Мультикультурализм - вызов для Европы

это слишком узкое понимание. Мультикультурализм «приветствует и стремится защищать культурное разнообразие, как, например, языки меньшинств, и в то же самое время обращает внимание на часто неравные отношения меньшинства с доминирующими культурами» [12]. Здесь на первый план выносится проблема взаимодействия носителей различных культур, а также определение принципов их сосуществования в едином правовом, экономическом и социальном поле. А потому мультикультурализм - это прежде всего «практическая толерантность, компетентность в культурном и ином достоянии живущих рядом людей» [6: 19].

Мультикультурализм - явление достаточно разнородное, структура и соотношение его компонентов определяются позицией государства, конкретным состоянием этнической среды, межэтнических отношений, правовых и политических притязаний этнических групп, коммуникационных стратегий, избираемых ими в отношениях между собой и институтами национальных государств. В идеале - это поиск в русле демократической политики принципов этнокультурного разнообразия, когда провозглашается идея примиряющего уважения к многообразию культур и продвигаются универсальные ценности и нормы. Иными словами, мультикультурализм - своего рода компромисс между государством, представляющим культуру доминирующего этноса (нации), и меньшинствами при соблюдении последними определенных условий, в первую очередь, это признание национально-государственного устройства страны.

С одной стороны, принимающее общество должно показать свое расположение к новым гражданам и изменить, приспособить свои институты к включению иных социокультурных практик. С другой стороны, сами мигранты должны показать приверженность новому обществу, изучить его историю, язык и традиции, а главное - предпринять усилия для вхождения в это общество полноправными гражданами.

Принятие мультикультурной интеграционной модели означает, что государство открыто для иноэтничных мигрантов и берет на себя создание условий для их интеграции. По-новому формулируется проблема «другого», «чужого» и открыва ются новые перспективы ее исследования через призму разнообразных культурных, политических, социальных механизмов и технологий инкорпорации. Процессы принятия обществом «чужого» как «своего» становятся в рамках проблематики мульт-культурализма важнейшими в культурологических исследованиях.

Современное национальное государство является слишком крупным объединением, чтобы сохранять целостность идентичности гомогенного общества. Желаемой ассимиляции, как правило, не происходит и, более того, процесс социальной и культурной интеграции сильно замедляется, а то и обращается вспять. В западном обществе, как правило, критерием оценки той или иной культурной модели является соответствие демократическим нормам (или, что правильнее, ценностям евро-американской цивилизации). Демократия и мультикультурализм в таком контексте являются взаимодополняющими чертами справедливого общества, покоящегося на реализации всевозможных «свобод» и удовлетворении растущих, прежде всего, материальных потребностей.

Однако, что бы ни говорилось о равенстве культур, на практике признается наличие как минимум двух составляющих: доминирующей культуры и культуры «меньшинства». И здесь возникает сразу множество вопросов: какую культуру считать доминирующей и почему; какими должны быть отношения между доминирующей культурой и культурой меньшинства; кто к кому должен приспосабливаться и т. п.

Адаптивность, т. е., с точки зрения теории мультикультурализма, умение различных культур существовать совместно без конфликтов и столкновений, приравнивается к ценности. Баланс между доминирующей культурой и меньшинствами открывает каждой культуре возможность свободного выбора в реализации своего культурного потенциала (здесь подразумевается идеал американской мечты - «люди делают, что хотят, и становятся теми, кем хотят быть, стоит им только пожелать этого» [11]).

Первые результаты политики мультикультурализма были далеко не однозначными. С одной стороны, страны, принявшие мультикультурную политику, доби- лись немалых успехов в демократизации собственных обществ. Идеал сосуществования различных культур способствовал изменению общественного климата и утверждению толерантного отношения к «другому», осознанию равнозначимости различных образов жизни, не умаляя при этом ничьих прав. Не следует, однако, забывать, что критерии, по которым в культуре оценивается «другой», больше говорят о самой культуре и ее изначальных представлениях, чем действительно о «другом».

