Монгольский перевод "Сутры о восьми светоносных" как образец дхарани-сутр

Становление и формирование монгольской письменной традиции тесно связано с историей распространения буддизма среди монгольских народов, что обусловило также присутствие значительного пласта переводных сочинений в корпусе средневековой монгольской литературы. Первые переводы буддийских текстов, датируемые XIII-XIV вв., выполнялись бессистемно: на монгольский переводились отдельные, наиболее важные для буддийского учения тексты («Сутра сердца», «Сутра золотого блеска», «Панчаракша» и др.) [Алексеев 2015, 198]. Впоследствии многие из этих ранних текстов в процессе перевода с тибетского сводов буддийского канона - Кагьюра (от тиб. bka' 'gyur ‘перевод слова [Будды]’, в монголизированном произношении - Ганджур) и Тэнгьюра (от тиб. bstan 'gyur ‘перевод комментариев [к слову Будды]’, в монголизированном произношении - Данджур) - на монгольском языке были отредактированы и включены в канон. Именно в период подготовки изданий Ганджура (рукописное выполнено в 1628-1629 гг, ксилографическое - в 1718-1720 гг.) и Данджура (ксилографическое издание 1749 г.) в Монголии отмечается расцвет переводческой деятельности.

Изучение переводных сочинений имеет большое значение для монголоведения, поскольку позволит в дальнейшем определить их роль в формировании и развитии оригинальной монгольской литературной традиции. Один из таких памятников - «Сутра о восьми светоносных неба и земли» (кит./о shuo tiandi ba yang shen zhou jing, сокращ. bayang jing, тиб. ‘phags pa gnam sa snang ba brgyad /snang brgyad kyi mdo / sangs rgyas kyi chos gsal zhing yangs pa snang brgyad ces bya ba ’i mdo, монг. qutuy-tu (oytaryui yajar-un) naiman gegen neretil yeke kolgen sudur / qarsi jasaqu naiman gegegen neretii sudur, oitp. xutuqtu oqtoryui yazariyin nayiman gegen / xarsiyin jasaqu nayiman gegeni sudur, сокращ. «Сутра о восьми светоносных»), В статье мы хотим рассмотреть жанровые характеристики, а именно композиционную структуру монгольского канонического перевода этой сутры, которая относится к поджанру дхарани-сутр.

«Сутру о восьми светоносных» можно отнести к апокрифической литературе, поскольку неизвестно, существовал ли ее санскритский оригинал (возможно, она быта составлена на китайском языке). В китайской и тибетской традициях ее аутентичность, т.е. принадлежность к слову Будды, или буддхавачане, не раз ставилась под сомнение вплоть до настоящего времени. Японская исследовательница Кейки Ябуки, занимавшаяся публикацией китайской Тайшо-Трипитаки, поместила эту сутру в том № 85 среди текстов, подлинность которых вызывает сомнение [Srba 2017, 227]. В китайском каноне издания Тайшо встречается шесть версий сутры, которая считается оригиналом:

• 1)    № 427 Fo shuo ba ji xiangshen zhou Jing, переводчик - упасака Чжиц-зян (кит. Zhiqian, 220-280);

• 2)    № 428 Ba yang shen zhou Jing, переводчик - монах из Дуньхуана Чжуфахо даши (кит. Zhufahuo dashi, 237-316);

• 3)    № 429 Fo shuo ba bu fo mingjing, переводчик - индийский монах Цю-тан Боролиучжи (кит. Qutan Boruoliuzhi (от санскр. Gautamaprajharucif первая половина VI в.);

• 4)    № 430 Ba ji xiang jing, переводчик - Сэнцеполо (кит. Sengqiepoluo (от санскр. Sanghapala (другой вариант имени - Samhavarmanj), даты жизни неизвестны);

• 5)    № 431 Bafo ming hao jing, переводчик - Шэнацзюэдо (кит. Shenaj-ueduo (от санскр. Jhanaguptaj, 523-600);

• 6)    № 2897 Fo shuo tian di ba yang shen zhou jing, переводчик - И-цзин (кит. Yijing, 635-713) [Srba 2017, 226].

Последняя версия, переведенная монахом И-цзином, наиболее близка по содержанию версиям, получившим распространение в монгольской традиции: во вступительной части некоторых тибетских и монгольских переводов приводится санскритское название текста Arya bar yang gyang rta /Ary-a bar-a yang gyad rda, в котором Л. Лигети усматривает искаженное оригинальное китайское название Bayang \shen zhou jing} (кит. Fo shuo передано санскритским aryaj [см. Srba 2017, 226]. Данные, приводимые в колофонах перечисленных текстов, позволяют заключить, что текст сутры был составлен на санскрите в первые века нашей эры, до конца III в. н.э., т.е. периода жизни переводчика Чжицзяна. О раннем происхождении «Сутры о восьми светоносных» говорится также в посвященном ей тибетском ритуальном тексте чога (тиб. cho ga, санскр. vidhi, букв, ‘ритуал, церемония’), в колофоне которого указано, что текст чога к сутре был составлен известным махаянским философом Нагарджуной (П-Ш вв.) [Rin chen gter mdzod chen mo, 124].

