Мятежники и герои: история лейб-гвардии Гренадер-ского полка в 1814–1831 гг.

Санкт-Петербургский государственный экономический университет, Санкт-Петербург, Россия, ,

St. Petersburg State University of Economics, St. Petersburg, Russia, ,

Если по истории Гвардейского экипажа и «московцев» есть исследования (Кибовский, Леонов, 2008; Пестриков, 1904), то комплексного рассмотрения событий в контексте участия в них лейб-гвардии Гренадерского полка нет до сих пор.

Изданная в 1845 г. при Николае I краткая история полка не могла коснуться восстания декабристов по соображениям цензуры (Пузанов, 1845). Отдельный очерк о восстании декабристов и участии в нем гренадер по тем же соображениям отличается краткостью и односторонним изложением событий1. В 1904–1906 гг., когда цензура ослабела, офицеры Гренадерского полка приступили к изданию полноценной полковой истории, но успели издать только первый том, описывающий события до воцарения Павла Первого включительно (Судравский, 1906), и дополнительный этюд об участии «штрафников»-гренадер в русско-персидской войне 1826–1828 гг. (Скрутковский, 1896). В советский период подробное изучение истории полков русской императорской гвардии было невозможно, хотя в середине 1920-х гг. Г.С. Габаев успел сделать ценное исследование об участии гвардейцев в событиях 14 декабря 1825 г.2 В период с 1990-х гг. по истории лейб-гвардии Гренадерского полка выходили интересные статьи, затрагивающие эту тему (Эдельман, 2009).

Между тем без проведения исследований полковой истории неясным остается вопрос о том, почему именно данные гвардейские части принимали участие в восстании. Еще М.В. Нечкина в своей фундаментальной работе «Движение декабристов» задавалась вопросом о том, в связи с чем гренадеры приняли участие в восстании, но ограничилась констатацией того факта, что в полку велась активная антиправительственная агитация силами офицеров-декабристов (Нечкина, 1955: 308–311).

Существует и другая проблема при изучении истории гвардейских полков. Исследователи в первую очередь обращали свое внимание на то, какую роль гвардейцы сыграли в восстании или его подавлении. «За кадром» обычно оставалась такая тема, как политика императора Николая I в отношении гвардейских частей. Между тем для монарха было важно провести следствие и наказать виновных, восстановить боеспособность гвардейских частей, проверить уровень лояльности гвардейцев императорскому престолу.

В рамках данной статьи мы будем исследовать особенности строевой службы лейб-гвардии Гренадерского полка в 1814–1831 гг., постараемся понять, какие обстоятельства могли привести солдат полка на Сенатскую площадь, а также каковы были последствия этого выступления для военной части как целостной институции. Также мы исследуем историю гренадер в период 1825– 1831 гг., чтобы понять, как именно происходило выстраивание отношений между императором Николаем I и военнослужащими провинившегося гвардейского полка.

Хронологические границы нашего исследования – 1814–1831 гг. Такое временное ограничение обусловлено следующим. В 1814 г. лейб-гвардии Гренадерский полк вернулся в Санкт-Петербург после участия в наполеоновских войнах, начался новый этап в жизни воинской части. В 1831 г. император пожаловал полку права Старой гвардии, это была значимая награда, особенно для части, активно участвовавшей в восстании декабристов. По нашему мнению, пожалование прав Старой гвардии означало формальное примирение императора с гренадерами.

Частью нашего исследования будет историко-генетический метод – мы будем последовательно изучать события истории Гренадерского полка, чтобы определить, каким образом они повлияли на деятельность полка в 1825–1831 гг.

Источники . Для рассмотрения данной темы в распоряжении исследователей есть уникальный комплекс источников – полковой архив лейб-гвардии Гренадерского полка. Эти материалы хранятся в Российском государственном военно-историческом архиве (РГВИА), отличаются высокой степенью сохранности и структурированности.

В первую очередь мы использовали материалы по истории полка, которые были собраны офицерами из числа его личного состава в конце XIX в. для создания 2 тома полковой истории, который так и не был создан. В архивных делах сохранились строевые рапорты, сведения о числе военнослужащих, состоянии полкового хозяйства, деятельности полковой следственной комис-сии3. Также мы обращались к полковым книгам приказов, в которых отражена повседневная жизнь воинской части4. Использовалась также мемуарная литература, переписка офицеров полка.

Исследования и результаты. Лейб-гвардии Гренадерский полк был сформирован по приказу императрицы Елизаветы Петровны в 1756 г. под именем 1 Гренадерского полка. Накануне Семилетней войны руководство российской армии решило создать четыре новых гренадерских полка из отборных людей. Вновь сформированный полк с отличием сражался в битвах Семилетней войны и получил в награду серебряные трубы за взятие Берлина в 1760 г. В составе армии генерала П.А. Румянцева полк отличился и в русско-турецкой войне 1768–1774 г., а также сыграл важную роль в битве при Кагуле в 1770 г.

