Мобильный телефон как вещь: социологический аспект

«Вещи можно группировать по-разному.

Особый класс здесь составляют те, что являются вещами-«термометрами», их устройство точно отмечает «градус» технического умения, они как бы служат мерилом научных, технологических достижений человечества» Чирков Ю.Г. Дарвин в мире машин.

На языке социологии вещь нередко описывается как маркер, некий знак, идентификатор социального явления, скрытый при прямом наблюдении, тем не менее проявляющий себя в материальном объекте. Так, например, мобильный телефон есть материализация узла коммуникационной сети. Социология декодирует вещи, проблематизируя в научное русло их социальные “означающие”. Итак, зачем зримую и тактильную вещь редуцировать к нематериальной “социальной вещи”? Возможно, ответ в том, что происходит поиск проявления не материального и не психического уровня, но уровня смыслов. Промежуточного между ними уровня. Г. Риккерт определил его миром смыслов, - промежуточным между миром ценностей и бытия. Ведь социальное – это мир смыслов. Э. Дюркгейм постулировал “определять социальное социальным”, - таким образом, мы позволим себе объяснение современных мобильных коммуникаций, ориентируясь, собственно, данным классическим принципом. Коммуникация, осуществляемая субъектом мобильных коммуникаций, производная от социальных детерминант и следует к социальным эффектам.

Место и роль мобильного телефона в течении будничной жизни современного субъекта экономически, практически и утилитарно оценена, тогда как научное внимание социологии к роли и значению мобильной телефонии в современной обыденности не изучены достаточным образом. Отдельные научные поиски социальных характеристик мобильной телефонии представлены в российской социологии (Бондаренко С., Гладарев Б., Вершинская О., Голофаст В.), европейской (Гезер Г., Линг Р., Кребтри Дж., Феррарис М., Роос Ю., Парагас Ф.) и Северо-американских (Плант С.) исследованиях. Интерес западной социологии к мобильной телефонии активизировался в 90-е годы ХХ в., тогда как на постсоветское пространство интерес социологии к данной теме, если и пришел, то к крайне малочисленной группе ученых, собственно, осмелимся сказать, что интерес только зарождается. Социальная значимость и научная ценность интереса к данной теме нами считается несомненной, ведь не учитывать социологией трансформационные процессы коммуникации научно опасно, иначе она утратит связь с современностью. Идея о том, что коммуникация, будучи фундаментальной основой человеческой деятельности, модифицировалась посредством взаимодействия социальной структуры, социальной практики и нового ассортимента

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 технологий связи и, соответственно, будет являть этим признак глубоких социальных преобразований, - иллюстрирует современное состояние коммуникации. Современные же коммуникации инновационны и мобильны, сеть коммуникации функционально расширена.

В данной статье мы обращаемся к работам Г. Зиммеля “Ручка. Эстетический опыт” и “Рама картины. Эстетический опыт” и, руководствуясь его методой, попробуем прояснить сущность и значение мобильного телефона сквозь призму его предметно-вещной феноменологии. Путем редукции мобильного телефона к его социальному смыслу представим социологическую концептуализацию материального объекта – а именно, мобильного телефона – как смыслового единства, а не просто материальной вещи.

Мобильному телефону как вещи присуще отличительное его восприятие либо как некоего технического “экземпляра”, либо как некоего “вида” вещи. Но нам интересна не столь его онтология, как его социальная логика. Проблематизация “социальной логики” мобильного телефона позволяет нам утверждать, что характер мобильного телефона как социальной вещи зависит от того считаем ли мы его неким “целым”, самодостаточным, или же определяем его частью чего-либо большего. Мобильный телефон суть проекция двойственности социальных отношений и отношений индивида и общества. Как и предельность рамы картины, которая не является ни частью самой картины, ни частью ее фона, -мобильный телефон есть выражение “пограничности” между социальным субъектом, индивидом и обществом, социальными институтами. Мобильный телефон занимает промежуточный локус между личностным пространством индивида и внешним социетальным пространством. Мобильный телефон – это точка интерференции этих пространств. Так, собственник мобильного телефона принадлежит к определенному социальному кругу, вместе с тем он приналежит и к другим социально-групповым образованиям, которые его 178

окружают “как среда окружает сосуд”. Мобильный телефон демонстрирует собой готовность социального субъекта к выполнению практических задач, “требует от индивидуума, чтобы он, сохраняя свою роль в органической замкнутости одного круга, вместе с тем служил целям другой, более широкой общественности и посредничеством этого служения оказывал содействие включению более узкого круга в круг его превосходящий” [2, с. 46].