История развития тибетских редакций Кагьюра показывает, насколь- ко разной была оценка этого памятника в разное время: он был признан словом Будды при составлении одного из наиболее ранних гарчаков (каталогов) буддийских текстов «Пантангма» (тиб. 'phang thang та) (842 г), но в каталог «Дэнкарма» (тиб. Idan dkar та), составленный немного раньше, в 824 г, не вошел, как и в ранние рукописные издания Кагьюра ветви Тхемпангма (подробно о двух ветвях развития тибетского Кагьюра см.: [Harrison, 1996]). Тем не менее сутра вошла в последующие ксилографические издания: чонэское, литанское, пекинское, дэргеское, рагьяское и ургинское. Таким образом, первые тибетские переводы «Сутры о восьми светоносных» можно датировать периодом не позже 842 г.

У монгольских переводчиков, очевидно, сомнений по поводу аутентичности сутры не возникало, поскольку она была переведена на монгольский в числе первых текстов и даже была отпечатана в XIV в. в ксилографическом виде [Yoshida 2008, 134], что также свидетельствует о значимости ее как ритуального текста. Фрагменты этого издания сохранились среди памятников монгольской письменности, обнаруженных в Хара-Хото, и представляют собой, вероятно, первые переводы сутры на монгольский язык. Позже сутра была включена в рукописное и ксилографическое издания Ганджура и ксилографическое издание «Сундуя» (тиб. gzungs 'dus, монг. tarnis-un quriyangyui, букв, ‘сборник дхарани’) XVIII в. на монгольском языке. В. Хайссиг выделяет две монгольские версии памятника [Heissig 1976, 300-319], восходящие, вероятно, к двум разным китайским оригинальным текстам: версия А вошла в Ганджур, вторая - версия В (с дополнительным компонентом в названии qarsijasaqu /jasayci ‘исправляющая неблагоприятные [факторы]’) - в 83-й том «Сундуя», а также была отпечатана отдельным ксилографом [Srba 2017, 227]. Едва ли стоит говорить о том, что этот памятник распространялся и в рукописном виде, что обусловило значительное количество рукописных образцов памятника практически во всех мировых коллекциях монгольских рукописей. Популярность «Сутры о восьми светоносных» в монгольской письменной традиции, вероятно, можно объяснить ее активным функционированием в различных буддийских обрядах жизненного цикла [Позднеев 1993, 414— 415; 426-427; 432-433; 464].

Деятельность по переводу буддийских текстов на монгольский язык сопровождалась непрерывными процессами рецепции сюжетов, жанровой системы, стилистических и поэтических средств из индийской и тибетской литератур и последующего их развития на монгольской почве. Д.С. Лихачев называет подобное явление переносом, или трансплантацией, когда «явления пересаживаются, трансплантируются на новую почву и здесь продолжают самостоятельную жизнь в новых условиях и иногда в новых формах» [Лихачев 1968, 12-13]. Жанр сутр, заимствованный из индийской литературы, получил развитие среди монгольских народов, и с течением времени к сутрам стали относиться различные обрядовые тексты (см. «Сутра о ниспослании дождя и жертвоприношении...» [Бакаева, Орлова, Музраева 2016, 276-283], «Сутра-благопожелание огню» (монг.

Галин ёреелийн судар) [Damdinsuriing 1959, 117-120]), исторические сочинения летописного характера (см. «История династии Юань» (монг. Юань улсын судар)) и даже исторические романы (см. «Хех судар» (букв. ‘Синяя книга’) В. Инжаннаша). Интересно отметить, что «Сутра о ниспослании дождя и жертвоприношении...» является авторским произведением, в то время как классические сутры Махаяны представляют собой анонимные сочинения. В колофоне сказано: «Составление сутры <...> задумал да-лама Самданпунцаг из хошуна зюнгарского дербетского чинвана. Эту сутру сочинили Янжин и гавж Лодоо <...>» [Бакаева, Орлова, Музраева 2016,281].

Причины подобной трансформации жанра описаны Г.И. Михайловым в статье «О терминах шастар, намтар, тууж и судар в монгольской литературе» [Михайлов 1970]. В частности, автор пишет о том, что некоторые сочинения классифицировались монголами как сутры (монг. судар) на основе внешних признаков, если они представляли собой книгу формата потхи в виде длинных несброшюрованных листов. Кроме того, некоторые средневековые авторы использовали жанровую маркировку судар, чтобы придать книжный характер фольклорным произведениям. Таким образом, исследователь делает вывод о том, что в монгольской традиции понятие судар обозначало книгу, однако в некоторых случаях это понятие было слишком широким и требовало уточнений, что приводило к появлению парных терминов тууж-судар (букв, ‘история-сутра’), сургаал-суОар (букв, ‘поучение-сутра’), ёреелийн судар (букв, ‘сутра-благопожелание’), судар цадиг (букв. ‘сутра-джатака’) [Михайлов 1970, 182-183].

Изначально в традиции буддизма Махаяны сутрами (санскр. sutra) называются канонические сочинения, автором которых считается Будда Шакьямуни. В «Нирвана-сутре» утверждается, что сутра - это любое сочинение, содержащее проповедь Будды и имеющее рамочное обрамление, когда вначале идут слова «Так я слышал однажды» (санскр. evam тауа srutam), а в конце - фраза о том, что все собравшиеся возликовали и восславили Будду [цит. по: Eubanks 2016, 124]. Сутры могут различаться по объему: самым большим каноническим буддийским сочинением Е.А. Торчинов называет «Праджняпарамита-сутру в пятьсот тысяч шлок», полный перевод которой на любой из европейских языков занял бы несколько томов [Торчинов 2000, 65], но не менее значимые и популярные сутры того же цикла праджняпарамиты - «Сутра сердца» и «Ваджраччхедика-сутра» - не превышают по объему несколько листов.