После окончания русско-турецкой войны 1 Гренадерский полк был признан элитной армейской воинской частью. Он получил почетное наименование Лейб-гренадерского и был отправлен в Москву для участия в торжествах по случаю заключения Кучук-Кайнарджийского мира. После 1775 г. полк был расквартирован в окрестностях Санкт-Петербурга, его части периодически привлекались к охране императорских резиденций. Полковой историк В.К. Судравский отмечал, что часть в это время была в особой милости у императрицы Екатерины II (Судравский, 1906: 201–207).

Как и многие ее любимцы, полк пострадал в короткое и яростное царствование Павла Петровича. Осенью 1798 г. Лейб-гренадерский полк был переформирован: из 4-батальонного полка оставили только 2 батальона, 300 гренадер и 1 музыканта перевели в лейб-гвардии Преображенский полк, а весь остальной оставшийся за штатом личный состав (1 027 человек) был отправлен служить в Оренбург. Для привилегированной части такой перевод был явным проявлением царской немилости (Судравский, 1906: 301–302). Как отметил в своих записках прапорщик Лейб-гренадерского полка В.И. Алтуфьев, «афицеры плакали»1.

Однако полк пережил эти потрясения и в царствование Александра I приобрел громкую боевую славу. В период с 1805 по 1814 гг. он активно участвовал в наполеоновских войнах: в 1805 г. – в битве при Аустерлице, в 1807 г. – под Фридландом. В 1809 г. гренадеры с отличием воевали в русско-шведской войне – полк был частью русского корпуса, который перешел по льду Ботнический залив.

В 1812 г. Лейб-гренадерский полк входил в состав 1 Гренадерской дивизии. В составе этого соединения он отличился в Бородинской битве. В 1813 г. за особые заслуги сразу несколько полков русской армии получили статус гвардейских. В их число входил и Лейб-гренадерский, который был преобразован в лейб-гвардии Гренадерский. Поскольку число гвардейских частей росло, «новички» получили статус Молодой гвардии. Это означало, например, что обер-офицеры Гренадерского полка имели преимущество над своими армейским коллегами только в один чин, в то время как у Старой гвардии преимущество составляло два чина.

Уже в новом статусе гвардейской части гренадеры участвовали во всех важных сражениях 1813–1814 гг. – они действовали пол Люценом, Бауценом, Кульмом, в октябре 1813 г. приняли участие в грандиозной битве народов под Лейпцигом. Весной 1814 г. гренадеры сражались во Франции.

После отречения Наполеона Бонапарта и заключения Парижского мира вместе с прочими частями гвардии Гренадерский полк в 1814 г. вернулся в Петербург.

Для полка началась новая жизнь. Общие цели политики Александра I в отношении Гвардейского корпуса в эту эпоху можно определить так: восстановить в полках высочайший уровень строевой подготовки, укрепить воинскую дисциплину, поправить полковые хозяйства, истощенные интенсивными боевыми походами.

В частях гвардии вновь стали интенсивно заниматься строевой подготовкой, провинившихся солдат и офицеров наказывали. В этих условиях командиры лейб-гвардии Гренадерского полка, сначала генерал-майор П.Ф. Желтухин, а затем сменивший его в 1820 г. полковник Н.К. Стюрлер, отлично учили своих солдат маршировать. Полк воспринимался как образцовый в служебном отношении. В результате гвардейские гренадеры получали особые командировки. В 1817 г. группа в составе 4 обер-офицеров и 90 нижних чинов под командованием самого генерал-майора Желтухина была отправлена в Перновский гренадерский полк для обучения армейских солдат тонкостям строевой службы2.

Отличившиеся офицеры полка получали денежные награды и ордена. Капитаны, командиры рот могли в качестве разовых премий получать по 500–700 руб. асс.3; штаб-офицеры – еще большие суммы. В мае 1821 г. командир батальона полковник И.О. Зайцев получил от императора в виде подарка 2 тыс. руб. асс. и в августе 7еще 00 руб. асс. на покупку верховой лошади, в ноябре этому же офицеру выдали еще одну премию в 1 тыс. руб. асс.4

Однако репутация лихих строевиков доставалась тяжело. Солдаты и офицеры полка были измотаны постоянными парадами и репетициями к ним. Например, 3 января 1817 г. в полку началась подготовка к крещенскому параду (парад должен был пройти 6 января). Все три батальона Гренадерского полка проводили репетиции 3 и 4 января в полной амуниции и киверах. 5 января репетиций парада не было, однако батальонные командиры по приказу командира полка должны были в этот день проверять солдатское обмундирование и амуницию. При этом полковой командир П. Желтухин выразил свое недовольство будущему декабристу подполковнику А.М. Булатову по поводу плохой подготовки солдат и объявил ему выговор. 6 января состоялся парад. Уже 8 января в полку стали вновь проводить занятия по строевой подготовке. 12 января прошли учения для 3 батальона Гренадерского полка в Михайловском манеже; 17 января – для 2 батальона. Список учений и репетиций, перечень караульных служб можно продолжать бесконечно1.

