Монетное дело Херсона в первой половине VIII в

Ценность бронз литья и чекана Херсона как исторических источников на данный момент общепризнанна. Ведь во многом благодаря использованию результатов нумизматических исследований наши представления о жизни этого города были неоднократно и кардинально скорректированы. Однако многие периоды истории монетного дела Херсона так и остались «белыми пятнами». К примеру, и сейчас специалисты в этой области нумизматики не могут прийти к единому мнению по вопросу о возможности датирования тех или иных серий его бронз VIII – первой третью IX вв. Часть их, вслед за В.А. Анохиным, считает, что в это время в городе своих денег или не изготовляли вовсе [1], а остальные, разделяя точку зрения И.В. Соколовой, убеждены, что в Херсоне тогда эмитировали анонимные выпуски, предназначавшиеся только для наполнения местного обращения [2]. Однако обилие находок бронз этого города, обращавшихся вместе с общеимперскими византийскими монетами на территории Восточной Европы [3], не дает оснований считать их какими-то местными деньгами [4].

По-видимому, проблема состоит в том, что нумизматы за более чем двухсотлетний период исследования так и не смогли выработать общепринятые методы атрибуции большинства разновидностей бронз Херсона. К примеру, до сих пор идут горячие споры по поводу датировки монет серии «VICTOR» [5], дискутируется вопрос о причинах и последствиях массовой надчеканки при Ираклии (610–641) [6] и о составе денежного обращения в VI–VIII вв. Еще слабее изучена история позднейшего периода монетного дела Херсона – XI–XIII вв. Нам только и остается констатировать факт отсутствия обоснованного прочтения монограммы « Rw » на аверсах самых распространенных бронз этого города [7].

Единственной причиной столь запущенного положения в этой отрасли нумизматики стала бесконечная и бесперспективная схоластическая дискуссия по вопросу датировки ряда серий литья и чекана Херсона, развернувшаяся более тридцати лет назад между сторонниками В.А. Анохина и И.В. Соколовой. Их беспредметные споры, в которых обе стороны в качестве аргументов продолжают использовать предположения, выдвинутые и частично отвергнутые еще в XIX в. [8], не только не дают возможности учитывать при датировке многие серии монет Херсона, но и создают препоны для дальнейших исследований.

Отметим, что эта проблема актуальна не только для нумизматов. Ведь в настоящее время считается наиболее удобным и надежным датировать объекты именно по монетам. А раз в нумизматической среде нет единой точки зрения по вопросу атрибуции большинства разновидностей бронз Херсона, то нет и оснований использовать их в качестве ординарного археологического материла. Однако нам известно, что этот город в VIII–IX вв. оставался одним из важнейших административных и экономических центров Византии. В него ссылали попавших в опалу знатных лиц, в том числе приближенных к трону или даже родственников василевсов [9]. В то же время доминирование теории о временном прекращения городской эмиссии в VIII в. позволила ряду исследователей выдвинуть предположение об упадке полиса и даже о временном разрыве его связей с метрополией [10].

Как видим, слабая изученность монетного материала пока не дает нам возможности должным образом осветить важнейшие, переломные моменты истории этого города. В последнее время мы попытались исправить это положение: вынесли на научное обсуждение предположения по атрибуции монет серии «VICTOR» [11], попытались обосновать нашу точку зрения о номиналах херсонских бронз VI–IX вв. [12], выдвинули гипотезу о правилах прочтения строчных монограмм на примере LA и LE [13]. Продолжая начатое ранее исследование, попытаемся выделить и атрибутировать городские эмиссии, обоснованно датируемые первой половиной VIII в.

В настоящий момент попробуем исследовать группу редких монет Херсона, относимых большинством современных исследователей ко второй половине VII – первой половине IX веков. В процессе изучения попытаемся проанализировать выводы нумизматов-византинистов.

Как известно, на аверсах монет Византийской империи чаще всего размещали изображения правителей, обрамленные легендами, содержавшими их имена и титулы.

В редких случаях, из-за недостатка места, вместо стандартного развернутого текста оттискивали только монограммы. На реверсах размещали обозначения номиналов, изображения соправителей, святых, а также имена и титулы василевсов или религиозные символы [14]. Как уже было отмечено ранее, используемая в Херсоне технология денежного производства – литье, не позволяла изготавливать высокохудожественно оформленные монеты [15]. Как правило, на его бронзах размещали только самые простые, но предельно необходимые обозначения. Среди них выделяют монограммы правителей, метки эмиссионного центра или религиозные символы.

