Музыкальные произведения 1910-1920-х гг. как сюжетная основа рассказа Ю.П. Анненкова «Любовь Сеньки Пупсика»

Ю.П. Анненков (1889–1974) известен как превосходный художник-авангардист, иллюстратор ряда поэтических сборников, автор серии портретов выдающихся деятелей куль- туры и политики XX в. За последнее десятилетие интерес к его творчеству – как изобразительному, так и литературному – необычайно возрос. Однако его литературное наследие до сих пор остается предметом малоизученным. Немногочисленные работы [6; 7; 13; 14], посвященные исследованию прозы Анненкова, указывают не только на самобытность поэтики его литературных произведений, но и на их несомненную художественную ценность.

В данной статье будет рассмотрен рассказ Ю.П. Анненкова «Любовь Сеньки Пупсика», опубликованный в журнале «Звено» в 1927 г. в рамках литературного конкурса [2]. Рассказ был представлен под псевдонимом «Б. Теми-рязев», к которому художник еще не раз обращался в течение своей творческой карьеры.

Подобный выбор материала для исследования неслучаен. В литературном наследии Анненкова это произведение занимает особое место по ряду причин. Во-первых, рассказ «Любовь Сеньки Пупсика» является первым опубликованным прозаическим текстом художника-портретиста, чье имя уже было широко известно в 1920-х гг. в России. Во-вторых, литературный дебют Анненкова был высоко оценен конкурсным жюри [15], что в очередной раз доказывает необходимость более тщательного изучения литературного наследия художника. В-третьих, этот рассказ еще не был комплексно исследован литературоведами, хотя периодически и привлекал к себе внимание. Так, в 2011 г. он был впервые переиздан (с момента зарубежной публикации) и сопровожден кратким комментарием Э.Н. Дзай-кос [3]. В 2016 г. текст был включен в сборник малых прозаических произведений Ю.П. Анненкова и вынесен в название самой книги – «Любовь Сеньки Пупсика. Несобранная проза» [4]. Однако научных интерпретаций или более развернутого комментария к этому рассказу не последовало.

Целью предлагаемого исследования является выявление сюжетной основы рассказа Ю.П. Анненкова «Любовь Сеньки Пупсика». В ткань произведения введено немало цитат из песен, упоминаний музыкальных произведений. Принимая во внимание характерные для Анненкова методы порождения и построения текстов (коллажность текстовой фактуры, многоуровневая интертекстуальность), выявленные исследователями ранее, можно предположить, что столь частотное использование музыкальных произведений неслучайно и основой для создания нарративного каркаса рассказа «Любовь Сеньки Пупсика» послужи- ли песни, популярные в России в 10–20-х гг. XX в. Данная гипотеза является предметом рассмотрения в настоящей статье.

Ранняя биография главного героя рассказа – хулигана Сеньки Пояркова по кличке «Пупсик» – его происхождение, детство и юность представлены автором максимально кратко и емко – быстрыми словесными штрихами, очерчивающими основной контур персонажа. Это характерная для Анненкова стратегия введения героя в пространство произведения, к которой художник обратился также в «Домике на 5-й Рождественской» [1] и «Повести о пустяках» [5]. Упоминание композиции «Маньчжурские сопки» не только указывает, что становление персонажа происходит в городской среде 1910-х гг., но и придает герою психологическую глубину: «“Маньчжурские Сопки” трогали Сеньку за самое сердце и ничего не знал он более возвышенного и прекрасного» [2, с. 7]. Так, портрет «классического» хулигана, чьей стихией было воровство, пьянство, «озорство и мордобой», дополняется такой сентиментальной деталью: известная композиция И.А. Шатрова, описывающая трагический эпизод Русско-японской войны [9], затмевает в душе Сеньки все остальное: «Страстно – после “Сопок” – любил Сенька заборную литературу своего пригорода…» [2, с. 7]. Иронично представленная приоритетность эстетических предпочтений главного героя (сначала – музыка, затем – скабрезные уличные надписи), а также использованный в формулировке глагол «любил» тесно сопряжены с названием рассказа и с общим идейным звучанием произведения. Несмотря на романтическую сюжетную линию, которая будет рассмотрена далее, «любовь» Сеньки – это еще и болезненная привязанность к миру маргиналов, романтизация хулиганской культуры и городских окраин, не только любовные похождения.

