Н. Я. Мерперт и современные проблемы изучения эпохи энеолита-бронзы Циркумпонтийского региона (вести с конференции)

На каждом этапе развития науки исследотевали, как правило, сосредотачиваются на комплексе близких проблем. При этом есть проблемы, которые являются устоявшимися, традиционными для той или иной области науки, а есть проблематика, вызванная открытием новых областей знания. Вместе с тем, у истоков решения многих из этих проблем стояли предшественники, которые дали толчок к их разрешению. Изучение эпохи энеолита-бронзы Циркумпонтийского региона не является исключением из сказанного. Именно по этой тематике и в таком направлении прошла Всероссийская конференция с международным участием

1 Статья подготовлена в рамках НИОКТР 122011200270-0 «Динамика развития духовной и материальной культуры в энеолите – бронзовом веке (Юго-Восточная Европа, Кавказ, Передний Восток)».

в Институте археологии РАН с 29 ноября по 1 декабря 2022 г., которая была посвящена 100-летию со дня рождения Н. Я. Мерперта. Организация конференции была проведена отделом бронзового века института в смешанном формате, как очно, так и с дистанционным участием. Всего в этом мероприятии было заслушано 35 докладов. Тематически основные блоки докладов были связаны с освещением деятельности и научного творчества Н. Я. Мерперта, с археологическими исследованиями на территории Ближнего Востока и Балкан, а также, при большом представительстве, с вопросами изучения эпохи энеолита-бронзы других территорий Циркумпонтийского региона. К началу конференции были изданы тезисы докладов (Энеолит и бронзовый век…, 2022).

Первая группа докладов, посвященная деятельности Н. Я. Мерперта, началась с выступления И. А. Сорокиной (Москва), где отмечались вехи жизненного пути Н. Я. Мерперта, прошедшего путь на научном поприще от младшего до главного научного сотрудника. Н. Л. Моргунова (Оренбург) и М. А. Турецкий (Самара) в своем докладе постарались показать особое участие Н. Я. Мерперта в развитии Урало-Поволжской археологии, его полевую работу, тематику исследований и подготовку кадров именно этого региона. О подготовке Н. Я. Мер-пертом большой группы высококвалифицированных специалистов говорил также В. С. Горбунов (Уфа). О сотрудничество с Н. Я. Мерпертом в области библейской археологии рассказал Л. А. Беляев (Москва). Докладчики А. И. Янковский-Дьяконов (Москва) и Л. А. Гусак (Великий Новгород) сообщили о небольших пока по объему работах на территории Ирака, продолжающих традиции Российско-Иракской экспедиции, одним из основных участников которой был Н. Я. Мерперт. П. Ф. Кузнецов ( Самара ) выделил проблемы радиоуглеродного датирования и палеогенетики на фоне научного наследия Н. Я. Мерперта. Здесь отмечалась правомерность позиции Н. Я. Мерперта, связанной с тем, что Волжско-Уральский вариант ямной культурно-исторической области является наиболее ранним и что хвалынская культура была базовой для формирования культуры ямной. Новое направление, имеющее большое значение для археологических исследований, – палеогенетика. В докладе обращено внимание на то, что вряд ли правомерно отождествлять культуру с выделяемыми палеогенетиками конкретными гаплогруппами.

Другой блок докладов был связан с археологическими исследованиями преимущественно южной и юго-западной части Циркумпонтийского региона. Что касается направлений исследования, то они здесь распределились следующим образом: использование данных палеоклиматологии в сочетании с культурным процессом (Ш. Н. Амиров), изучение поселений (Х. Текин), вещевого и изобразительного материала (Т. В. Корниенко и др. – песты со скульптурным наверши-ем, Р. Г. Магомедов – очажные подставки, Н. Ю. Петрова – налепы на глиняных сосудах, В. И. Балабина – миниатюрные сосудики, Т. Н. Мишина – некоторые группы керамических сосудов, Л. И. Авилова – изображения зооантропоморф-ных существ).

Ш. Н. Амиров ( Москва ) провел сопоставление климатических данных регионов Северной Месопотамии и юга Восточной Европы, относящихся к периоду раннего и среднего голоцена, и сделал вывод о синхронности ряда климатических и культурных изменений.

Х. Текин (Анкара, Турция) представил доклад о позднем неолите Верхней Месопотамии в рамках Юго-Восточной Турции, указав на то, что поселения здесь более широкие по площади, но с меньшим культурным слоем, чем те, которые находятся южнее. Докладчик связал это с подвижным образом жизни населения, которое разводило овец, коз и часто покидало место своего обитания.