Непрерывность таких событий выматывала людей: помимо собственно несения караулов, требовалось время на подготовку обмундирования к смотру или дежурству, в частности, на беление ремней2. Казенных денег на поддержание мундиров в блестящем виде не хватало, солдатам приходилось тратить собственные средства.

Не менее тяжелыми были условия службы в других частях, например, в Гвардейском экипаже. В январе 1817 г. он провел 8 батальонных строевых учений, был на 2 парадах дивизии и одном церковном. В декабре 1819 г. проводилось 13 батальонных строевых учений и 4 парада. К этому надо добавить еще ротные учения и 10 караулов по городу (Кибовский, Леонов, 2008: 221).

Столь тяжелые условия службы провоцировали часть солдат и офицеров на проявление недовольства. В октябре 1820 г. всю российскую гвардию потряс бунт в элитном лейб-гвардии Семеновском полку. Солдаты были возмущены жестокостями полкового командира Ф.Е. Шварца. После подавления выступления возмутители спокойствия из числа личного состава полка были посажены под арест по нескольким крепостям. Солдаты-семеновцы 1 батальона попали в Петропавловскую крепость. Охрану несли в том числе и солдаты лейб-гвардии Гренадерского полка. При этом они кричали: «Сегодня очередь Шварца. не худо было бы, если бы завтра настала очередь Стюрлера» (Лапин, 1991: 135). Эти крики оказались, как известно, пророческими. Командир гренадер Н.К. Стюрлер был смертельно ранен в ходе восстания декабристов в 1825 г.

Особое испытание выпало на долю лейб-гвардии Гренадерского полка в 1821–1822 гг. После волнений в лейб-гвардии Семеновском полку весь Гвардейский корпус весной 1821 г. был двинут походом в Литву и Белоруссию. Целью кампании было «подтянуть» дисциплину в гвардии. Казармы опустели. Однако надежные части были оставлены в Санкт-Петербурге для несения караулов. Это были лейб-гвардии Гренадерский полк и Гвардейский экипаж3.

Караульная служба была «необходимым злом». В Российской империи существовала давняя традиция охранять ключевые правительственные учреждения силами регулярной армии, а не полицейскими или караульными (которых не хватало). Наиболее тяжелыми считались караулы по 1 отделению Санкт-Петербурга (Петербург в военно-административном отношении разделялся на несколько отделений, в 1-ое входил исторический центр города на Адмиралтейской стороне). Если полк заступал в караулы по нему, под охрану гвардейцев попадали: Зимний дворец, Главное адмиралтейство, Новое адмиралтейство, Экспедиция государственных кредитных билетов, 1 сухопутный госпиталь, выставлялись караулы на Петровскую и Сенную площади. В караул на сутки по 1 отделению заступали одновременно свыше 700 военнослужащих полка (Пестриков, 1904). При этом численность личного состава в 3 батальонном пехотном полку составляла примерно 2 500 человек.

Без преувеличения караульная служба в 1821–1822 гг. стала тяжелейшим испытанием для военнослужащих Гренадерского полка. Та служба, которую ранее выдерживали 8 полков гвардейской пехоты (1 и 2 гвардейские пехотные дивизии), теперь целиком обеспечивалась силами всего лишь одного полка. В период с января по июнь 1822 г. он систематически занимал караулы по 1 отделению Санкт-Петербурга. В месяц Гренадерский полк находился в них от 13 до 23 дней4. (Караулы в другие дни по 1 и 2 отделениям Петербурга занимал Гвардейский экипаж, а также Нейшлотский и Выборгский пехотные полки из состава 23 пехотной дивизии, военнослужащие 23 артиллерийской бригады5).

Никто не снимал с гренадер также обязанность заниматься строевой подготовкой. Проводились парады, хотя число воинских частей в городе было минимальным и такие смотры в Петербурге летом 1822 г. выглядели сиротливо. На параде 12 июня 1822 г. стояли только гренадеры, Гвардейский экипаж, а также учебная артиллерийская бригада и 2 учебный карабинерный полк6.