Фамильярно-игривое прозвище главного героя, вынесенное в заголовок рассказа, также имеет «музыкальное» происхождение. К началу XX в. оперетты были невероятно популярны в России [10, с. 4]. Оперетта «Пупсик» Жана Жильбера в связи со своим вульгарным, непристойным повествованием и карнавально-приподнятым мотивом быстро снискала известность и стала достоянием кабацкого репертуара в России [16]. Можно однозначно утверждать, что именно история очаровательного плута, повесы Пупсика, о чьих любовных победах повествует оперетта, стала исходным материалом для прорисовки характера Сеньки. Несмотря на все описанные «бандит- ские подвиги» героя (битье стекол в бакалейной лавке, избиение банщика, кража кошелька в трамвае [2, с. 7]), в преступной среде – судя по прозвищу – он был известен именно своими любовными похождениями, а также миловидной внешностью. Минималистичное описание героя («плотно влизанный в лоб до самой брови черный локон и густые волосы на груди, тщательно расчесанные на пробор» [Там же]), состоящее из выхваченных в его общем облике контрастных, отчетливо заметных черт, напоминающих графическую штриховку, также соответствует изобразительному стилю Анненкова-художника.

И именно прозвище «Пупсик» станет роковым для Сеньки, когда зловеще вторгнется в его комфортную послевоенную жизнь, которую он вел в Питере «героем и завхозом»: «Честная жизнь, которая так пришлась ему по вкусу, сознание власти, авторитет в глазах ма-шинисточки, – все могло рухнуть от одного слова “Пупсик”. А слово это, проклятое слово, все чаще и чаще становилось на его дороге» [Там же, с. 8]. Прозвище, напоминающее о лихом прошлом Сеньки, сначала вскользь прозвучало на одном из собраний, затем появилось в форме надписи на стене в уборной – неслучайно введенная деталь, воплощающая своеобразную издевку над былой любовью Сеньки к «заборной» (можно считать – настенной) литературе. Позже в рассказ эксплицитно вводится упоминание самой оперетты «Пупсик», мелодия которой стала преследовать Сеньку в коридоре его же ведомства [Там же].

Романтическая линия взаимоотношений Сеньки и машинисточки также во многом оказалась продиктована произведением Жана Жильбера. Герой оперетты, несмотря на свой успех у женщин, надеется встретить единственную свою любовь: «Хорошенькую крошку найти – мечта моя / И будь умна немножко, ее любил бы я …» [8, с. 2–3]. Сенька, порвавший со своим прошлым и былыми увлечениями, оказывается полностью охвачен новым для себя чувством – «прекраснее даже “Маньчжурских сопок”» [2, с. 8]) – и самозабвенно влюбляется в машинисточку. В том, как описано поведение «влюбленного» Сеньки, обнаруживаются параллели с опереттой: «Становился Поярков при встрече с девушкой нежен, как ребенок, сам себя не узнавал…» [Там же]. В тексте «Пупсика» очарование повзрослевшего героя также объясняется «детской» миловидностью: «Хоть и подрос я много, но кличку сохранил / Хоть и большой, ей-Богу, но как ребенок мил» [8, с. 2–3]. Установлен- ное соответствие между рассказом Анненкова и музыкальным произведением Жана Жильбера не только указывает на их интертекстуальную связь, но также позволяет лучше понять самого героя: Сенька Пупсик, вопреки изменившемуся социальному статусу и обретенному бытовому комфорту, тайно остается верен своей хулиганской натуре, потому сначала он игриво располагает девушку к себе, ведет себя нежно и заботливо, а затем соблазняет ее при помощи шантажа: «Вы, милая барышня, в общем, не беспокойтесь. Буржуазное ваше происхождение, конечно, минус, но мы его покрыть можем…» [2, с. 8].

