Митрополит Сергий как издатель и автор «Журнала Московской Патриархии» в 1931–1935 гг.

E-mail:          ORCID:

E-mail:          ORCID:

* Photos are taken from open sources.

15 мая 2024 г. исполнилось 80 лет со дня смерти Святейшего Патриарха Московского и всея Руси Сергия (Страгородского), одного из самых выдающихся иерархов Русской Православной Церкви. Примечательно, что страсти вокруг его имени так и не утихли: критики продолжают осуждать его за «сервилизм», другие же, наоборот, доказывают, что его путь был единственно верным. Однако, как светские, так и церковные исследователи и публицисты, включая и его критиков, признают Патриарха Сергия незаурядным организатором и крупным богословом. Следует особо отметить, что в отечественной историографии как в обобщающих трудах по истории Русской Церкви первой половины ХХ в., так и в специальных статьях и книгах о Патри -архе Сергии и «сергианстве» отсутствует освещение важного направления его деятельности в самый трагичный период истории Церкви — роль и руководство митрополитом Сергием частично возобновленной церковной печатью в первой половине 1930-х гг. К сожалению, авторы подобных работ ограничиваются лишь констатацией того, факта, что по просьбе Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия с 1931r. начал выходить «Журнал Московской Патриархии»1, либо вообще предпочитают обойти эту тему молчанием2. Основная задача предлагаемой статьи

—

восполнить

отмеченный пробел в жизнедеятельности Патриарха Сергия в бытность его Заместителем Патриаршего Местоблюстителя.

После окончания гражданской войны Московская Патриархия могла издавать

Журнал Московской Патриархии.

1931. № 1

только настольные календари, выходившие до 1925 г. Это была единственная и очень ограниченная возможность для высшей церковной власти публиковать лишь некоторые свои постановления и распоряжения. Поэтому митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), вступивший 14 декабря 1925 г. в исполнение обязанностей Заместителя Патриаршего Местоблюстителя, в ряду первоочередных задач по налаживанию церковной жизни ставил издание официального периодического органа Патриархии. Однако практическое решение этого вопроса зависело от позиции государственной власти. Поэтому обращаясь 1 июня 1926 г. к Народному комиссару внутренних дел с просьбой о легализации Высшего церковного управления (далее — ВЦУ), митрополит Сергий просил также разрешить ему «издание периодического “Вестника Московской Патриархии” для осведомления приходских общин о ходе церковной жизни и распоряжениях церковной

Митрополит Сергий (Страгородский)

власти и для помещения статей по церковновероучительным вопросам»3. Тогда это ходатайство Заместителя Патриаршего Местоблюстителя осталось неудовлетворенным.

Следующий раз просьбу разрешить издание официального органа Патриархии митрополит Сергий высказал в своей памятной записке о нуждах Православной Патриаршей Церкви в СССР, с которой он обратился к председателю постоянной комиссии ВЦИК по вопросам культов П. Г. Смидовичу 19 февраля 1930 r. Это обращение было сделано на следующий же день после известного интервью Заместителя Местоблюстителя иностранным журналистам4.

В своем меморандуме П. Г. Смидо-вичу митрополит Сергий подчеркивал, что «давно чувствуется потребность иметь в Патриархии какое-нибудь периодическое издание, хотя бы в виде ежемесячного бюллетеня для печатания распоряжений, постановлений, посланий и пр. центральной церковной власти, имеющих общецерковный интерес»5. Нетрудно заметить, что здесь в сравнении с ходатайством 1926 г. содержа ние намечаемого официального органа Патриархии не предусматривало информацию о жизни приходских общин и даже помещение статей по церковно-вероучительным вопросам. Оно было сведено до необходимого минимума, т. е. речь шла лишь о публикации распоряжений высшей церковной власти. Очевидно, в этом случае митрополит Сергий учитывал горький опыт, полученный в ходе прежних своих обращений с ходатайствами к государственным органам.