Среди текстов, маркированных как сутры, можно выделить поджанр дхарани-сутр, «в которых Будда вводит в обращение для своих последователей сакральные формулы, именуемые дхарани, мантрами и прочими названиями, упоминавшимися выше (хридая, видья и т.д. - С.М.), объясняет их действенность» [Зорин 2018, 335]. Таким образом, дхарани-сутры представляют собой небольшие по объему нарративы, связанные с Буддой Шакьямуни, к которому обращается тот или иной персонаж с просьбой даровать сакральную формулу, способную защитить от определенной опас- ности, вреда и т.д. В ответ Будда дарует ее, сопровождая ее объяснением приносимых ее практикой благ.

В классических текстах Махаяны дхарани обозначает сочетание букв, слогов или слов, обладающее потенциальным безграничным смысловым полем в сконцентрированном виде [Davidson 2009, 122], произнесение которого может принести безграничное благо. Термин дхарани (от санскр. dhr ‘держать’) в англоязычной исследовательской литературе обычно переводят как spell ‘заклинание, заклинательная формула’; из определений, используемых российскими исследователями, наиболее подходящей нам кажется формулировка А.В. Зорина «сакральная формула» [Зорин 2018]. Помимо дхарани, к ним также относятся мантра (санскр. mantra), хридая (санскр. hrdaya), видья (санскр. vidya). Стоит отметить, что даже на раннем этапе формирования термины дхарани и мантра часто были взаимозаменяемы: в текстах некоторых сутр («Бодхисаттвабхуми-сутра», «Сад-дхарма-пундарика-сутра» и т.д.) встречается термин mantradharani в значении ‘ дхарани, выступающая как мантра" (санскр. mantra eva dharani) [Davidson 2009, 117].

Дхарани, берущие начало в ведической традиции Древней Индии (они встречаются в «Атхарваведе»), в рамках буддийской философии Махаяны использовались как мнемонические тексты, предназначенные для запоминания (философских постулатов, сутр и т.д.) [Hidas 2015, 129], но наибольшее распространение получили как мистические формулы, произнесение которых способно даровать различные блага, и в этом смысле явились предтечей развития ранних форм тантризма. О значительной роли этого жанра может свидетельствовать факт существования отдельной «корзины» - Дхарани-питаки (Мантра-питаки) - в своде буддийского учения, которое традиционно включает в себя три «корзины» (санскр. tripitaka) - Сутру, Винаю и Абхидхарму в традициях махасангхиков и дхармагуптаков.

Современный американский исследователь Р. Дэвидсон, которому принадлежит несколько фундаментальных работ по сочинениям этого жанра, трактует дхарани как языковые коды, содержащие определенную информацию в зашифрованном виде, которая при их произнесении как бы «разворачивается», актуализируется [Davidson 2009, 118]. А.В. Зорин в своей недавней публикации обращается к трактовке термина дхарани, предложенной в середине XIX в. известным будд слогом В.П. Васильевым, которая, по его мнению, «недостаточно оценена в англоязычной литературе» [Зорин 2018, 330]: «Всякое существо, даже всякое понятие выражается в этих формулах, и усваивающий их себе простым неоднократным повторением (а впоследствии созерцанием букв, их составляющих) приобретает власть над этим существом, получает те понятия, которые они как бы выражают алгебраически, так что есть Дарани (дхарани - С.М.), заключающие в себе учение Парамит, тогда как другие покоряют духов, богов, вызывают Бодисатв и Будд; доставляют средства к скорому совершению Боди» [Васильев 1857, 142-143]. Таким образом, по В.П. Васильеву, начитывание дхарани способно привести к реализации заключенного в них смысла, будь то постижение Учения или достижение мирских благ, и в конечном итоге - к достижению состояния будды.

В индийской литературной традиции жанр дхарани не получил окончательного оформления, вследствие чего многие сочинения этого жанра имеют иную маркировку: среди них встречаются сутры (санскр. siitra), сакральные формулы видья (санскр. vidya), ритуальные тексты калыга (санскр. kalpa) и др. Иногда в названиях сочинений сочетаются перечисленные термины и добавляется компонент raja / rajhi ‘царь / царица’, чтобы подчеркнуть более высокий статус текста [Hidas 2015, 129]. Большая часть сборника тибетского мыслителя Таранатхи (1575-1634) «Сундуй» (тиб. gzungs 'dus) состоит из дхарани-сутр (санскр. dharani-sutra, тиб. gzungs mdo), однако все они обозначены в названии как сутры (тиб. mdo) или дхарани (тиб. gzungs).

Рассматриваемый нами памятник - «Сутра о восьми светоносных» -относится к дхарани-сутрам, поскольку весь нарратив сутры построен на объяснении дхарани “от akani nikani abila mandala may-a mail suu ha” [NG 1971, 596]. P. Дэвидсон на основе анализа круга текстов дхарани-сутр выделяет в них стандартные композиционные элементы [Davidson 2014, 11], которые мы рассмотрим на примере монгольской канонической версии «Сутры о восьми светоносных» из ксилографического Ганджура, изданного факсимильным способом в серии «Шата-питака» [NG 1971, 581-604].

