публицистике подобные вещи имеют право на жизнь, то для учебника это недопустимо. Очевидно, что в учебном пособии для студентов вуза нужен более взвешенный, критический и, главное, всесторонний подход к такой исторической фигуре, как Николай II. Кроме того, феномен революций куда сложнее, чем просто «вредительство смутьянов», он нуждается в глубоком изучении объективных причин, что в учебных пособиях совершенно отсутствует.

Не лучшим образом дела обстоят, когда речь заходит о взглядах вождя мирового пролетариата В.И. Ленина. Так, авторы гуманитарного учебника пишут: «Ленин еще до революции писал о придуманном им же так называемом великорусском шовинизме как одной из главных помех для построения коммунизма в России. По его мнению, присущее русским осознание Отечества и национальной гордости необходимо было уничтожить»2. При чтении подобных тенденциозных высказываний удивляют слова о «придуманности» проблемы великорусского шовинизма, хотя проблемы еврейских погромов, национальных взаимоотношений в Российской империи многократно обсуждались в научной литературе.

Однако еще более странно видеть откровенное искажение позиции В.И. Ленина относительно национальной гордости великороссов, которую якобы нужно уничтожить. Это прямо не соответствует действительности. Достаточно обратиться к высказываниям самого В.И. Ленина, чтобы убедиться в этом: «Чуждо ли нам, великорусским сознательным пролетариям, чувство национальной гордости? Конечно, нет! Мы любим свой язык и свою родину, мы больше всего работаем над тем, чтобы ее трудящиеся массы (т. е. 9/10 ее населения) поднять до сознательной жизни демократов и социалистов. Нам больнее всего видеть и чувствовать, каким насилиям, гнету и издевательствам подвергают нашу прекрасную родину царские палачи, дворяне и капиталисты. Мы гордимся тем, что эти насилия вызывали отпор из нашей среды, из среды великорусов, что эта среда выдвинула Радищева, декабристов, революционеров-разночинцев 70-х годов, что великорусский рабочий класс создал в 1905 году могучую революционную партию масс, что великорусский мужик начал в то же время становиться демократом, начал свергать попа и помещика» (Ленин, 1969: 107).

Как видно, реальная позиция В.И. Ленина не имеет ничего общего с приписываемой ему авторами учебника для студентов гуманитарных специальностей. На наш взгляд, можно по-разному относиться к В.И. Ленину и другим лидерам большевиков, как и к марксистской теории в целом, но подобные искажения их позиции недопустимы. Вдвойне такие искажения взглядов выдающихся исторических деятелей неприемлемы в учебной литературе, предназначенной для студенческой аудитории.

При анализе коллективизма у авторов учебных пособий речь идет не о коллективной борьбе за права, а о некоем принципе духовного единения верхов и низов общества. При этом в принципе обходится стороной вполне реальная проблема атомизации и фрагментации самих низов общества (Бурик, 2022: 164–165), которая является серьезным препятствием в формировании развитых структур гражданского общества и традиции борьбы за свои права (Бакланов, 2023).

Относительно солидаризма, который, с точки зрения авторов учебного пособия, ориентирован на «самореализацию человека через братство со своими соотечественниками», напомним, что данный принцип является элементом другой знакомой всем идеологии, чьим автором был Б. Муссолини. В условиях декларируемой политическим руководством России борьбы с фашизмом внутри страны и за ее пределами подобные реверансы в сторону отдельных элементов фашистской идеологии крайне странно читать в учебных курсах по дисциплине, призванной транслировать государственный взгляд на Россию и ее мировоззренческие особенности.

Авторы учебников делают ставку на веру как объединяющий фактор, о чем прямо пишут: «Нужно задуматься, что нас может не разрушить, а объединить? То, что осталось нам от отцов и прадедов, – любовь и вера»1. Но как же знания, критическое мышление? Или в этом современная Россия не нуждается так сильно, как в вере? Данное утверждение выглядит крайне спорным, особенно в контексте того, что в условиях современного общества с его огромными информационными потоками только критически мыслящая и знающая личность может делать компетентные и независимые суждения и совершать обдуманные поступки. Нас же зовут к вере, доставшейся нам от предков.

Авторы учебных пособий, раскрывая особенности российского мировоззрения, выдвигают концепцию пентабазиса. С этой точки зрения основы российской государственности рассматриваются через пятиэлементную системную модель мировоззрения: человек, семья, общество, страна, государство. При этом с позиции теоретической конструкции авторов курса каждому из пяти элементов соответствуют дополнительные. Например, человеку соответствуют такие ценности, как созидание, творчество, трудолюбие; государству – доверие к его институтам; стране – патриотизм; семье – традиции; обществу – согласие.

С нашей точки зрения, указанная конструкция пентабазиса также выглядит натянутой и умозрительной, а главное, весьма расплывчатой. В учебном пособии для гуманитариев излагаются похожие идеи, но в другой форме. В нем основными чертами российской цивилизации выступают традиционализм, стабильность, патернализм, ориентация на единоначалие и пр.2

В учебном пособии для студентов гуманитарных специальностей встречается так называемая концепция русского хранительства, суть которой авторы излагают в следующих пунктах: «предпочтение традиционных форм общественно-политического развития абстрактным универсальным схемам; признание значимой роли государства в развитии общества; признание традиции важнейшим источником формального права; признание традиционных религий духовным фундаментом общества; признание приоритета общности над индивидом; отстаивание цивилизационной самобытности своего народа (группы народов, близких по своим традициям); признание права на свободное историческое развитие любого народа или цивилизации; признание идеала свободной, нравственно ответственной перед обществом личности»3.