Одним из главных достижений митрополита Сергия в это время явилось разрешение властей на издание «Журнала Московской Патриархии», который выходил с 1931 по 1935 гг. Объем журнала, его тираж и характер публикуемых материалов определялся Главлитом, который в этом вопросе исходил из своего циркуляра от 24 августа 1928 г., посвященного контролю за выпуском религиозной литературы. Согласно этому документу, церковная периодика могла «как правило» выходить только «в центре» и издаваться минимальным тиражом. Никакого роста ее тиражей, как и тиражей вообще всей религиозной литературы, предлагалось не допускать. Строго регламентировалось ее содержание: оно сводилось к «каноническому и догматическому материалу и сугубо церковной хронике». Особо в циркуляре оговаривался запрет на публикацию «заметок о новообращенных, росте того или иного течения»6.

Очевидно, что циркуляр Главлита не мог не повлиять и на ряд особенностей издания «Журнала Московской Патриархии». Он был невелик по объему (от 8 до 14 страниц вместе с календарными материалами) и издавался малым тиражом — всего 3 тысячи экземпляров. Журнальные выпуски имели сплошную нумерацию от № 1

П. Г. Смидович

до № 23–24, из которых 8 номеров, т. е. треть, были сдвоенными. Во всех выпусках журнала за 1931r. указывалось, что это — «ежемесячное издание». Однако в том году вышло не 12 предполагавшихся, а лишь 6 номеров. Поэтому в выпусках 1932-1935 гг. указания на «ежемесячное издание» уже отсутствуют. Реально журнал выходил один раз в 2–4 месяца. Тексты, опубликованные в журнале, имеют множество опечаток. Возможно, что у издателя, т. е. митрополита Сергия, была ограниченная возможность привлекать к работе корректоров. Нередко авторы использовали дореволюционную орфографию и стилистику (сим, ея, изследо-вать и пр.). В большинстве рапортов и докладов епископов и прошений приходского духовенства не указаны имена ни архиереев, ни священников. Неясно, было ли это своеобразной попыткой Заместителя Местоблюстителя оградить духовенство от пристальной слежки ОГПУ или от использования их имен в антирелигиозной печати, или это была работа цензуры.

Во вступительной статье к первому номеру журнала редакция, отмечая трудности предпринимаемого издания, вместе с тем выражала надежду, «что все, кому дороги интересы Церкви», придут к нам на помощь словом и делом в этом святом деле»7. Кто же были эти люди, своей деятельностью помогавшие митрополиту Сергию обеспечить выпуск журнала в столь трудное для Церкви время? По опубликованным текстам можно установить имена трех авторов и двух редакторов. Среди авторов первое место занимает сам издатель журнала Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий, которому принадлежит только подписанных 20 работ. Значительная часть из них представляет большой богословский и особенно богословско-канонический интерес, ибо митрополит Сергий, будущий Патриарх Московский и всея Руси, был, как уже отмечалось выше, выдающимся богословом ХХ в. В связи с этим следует отметить четыре богословские статьи митрополита: «Отношение Церкви Христовой к отделившимся от нее обществам» (в № 2–4), «Значение апостольского преемства в инославии» (в № 23–24), «Почитание Божией Матери по разуму Святой Православной Церкви» (в № 11-12) и «Воскресение Христово в отличие от Воскресения Лазаря» (в № 16-17)8. Первые две из них относятся к экклесиологии. Кроме подписанных работ митрополит Сергий является автором многих постановлений и резолюций, принятых Временным Патриаршим Священным Синодом во главе с Заместителем Местоблюстителя.

Вторым установленным автором журнальных статей является протоиерей Александр Васильевич Лебедев (1888–1937), магистр богословия, профессор-патролог бывшей Казанской Духовной Академии, с августа 1932 г. — делопроизводитель канцелярии Московской Патриархии, а с 4 октября 1934 г. — управляющий делами Временного Патриаршего Синода. Ему принадлежат четыре подписанные работы. В период массовых репрессий протоиерей Александр Лебедев проходил по одному делу со сщмч. Александром Хотовицким (ключарь Храма Христа Спасителя в Москве) и был расстрелян в августе 1937 г.9

Две публикации в журнале были подписаны «редактор», обязанности которого с №4 журнала, вышедшего в середине 1931г., выполнял архимандрит Сергий (Воскресенский), рукоположенный 29 октября 1933 г. во епископа. В сдвоенном № 18–19 журнала за 1934 г. в отделе «Хроника церковной жизни» в связи с извещением о рукоположении «настоятеля храма Воскресения, что в Сокольниках г. Москвы, архимандрита Сергия (Воскресенского) во епископа Коломенского, викария Московской епархии», также сообщалось: «Архимандрит Сергий в течение нескольких лет является сотрудником Московской Патриархии, ведя работу по юридическим вопросам и одновременно являясь ответственным редактором “Журнала Московской Патриархии”. Преосвященный Сергий остается в своих занимаемых должностях Патриархии и в настоящее время»10.