• 1)    Вводное утверждение, в котором обозначена начальная ситуация или некое чудесное событие.

«Так я слышал однажды. Будда-Бхагаван подробно объяснял чистые Учения и [пребывал] в городе Вайшали, где правление [осуществлялось в соответствии] с Учением, в обширном дворце, выполненном из драгоценностей. Бодхисаттва Асанга встал со своего места и, накинув край монашеской накидки на плечо, склонился на правое колено, сложил ладони у сердца и обратился к Будде Шакьямуни, Бхагавану царю для небожителей, учителю для людей, отцу для бодхисаттв» (монг. eyin kemen minii sonosuysan nigen cay-tur: ilaju tegiis nogcigsen burqan-nuyud: ariyun nom-ud-i delgerenggiiy-e nomlaysan: Vayisali neretii nom-tu torii-tu balyasun-dur: erdenis-iyer biitiigsen ayui yeke ordu qarsi-yin dotur-a inu: Tiirbel tigei bodhi satuva sayuysan sayurin-acayan degegsi boscu: kars-a degel-iyen murun-diir-iyen nekejii: barayun ebudeg-iyer sogudcii alay-a-ban qamtudqaju: tngri-nar-un qayan kumun-u baysi bodhi satuva-nar-un ecige: ilaju tegiis nogcigsen Sakyamuni burqan-dur eyin kemen ocibei [NG 1971, 582]).

• 2)    Повеление произнести дхарани (в основном используется повелительное наклонение, реже - желательное).

В сутре мы имеем два случая обращения к Будде:

• 1)    Бодхисаттва Асанга обращается с просьбой даровать сутру как Учение, которое поможет наставить на истинный путь существ с ложными воззрениями: «[Бодхисаттва Асанга] так обратился [к Будде]: “Как бы то ни было, о Бхагаван, соизволь избавить (букв. ‘отсечь’) от всех страданий, даровав эту сутру и наставив на путь истины существ с ложными воззре-

  ниями”» (монг. kerken ber ilaju tegiis nogcigsen е edeger buruyu iljel-ten ami-tan linen iijel-tiir oroyulju: nom-i nomlaju toyoluyad qamuy jobalang-ud-i aqu uytal-un soyorqaqui kemen ocibei [NG 1971, 583]);

• 2)    восемь бодхисаттв-махасаттв обращаются к Будде с просьбой даровать дхарани; «Тогда все те восемь бодхисаттв обратились Будде-Бхагава-ну: “Сейчас мы просим [даровать нам] истинную дхарани, полученную от всех будд”» (монг. tere cay-tur edeger naiman bodhi satuva-nar biirin-iyer: ilaju tegiis nogcigsen burqan-dur dcir-йп: ba burin qamuy burqad-aca oluysan bosoy-tu tarni ediige ocisugei [NG 1971, 596]).

• 3)    Утвердительное согласие Будды даровать дхарани.

«Я объясню и дарую вам сутру под названием “Восемь светоносных земли и неба”» (монг. bi tan-u tula tngri yajar-un naiman gegen neretii nom-i tayilaju nomlasuyai [NG 1971, 585]).

• 4)    Утверждение, что эта дхарани была дарована буддами прошлого (также во многих случаях - что будет дарована буддами будущего).

«Эту сутру объясняли все будды прошлого, будут объяснять будды будущего и объясняют будды настоящего» (монг. ene nom-i nogcigsen nogcigsen сау-ип qamuy burqad ber nomlaju amui: irege ediii cay-un burqad ber nomlar-un: ediiged-iin burqan ber nomlam amui [NG 1971, 585]).

• 5)    Утверждения о пользе, приносимой этой дхарани.

«Если существа станут придерживаться ложных воззрений, они окажутся во власти мары Учения и будут служить вредоносным духам. Они услышат крик совы и получат много плохих предзнаменований, все вредоносные духи и онгоны-хранители придут и уничтожат их или принесут много вреда. Такие существа будут беспрестанно мучаться от разных болезней, мокроты, опухолей, подагры. Если человеку выпадут такие страдания, нужно найти хороших сведущих наставников и попросить их прочесть эту сутру три раза. Тогда все вредоносные духи успокоятся, болезнь рассеется, и тело наполнится силой. Благое качество от прочтения этой сутры заключается в обретении подобной заслуги» (монг. all ber amitan taduru buruyu iijeli bisirebesu: tere nom-tu simnus-a eriisdejii: aliy-a cidkiir al-ban-a bariydaju: uyuli sibayun dongyodoju olan mayui iru-a beige bolju: qamuy mayui doysin simnus ongyod irejii konogejii: yeke qoor ada todqar kiirgejii: basa kiindiilen ebedcin cer mayui qabutar kesig ebedcin terigiiten amuqu ugei usadqu tigei: emgeg jobalang-ud boluysan cay-tur: savin medegci baysi-nar-i irejii: ene nom-i yurbanta ungsilyulbasu: qamuy mayui doysin aliy-a cidkiir biigiide amurliju: ebedcin cer tarqaju bey-e-yin kucun auy-a tegiiskii boluyu: ene nom-i ungsiyuluysan erdem inu ene metii buyan-i oluyu [NG 1971, 586]).

