Модернизация и вестернизация в политической истории России

Изучение российской модернизации, т. е. процесса становления современного общества с рыночной экономикой и политической системой демократического типа, ее основных этапов и особенностей предполагает и анализ в качестве одного из ее важнейших аспектов роли Запада в этом процессе, использовании западного опыта российскими политическими элитами и лидерами. Другими словами, изучение того, в какой степени российская модернизация выступала в форме вестернизации, т. е. копирования западных институтов и практик. Это объясняется тем, что Запад, т. е. страны Западной Европы и Северной Америки, на всем протяжении ее модернизации, начиная с Петровских реформ, выступал эталоном для сравнений и одновременно побудительным фактором для осуществления реформ на основе использования его опыта. Следствием этого было то, что общественно-политическое развитие России на всех его основных этапах: либерально-демократическом, социалистическом и постсоциалистическом – характеризовалось проявлением в нем в той или иной степени, той или иной форме модернизации и вестернизации [1, с. 118–121].

Первая выражалась в стремлении политических элит (добровольном или вынужденном) создать политические институты, отвечающие современным (для того или иного периода) стандартам.

Вторая выражалась в использовании западного опыта, копировании его институтов и норм.

Дилемма модернизации или вестернизации имела место в той или иной форме в любой стране за пределами Запада, осуществлявшей так называемую вторичную или догоняющую модернизацию. Это объясняется тем, что именно Запад первым создал социальные институты, которые стали неким эталоном современности: частную собственность, рыночную индустриальную экономику, правовое регулирование, парламентаризм, разделение властей и т. д.

Именно эти институты во многом обеспечили Западу технико-экономическое первенство по сравнению с другими странами, чем в свою очередь объясняется то, что именно Запад был для незападных стран неким эталоном, из сравнения с которым вырабатывались те или иные политические стратегии. В одном случае стремление стать современным экономически и политически сопровождалось и культурной вестернизацией: стремлением к европеизации культуры (как в России в ходе Петровских реформ или в Турции, которую М. Кемаль стремился сделать европейской страной). В других случаях имели место различные варианты выборочной модернизации (только экономической, экономической и частично политической и культурно-идеологической и т. д.), но в любом случае имело место использование опыта стран Западной Европы или Северной Америки, институтов и практик западного типа.

Другими словами, модернизация в незападных обществах неизбежно содержала в себе определенный элемент вестернизации, по крайней мере в экономической и политической сферах.

Для политических лидеров в этих странах выбор заключался лишь в мере этой вестернизации: должна ли она быть связана лишь с базовыми экономическими и политическими институтами или быть тотальной, распространяться на сферу культуры, язык, образ жизни, одним словом, затрагивать национальную идентичность?

С. Хантингтон, анализируя проблему реакции лидеров незападных обществ на экспансию Запада, повлекшую модернизацию и вестернизацию незападных обществ, выделял три ее варианта: отторжение модернизации и вестернизации; принятие того и другого; принятие первого и отторжение второго. При этом он отмечал, что наиболее популярной среди незападных элит была попытка скомбинировать модернизацию с сохранением ценностей, практик и институтов родной культуры [3, с. 102–105]. Очевидно, что именно такой подход был вполне успешно реализован в ходе японской модернизации: с одной стороны, в Японии утвердились и эффективно функционируют современные экономические и политические институты западного типа, с другой – она сохранила культурную самобытность.

Для России проблема выбора между модернизацией и вестернизацией исторически была еще более актуальной. Во-первых, по сравнению со странами Востока она имела исторические более длительные торговые и культурные контакты с европейскими странами. Являясь частью христианского европейского мира, она испытала на себе попытку культурной экспансии со стороны своих западных соседей, что особенно драматически проявилось в период Смутного времени, когда ей пришлось отстаивать свою культурнорелигиозную идентичность. Во-вторых, Россия первой из незападных стран начала модернизационные изменения в XVIII в., что еще больше усилило влияние европейской культуры на российское общество. Более того, Петр I, начавший модернизационные перемены, придал им и ярко выраженный ве-стернизационный характер: насильственной европеизации подверглась культура и весь образ жизни прежде всего российского дворянства, но также и простого народа.

Все это повлекло за собой усиление и идеологического влияния Европы, прежде всего либеральных идей Просвещения, на образованное российское общество, в том числе и на политическую элиту страны. Уже в начале ХIX в. самые передовые европейские политические идеи разделения властей, представительной власти, конституционализма становятся основой для разработки проектов политических преобразований М. М. Сперанским.