Столь обширная выдержка из «Хроники церковной жизни» приведена здесь лишь потому, что в предисловии Издательского Совета Русской Православной Церкви, напечатавшего в 2001 г. журнальные выпуски 1931–1935 гг., неверно речь идет о двух редакторах — неких А. С. Воскресенском и Е. С. Воскресенском. В действительности же, как показано выше, редактором журнала с середины 1931 г. по 1935 г. являлся архимандрит (впоследствии епископ) Сергий (Воскресенский), дальнейшая судьба которого хорошо известна церковным историкам. В конце 1930-х гг. он являлся ближайшим помощником Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия, а 24 февраля 1941 г. был назначен митрополитом Виленским и Литовским и одновременно Экзархом Латвии и Эстонии. Остался на оккупированной немцами территории, где инициировал создание Псковской православной духовной миссии. Убит в апреле 1944 г. на шоссе между Вильнюсом и Каунасом.

Редактором первых трех номеров журнала был П. Остроухов, о котором более подробно ничего не известно.

Большая часть материалов, публиковавшихся в 1930-е гг. в «Журнале Московской Патриархии», связаны с деятельностью Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода. Уникальность свидетельств о высшем церковном руководстве, содержащихся в этих материалах, во многом определяется и тем, что архив Московской Патриархии тех лет до нашего времени не сохранился, в отличие, например, от комплекса документов органов высшей церковной власти — Поместного Собора 1917-1918 гг. и избранных им Священного Синода и Высшего Церковного Совета, функционировавших вплоть до 1922 г.11

Характеризуя опубликованные в «Журнале Московской Патриархии» материалы ВЦУ 1930-х гг., прежде всего, важно отметить ряд посланий, писем и резолюций митрополита Сергия по различным вопросам церковной жизни. Среди них особое место занимает его статья-разъяснение «О полномочиях Патриаршего Местоблюстителя и его Заместителя», опубликованная в № 1 журнала и важная в свете тех дискуссий об объеме канонических прав фактического Первоиерарха Русской Церкви, которые развернулись в 1930-х гг. между Заместителем и «непоминающими»12. Ряд посланий и писем был связан с расколами и отделениями, происходившими в 1930-х гг. в русской церковной диаспоре.

Из 200 публикаций в «Журнале Московской Патриархии» 1931–1935 гг. 139, т. е. две трети почти каждого номера, составляют постановления ВЦУ, которое в то время существовало в виде Заместителя Патриаршего Местоблюстителя и Временного при нем Патриаршего Священного Синода. Несмотря на то, что журнал начал выходить в 1931 г., в нем напечатан ряд постановлений ВЦУ, относящихся к более раннему времени. Так, в номерах с 1-го по 4-й были опубликованы постановления 1930 г. и несколько постановлений 1928 и 1929 гг. В последующих номерах журнала информация о решениях высшей церковной власти, принятых в конце 1920-х гг., содержится в виде ссылок на эти постановления и выдержек из них, которые нередко вставлялись в мотивировочную часть принимаемых постановлений. Полный текст более ранних в сравнении с 1930-ми гг. постановлений обычно приводился в справках о предыстории обсуждавшегося вопроса, которыми иногда предварялось то или иное решение высшей церковной власти.

Анализ документов ВЦУ, опубликованных в журнале, убедительно показывает, что работой Временного Патриаршего Синода руководил митрополит Сергий. Он вносил на рассмотрение Высшего церковного управления важные вопросы церковной жизни. Отчет о таких заседаниях начинался с примечательной формулировки: «Заместитель Патриаршего Местоблюстителя и Временный при нем Патриарший Священный Синод слушали: предложение Заместителя следующего содержания...» Несомненно, что кроме текстов, подписанных именем митрополита Сергия и предложений, внесенных им на рассмотрение Священного Синода, Заместителю принадлежит и большая часть постановлений ВЦУ, ибо именно в них суммировались и кристаллизовались его предложения.