Ранние этапы распространения традиции создания каменных стержней со скульптурным навершием на материалах памятника эпохи бронзы Туркменистана Гонур-депе и памятников эпохи раннего докерамического неолита восточной части Северной Месопотамии были рассмотрены в докладе Т. В. Корниенко ( Воронеж ), Н. А. Дубовой ( Москва ), А. В. Фрибуса ( Санкт-Петербург). Ряд каменных стержней, в том числе и имеющие скульптурное оформление, сохранили следы ис-тертости и повреждений при их использовании. Отсюда вытекает предположение, что такие объекты имели не только символическое значение, но и практическое применение, возможно, для растирания веществ во время проведения обрядов. Здесь было подчеркнуто , что не декорированные песты были выявлены в бытовом контексте среди других объектов домашней утвари, тогда как песты со скульптурным навершием найдены в основном в богатых дарами могилах. Р. Г. Магомедов (Махачкала) выступил с докладом об очажных подставках из Телль Хазна I (Северо-Восточная Сирия), где была дана их классификация; приведены аналогии и высказано мнение о характере их использования, в том числе и причастности к культу огня. Н. Ю. Петрова ( Москва ), анализируя налепы на глиняных сосудах неолита Месопотамии, отметила, что наиболее ранние их формы связаны с практическим назначением для переноса и подвешивания сосудов, затем появляются сосуды с налепами геометрических форм, а потом и в виде зооморфных и антропоморфных изображений. Зооморфные налепы изображают таких домашних животных как козы и бараны, но также еще и змей. Таким образом, констатируется постепенная эволюция налепов на сосудах от функциональных к нефункциональным, но имеющим различную смысловую нагрузку. В. И. Балабина (Москва) рассмотрела миниатюрные сосудики финального горизонта энеолита на телле Юнаците (Болгария). Эти сосудики происходили частично из культурного слоя, но они также были встречены в ряде построек и в одном погребении. Предполагается, что они могут быть связаны с культовой сферой, если исходить из невозможности другого их использования. Серия миниатюрных сосудиков на Юнаците согласуется с данными о количестве подобных находок на ряде других поселений ранних земледельцев ЮВ Европы. Т. Н. Мишина (Москва), используя морфологические характеристики некоторых групп керамических сосудов телля Юнаците, определила их как датирующие хронологические фазы раннего бронзового века Болгарии. В итоге, для РБВ (раннего бронзового века) индикаторами стали для РБВ II – соусники, для РБВ III – остродонные чаши. Аскосы, миски с внутренним ребром и миски с приподнятым краем распространены в РБВ I-РБВ II. Сосуды с носиками – РБВ II – РБВ III. В докладе Л. И. Авиловой (Москва) об изображениях зооантропоморфных существ на Ближнем Востоке в энеолите-бронзовом веке было показано, что изображения общественного лидера в виде существа двойной природы возникли в связи с выделением в раннегосударственном обществе носителей функции управления, наделенных также сакральными полномочиями.

Появление таких образов на печатях было обусловлено формированием института царской власти.

Следующие доклады были соотнесены с северной частью циркумпонтий-ского пространства. Здесь определились такие направления исследования: комплексное изучение региона (А. А. Выборнов и Н. С. Дога), особенности культурного развития региона (О. Н. Корочкова), выделение культурных групп памятников (А. Н. Гей, Р. А. Мимоход), рассмотрение отдельных периодов культуры (С. Н. Кореневский), вопросы периодизации и хронологии (А. Д. Резепкин, А. В. Епимахов), реконструкция хозяйственной жизни и производств (Н. И. Шишлина и др. – стоянки скотоводов, Н. П. Салугина и Н. Л. Моргунова – гончарство, Е. И. Гак и В. Ю. Луньков – металлообработка), изучение объектов поселений (О. А. Брилева и др., И. А. Козмирчук и А. М. Скоробогатов, Т. А. Марьенкина), изучение погребальных памятников (А. А. Клещенко, В. И. Мельник – ареал распространения и группировка, Ю. В. Лунькова и др. – планиграфия, М. Ю. Меньшиков и др. – этапы формирования и относительная хронология кургана, А. А. Файзуллин – обряд и социальный статус, Н. М. Малов – оригинальный сосуд в погребении, Л. В. Купцова – культурно-хронологическая принадлежность кургана), палеоантропологическое исследование (А. П. Григорьев).