С другой стороны, мультикультурализм обнаружил явные изъяны, ставящие под сомнение совместимость его основоположений с идеалами гражданского общества: в реальности он часто приводил не к гражданской консолидации, а к расслоению общества по этнокультурному признаку. В результате слово «мультикультурализм» утратило свой созидательный потенциал и превратилось в лозунг откровенных сторонников этноцентристского сепаратизма. В самой «мультикультурной» стране мира - США по мере укрепления диаспор исчезает согласие среди иммигрантов и возникает устойчивое мнение, что «нет общей американской культуры: есть лишь гегемонистская культура, насаждаемая под видом общей» [4: 44].

Тенденция к ассимиляции заменяется стремлением иммигрантов к самовыражению в качестве членов тех или иных культурных сообществ. Иногда восстановление в правах одних приводит к ущемлению прав других. И потому страна, провозгласившая себя оплотом мультикультурализма, вновь вынуждена решать проблему собственной культурной идентичности и утверждать собственную систему ценностей.

Как обстоит дело в странах Западной Европы? У Европы всегда были характерные признаки, отличающие ее от других цивилизаций. Само понятие «Европа» нередко выражает отмежевание от других держав, даже вопреки определенному сходству в религиозных, расовых и культурных отношениях. Опыт Европы уникален, «народы Европы - семья культур, сообща владеющая историко-культурным наследием» [2: 17]. Можно даже говорить о существовании «европейской традиции», если под ней понимать конкретный набор исторического опыта и культурного наследия го сударств и наций, на которые Европа наложила определенный отпечаток.

Европа - центр белых народов, создателей специфической культуры, научнотехнической цивилизации. Традиционно «Запад» является культурным феноменом европейского происхождения, для которого характерно некоторое самодовольство в плане осознания себя окончательно сложившейся цивилизацией - в определенном мере образца для подражания. Однако универсалистские глобальные тенденции привели к разрушению устоявшихся национальных идентичностей. Кроме того, внутри Европы наличествуют колоссальные вкрапления, представляющие собой иные цивилизационно-культурные общности, что само по себе уже является мощным вызовом. Иммигранты активно способствуют растворению европейской культурной самобытности, а потому современные демократические стратегии толерантности ставят под вопрос само будущее традиционной Европы. В результате у европейцев складывается соответствующее отношение к большинству людей неевропейского происхождения, эмигрирующих в Европу из Северной Африки, Турции, Южной Азии.

Мультикультурализм в странах Европы соотносится прежде всего с проблемой интеграции иммигрантов, поэтому муль-тикультурная политика, как признают европейские исследователи и политики, - «тема в высшей степени дискуссионная» [9: 175]. В Европе предлагается политика признания иммигрантов без учета этнических и расовых критериев. Чужие общества оцениваются как традиционные, которые в результате мультикультурного контакта должны приспособиться к индустриальному обществу, т. е., ассимилироваться. Интеграция иммигрантов в «лоно господствующей культуры» [6:11] является важнейшей частью иммиграционной политики государства. Но ассимиляции, как правило, не происходит, возникают проблемы социального характера, остающиеся пока без решения. Все это, естественно, не находит поддержки у местного населения.

Более того, мигранты несут для исконных жителей разрушение их среды, а потому чаще воспринимаются последними как угроза своему миру и социально- му статусу. Конфликты в данной ситуации затрагивают уже не только межличностные отношения, но и отношения между социальными группами. Чужак определяется как тот, «кто сегодня приходит и завтра остается» [3: 181]. Но социальное пространство, в котором он обосновался, не принадлежит ему изначально. Чужой не знает обычаев, а потому даже пространственная близость «чужих» не гарантирует их полного принятия в группу или сообщество, не является показателем «внутреннего статуса, гражданства или членства в культуре» [10: 248].