Опубликованные в журнале материалы позволяют выделить и изучить основные направления деятельности и механизмы функционирования высшей церковной власти в конце 1920-х — первой половине 1930-х гг. Так, Высшая церковная власть стремилась провести в жизнь ряд постановлений Поместного Собора 1917– 1918 гг. в той мере, насколько позволяли условия тех лет. Так, во исполнение соборного постановления от 20 (7) сентября 1918 г., предусматривавшего объединение всех епархий Русской Церкви в округа, и в соответствии с гражданским делением территории страны на области, определением ВЦУ от 27 декабря 1928 г. были образованы церковные области (округа). Причем во исполнение соборного постановления от 21 (8) апреля 1918 г. некоторые полусамостоятельные епископии получили право самостоятельных13.

К вопросу о церковных округах Высшее церковное управление вернулось через пять лет. 12 марта 1934 г., выступая на заседании Временного Синода, митрополит Сергий указывал, что «пятилетняя практика, оправдывая существование церковных областей, вместе с тем выясняет необходимость точнее определить и обязанность для областного архиерея общего попечения о всех епархиях своей области и способы и пути такого попечения»14. На том же заседании было принято «Положение о полномочиях областного архиерея», предложенное митрополитом Сергием «в переработанном виде». В этом документе, в частности, был сделан дальнейший шаг в исполнении соборного постановления 15 (2) апреля 1918 г. о викарных епископах: существовавшие в епархиях полусамостоятельные епископии предусматривалось передать из епархий в общее ведение областного архиерея и, таким образом, превратить в самостоятельные епархии наряду с прочими15. На заседании Синода 27 апреля 1934 г. по предложению митрополита Сергия был также выработан и механизм осуществления этого решения: епархиальные архиереи по получении определения Патриархии от 12 марта 1934 г. «должны незамедлительно представить свои соображения, в частности, о том, какие из викариатств есть основания обратить в епархии и какие оставить в прежнем положении. Получив соображения и доклады Преосвященных, областные архиереи представляют на всю область рапорты Патриархии со своим заключением и Патриархия выносит уже окончательное решение о той или иной епископии»16. Это требовалось потому, что, как констатировал митрополит Сергий, «определение от 12 апреля 1934 г. встречает на местах неправильное понимание. Некоторые из викарных Преосвященных самовольно объявили себя самостоятельными епархиальными архиереями и прекратили поминовение своих правящих архиереев»17.

Заместитель Местоблюстителя учитывал предложения епископата по улучшению работы Синода. На заседании ВЦУ 25 октября 1934 г. он подчеркивал: «Многими из Преосвященных высказывалась мысль, чтобы синодальный год делился не на две сессии с тремя пленумами на каждой, а на три с двумя пленумами... Такой порядок в полтора раза увеличил бы ежегодное число вызываемых в присутствие в Синоде и тем сделал бы участие в работах Синода более возможным для всех вообще пастырей»18. В итоге обсуждения этого вопроса определением ВЦУ № 107 от 25 октября 1934 г. синодальный год был разделен на три сессии: «первую (январь — апрель), вторую (май — август) и третью (сентябрь — декабрь) по два полных собраний Синода в каждой»19.

Из 139 постановлений высшей церковной власти, напечатанных в журнале, 39, т. е. почти треть, посвящены организационным вопросам — порядку работы Синода, изменениям границ и названий епархий в соответствии с гражданским делением территории страны, назначениям и увольнениям архиереев, награждениям и т. п. Среди такого рода вопросов важное место занимали постановления, имевшие цель наладить правильное, без путаницы и проволочек прохождение дел через все церковные инстанции. В качестве примеров можно назвать такие постановления Синода, как «О порядке сношения епархиального духовенства с Патриархией» (№ 140 от 29 октября 1935 г.), «О праве аппеляции» (№ 145 от 21 октября 1931 г.) и весьма интересное, на наш взгляд, определение «Об архивах» (№ 156 от 28 октября 1932 г.)20. В последнем отмечается, что «в большинстве случаев отсутствие должного отношения к хранению служебных бумаг... как Преосвященными, так и отцами благочинными... делает часто невозможным получить и дать необходимую справку по тому или иному вопросу». В связи с этим было признано важным «разъяснить Преосвященным: 1) Необходимость хранения поступающих на их имя служебных бумаг и в первую очередь имеющих значение церковных документов, каковы циркуляры и указы Патриархии, ставленнические дела, отпускные грамоты клирикам, переходящим из других епархий, послужные списки и т. д. 2) Пользу ведения реестра резолюций Преосвященного с кратким резюме бумаг, на которые они положены и с отметкой об исполнении... Со своей стороны, Преосвященные имеют предложить вышеизложенное благочинным своих епархий»21.