В связи с экстремальными условиями службы Гренадерский полк даже перешел в новые для себя казармы. Традиционно солдаты и офицеры части квартировали в казармах на Петроградской стороне (на правом берегу реки Нева) – в Петровских (гренадерских) казармах. Но в октябре 1821 г. они были временно переведены на левый берег Невы: 2 батальон гренадер встал на постой в казармы Преображенского и Павловского полков, 1 батальон отправился в казармы Кавалергардского полка. Взамен гренадер их квартиры в Петровских казармах заняли военнослужащие 2 учебного карабинерного полка, которые также стали заступать в караулы по Петроградской стороне1.

Полковой командир по мере сил стремился облегчить положение нижних чинов. В январе 1822 г. полковник Стюрлер приказом по полку разрешил отпускать нижних чинов в свободное от службы время в увольнительные на Петроградскую сторону. Как указано в приказе, в полку были женатые нижние чины, у которых в Петровских казармах оставались жены. Им, особенно беременным, могла требоваться помощь мужей, которые месяцами в отрыве от семей тянули караульную лямку на другом берегу Невы2.

Летом 1822 г. Гвардейский корпус возвратился в Петербург, и гренадеры вернулись к обычному ритму службы. В августе 1822 г. полк получил награду – императорское благоволение за исправное содержание караулов. В последние годы своего царствования император Александр I был скуп на награды для гвардейских офицеров. Однако гренадерам они полагались. В 1825 г. командир полка полковник Стюрлер получил орден св. Владимира 3 степени за блестящее состояние полка. Два командира батальонов были награждены орденами св. Владимира 4 степени3.

В 1825 г. части Гренадерского полка сыграли существенную роль в восстании декабристов. В силу описанных нами условий службы понятно, что почва для солдатского выступления была подготовлена. Декабристы заблаговременно вели агитацию в полку, на роль руководителя восставших гренадер был выбран авторитетный в солдатской среде отставной офицер полка полковник А.М. Булатов (Нечкина, 1955: 310).

Как известно, восстание декабристов развивалось не по плану, но в формате импровизации и противоречивых действий руководителей восстания. Однако Гренадерский полк выступил даже без участия А.М. Булатова. К восставшим гренадеры присоединились двумя частями. Сначала на Сенатскую площадь вышла рота поручика А.Н. Сутгофа. Уже после того, как гренадеры присягнули Николаю I, он смог вывести ее из казарм. По льду Невы бунтовщики перешли на Сенатскую площадь и присоединились к восставшим солдатам лейб-гвардии Московского полка.

Чрезвычайно активную роль в восстании декабристов сыграл поручик Гренадерского полка Н.А. Панов, адъютант 2 батальона. Уже после акции Сутгофа ему удалось вырваться с солдатами из казарм, несмотря на противодействие полкового командира Стюрлера, который приказал казармы оцепить. При этом Н.А. Панов увлек за собой большую часть солдат, которые все еще оставались в полковых казармах. Всего в восстании приняло участие 1 250 военнослужащих Гренадерского полка. Части под руководством Н.А. Панова перешли Неву по льду и направились к Сенатской площади (Нечкина, 1955: 313–314). По дороге поручик ворвался в ворота Зимнего дворца. Среди исследователей до сих пор ведутся дискуссии о том, собирался ли он захватить дворец или это была просто ошибка (Пузыревский, 1886).

В результате восстания полк оказался расколот на 3 части: мятежников, сторонников Николая и «наблюдателей». Большая часть солдат 2 батальона полка и часть людей из 1 батальона присоединились к мятежникам. 3 батальон гренадер размещался на квартирах за городом и потому был исключен из событий восстания, 2 и 3 фузелерные роты 1 батальона занимали 14 декабря караулы в Петропавловской крепости и также остались «наблюдателями» событий.

На стороне императора Николая выступила 1 гренадерская рота 1 батальона Гренадерского полка. По приказанию монарха под командованием капитана князя С.И. Мещерского она была пристроена к гвардейским саперам на защиту Зимнего дворца. К этой роте перебежала также группа нижних чинов-гренадер, которые ушли из рядов восставших.

Полковник Стюрлер не струсил и до последнего пытался воздействовать на своих взбунтовавшихся солдат. Чтобы пресечь его действия, П.Г. Каховский выстрелил в него, а Е.П. Оболенский нанес два удара саблей. Полковник Стюрлер был смертельно ранен и скончался 1 7 декабря (Нечкина, 1955: 315).

При подавлении восстания декабристов и расстреле мятежников из пушек погиб 1 восставший солдат, еще 11 были ранены.

После разгрома восстания перед командованием гвардии и лично императором Николаем Павловичем встали разнообразные задачи. Надо было провести тщательное расследование и наказать виновных. Предстояло восстановить боеспособность гвардейских частей и найти новую линию политики в отношении гвардии.

Гренадерский полк был одним из главных объектов, с которым приходилось работать новым властям. Как признавал сам император Николай I, виновность полка была велика: он взбунтовался уже после того, как принес присягу на верность новому повелителю1. (Лейб-гвардии Московский полк взбунтовался во время процедуры присяги).