«Если существа находятся во власти сильных ядовитых [омрачающих эмоций]: привязанности, гнева, неведения, алчности и зависти, но, прочитав эту сутру, уверуют в нее и с почтением и верой три раза прочтут ее, все их кармические завесы неведения и т.д. очистятся, возрастут [четыре безмерых качества:] любящая доброта, сострадание, сорадование и беспристрастность, и они вступят (букв. ‘обретут участь’) в Учение Будды» (монг. all ber amitan taciyangyui urin mungqay qaram nayidangyui qoor-tu sedkil yeke-tti biigesii: ker-ber ene nom-i tijegsen-dtir siisulju: bisirejii takiju kunduleju yurban ta ungsiyulbasu: mungqay teriguten mayui kilince tilidker bilgilde amurliju: asaraqui nigilleskili bayasqui tegsi sedkil-til bolju: burqan nom-un qubi-yi oluyu [NG 1971, 586]).

«Перед любым начинанием нужно четыре раза прочитать эту сутру: перед тем, как начинать строительство двора, земельные работы, строительство дома, телеги, двора, города, возведение дома на юге, севере, востоке или западе, постоялого двора, гостевого дома, ворот, работы по рытью колодца, водоема, кладке очага, строительству мельницы, амбара, загона для шести видов скота. Герой, шествующий по луне, с хвостом тигра, [подобный] желтой антилопе, пять онгонов - хранителей земли, на востоке -синий дракон, на западе - белый тигр, на юге - красная сорока, на севере -черная черепаха, [те, кто обитает] в местах собрания шести [видов] ветра, все двенадцать онгонов-хранителей, владыки дома стихии земли, скрытые драконы, все вредоносные духи - все те, кто находится поблизости, разбегутся в разные стороны, попрячутся так, что даже их тень не будет видна, и не смогут принести здесь вреда. Этим будет достигнуто благоденствие и обретена безграничная заслуга» (монг. alt ba egudkii jasaqu title bolbasu: urida ene nom-i dorben ta ungsiyulbasu: quriyan eduktiy-e siruyai kodelgektli-ber: ger tergen quriyan qota oroyulqui: етйп-е-du ger: umar-a-du ger: doron-a-du ger: бгйп-e-du ger: bayurci ger: jocid-un ger: qayaly-a qotan qudduy: yolomta: nayur: tegerm-e: kiiti sang: jiryuyan jtiil aduyusun-u jedkegtir quriyan arad toyoriqui: saran alququi bayatur tayisui sir-а orongan-a irbis segtil-tti: tabun siruyai ongyod: doron-a koke luu: ortin-e cayan bars: emun-e ulayan sayajyai: umar-a qar-a yasutu melekei: jiryuyan kei-yin quriy-a-tu orod: arban qoyar qamuy ongyod: siruyai-yin ger-yin erketen: niyuysan luu: qamuy aliy-a cidkiir biigtideger qola busu: dorben jug-ud-tur buruyudcu: bey-e segtider-iyen ber tilti ujugul-un niyuju: qoor ende kiirgen tilti cidayu: yeke oljei-tti qutuy-tu bolju: caylasi tigei buyan-i oluyu [NG 1971, 586-587]).

«О сыновья благородного семейства, после совершения этого возведенные дома, телеги, дворы и города будут устойчивыми, [а их хозяева] получат [любое] имущество без усилий. Если войско отправляется в дальний путь, оно найдет правильный путь, если человек отправится вести торговлю, она принесет пользу. Добродетель его домочадцев преумножится, в семье будет много (букв. ‘сотни тысяч’) сыновей и внуков, которые будут относиться к родителям с состраданием, старшие и младшие будут жить в гармонии и взаимоуважении, женщины и мужчины - в мире и спокойствии, и все их желания будут исполняться. Даже если человека, совершившего кражу или солгавшего, схватят, свяжут, закуют и посадят в темницу, но по его просьбе прочитают эту сутру три раза, он сразу же освободится от своих страданий» (монг. ijayur-tan-u kobegtid alt ber tide tiiledtigsen-ti qoyin-a ger tergen quriyan qotas ordu oni batu-da orosiju: ed tavar-i ese ber eribesti ober-iyen oluyu: ker ba qola yajar-a yabuqui-dur cerig ayan ciqurlabasu: linen mor-i eribesti qudaldu kir-e odbasu yabiy-a inu tusatu bolju: tere ger-tin ktimtin-ti buyan inu nemejti: obedegsi degegsi bolju: olan jayun mingyan kobegild acinar-tu bolju: ecige eke-dil nigilleskili-til bolju: uqun tonqil ilgei cing aburi-tu bolju: aq-a degilil jokilduju kilndilleldiqil: er-e em-e jokilduju amuralduju: alt ber kusegsen kilsel bilgilde biltilkil boluyu: alt ber amitan qudal qulyai ililedcil (не пропечатано)-tit йпйп-dur eriistejii bariju killijil kodeljil uduridcu: bayulaju kinaju ginjilejil kubsin gindan-dur oroyulju: jobayaqui-dur ene nom-i yurban ta ungsiyulbasu: darui-dur bilged jobalang-acayan tonilqu boluyu [NG 1971, 587-588]).