Постановления Временного Синода часто касались конкретных дисциплинарных вопросов, связанных с нарушениями канонов и церковной дисциплины. В рапортах и докладах правящих архиереев высшей церковной власти, опубликованных в «Журнале Московской Патриархии», речь шла о вступлении некоторых священников во второй брак, уходе в раскол, принятии в клир священнослужителей-обновленцев без предварительного ознакомления с их моральным обликом, без требуемого покаяния и даже без уведомления епархиального архиерея. Например, даже среди части московского духовенства каноническое сознание настолько исказилось, что клир одной из церквей втайне от правящего архиерея принял в причт обновленческого протодиакона22. При рассмотрении всех подобных случаев ВЦУ настаивало на соблюдении канонов и дисциплины, отменяя все местные решения, нарушавшие эти правила.

Общее расстройство церковной жизни сказалось и на состоянии православного епископата. На массовые аресты епископов Церковь ответила массовыми епископскими хиротониями, многие из которых были совершены тайно (например, в 1926 г. сонм архипастырей пополнился 21 епископом)23. Это породило ряд проблем, вплоть до появления епископов- самозванцев. По каждому такому выявленному случаю Вре- менный Синод принимал специальное постановление, обязательно публиковавшееся в «Журнале Московской Патриархии» и обычно заканчивавшееся следующим образом: «Сообщить Преосвященным, что среди православных епископов... не значится»24.

Общее падение церковной дисциплины в то время, так ярко отраженное на страницах журнала, позволяет лучше понять, почему митрополит Сергий шел на такие уступки атеистической власти ради восстановления центрального церковного управления.

Ряд вопросов, рассмотренных Синодом, связан в значительной степени с теми тяжелыми условиями, в которых оказались духовенство и верующие в результате нового открытого наступления богоборческой власти на Церковь, начавшегося с конца 1920-х гг. Например, 28 мая 1930 г. ВЦУ приняло постановление о «заочном» отпевании умерших с разъяснением, в каких случаях оно возможно25. О причинах, по которым возникла в те годы такая потребность, нетрудно догадаться — отсутствие церкви поблизости ввиду закрытия большинства из них, смерть в лагере или тюрьме и т. п. Поскольку безжалостная атака на Церковь сопровождалась налоговым удушением духовенства, Патриархия публиковала на страницах своего журнала некоторые важные правительственные постановления, касавшиеся налогового обложения «служителей культа»26.

В 1935 г. возобновились массовые аресты духовенства и активных мирян. Заместитель Патриаршего Местоблюстителя митрополит Сергий оказался под угрозой ареста по сфабрикованному обвинению в шпионаже в пользу Японии. Ареста не последовало, но 18 мая 1935 г. вышел указ о роспуске Временного Патриаршего Синода, у которого не было возможности пополнить свой поредевший состав27. Вслед за этим власти запретили «Журнал Московской Патриархии»28. Таким образом, в середине 1930-х гг. с церковной печатью на территории Советского Союза было покончено.

Анализ опубликованных в «Журнале Московской Патриархии» материалов показывает, что вопреки всем притеснениям церковная жизнь продолжалась и Патриархия в лице Заместителя Патриаршего Местоблюстителя митрополита Сергия и членов Временного при нем Патриаршего Священного Синода, оставаясь единственно легализованным органом церковного управления, делала все возможное в тех невероятно трудных условиях, чтобы поддерживать на канонических основах некоторый порядок и дисциплину в Церкви и не дать ей распасться.