Ранее мы уже попытались ввести в научный оборот наши предположения о закономерности появления разных аббревиатур и религиозных символов на монетах Херсона [16]. В результате разбора этих элементов оформления нам удалось определить номиналы городских бронз [17]. Если наши выводы верны, то в Херсоне в VIII– X вв. выпускали гемифоллисы и фоллисы. К первым можно отнести бронзы с «ft», «ft L », « ftC », « C » или с восьмиконечным крестом [18], а ко вторым – с крестом на Голгофе на оборотной стороне. В этом случае, буквы на лицевых сторонах монет должны являться монограммами правителей. К настоящему времени выявлены сочетания этих аббревиатур. Так, на лицевых сторонах гемифоллисов оттискивали «A», «A», «Ν», «DNTH», « P », « M », « MB » или « B + ». И, если монеты с последними тремя монограммами принято датировать 842–886 гг. и относить к литью Михаила III (842-867) и Василия I (867– 886) [19], то вопрос атрибуции бронз с первыми четырьмя аббревиатурами все еще открыт.

Действительно, датирование изготовленных в примитивной технологии гемифоллисов с « P » на аверсе и реверсе и сейчас вызывает определенные сложности. Однако выработку прочтения аббревиатур «A», «A», «Ν» и «DNTH» мы считаем вполне достижимой.

Попытаемся датировать монеты с этими монограммами. Начнем с анализа технологии их производства. Так как все эти бронзы представляют собой, как правило, мастерски отлитые тонкие кружки с рельефными надписями на обеих сторонах, то изготавливали их квалифицированные литейщики, хорошо изучившие методику денежного литья. Заметно, что в процессе поиска наиболее техничного оформления неоднократно менялись и принципы разработки монограмм. Дело в том, что для придания монетному кружку наибольшей прочности нужно было как можно полнее заполнить ее лицевую и оборотную сторону. Однако сама технология денежного производства – литье не позволяла размещать на монетах сложные, многобуквенные монограммы. Но, в любом случае, заметно, как от простых «A» на аверсе и креста на реверсе перешли к сложным «DNTH» и «ftL», а, позже, к оптимальным крупным «A» или «Ν» на лицевой и «ftC» на оборотной сторонах. Отметим, что наши предшественники пришли к аналогичным выводам. Так, В.А. Анохин, заметив, что монеты с «A», «A» и «DNTH» очень близки по исполнению, заключил, что их выпускали в один период времени [20].

Перейдем к расшифровке этих аббревиатур. Так как наши предшественники совершенно запутали вопрос, то начнем изучение монет сначала, т.е. с выделения отдельных эмиссий. Как мы уже отметили, на бронзах с «A» на лицевой стороне на реверсе всегда оттискивали восьмиконечный крест (Рис. 1, 3 ), на монетах с «DNTH» – монограмму « ftL» (Рис. 1, 4 ), на деньгах с «A» и с «Ν» – буквосочетание «ft C » (Рис. 1, 5 , 6 ). Считаем, что это явление не случайно, и с учетом вариаций в оформлении лицевых сторон, получаем, что заинтересовавшая нас группа монет может быть разделена на три описанные выше эмиссии. Попытаемся их датировать. Для этого попробуем прочесть единственную многобуквенную монограмму – «DNTH», размещенную на аверсе одной из разновидностей монет этой группы. Совершенно очевидно, что первые две буквы следует расшифровывать как «Dominus Noster» – « Господин Наш ». Известно, что последние монеты с латинскими легендами и таким титулованием правителя были выпущены при Константине V (741–775) [21]. Соответственно, аббревиатуру «DNTH», с нашей точки зрения, следует расшифровывать как: Dominus Noster Thεοδοσιυς – « Господин Наш Феодосий », а бронзы этой группы датировать правлением Феодосия III Адрамития (715–717). Считаем, что наше прочтение грамматически вернее приведенного В.А. Анохиным, предположившего, что на бронзах Херсона имя Феофила (829– 842) могло писаться не с « Q », а с «Th». Однако ни на одной монете этого императора такого латинизированного написания имени до сих пор не выявлено. Мало того, оно неизвестно и в эпиграфике [22]. А вот « Thεοδοσιυς » тогда писали только через « Th » [23].

В первой половине VIII в. боролась за власть и единственная пара императоров, имена которых начинались с «А» и «Н» – Артавасд и Никифор (742–743). В таком случае, монеты с «A» на аверсе и с восьмиконечным крестом на реверсе могли быть выпущены при монархе, правившем в этот же период. Считаем, что их изготовляли при Анастасии II Артемии (713–715).

Отметим, что мы не первыми обратили внимание на эти монеты. Так, большое внимание их изучению уделили В.А. Анохин и И.В. Соколова. О внимательности и педантичности этих исследователей лучше всего говорит эволюция их представлений о датировке монет с монограммой «DNTH». Как известно, В.А. Анохин уже в 1968 г. заключил, что ее надо читать, как: D[ominus] N[oster] Theophilus [24]. Первоначально И.В. Соколова считала, что предложенная В.А. Анохиным расшифровка «привлекает, но остается пока гипотетичной» [25]. Исследователь не смогла согласиться с постулатом о возможности появления на херсонских монетах латинских надписей. Позже, в своей итоговой работе, И.В. Соколова отошла от своей первоначальной точки зрения, заключив, что «над буквами TH есть только одна литера N» [26]. По ее мнению, бронзы с этой монограммой выпускались незадолго до начала эмиссии монет с аббревиатурой « MB » [27]. Мы, в свою очередь, вынуждены заметить, что крупная точка, напоминающая очертаниями « d », стандартно размещаемую в начале легенды аверсов ранневизантийских монет, явственно просматривается на лицевых сторонах этих херсонских бронз. В этом смысле В.А. Анохин прав. Однако само его утверждение о возможности выпуска в Херсоне монет IX в. с латинскими надписями, содержащими титул «Dominus Noster» нам кажется все же неверным.