«О сыновья и дочери благородного семейства, если вы запомните, будете читать эту сутру или способствовать ее переписыванию, вам не смогут навредить огонь и вода. Если вы заблудитесь в горах, вам не будут угрожать тигры, волки и другие хищники. Находясь под защитой божеств трамен, вы сможете обрести высшее благо» (монг. ker ber ijayur-tan-u kobegild ijayur-tan-u okid: tngri yajar-un naiman gegen neretu ene nom-i toytayaju ungsiju: busud-un tula bicigilljil: yal usun-dur oroyulbasu: tillekil urusqu illil boluyu: giln ayulan-dur abaribasu ba: bars cinu-a terigilten qatayu doysin ariyatan gordgeten-e illil idegdeyil: qamuy ayisiginar ba: sakiyad ulam degedil qutuy-i olqu boluyu [NG 1971, 588]).

«Если человек, который говорит много лживых, шуточных или грубых слов, запомнит и прочтет эту сутру, в силу этого у него рассеются четыре вида пороков, будет обретена непоколебимая мудрость четырех видов и достигнуто высшее состояние будды» (монг. basa all ber amitan qudal dgillekili tuqayu ilge dgillekili siregiln ilges olan boluysan cay-tur: ker ber ene nom-i toytayaju ungsibasu dorben jilil gem-ild-i tarqaju: dorben jilil tilrbel ilgei uqayan bilig-i olcu: burqan degedil qutuy-i ber olqu boluyu [NG 1971, 588]).

«О сыновья и дочери благородного семейства, если родители, совершившие проступки, после смерти окажутся в аду и будут испытывать безмерные страдания, их дети и внуки могут прочесть эту сутру семь раз. В силу этого их родители освободятся от адских мучений, встретят Будду, услышат Учение, достигнут устойчивости в практике и обретут состояние будды» (монг. ker ber ijayur-tan-u kobegild ijayur-tan-u okid terigilten ecige eke anti eldeb nigill kilince ililedcil: ecils-tilr ilkilgsen-il qoyin-a tamu-dur unaju: caylasi ilgeijobalang-ud-i iljekili cay-tur: kdbegiln aci-nar inu ene nom-i doloyan ta ungsiyulbasu: ecige eke anti tamu-aca tonilju burqan-i iljejil nom-i sonosuyad: tilrbel ilgei пот-dur killicel-i toyolju: bilgilde burqan-u qutuy-i olqu boluyu [NG 1971, 588]).

«Если прочесть эту сутру три раза во время родов, ребенок родится легко, будет наделен великим благословением, ясным умом, мудростью и исполнен добродетели. Если тогда прочитать ее три раза, духи не смогут принести ему вреда. О сыновья благородного семейства, каждый день благой, каждый месяц благой, каждый год благой. Если прочесть эту сутру в день похорон сразу по окончании приготовлений, это принесет большую пользу и неизмеримую заслугу. Родственники умершего будут обладать крепким здоровьем, их жизнь будет долгой, и после смерти они достигнут высшей святости. О сыновья благородного семейства, если прочитать эту сутру три раза после того, как было выбрано подходящее место погре- бения, независимо от того, находится ли оно на востоке, западе, юге или севере, и поместить туда гроб, будут благосклонны и люди, и онгоны-хра-нители, а духи не принесут вреда» (монг. qatun кйтйп job nirayilyaqui сау-tur ene nom-i yurban ta ungsiyulbasu: kobegiln inn kilbar-a toriqil: yeke oljei-til qutuy-tu bolju: uqayan gegegen beige bilig tegiis buyan-tu bolju: jayayan turqun illil ilkilyil: tere cay-tur ene nom-i yurban ta ungsilyulbasu: all ber ada todqar qoor kiirgen illil cidayu: ijayur-tan-u kobegild ta edilr bilri savin edilr sar-a bilri savin sar-a: on bilri savin on buyu: alustaqui ilgei bolai: beledilged saca darui-dur kegilr-tilr orosiyulqui edilr ene nom-i doloyan ta ungsiyulbasu: yeke qutuy-tu tusatu bolju: caylasi ilgei buyan-i olcu tere ayil-un kilmiln-il bey-e bildar savin bolju: amin nasun urtu boluyad: ilkilgsen-il qoyin-a degedil qutuy-i olqu boluyu: ijayur-tan-u kobegild ta kegilr-tilr orosiyulqui yajar-i doron-a: driln-e: emun-e: umar-a jilg-i illil asayun jokis-tu yajar-a songyoju: ene nom-i yurban ta ungsilyulbasu: kegilr-iln gerjasaju nokudel-tiir oroyulbasu: кйтйп ber tayalavu: cidkilr ongyod ber tayalavu: keb kejiv-e ber ada todqar illil boluvu [NG 1971, 593]).

• 6)    Предостережение о негативных последствиях, которые могут возникнуть в жизни в случае неподобающего отношения к этому Учению.

«Если некий жестокий человек придет с намерением убить наставника, который читает это Учение, и услышит эту дхарани, его голова распадется на семь частей, подобно расколотому полену» (монг. all ber doysin amitan ene nom-i ungsiyci baysi-yi konilger-e iregsen-dilr: ene tarni ungsiqui-yi sonosbasu terigtin anu all neretil modun-u gesigiln-dilr adali doloyan anggi qayaraqu boluyu [NG 1971, 596]).