Первые шаги по восстановлению отношений с гвардейцами Николай I стал предпринимать уже утром 15 декабря. К правительственным войскам, которые стояли бивуаками в центре Петербурга, были посланы священники с целью ободрять солдат и кропить их святой водой. Утром 15 декабря Николай I объехал все войска, находившиеся в городе. Император приказал выстроить Гвардейский экипаж. Царь обратился к военнослужащим этой части и объявил о прощении. По официальной трактовке, матросы Гвардейского экипажа были увлечены офицерами-заговорщиками, но потом раскаялись2. Также император отдельно благодарил солдат Гренадерского полка, которые оказались на стороне правительства (то есть солдат 1 гренадерской роты, 2 и 3 фузелерных рот) (Федоров, 1992: 202). Нижние чины их получили денежные награды (по 2 рубля, 2 чарки водки и 2 фунта рыбы на человека). 3 офицера Гренадерского полка (Н. Стюрлер, кн. С. Мещерский и барон В. фон Зальца) были пожалованы во флигель-адъютанты.

Взамен умершего от ран Стюрлера Гренадерскому полку нужен был новый командир. До 27 февраля 1826 г. исполняющим его обязанности являлся полковник И.П. Шипов. Затем командиром полка был назначен генерал-майор И.Ф. Фрейтаг. Перед ним стояли сложные и разнообразные задачи. Необходимо было провести расследование мятежа в полку. Этим занималась специальная Следственная комиссия, но в Московском и Гренадерском полках также разбирались дела нижних чинов – участников выступления.

По результатам следствия виновные военнослужащие понесли наказания. Два офицера полка (Панов и Сутгоф) были причислены к 1 разряду бунтовщиков и приговорены к смертной казни, которая была заменена для них вечной каторгой (впоследствии наказание смягчили) (Нечкина, 1955: 405). Еще один офицер полка, А.Л. Кожевников, был членом Северного общества, но не принимал активного участия в мятеже. В итоге он отделался 6 месяцами содержания в крепости и переводом в гарнизонный полк.

Приговоры нижним чинам определяли полковые следственные комиссии. Затем они утверждались императором. Из числа гренадер 6 человек были прогнаны сквозь строй от 6 до 8 раз и сосланы на вечную каторгу. 807 гренадер отправились на Кавказ в составе специально созданного Сводно-гвардейского полка, 277 человек были переведены в полки Отдельного Кавказского корпуса (Нечкина, 1955: 412).

Лейб-гвардии Сводный гвардейский полк был специальной воинской частью, куда помимо гренадер перевели нижних чинов Московского полка – участников восстания и небольшую группу гвардейских моряков. Полк был отправлен на Кавказ, дабы завоевать прощение в боях. В феврале 1826 г. под командой полковника И.П. Шипова он отправился на юг и в 1826–1827 гг. принял активное участие в русско-персидской войне. В декабре 1827 г. полк вернулся в Петербург. Во время службы на Кавказе он получил пополнение. В него перевели 145 нижних чинов бывшего Семеновского полка, которые были сосланы на Кавказ после бунта 1820 г. Кроме того, личный состав части пополнил 581 бывший гвардеец из числа участников событий 14 декабря, переведенных на Кавказ. Также в полк поступили 264 отборных солдата из кавказских полков. Таким образом, император Николай после временной ссылки в армию практически всех рядовых гвардейцев вернул в гвардию.

Пока вчерашние мятежники сражались в Закавказье, в Гренадерском полку в Петербурге шла мирная жизнь. В связи с большими кадровыми изменениями его приходилось, по сути, формировать заново. Сюда переводили также отличившихся военнослужащих из армии.

Одним из главных доносчиков на руководителя Южного общества декабристов П. Пестеля был капитан А.И. Майборода. За свои заслуги офицер Вятского пехотного полка был переведен в Гренадерский полк тем же чином. Это было значимое поощрение: А.И. Майборода был повышен в звании на один чин, ведь полки Молодой гвардии имели преимущество над армейской пехотой в один чин3. Однако карьера этого офицера в Гренадерском полку не сложилась. Сохранились данные о том, что сослуживцы осмеивали его. К примеру, говорили, что в 3 батальоне «вечно делаются глупости». А.И. Майборода жаловался на своих обидчиков в рапортах командиру полка: «Отсутствие субординации утеснило меня до такой крайности, которая превосходит всякое вероятие»4.