В рассказ Анненков вводит другую композицию – вариант городского романса «Кирпичики», одной из известнейших в 1920-е гг. песен, которая бытовала в колоссальном количестве версий [12]. Соблазняя девушку, Сенька напевает: «Возле Питера, на окраине, / Я в убогой семье родился / И мальчонкою, лет пятнадцати, / На кирпичный завод нанялся…» [2, с. 8]. Повествование в этом варианте песни ведется от лица мужчины, в оригинальной же композиции историю о мытарствах, непростой судьбе и любви рассказывает девушка: «На окраине где-то города / Я в рабочей семье родилась, / Горе мыкая, лет пятнадцати / На кирпичный завод нанялась» [11, с. 124]. Едва ли можно считать простым совпадением, что возлюбленного героини в исходном варианте песни «Кирпичики» зовут Сенька: «На заводе том Сеньку встретила…» [2, с. 8]. Так, разгадка названия рассказа Анненкова кроется в двух композициях – оперетте «Пупсик» Жана Жильбера и сверхпопулярной в 1920-е гг. песне «Кирпичики». Как показал анализ, эти музыкальные произведения послужили исходным материалом как для создания образа главного героя и его номинации, так и для построения любовной сюжетной линии.

Динамика повествования в рассказе ощутимо меняется в четвертой части, которая начинается с известной среди солдат и матросов революционной частушки «Яблочко»: «Эх, яблочко, куды котишься? Покатилось раз – не воротишься!» [Там же]. Сравнение Сеньки Пупсика с яблочком оправдано – он знает о своей скорой неминуемой гибели, предчувствует ее своим «бандитским» нутром, и в этой лихорадке страха, отчаянья и страсти герой буквально живет одним днем: «Покатился Сенька Поярков вниз со ступеньки на ступеньку во весь разгон своей хулиганской души» [Там же]. Момент рокового разоблачения приближается, и Сенька стремится напоследок сполна насладиться своей любовью: «Подкатило Сеньке к самому горлу счастье, утонуть в счастье можно!» [2, с. 8]. В этой части рассказа автор сознательно часто использует однокоренные покатилось, подкатило, таким образом одновременно соотнося героя с образом яблока из частушки и ускоряя внутреннюю динамику повествования. Ощущая надвигающуюся угрозу, герой, ведомый своим «особым» чутьем, избегает ареста и успевает вывезти девушку к финляндской границе и с помощью формулы, отсылающей к тексту частушки, передает ей импульс лихорадочного движения вперед, динамики жизни: «Теперь катись, моя циночка, катись пока что…» [Там же]. Сумев спасти возлюбленную, Сенька перестает бежать, прежде всего, от себя настоящего, от жизни, наполненной хулиганской удалью, преотуплениями, мимолетными романтическими увлечениями и одной настоящей любовью. Именно после разоблачения и ареста герой обретает внутреннюю свободу, принимает свое истинное «я» – «Пупсик» – и погибает «с фасоном» [Там же, с. 9].

Столь обширное включение в ткань рассказа музыкальных произведений разных жанров - военно-патриотической песни «Маньчжурские сопки», оперетты «Пупсик», городского романса «Кирпичики», частушки «Яблочко» - создает необходимый «звуковой фон» эпохи, погружает читателя в обстановку революционного и послевоенного лихолетья. При этом обнаруживается интертекстуальное соответствие между этими композициями и рассказом «Любовь Сеньки Пупсика». Таким образом, можно утверждать, что для создания нарративного каркаса своего первого литературного произведения Ю.П. Анненков сознательно использовал популярные музыкальные композиции. Данная находка еще раз подтверждает синтетическую природу его литературного творчества, воплотившего в себе не только изобразительное, но и музыкальное влияние своего времени.