«Если человек, не испытывающий веру в эту истинную сутру и зародивший неправильные воззрения, услышит, как ее передают, и отнесется к ней с презрением и неверием, его тело покроется лишаем, нарывами и опухолями, которые будут источать зловоние и гной, и люди с брезгливостью будут обходить его стороной. После смерти такой человек сразу же, без промежутка, попадет в ад Авичи, где будет объят огнем, пылающим как внизу, так и наверху, его будут пронзать железными вилами и копьями и вливать ему в рот расплавленный металл, из-за чего его кости и жилы распадутся. За одни сутки он будет умирать и возрождаться десятки тысяч раз, испытывать великие страдания, и не будет ему отдохновения. Настолько большой грех совершает тот, кто не верит в это Учение, презирает или принижает его» (монг. all ber amitan ene linen nom-i illil bisiren: buruyu iljel-i egilsgegsen-dilr tende ene nom-i ungsiqui sonoscu burqan-u nomlaysan nom-i busu iltegerejil konggelejil ese bisirebesil: tere кйтйп ene iqegdekili-dilr bilged bey-e-dilr inu cayan ilitil qabangyui terigilten mayui qabutar kiqilgiln yarcu: ilmekei ogesiln dtiln cuburiyad: olan кйтйп ber qolocu jikirgejil illil tayalavu: ilkilgsen-il qoyin-a jabsar ilgei Ayus tamu-dur unaju degereki yal doroysi abtan yarcu: dooraki yal degegsi abtan yaruyad: temilr serige temilrjida bilkil bey-e-dece abtan yarcu: kesgegsen temilr siramun-i aman-dur cidquju: sirbilsiln yasun bilgilde ilbilrejil ebderejil: nigen edilr nigen soni tilmen ta ilkiljil tilmen ta edegejii: у eke emgegjobalang-ud-tur uciraju kejiy-e ber amuqu usadqu iigei boluyu: ene nom-i iilii bisiren utegereju doromcilaycin ene metii kiindii yeke nigiil kilince-tii boluyu [NG 1971, 599-600]).

• 7)    Стандартные элементы: восхваление, выражение почтения, раскаяние.

В тексте сутры подобные фрагменты не выявлены.

• 8)    Выражение радости и восхищения существами, получившими дхарани (в некоторых случаях встречается описание негативных эмоций неблагих существ).

«Мужчины и женщины архаты, монахи и монахини, упасаки и упаси-ки, шестьдесят шесть тысяч сыновей небожителей достигли неисчерпаемой святости. Земля содрогнулась шесть раз. Бесчисленные небожители, наги, якши, асуры, дакини, демоны, люди и нечеловеческие существа обрели чистый “глаз Учения” и вступили на путь бодхисаттв. Сотни тысяч существ получили эту могущественную дхарани. Будда в силу своей мудрости постиг дхармы, обладающие истинной природой, наказал ценить это истинное [Учение] и сказал: “Это самопроявленный способ реализации состояния самадхи пустоты”. Тогда бодхисаттва Асанга, небожители, люди, асуры, гандхарвы и все присутствовавшие восхвалили и вознесли его» (монг. araqanud ba: araqanud-un eke ba: toyin ba: simnanca ba: ubasi ba: ubasanca kiged: jiryuyan tumen jiryuyan mingyan tngri-nar-un kobegiid barasi iigei qutuy-tur kiirbei: yajar ber jiryuyan jiiil-iyer tengselcii kddeliimiii: toy-а tomsi iigei tngri: luuyagqa: tngri busu: oytaryui-dur nisiigci kumun busu mangyus: kumun kiged kiimiin busu boluysan terigiiten ariyun nom-un nidiin-i oluyad: bodhi satuva-nar-un nom-un yabudal-iyar yabumui: olan mingyan tiimen amitan yeke qutuy-tu-yin tarni daruysan-u tergegiir-i oluyu: burqan-u me-dekiii ber iijejii linen cinar-tu nom-nuyud-i iijejii: linen bolqui ber iinemlekiii kemen nereyidcii: ene ber obesiiben biitiigsen qoyosun diyan-u yosun bolai: ilaju tegiis nogcigsen burqan eyin kemen jarliy boluysan-dur Tiirbel iigei bodhi satuva kiged tngri kiimiin asuri gandari kiged: qamuy biigiide nokiid kiged: qamuy yirtincii-dekin iledte maytabai sayisiyabai [NG 1971, 601]).

• 9)    Сам текст дхарани (в подобных случаях Р. Дэвидсон использует термин мантра-дхарани, который встречается в «Бодхисаттвабхуми-су-тре» и «Саддхармапундарика-сутре» [Davidson 2014, 11], таким образом отделяя сакральную формулу от общего текста дхарани).

от akani nikani abila mandala may-a mail suu ha [NG 1971, 596].

Стоит отметить, что перечисленные блоки расположены в сутре не в строгой последовательности, например, описание благ, которые приносит начитывание этой дхарани (пятый блок), перемежается просьбой бодхисаттв даровать сакральную формулу, которая относится ко второму блоку. Также в повествовании сутры можно выделить следующие блоки, которые характерны именно для этой дхарани-сутры.