Особенно сильное влияние на культурное развитие России оказала Отечественная война 1812 г. и ее последствия: поход по Европе и пребывание русской армии во Франции. Впервые в российской истории большое количество русских людей, в том числе образованных, знающих французский язык, оказались одновременно в культурной столице мира – Париже. Они могли из первых рук знакомиться с европейской культурой, порядками, нормами, образом жизни. Другими словами, все это давало возможность сравнения России с Европой, из которого в свою очередь рождалось стремление к европеизации России. Непосредственным результатом этого, в частности, было декабристское движение с его чисто западными идеями, заимствованными из европейского и североамериканского опыта, – республиканизма, конституционной монархии, федерации и т. д. Более того, сравнение России с Европой породило и новый дискурс в российской политической мысли о принадлежности или непринадлежности России к Европе, о развитии ее по европейскому или особому пути. Спор об этом, начавшийся в первой половине ХIХ в. западниками и славянофилами, продолжался и в ХХ в. в эмигрантской, диссидентской и постсоветской политической мысли [2, c. 24–39].

Причем главным в этом споре о путях развития России был вопрос о либеральном, демократическом развитии, о приемлемости демократии для России. Сторонники европейского пути выступали прежде всего за либеральные перемены, за движение по пути свободы и демократии.

Сторонники особого пути (славянофилы, евразийцы и др.) делали упор на сохранение культурного и политического своеобразия, последнее понималось как сохранение авторитарной государственности в той или иной форме и, соответственно, озна- чало отказ от европейского пути либеральнодемократического развития.

В реальной политике России второй половины ХIХ – начала ХХ в. доминирующей становилась тенденция политической модернизации либерально-демократического типа: упразднение устаревших, несовременных (по сравнению с европейскими) институтов, например крепостного права, и создание новых институтов европейского типа (суд присяжных, земское самоуправление, парламент, расширение избирательного права, политические свободы и т. д.). Другими словами, политическая модернизация европейского типа, т. е. содержащая элемент вестернизации, присутствовала и в реформах Александра II, и политической реформе Николая II, и в Столыпинской аграрной реформе. При этом власть стремилась сохранить базовые российские институты, нормы и ценности: самодержавие, православие как государственную религию и положение православной церкви как государственной и т. д.

Другими словами, политическое развитие России представляло собой модернизацию либерально-демократического типа, движение по европейскому пути с сохранением важнейших политических и культурных устоев государства. В то же время в вышеназванный период в духовно-идеологической жизни России, несмотря на противодействие власти, шел процесс идеологической вестернизации, все более широкого распространения западных идеологий: либерализма, социализма, марксизма и др. Собственно отказ от либерально-демократического и переход к социалистическому пути развития России был результатом этой идеологической вестернизации: он представлял собой попытку осуществления западной, марксистской концепции социалистической революции, сформулированной на основе изучения опыта экономического и политического развития западноевропейских стран и предназначавшейся именно для них, но отнюдь не для России.

Социалистический этап в политическом развитии России представлял собой попытку обгоняющей модернизации или постмодернизации, т. е. создания самого передового общества с самым высоким уровнем справедливости, равенства, материального благополучия. При этом страны Запада по-прежнему оставались эталоном для сравнения: именно их следовало обогнать, превзойти по всем параметрам общественного развития и стать эталоном уже для них самих. Другими словами, результатом этой, говоря языком соответствующей научной теории, социалистической модернизации (социалистического и коммунистического строительства, говоря языком официальной идеологии) должно было стать самое передовое, развитое общество – идеальная модель для всего остального мира.

При этом демократия, развивавшаяся тогда в странах Запада, была отвергнута полностью как устаревшая (буржуазная) политическая форма. Ей на смену пришла политическая система другого типа: так называемая социалистическая демократия, которая с позиций официальной идеологии рассматривались как более высокий, более передовой тип демократии. Представление о такой политической системе как более высоком типе демократии по сравнению с «буржуазной» (западной) эффективно внедрялась в общественное сознание всей системой государственного идеологического воспитания. Поэтому такая система была вполне стабильной и могла бы существовать очень долго, если бы не было идеологического влияния Запада. Развитие средств массовой информации дало последнему с помощью радиоголосов («Голос Америки», Би-би-си, «Свобода» и др.) противопоставить официальной советской идеологии идеологию своей демократии. Эта пропаганда, дававшая возможность для сравнения советской и западной демократии, оказывала определенное воздействие и на советскую интеллигенцию, и на политическую элиту. Это идеологическое воздействие в условиях нарастания социально-экономических проблем в советском обществе и несостоятельности программы построения коммунистического общества, предполагавшей задачу обогнать страны Запада по уровню развития (отставание от них сохранялось), стало одним из важных факторов, обусловивших политические перемены в стране.