А. А. Выборнов ( Самара ) и Н. С. Дога ( Самара ) рассмотрели широкий спектр вопросов по энеолиту Нижнего Поволжья. Данные раскопок, серия радиоуглеродных дат, археозоологические и палеогеографические свидетельства позволили подтвердить последовательность прикаспийской и хвалынской культур, конкретизировать проблему доместикации животных и указать на климатические изменения в период существования упомянутых культур. В докладе О. Н. Корочковой (Екатеринбург) обращено внимание на особенности культурного развития в период перехода от эпохи камня к эпохе металла в таежных районах Урала и Западной Сибири на рубеже III–II тыс. до н. э. Здесь отмечается позднее вступление в эру металлов, несмотря на наличие богатых меднорудных месторождений в горно-лесном Зауралье и отсутствие условий и стимулов для самостоятельного развития металлообработки, которое объясняет стремительность и затухание чрезвычайно краткого, но раннего эпизода металлоносных культур (кульеганская культура) в глубине таежной зоны Западной Сибири.

В докладе А. Н. Гея (Москва) шла речь о выделении, ранее намеченной группы памятников, в качестве особого пластуновского типа или пластуновской культуры. Эта группа представлялась как восточная часть (Нижний Дон, Прикубанье и Закубанье) большой степной общности, существовавшей в IV тыс. до н. э. от Нижней Волги до Днестра и Прута, где западная часть связывалась с памятниками животиловского и волчанского типов (Поднепровье и Приазовье). Доклад Р. А. Мимохода (Москва) «Посткатакомбный период в Западном и Южном Предкавказье: от кубанской культурной группы к невинномысской культуре» был заменой ранее объявленного. Здесь была дана характеристика, выделенного докладчиком культурного образования, близкого лолинской культуре и было дано обоснование рассматривать его как невинномысскую культуру.

С. Н. Кореневский (Москва) представил современные основополагающие сведения по раннемайкопскому (галюгаевско-серегинскому) варианту майкоп-ско-новосвободненской общности. Ареал памятников этого культурного обра- зования с датами первой половины и середины IV тыс. до н. э. связан с центральным Предкавказьем, верхним и средним Прикубаньем. Подтверждено, что эта общность относится к периоду более раннему, чем эпоха ранних династий Ура и установлен местный характер ее металлопроизводства. Майкопский вариант майкопско-новосвободненской общности наиболее близок лейлатепинской культуре Южного Кавказа, но не тождественен ей.

Выступление А. Д. Резепкина (Санкт-Петербург) было посвящено корректировке даты новосвободненской культуры с учетом корреляции серии радио-карбонных датировок и материалов стратиграфической шкалы комплексов курганного могильника Клады. По результатам анализа даты легли в диапазоне 36–32 вв. до н. э. А. В. Епимахов (Екатеринбург) поднял вопрос о результатах умножения числа дат для одного памятника. На примере анализа дат укрепленного поселения Каменный Амбар и курганного могильника Каменный Амбар-5 (Южное Зауралье) докладчик приходит к выводу об открытии дополнительных возможностей проверки достоверности результатов, а также статистического моделирования. Увеличение серий дат не только повышает достоверность, но и меняет исходные данные выводов.

Выявлению специфики обитания населения ямной культуры на юге Русской равнины уделено внимание в докладе Н. И. Шишлиной (Москва), Н. В. Леоновой (Москва), П. И. Калинина (Пущино) и Н. В. Росляковой (Самара).

Исследовательским коллективом было предпринято комплексное изучение стоянок древних скотоводов в Сальско-Манычских степях. Широкое применение естественнонаучных методов позволило получить дополнительные данные о кратковременных сезонных стоянках пастухов ямной культуры. Радиоуглеродное датирование образцов костей животных из нижних слоев стоянок показало интервал их обитания в пределах 2930–2902 гг. до н. э. (68 %) или 3011–2898 гг. до н. э. (96 %). Изучение почв и культурных слоев стоянок дает возможность реконструировать особенности хозяйственной деятельности человека в древности за счет раскрытия информационного потенциала ферментативной памяти почв о поступлении органических материалов, которые полностью разлагаются в почве и недоступны для изучения. Полученные результаты позволили предположить, что скотоводы ямной культуры останавливались на кратковременных стоянках Чикалда-7 и Темрта-1 в теплое время года. В докладе Н. П. Салугиной (Самара) и Н. Л. Моргуновой (Оренбург) представлены результатов всестороннего исследования гончарства ямной культуры на территории Волго-Уралья. Проведен технологический анализ всей доступной для изучения керамики ям-ной культуры региона на всем протяжении ее развития. Отмечается, что гончарство ямного населения Волго-Уралья хотя и предстает как эволюционный процесс на всем протяжении развития культуры, но на разных этапах развития культуры он наполнялся новыми традициями, а некоторые прежние затухали. Е. И. Гак (Москва) и В. Ю. Луньков (Москва) в своем исследовании проследили тенденции использования материалов в металлообработке юга Восточной Европы от позднекатакомбного до раннесрубного этапов.