• 1)    Философский дискурс, напоминающий по содержанию строфы из «Сутры сердца»: «Оком изначальной мудрости можно увидеть бесчисленные формы. Форма - это пустота, а пустота - это форма. Пробуждение,

  размышление, совершение деяний, постижение - все это пустотно. Это также высший Будда Тела Формы, или рупакайи. С помощью слуха всегда воспринимаются разнообразные бесчисленные звуки. Звук - это пустота, а пустота - это звук. Это также высший Будда благозвучной мелодии. С помощью обоняния можно почувствовать разнообразные бесчисленные запахи. Запах - это пустота, а пустота - это запах. Это также Будда благоухающих ароматов. С помощью языка постигаются разнообразные бесчисленные вкусы. Вкус - это пустота, а пустота - это вкус. Это также Будда, исполненный радости от “вкуса” Учения. Тело всегда испытывает разнообразные бесчисленные ощущения. Ощущения - это пустота, а пустота - это ощущения. Это также Будда, [обладающий] светом изначальной мудрости. Ум всегда размышляет о разнообразных бесчисленных предметах и выделяет феномены, дхармы. Дхармы - это пустота, а пустота - это дхармы» (монг. beige bilig-iln nidun-iyer nasuda barasi ugei ongge-yi iijejii medekili boluyu: ongge bilged qoyosun: qoyosun bilged ongge buyu: serekili sedkikili ililedkili medekili bilgilde qoyosun bolai: tere bilged degedil ongge bey-e-til burqan buyu: cikin nasuda eldeb barasi ilgei dayun-i sonosuyu: dayun bilged qoyosun: qoyosun bilged dayun bolai: tere bilged degedil egesig dayu-tu burqan bolai: qabar bilged eldeb barasi ilgei йпйг-i ilnilsilyil: ilnilr bilged qoyosun: qoyosun bilged ilnilr buyu: tere bilged йпйг-tu соуса burqan bolai: kelen nasuda eldeb barasi ilgei amtani amsayu: amtan bilged qoyosun: qoyosun bilged amtan buyu: tere bilged nom-un amtan bayasqulang-tu burqan bolai: bey-e nasuda eldeb barasi ilgei kilrtekili sereyil: kilrtekili bilged qoyosun: qoyosun bilged kilrtekili buyu: tere bilged beige bilig-til gegegen burqan bolai: sedkil nasuda eldeb barasi ilgei ordu-yi sedkijil: qamuy nom-ud-i ilyayu: nom bilged qoyosun: qoyosun bilged nom buyu [NG 1971, 589-590]) (см. в «Сутре сердца»: «Здесь (в этом мире), о Щарипутра, цвет и форма (рупа) суть пустота (шлтьята), и опять-таки пустота есть цвет и форма» и т.д. [Андросов 2008, 86]).

• 2)    Объяснение названия текста в ответ на просьбу бодхисаттвы Ак-шаямати: «“Восемь” подразумевает разделение, “светоносный” означает исполненный света, ясный. Ясно поняв суть пустоты воззрения Великой Колесницы, постигают Учения, которые невозможно получить и которые являются предпосылкой для возникновения восьми видов мудрости. Будда Шакьямуни как нирманакайя также объяснял: “Есть восемь видов мудрости. Светоносность становится методом, как и тело. Если соединить восемь видов мудрости со светоносностью, реализуются все Учения. Поэтому сутра и называется “Восемь светоносных”. В сутрах говорится, что великие существа называют ее “Восемь светоносных””» (монг. naiman kemebesil ilyal inu buyu: gegen kemebesil gegegen-e uqayulqui bolai: yeke kolgen-il qoyosun-u udq-a-yi gegen-e medeju: naiman medekili siltayan oldaqui ilgei nom-ud-i medekili kemebesil: bey-e basa nomlar-un: naiman medekili bolju: gegen kemebesil ary-a bolju: bey-e ary-a bolju: tedeger qamtudqaysan metil naiman medekili-lilge gegen cinar qamtudbasu sasin nom-ud biltilyil: tegilber naiman gegen nereyiddejilkili: sudur-tur nomlar-un: yekes naiman gegen ke-

  men nereyidbe [NG 1971, 597]).

P. Дэвидсон пишет о том, что в некоторых образцах дхарани-сутр встречается утверждение, что они являются «вратами»-дхарани в другие тексты, которые присутствуют в них в закодированном виде [Davidson 2009, 130]. Подобные слова можно найти и в монгольском переводе «Сутры о восьми светоносных»: «О сыновья благородного семейства, если Вы прочитаете эту сутру один раз, это будет подобно тому, словно вы прочитали все сутры сразу. Если вы поспособствуете переписыванию хотя бы одной копии текста этой сутры, это будет подобно тому, что вы помогли переписать все сутры» (монг. ijayur-tan-u kobegild ta ker ber ene nom-i nigen ta ungsiyulbasu: qamuy nom-ud nigen ta ungsiysan metii boluyu: ker ber nigen debter-i bicigillbesu qamuy nom-ud-i tegiis bicigiiliigsen metii bolai [NG 1971, 599]).

Таким образом, анализ композиционной структуры канонического монгольского перевода «Сутры о восьми светоносных» показывает, что в нем сохранились практически все структурные элементы индийских дхарани-сутр, выделенные Р. Дэвидсоном, за исключением седьмого блока (восхваление, раскаяние). Можно предположить, что его выпадение произошло в ходе длительного процесса перевода текста сначала с китайского на тибетский, затем с тибетского на монгольский, однако для подтверждения данного вывода требуется поиск и анализ тибетского текста, выступившего оригиналом для канонического монгольского перевода. Также в тексте сутры, помимо общих девяти элементов, присутствуют такие блоки, как объяснение названия сочинения и дискурс, напоминающий строфы из «Сутры сердца», что может указывать на то, что «Сутра о восьми светоносных» была создана в период, когда разрабатывались и были популярны идеи учения праджняпарамиты, раскрываемые в «Сутре сердца».