Мобильный телефон суть “символическое отношение”, материальный объект, который есть метафора символического, “социальная логика” которого состоит в том, что важно не то, что он “есть”, а то, что он “говорит взгляду”, то как он “читается”. Абонентская книга мобильного телефона, сигналы вызова очерчивают границы сферы социальных коммуникаций и презентаций субъекта, причем таких, которые он определил самостоятельно. Мобильный телефон – символическая метафора – есть свидетельство расположения индивида “на границе миров” – внутреннего (частного) и внешнего (публичного). Как вещь современного мира он форматирован социальными значениями.

Мобильный телефон представляет собой не просто техническое устройство для осуществления голосового общения, но есть частью социальной ипостаси индивида. Индивид, будучи субъектом мобильной телефонии, одновременно как открыт к коммуникации, так и замкнут. При условии включения телефонного аппарата – презентуется открытость социальным контактам, к общению; в то же время индивид в состоянии воспользоваться техническими возможностями мобильного телефона и связи, дабы сознательно ограничить круг личной коммуникативной доступности.

Мобильный телефон является уникальной коммуникативной рамкой. Совершенно естественным есть вопрос к собеседнику по мобильному телефону “Ты где?”, - ведь в отличие от стационарной проводной телефонной связи подобный вопрос был бы неуместным (разве что в радиусе перемещения телефонного аппарата по помещению). В мобильной

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 телефонии вся правда о реальности своего нахождения полномерно лежит в границах сознательного желания коммуникатора говорить правду. Мобильный телефон выступает как обрамление реальности коммуникаторов, - как рама картины, четко разграничивающая реальное пространство от наблюдаемого на полотне, и не ориентирующая наблюдателя в осведомленности о том, ГДЕ эта написанная местность ЕСТЬ, и есть ли вообще она ТАКОВОЙ. Мобильные коммуникаторы в силах воссоздавать коммуникативную реальность и при этом без полноценного взаимодоверия и соответствия его оговариваемой компонентности.

Мобильный телефон создает вокруг субъекта отдельное социальнокоммуникативное бытие, носителем которого выступает статус абонента “в сети” или “вне зоны доступа”. Субъект мобильной телефонии находится одновременно в двух мирах: на связи и вне ее. Этой связью есть отношение “субъект – коммуникативное поле”. В реальных локальных коммуникациях “face-to-face” субъект присутствует, в то время как мобильная телефония дает возможность субъекту выбирать момент коммуникации, отсрочивать ее. Такая себе двойственность коммуникатора. Подобно тому, как ручка вазы, “за которую ее берут, поднимают, наполняют; она зримо вторгается в мир действительности, в мир отношений ко всему внешнему” [2, с. 44], - так мобильный телефон есть вещь, разграничивающая мир субъективного, частного и внешнего, публичного. Но не только субъект определяет условия коммуникации, само телефонное устройство, связывая индивидуальное в субъекте и окружающее его коммуникативное поле, - вместе с тем включен в его социальный статус. Мобильный телефон – социальный маркер субъекта. Облик мобильного устройства (его модель, стоимость, программно-техническое оснащение) воплощает в себе два мира – внешний, направляющий через него свои устремления, и внутренний, игнорирующий внешний и требующий от субъекта потребительской компетенции. Телефонный аппарат не просто пригодное устройство для исполнения соответствующих практических функций, но он может убеждать в этом своим внешним видом окружение своего собственника. Это вполне заметно, если наблюдается несоответствие между функциональной нагрузкой телефона и сноровкой или запросом ими пользоваться его собственника. Как ручка вазы, которая к ней прикреплена (но не литая из единого материала) может подчеркивать привнесенность внешних сил, указывать на свое происхождение от внешнего порядка вещей, - так дорогой телефон у не соответствующего ему статуса (финансового, возрастного, гендерного) его собственника определяет не столько его собственный статус, но некий внешний статус из его окружения. “Литую” форму субъекта мобильной телефонии и телефонного устройства определяет их соответствие друг другу. Дистанция между мобильным телефоном и субъектом определяет ограниченность, жесткую определенность коммуникативного поля субъекта внешними силами/агентами. Впечатление от несоответствия мобильного телефона и его собственника может быть продемонстрировано “неудовлетворенностью” (как внутренней, так и внешней), если смысловое, утилитарное предназначение телефона полностью пренебрегается, не применяется или не востребовано. “И никакая внешняя декоративная красота не может компенсировать того, что внутренняя тенденция вазы к единству поглотила ее отнесенность к внешнему миру. И наоборот, крайняя чуждость ручки сосуду как целому, крайнее выражение ее предназначенности практической цели налицо в том случае, когда ручка накладная и вообще не имеет жесткой связи с корпусом сосуда. На языке материала это часто подчеркивается тем, что ручка и сосуд сделаны из разного материала. В результате получаются многообразные комбинации внешнего вида” [2, с. 45]. Этический и статусный моменты мобильного телефона выступают составной социальной оценки, ее характеристикой (критичностью или допустимостью социального явления), где единство, соответствие определяются как удачная комбинация, тем не менее несоответствие требует скорее толкований,