Не меньше споров вызвала и атрибуция бронз Херсона с «A», «A» и «Ν» на аверсах. Так, если Б.В. Кене, А.В. Орешников и И.В. Соколова датировали монеты с первыми двумя монограммами правлением Александра (912–913) [28], то В.А. Анохин отнес их к эмиссиям неких анонимных городских архонтов [29]. Причем исследователи смогли совершенно логично опровергнуть утверждения друг друга. Действительно, провинциальные чиновники в Византии монет от своего имени не выпускали, а если при Александре не чеканили меди в столице, то не могли лить ее и в провинции.

С нашей точки зрения все эти гипотезы ошибочны. Так, если первая группа исследователей обращала внимание только на легенды аверсов, то И.В. Соколова, развивая общую идею расшифровки, пришла к выводу о том, что наличие на реверсах этих бронз монограммы «fl C » «…позволяет допустить попытки восстановить полисные свободы в Херсоне и после создания фемы. Нам до сих пор неизвестны медные монеты императора Александра, чеканенные на монетном дворе

Константинополя. Херсонский выпуск подчеркивает известную автономию чекана этого города от «установок» центрального правительства. Может быть, эта независимость была связана с возродившимися ненадолго полисными привилегиями, символ которых появился на монетах Александра в виде девиза p3li~ Cers^no~ – « полис Херсон »» [30]. Жаль, правда, что до сих пор не найдено ни одного письменного тому свидетельства, а вопрос о причинах городских восстаний в X–XI вв. все еще не изучен в полной мере. По ходу добавим, что монеты с монограммами «A», «A» и «Ν» на аверсах являлись гемифоллиса-ми, эмиссия которых в Херсоне прекратилась в начале правления Василия I (867–886).

Итак, если наши предположения верны, то, с учетом ранее датированных нами анонимной серии и эмиссии от имени Вардана Филиппика (711–713) (Рис. 1, 1 , 2 ) [31], в Херсоне в первой половине VIII в. лили бронзу от имени пяти византийских василевсов, что свидетельствует как о стабильно высоком спросе на платежные средства, характерном для развивающихся экономик, так и о безусловной подчиненности города империи в тот период.

Разработанная атрибуция монет позволяет сделать не только нумизматические, но и общеисторические выводы. Ведь, как мы установили, в Херсоне в первой половине VIII в. лили монету от имени пяти императоров. Четверо из них: Анастасий II Артемий, Феодосий III Адрамитий, а так же Артавасд и Никифор были иконопочитателями. Однако к настоящему времени так и не выявлены городские бронзы, однозначно относимые к периоду правления императоров-иконоборцев из дома Льва III Исавра (717–741). Мы не считаем это явление случайным. Ведь если наличие херсонских монет эфемерных Анастасия II Артемия, Феодосия III Адрамития еще можно объяснить только экономическими причинами, то выпуск бронз в честь Артавасда и Никифора может быть понят только как политическая акция. Ведь известно, что последние продержались у власти всего шестнадцать месяцев и то только благодаря поддержке иконопочитателей Константинополя и фемы Опсикий [32]. А если учесть то, к тому времени денежное производство концентрируется в столице империи, то, расшифровав аббревиатуры, мы можем не только обоснованно опровергнуть противоречащие письменным источникам суждения об упадке Херсона в VIII в. [33], но и наметить новый подход к освещению истории Крыма в VIII–IX вв.

Считаем, что этот город и в VIII в. являлся одним из важнейших административных и экономических центров империи. Причем необходимость сохранения лояльности местных жителей побуждала василевсов не спрашивать с них слишком строго даже за значительные отклонения от предписанных религиозных правил. А херсониты, в свою очередь,    оставались верноподданными иконопочитателями, ни разу за весь период иконоборчества не выступив против Константинополя.

В то же время очевидное отсутствие именных городских бронз, выпущенных в честь императоров-иконоборцев позволяет нам предполагать, что монетная эмиссия от их имени в Херсоне не осуществлялась по каким-то политическим соображениям [34]. Возможно, в тот период лили и чеканили анонимную бронзу с « P » на аверсе и с « C » или « P » на реверсе. Однако это предположение требует внимательной и взвешенной проверки, которой мы и планируем заняться в ближайшее время.