Одним из важных направлений политики социалистического государства было массированное внедрение в общественное сознание идеологии марксизма-ленинизма и борьба с религией, однако она и все основные религиозные конфессии устойчиво воспроизводились и были важным компонентом народной культуры.

В ходе начавшейся во второй половине 1980-х гг. перестройки вновь происходит, по существу, постепенный возврат к политической модернизации на основе использования институтов западного типа: конкурентных выборов, многопартийности, идеологического плюрализма и т. д.). Еще более отчетливо либерально-демократический вектор развития проявился на постсоциалистическом этапе в 1990-е гг. в условиях радикальных реформ, главными целями которых были провозглашены рыночная экономика и демократия, т. е. институты западного типа, получившие к этому времени глобальное распространение.

Более того, с отказом от государственной идеологии и провозглашением идеологического многообразия произошла и новая идеологическая вестернизация культурной жизни, поскольку в стране помимо коммунистической идеологии стали развиваться и другие классические западные идеологии: либеральная, социал-демократическая и т. д. Однако наряду с этим постсоциалистическая модернизация привела и к возрождению и развитию традиционной культуры России: прежде всего к активизации и развитию всех традиционных религий и религиозных объединений. Особенно ощутимо возросло влияние на культурную жизнь страны самой массовой религии – православия. Более того, произошло и заметное усиление роли Русской православной церкви в общественно-политической жизни страны. Подобные процессы произошли и в рамках других религиозных конфессий: исламе, иудаизме и др. Начался процесс возрождения многочисленных этнических культур, в том числе таких этнических идентичностей, само существование которых официально не признавалось в советский период, например, казачества.

В идеологической сфере наряду с возвращением в страну западных идеологий произошло возрождение и отечественных политико-идеологических доктрин, в том числе обосновывающих особый путь раз- вития России на основе идей «Москва – третий Рим», «Православие. Самодержавие. Народность». Вновь обрели популярность идеи Н. Я. Данилевского, Н. П. Савицкого, Н. А. Ильина и др. Наиболее серьезным результатом этого культурного возрождения стало формирование идеологии российского патриотизма, опиравшегося (в отличие от советского) на всю тысячелетнюю историю российской государственности.

Таким образом, Россия в постсоциалистический период развивалась и по европейскому, и по особому пути. С одной стороны, сбылись идеи российских западников: Россия избрала европейский путь модернизации на основе развития демократии европейского типа. С другой стороны, правы оказались и сторонники особого пути развития России – она сохранила свою культурную самобытность.

Очевидно, что и в развитии демократии, и в возрождении и развитии российской культуры сделаны лишь первые шаги. В политической сфере, с одной стороны, на конституционном уровне закреплены самые современные институты (правовое, социальное государство, разделение властей, многопартийность и др.). С другой стороны, воспроизводятся политические практики советского периода (режимы личной власти на всех уровнях, доминирование одной партии на всех уровнях и во всех ветвях власти, предсказуемость выборов и т. д.).

Особенно заметны различия России и развитых демократии с точки зрения слабости гражданского общества и общественного контроля за бюрократией, одним из следствий чего является беспрецедентная для стран Запада коррупция в России. Причем актуальность демократического развития признается практически всеми ведущими политическими силами страны, включая и те, которые выступают с позиции коммунистической идеологии. Несмотря на различия в вопросах соотношения государства и рынка, форм и масштабов государственного регулирования, внешней политики и отношений с Западом, все признают необходимость частной собственности, экономической и политической свободы, подлинной многопартийности, свободных конкурентных выборов и т. д. Все эти институты и нормы, имеющие западное происхождение, в современной России, как и во всем современном мире, приобрели статус общепризнанных и универсальных ценностей, что само по себе является серьезным достижением политического развития. Для всех политических сил России очевидно, что дальнейшая политическая модернизация является актуальной задачей и в ее рамках использование опыта за- падных стран было бы полезным для России. В сфере же культуры, напротив, необходимо активное противодействие вестернизации, поддержка отечественной культуры и составляющих ее этнокультур.

Другими словами, России сегодня необходима политическая модернизация без культурной вестернизации: развитие демократии и самобытной российской культуры.