Как видно, концепция русского хранительства содержит в себе представленные в систематическом виде основные положения консервативной идеологии и ее элементов применительно к России, понятой с точки зрения методологии теории локальных цивилизаций, т. е. как отдельную от Запада и Востока цивилизацию, идущую собственным путем. Эти пункты не бесспорны, многие звучат обобщенно и оставляют место для разноплановых трактовок. Так, например, вызывают вопросы формулировки, касающиеся приоритета традиционных форм общественно-политического развития. Что имеют в виду авторы? Так можно дойти и до идеи реставрации монархии или крепостного права, которое также долгое время господствовало в России и стало частью «традиции» для своего времени. Кроме того, как увязывается с конституционно закрепленным светским принципом Российского государства положение о том, что традиционные религии признаются духовным фундаментом общества при наличии разнообразных форм светских идеологий, светского гуманизма и пр.? Не меньше вопросов вызывают и остальные пункты, страдающие, на наш взгляд, абстрактностью. Бесспорно, подобные концепции имеют право на существование в рамках научного дискурса, но насколько правомерно строить на данных положениях общеобязательный учебный курс, особенно с учетом того, что в России конституционно закреплены идеологический плюрализм и светское государство? На наш взгляд, подобные рассуждения в учебнике фактически навязывают студентам определенную (в данном случае консервативно-патриотическую) точку зрения, что недопустимо.

Вызовы и образ будущего. Авторы учебников формируют образ будущего России: «образ Российского государства как хранителя и защитника традиционных общечеловеческих духовно-нравственных ценностей»4. Вновь вместо идеи социального прогресса мы видим традиционные ценности с сильным уклоном в религию. По сути, студентам предлагается образ будущего России как оплота традиционализма, православия и нравственности, понятой в традиционноконсервативном духе. Но продвижение вперед, с нашей точки зрения, возможно тогда, когда Россия будет ассоциироваться не просто с обереганием традиций, а с движением по пути социального прогресса в направлении социальной справедливости (Осин, 2023) и свободы. Иными словами, современному Западу с его культурной деградацией нужно противопоставлять ценности не дня вчерашнего, а дня завтрашнего, связанные со свободным и всесторонним развитием всех членов общества, преодолением всех форм социального отчуждения, но этой альтернативы в курсе «Основы российской государственности» не наблюдается.

На наш взгляд, оптимальной может быть методология материалистического понимания истории, поскольку она исходит не из абстрактных ценностей, а из изучения экономического базиса и возникающих на его основе классовых отношений и противоречий, а следовательно, классовых интересов, которые, в свою очередь, выступают основой для идеологических проектов и ценностей. Без этого любые рассуждения о государстве, праве, идеологии, мировоззрении будут оторваны от реальной практической базы человеческой деятельности.

Выводы . Так, анализ всех трех учебных пособий привел к выводу, что запущенный в вузах страны курс «Основы российской государственности» преждевременно был введен как общеобязательный.

Во-первых, данный курс базируется на идеалистической методологии цивилизационного подхода, совершенно игнорирует материалистическое понимание истории и, на наш взгляд, не способствует прививанию научного мировоззрения студентам и развитию их критического мышления относительно происходящего в стране и мире.

Во-вторых, курс «Основы российской государственности» носит явно пропагандистский, идеологический характер, что вступает в противоречие с принципом объективности в образовательном процессе и конституционно закрепленным идеологическим плюрализмом.

В-третьих, авторы учебных пособий позволяют себе вольные трактовки, а местами и вовсе прямые фальсификации и передергивания, что недопустимо в образовательном курсе.

В-четвертых, на наш взгляд, курс «Основы российской государственности» мог бы сыграть положительную роль в деле просвещения российской молодежи в случае, если бы вместо откровенно идеалистической и тенденциозной методологии цивилизационного подхода авторы придерживались более взвешенного, объективного историко-материалистического мировоззрения, более полно бы освещали как консервативные, так и иные (либеральные, марксистские, анархистские) идеологические направления отечественной мысли. Это же относится и к подаче материала в целом. Уход от идеализации российской дореволюционной истории, явного примата традиционных ценностей, консервативной идеологии, веры, религии и, напротив, усиление материалистической составляющей курса, упор на развитие свободного критического мышления, светских форм гуманизма, теоретическое осмысление социального прогресса, отличное как от вульгарного западного понимания, так и от упрощенной консервативной трактовки, сделали бы курс «Основы российской государственности» приемлемым для введения в университеты в качестве обязательного. Пока, увы, данный курс имеет в большей степени идеологическую и пропагандистскую составляющую в ущерб познавательной цели.

В-пятых, исходя из всего сказанного, указанный учебный курс, будучи фактически пропагандистским, мог бы быть реализован в рамках дополнительных, факультативных программ, но в качестве обязательного для студентов университетов страны в том виде, в каком он изложен в рассмотренных учебных пособиях, с нашей точки зрения, реализовываться не может.