Великий князь Михаил Павлович, командующий Гвардейским корпусом, также не собирался делать А.И. Майбороде уступок по службе. Приведем характерный пример из эпохи русско- польской войны 1830–1831 гг. Ефрейтор из батальона 3, которым командовал А.И. Майборода, заступил разводящим в караул. Однако при этом он был одет не по форме, у него был шелковый галстук. Этого солдата заметил сам великий князь Михаил Павлович, любитель строжайшей дисциплины даже во время войны. Над частью разразилась дисциплинарная гроза. Командир полка получил строжайший выговор, А.И. Майборода – арестован при полку на неделю, а командир роты Карякин – на 2 недели1.

Кроме того, у А.И. Майбороды возник острый конфликт с командиром полка генерал-майором И. Шиповым. В 1831 г. капитан был вынужден перейти в армию. Этого рапортом потребовал сам И. Шипов (Киянская, 2004).

Большую проблему для нового командира полка, генерал-майора Фрейтага, составляло полковое хозяйство. Стюрлер погиб и не смог сдать часть на законном основании с устранением всех претензий. Когда после гибели полковника новый командир принимал полковое хозяйство, то обнаружилась большая недостача. На складах не хватало сукон, сапожного товара и прочего на общую сумму 35 654 рубля. Несмотря на то, что полковник Стюрлер погиб, сражаясь на стороне императора Николая, но долг надо было взыскивать с семьи покойного. В результате вдова полковника Стюрлера передала в казну средства мужа на сумму 29 800 руб. асс. Остальные деньги на сумму 5 854 р. Она готова была уплатить из денег своих и принадлежащих ее детям. Однако император отказался от этого плана и собственные средства вдовы Стюрлер приказал не трогать2. Искомые 5 854 рубля были возмещены из государственной казны. Также на счет казны был принят убыток в размере 12 213 руб. 93 коп. – стоимость казенного обмундирования и амуниции, которое было потеряно 3 мятежными воинскими частями 14 декабря. Первоначально гвардейское командование предлагало эти убытки взыскать с ротных командиров – участников восстания, которые и утратили имущество. Однако Николай I отказался от этой идеи (Эдельман, 2009: 22–23).

Постепенно жизнь в Гренадерском полку налаживалась. При этом Николай I использовал не только материальные, но и символические меры. 15 декабря 1825 г. все гвардейские пехотные полки получили полковые мундиры императора Александра I. Преображенцы получили мундир Преображенского полка, в котором ходил Александр I и т.д. Этот подарок должен был показать духовную связь верховной власти и гвардейцев. Однако Гренадерский и Московский полки таких мундиров в 1825 г. не получили. Лишь весной 1828 г., убедившись в лояльности бывших бунтовщиков, император Николай I повелел выдать им мундиры императора Александра I (Пузанов, 1845: 74).

В Гренадерском полку был восстановлен нормальный порядок службы. Полк заступал в караулы по городу, солдаты занимались строевой подготовкой, ежегодно гренадеры в составе Гвардейского корпуса отправлялись в летние лагеря в Красном Селе.

Большую проблему для полкового начальства составляло поддержание в порядке полковых казарм. Казармы на Петроградской стороне были тесными и плохо выстроенными. В полку отсутствовала собственная баня, и солдат приходилось водить на помывку в городские. Строительство полковой бани по расчетам подрядчиков требовало затрат до 50 тыс. руб. серебром. Эта сумма была для полка неподъемной, а государственная казна также не могла ассигновать такие средства3.

Мирная пауза для полка оказалась недолгой. Весной 1828 г. лейб-гвардии Гренадерский полк получил приказ выступить в составе Гвардейского корпуса на войну с Османской империей. Эхо от восстания декабристов продолжало сказываться на организации полка. По сложившемуся порядку пехотные полки выступали в поход в составе двух батальонов, а третий оставался на постоянных квартирах и готовил пополнение. Однако весной 1828 г. один батальон гренадер все еще находился в Закавказье. Поэтому Гренадерский полк выступил на войну с турками в составе 2 батальонов, но с существенным некомплектом в 395 человек, не имея резервного батальона в столице4.

Как и все прочие части гвардии, Гренадерский полк удостоился личного напутствия от правящего императора. На проводах полка 9 апреля 1828 г. присутствовал император Николай с двумя императрицами (своей супругой Александрой Федоровной и матерью, императрицей Марией Федоровной). Николай Павлович пожелал полку счастливого похода.

Гвардейский корпус принял участие только в одном эпизоде русско-турецкой войны – в осаде крепости Варна. Однако при этом развернулись кровопролитные ожесточенные бои, в которых гвардейские гренадеры играли важную роль.

К моменту прибытия гвардейцев Варна была осаждена русскими войсками. Однако турки сосредоточили крупные силы под командованием Омер-паши южнее крепости и стремились нанести деблокирующий удар, чтобы снять осаду.