Европейцы считают, что «чужак близок нам в той мере, насколько мы чувствуем с ним сходство национальных или социальных, профессиональных или общечеловеческих черт. Он далек нам, поскольку те же черты присущи очень многим» [3: 185]. Союз людей, чужих друг другу, возможен лишь как «некое мимолетное объединение, созданное в качестве оппозиции существующему сообществу. Не будь его, не появился бы и этот союз» [5: 21]. Иммигранты в основном способны заниматься неквалифицированным трудом, а значит, заинтересованы в сохранении той модели экономики, которая предполагает большие затраты труда и ресурсов. Часть иммигрантов и вовсе не занимаются никаким трудом, предпочитая жить на пособие и пользоваться социальными благами, полагающимися по статусу беженца. При этом они не только не стремятся вписаться в общество, где живут, но и проявляют к нему откровенную идеологическую враждебность. Ослабление единства, отсутствие умения и желания действовать сообща в обществе вызывают массу отрицательных явлений.

Видимо, в осуществлении мультикуль-турной политики ведущая роль все-таки должна принадлежать государству. Мультикультурализм при этом становится особой идеологией, политической программой, системой специальных мероприятий, осуществляемых государством по отношению к этническим, культурным, языковым и иным меньшинствам, а также по отношению к культуре и языку национального большинства.

Сегодня европейскими исследователями предлагаются концепты «транснационального», «культурного», «неореспубли-канского», «постнационального» граждан ства, где «определяется общий свод правил, обязанностей, различных видов деятельности индивидов и групп, посредством которых они выражают свои интересы и оказывают влияние на процесс принятия решений, касающихся их жизненных условий и взаимоотношений с окружающим обществом. Возможно, в будущем ментальные и языковые барьеры исчезнут» [1: 14]. Но пока это лишь проекты. А в действительности получить гражданство в странах Западной Европы иммигрантам очень трудно, и даже гражданство отнюдь не избавляет иммигрантов от проблем дискриминации в самых разнообразных формах. На родину им вернуться уже невозможно - там нет жилья и их никто не ждет. Но и здесь они - чужие. Их дети оказываются в ситуации культурного разлома, когда теряют смысл ценности, по инерции исповедуемые их родителями. Эти дети живут в другом мире и не уважают, а порой просто презирают своих родителей, видя, как те плохо вписываются в окружающую жизнь, надрываясь и калечась на работе за мизерную плату. Большинство только что прибывших иммигрантов оказываются в сфере своих общинных блоков (групп), обособленных в том числе и от других мигрантов. Поиски самоидентификации начинаются именно внутри этих слабо интегрированных групп, что далеко не всегда способствует восприятию культуры принимающей страны.

В странах ЕС существует еще одна трудность: это «пришельцы», которых некоторые общества принимать не согласны. По закону, любой иммигрант, натурализованный в одном из государств ЕС, имеет право переехать в любое из этих государств, неся при этом свою культуру и религию. «Чем больше людей будет свободно переезжать с места на место, тем больше Сообщество в целом будет походить на иммигрантское общество с большим числом географически рассеянных меньшинств, не особо связанных с какой-либо определенной территорией» [8: 66].

Мультикультурная модель отражает постмодернистские тенденции развития общества, предполагающие фрагментацию политики, культуры и идентичности. В русле именно этой тенденции просматривается стремление стран ЕС решить проблемы интеграции иммигрантов на наднациональном уровне ввиду неспособнос- ти национальных государств адекватно реагировать на существование разнообразия культур и идентичностей. Но следует иметь в виду, что до сегодняшнего времени статус гражданина ЕС еще не является наднациональным, более того, он прямо основан на гражданстве национального государства: иммигрант, не имеющий национального гражданства, не является и гражданином Союза, будучи лишен при этом всех прав, которыми пользуются граждане ЕС.

Дискурс мультикультурализма выступил в новом качестве. Общество столкнулось с «феноменом реактивного мультикультурализма» [13], носителем которого являются как раз этнические и культурные меньшинства. Если раньше они стремились к слиянию с большинством, то теперь, наоборот, подчеркивают собственную инаковость, что еще больше осложняет межкультурную коммуникацию. Поэтому мультикультурализм сегодня рассматривается как «вызов», требующий немедленного ответа на многие вопросы, связанные со взаимоотношениями людей внутри страны.