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 объяснений, нежели определяется как неудачное соединение. Ведь причин несоответствия статуса собственника мобильного телефона и самого устройства может быть немало: от подарка до некомпетентности пользователя.

В современном цивилизованном мире оставаться в стороне от мобильной телефонии можно, тем не менее это или свидетельство социального протеста, социопатии ли, социофобии, или отсутствия потребности в отдаленных контактах. Мобильный телефон в современном коммуникативном мире навязывает себя как обязательного коммуникативного посредника. Его назначение и функциональность принуждают индивидов при условиях расширения социальных контактов и ускорения течения социальных практик обращаться к себе. Наличие мобильного телефона у субъекта свидетельствует о его принадлежности, вовлеченности в социальное пространство оперативных коммуникаций.

Мобильный телефон, будучи устройством, которое объединяет (connecting), вместе с тем выступает дистанционирующим объектом, который или преодолевает расстояния, или их создает. Мобильный телефон воплощает синтез социальных коммуникаций и личное пространство субъекта, будучи мультифункциональним устройством. Современные телефоны вмещают в себя часы, калькулятор, справочники, радио, телевидение, фото- и видеокамеры, документоархивы, Интернет и т.д. Отключив функцию телефонной связи у субъекта в руках остается многофункциональный посредник-коммуникатор с социальным миром (статус субъекта становится “наедине с всем миром”). Телефонное устройство готово к выполнению своих далеко не сущностных телефонии функций, но от этого оно не перестает быть телефоном, и информировать мир о том, что “абонент вне достижимости”, сообщая тем самым отсрочку “позвонить по телефону позже”. “Возможно, это и составляет богатство жизни людей и вещей, покоящееся на разнообразии их

КРЕАТИВНАЯ ЭКОНОМИКА И СОЦИАЛЬНЫЕ ИННОВАЦИИ, 1 (2) 2012 взаимопринадлежности, на одновременности внешнего и внутреннего, на связи и слиянии с одной стороной, которые в то же время являются и расторжением, так как им противостоят связь и слияние – с другой” [2, с. 46].

Мобильный телефон олицетворяет не столько индивидуальность своего собственника, сколько его стиль. “Стиль – это снятие личности, растворение индивидуальности в широкой общности” [1, с. 51]. В телефоне как продукте технического творчества “стиль есть нечто промежуточное между неповторимостью индивидуальной души и абсолютной всеобщностью природы” [1, с. 52]. Выбирая в собственность телефонное устройство (а также определяя его ринг-тон), индивид тем самым подчеркивает не столько свою индивидуальность, сколько свой стиль. Зиммель писал: “истинным жизненным принципом есть стиль, а не индивидуализация” [1. с. 52]. В особенности следует отметить уникальные, оригинальные авторские модели корпусов мобильных телефонов, которые благодаря своему художественному происхождению приобретают значимость, ценность, стоимость, вступая в конкуренцию с технической функциональностью. Телефон предстает уже как предмет художественного творчества, а то и искусства. Поднять социальную оценку мобильного устройства может и его собственник, контакты и статусная позиция которого являются общественно оцененными, вознесенными.

Итак, мобильный телефон наполняет нашу жизнь множественностью и сопереживаниями. Он уже полноценно принадлежит гармонии современного мира, не вопреки, а именно благодаря тому, чем он есть, - разрешая одному миру прийти, войти, включиться, ввести, предложить, а другому, наоборот, прийти в восхищение, принять, приобщиться к грядущему.