О напряженном характере боев свидетельствует тот факт, что лейб-гвардии Егерский полк был разгромлен 10 сентября 1828 г. в бою при Гаджи-Гассан-Лар. При этом погиб командир егерей и было утрачено одно знамя, сам же полк понес громадные потери. На пополнение русских сил на южной стороне Варны 13 сентября был отправлен 1-й батальон Гренадерского полка, а через несколько дней – и 2-й.

Вдохновленные своим успехом турки 16 сентября атаковали наши войска, стремясь деблокировать крепость. 1 батальон Гренадерского полка был выдвинут вперед и отбивал яростные атаки турецкой конницы. Напряжение боя было таким, что отдельные турецкие всадники прорывались внутрь каре. Пришлось развернуть третьи шеренги и атаковать их. Во главе батальона шел сам командир полка генерал-майор Фрейтаг. Перед этим он напомнил гренадерам о славе их предков – солдатах, которые громили турок во времена Екатерины II. В конце своей короткой речи генерал сказал: «Меня не будет – останется у вас полковник Зайцев. Его не будет, будет кто-нибудь другой Братцы, ура!». Отбив атаки, гренадеры двинулись в атаку на неприятельскую пехоту, засевшую в овраге, и оттеснили ее. При этом погибли командир полка генерал Фрейтаг и командир батальона полковник Зайцев. В командование вступил подполковник флигель-адъютант князь Мещерский. В общей сложности потери 1 батальона составили 67 человек убитыми и 93 ранеными (Пузанов, 1845: 176–177).

• 18    сентября русское командование организовало свое наступление, чтобы окончательно отбросить деблокирующие силы турок. Основной удар наносил отряд генерала принца Евгения Вюртембергского. Его атака потерпела неудачу. Чтобы отвлечь силы Омер-паши, командующий гвардейскими частями южнее Варны генерал К.И. Бистром организовал короткий удар силами 4 батальонов гвардейской пехоты, 4 эскадронов кавалерии и 2 орудий.

• 1    батальон гренадер и батальон лейб-гвардии Егерского полка возглавили атаку. Она оказалась неудачной. При этом был ранен командующий гренадерским батальоном подполковник Мещерский. Генерал Бистром отправил на помощь своего адъютанта капитана Мальковского. В итоге он принял командование над двумя батальонами – гренадер и егерей – и повел их в повторную атаку. Она также окончилась неудачей. После этого Бистром приказал отступить. Потери 1 батальона Гренадерского полка составили 90 человек убитыми, 100 ранеными и контуженными (Пузанов, 1845: 179–180).

Несмотря на неудачу 18 сентября, атаки русских войск сыграли свою роль. Турки отказались от своих планов по деблокаде крепости. Осада Варны русскими войсками успешно продолжалась. 29 сентября крепость капитулировала.

• 2    октября император Николай лично приехал в отряд генерал-адъютанта Бистрома приветствовать своих гвардейцев. Он смог убедиться в масштабах потерь. 1 ротой 1 батальона лейб-гвардии Гренадерского полка – ротой Его Величества – в связи с убылью офицеров командовал прапорщик И.М. Еропкин¹. Офицеры и солдаты Гренадерского полка были щедро награждены. Капитан Мещерский за дело 16 сентября получил орден Св. Георгия 4 степени. Роты 1 батальона получили по 30 знаков отличия Военного ордена на роту, роты 2 батальона – по 16, итого – 184 знака на полк.

Все раненые нижние чины полка получили по 5 рублей от супруги командира Гвардейского корпуса великого князя Михаила Павловича – великой княгини Елены Павловны. Императрица Мария Федоровна пожаловала вдовам погибших гренадер по 100 рублей каждой2.

Для Гренадерского полка события под Варной стали новым образчиком боевой славы. Когда в 1831 г. часть была пожалована правами Старой гвардии, приветственное письмо командиру полка написал генерал Бистром, который назвал гренадер «варненскими героями» (Пузанов, 1845: 76).

Вместо погибшего Фрейтага новым командиром полка был назначен уже упоминавшийся генерал-майор И.П. Шипов. В биографии этого человека есть противоречия, которые отражали дух времени. С одной стороны, Иван Павлович Шипов был коренным гвардейским офицером-преображенцем, участником Отечественной войны 1812 г. и заграничных походов. Но были в его биографии и сомнительные для властей страницы – И.П. Шипов участвовал в деятельности Союза Благоденствия, и этот факт был известен начальству3. В декабре 1825 – феврале 1826 гг. генерал-майор уже короткое время командовал Гренадерским полком. Это стало одним из факторов его нового назначения командиром полка осенью 1828 г.

Гренадеры полковника И.П. Шипова не участвовали далее в русско-турецкой войне. Осенью 1828 г. Гвардейский корпус был отведен на зимние квартиры на Правобережной Украине. Там же части гвардии провели и лето 1829 г. Осенью 1829 г. в связи с окончанием русско-турецкой войны они отправились на постоянные квартиры в Петербург, куда и прибыли в январе – феврале 1830 г.

Однако мирная пауза для гвардейцев оказалась снова недолгой. В ноябре 1830 г. вспыхнула революция в Польше, и началась русско-польская война. Лейб-гвардии Гренадерский полк в составе Гвардейского корпуса уже в январе 1831 г. отправился на новую войну и прибыл к театру военных действий в апреле 1831 г. На этот раз участие Гренадерского полка в боях было относительно скромным. Первоначально он составлял резерв русской армии. В начале мая 1831 г. поляки предприняли попытку разгромить отдельно стоящий Гвардейский корпус, но русские полки сумели ловко отступить. Этот маневр прикрывали гвардейские егеря, саперы, финские стрелки и части легкой гвардейской конницы. Тяжелой пехоте, в том числе и Гренадерскому полку, в этих событиях тоже пришлось участвовать ограниченно.

Новый шанс отличиться представился гренадерам в августе 1831 г., когда русская армия переправилась через Вислу и 25–26 августа провела успешный штурм Варшавы. Части гвардейской пехоты опять-таки составляли резерв. Однако от каждого гвардейского пехотного полка было приказано выделить отряд охотников (то есть добровольцев, идущих по своей охоте в бой). В том числе от Гренадерского полка была сформирована команда в 100 нижних чинов, 10 унтер-офицеров и 4 офицеров. Гвардейцы-охотники приняли участие в штурме Варшавы, наступая в голове атакующих колонн.

На второй день штурма Варшавы весь лейб-гвардии Гренадерский полк также был двинут из резерва в бой. Он был передан под командование генерал-майора Н.Н. Муравьева, который штурмовал район Иерусалимской заставы. Гренадеры заняли порученный им участок – часть крепостной стены Варшавы, которую раньше захватили армейские части. После этого они отразили польскую контратаку. Понимая безнадежность сопротивления, поляки капитулировали, и 27 августа русские войска вступили в Варшаву.

Части Гренадерского полка потеряли при штурме города 13 человек убитыми, 10 без вести пропавшими и 45 ранеными. Итого общие потери составили 68 человек. Из частей гвардейской пехоты только преображенцы и финляндцы понесли большие потери в этот день (108 и 106 человек соответственно) (Пузыревский, 1890: 66).

В период кампании 1831 г. Гренадерский полк считался надежной частью и выполнял не только боевые, но и другие служебные обязанности. Последние включали в себя также укрепление кадров армии в случае необходимости.

В начале кампании 1831 г. у русского командования возникли обоснованные сомнения в верности присяге частей VI корпуса, поскольку основную массу офицеров в нем составляли уроженцы Западного края (поляки, литовцы). Чтобы повысить боеспособность ударной части VI корпуса – Литовской гренадерской бригады, император Николай приказал командировать туда по 3 офицера от полков 1 и 2 гвардейских пехотных дивизий. Такую командировку с отличием выполнили в том числе и три обер-офицера Гренадерского полка1.

Закономерным итогом боевой работы полка стало пожалование ему прав Старой гвардии. В марте 1832 г. он вернулся в Санкт-Петербург, и для части началась эпоха мирной службы.

Заключение . Лейб-гвардии Гренадерский полк является уникальным подразделением Российской Императорской гвардии. На примере этого полка мы можем увидеть, какую тернистую дорогу приходилось преодолевать армейским полкам, чтобы стать гвардией. Полк прославил себя победами в эпоху Екатерины II и впал в немилость при Павле I. Он интенсивно участвовал в войнах с Наполеоном и стал частью гвардии в период расширения ее состава в 1813 г., получив новый для России статус – Молодой гвардии.

В период с 1815 по 1825 гг. Гренадерский полк в мирное время перенес экстремальные служебные нагрузки. Он считался одним из лучших по строевой подготовке, поэтому в 1821–1822 гг. ему выпала тяжесть нести караульную службу в столице за 8 полков гвардейской пехоты. Такие перегрузки могли поспособствовать тому, что гвардейцы-гренадеры оказались восприимчивыми к пропаганде декабристов.

В период после 1825 г. полк стал одним из главных объектов «гвардейской политики» Николая I. В нем была проведена чистка – из личного состава исключили проштрафившихся и добавили надежных или получивших прощение от императорской власти военнослужащих. Полк сумел восстановить свою боевую репутацию в ходе русско-турецкой и русско-польских войн. При этом в составе гренадер плечом к плечу сражались и погибали все солдаты: и те, кто в 1825 г. стал мятежником, и те, кто сохранил верность правительству Николая Павловича. Это обстоятельство также способствовало новому сплочению полка. В конце 1831 г. полк получил крупное поощрение – права Старой гвардии, тем самым, хотя бы формально, мятежное прошлое гренадер было предано забвению.