О. А. Брилева (Москва), М. Исерлис (Берлин), В. Р. Эрлих (Москва) представили результаты, проведенных в 2008 г. раскопок майкопского поселения. В подкурганном пространстве кургана Уляп 1 было обнаружено поселение майкопской культуры, где было зафиксировано 2 постройки и 8 ям. Ранняя фаза поселения относится к 37–36 вв. до н. э., а пространство над постройкой 1 было использовано в конце 31 – начале 30 в. до н. э. И. А. Козмирчук (Липецк) и А. М. Скоробогатов (Воронеж) сообщили о выявлении при раскопках поселения Большой Липяг (Верхнее Подонье) системы напольных оборонительных сооружений, возникших во время обитания здесь населения репинской культуры. В докладе Т. А. Марьенкиной (Москва) было уделено внимание постройкам поздняковской культуры эпохи бронзы на поселении Акузово 4. В итоге замечено, что, несмотря на конструкционные особенности каждой постройки, в них прослежен идентичный керамический материал поздняковской культуры, что может говорить об одновременном функционировании этих сооружений на поселении.

А. А. Клещенко (Москва) дал обобщающую характеристику памятников ям-ной культуры, представленных погребениями, практически всего Предкавказья. Ареал предкавказских комплексов с чертами ямной традиции (скорченным на спине положением погребенных) был разделен на восемь основных локальных групп. В докладе В. И. Мельника (Москва) была дана характеристика основных территориальных групп ямно-катакомбных погребений (степные районы Восточной Европы и Предкавказья) и было подчеркнуто, что учет фактора природной среды и ее изменения во времени, подвижного характера хозяйства и наличие активного металлургического очага в непосредственной близости создают условия для понимания причин и обстоятельств трансформации культур, в том числе и появления ямно-катакомбных погребений. При таком подходе здесь фиксируется как внутреннее культурное развитие, так и внешнее воздействие, без однозначности того или другого.

Ю. В. Лунькова (Москва), В. Ю. Луньков (Москва), А. М. Скоробогатов (Воронеж) рассмотрели вопрос о планиграфии многомогильных курганов срубной КИО (на примере кургана у с. Некрылово). В результате было отмечено, что схема внутримогильной планиграфии кургана у с. Некрылово, с одной стороны, находит соответствие с существующей планиграфической схемой курганов развитого этапа СКИО, а с другой – позволяет наметить более сложные комбинации во взаиморасположении погребальных объектов под насыпью кургана.

М. Ю. Меньшиков (Москва), Б. Х. Атабиев (Нальчик), И. А. Резниченко (Санкт-Петербург), Ж. А. Юнкин (Москва), А. Х. Кашироков (Нальчик), З. Л. За-шакуев (Нальчик) сосредоточили внимание на этапах формирования и относительной хронологии, содержавшего сложные каменные конструкции, кургана 1 группы Кызбурун II (Исламей), расположенного близ Беслана (КабардиноБалкарская Республика). Здесь было зафиксировано четыре этапа формирования насыпи, из которых первые два были связаны с майкопской культурой, третий – с культурой северокавказской и четвертый – с суворовской катакомбной культурой.

Социологическая интерпретация погребений детей и подростков в ямной культуре Волго-Уральского междуречья была дана в докладе А. А. Файзуллина (Оренбург). Предполагается, что обряд погребения детей и подростков под курганами был избирательным и предназначался для детей с наследственным социальным статусом. Также допускается использование детей в качестве жертвы при захоронении взрослых индивидов.

Н. М. Малов (Саратов) представил данные из раскопок П. С. Рыкова 1925 г. кургана у станции Переметной на р. Деркул. В Покровском погребении 2 интересным оказалось наличие сосудика с семью сильно выступающими шишечками. Вероятно, монолитные рельефные выпуклины сосцевидной формы на маленьком сосудике отражали представления, связанные с семиричной системой измерения времени и семидневными фазами луны . Л. В. Купцова (Оренбург) остановилась на вопросе о культурно-хронологической принадлежности кургана 4 Лабазовско-го курганного могильника в свете радиоуглеродного датирования. В итоге выяснилось, что наиболее ранними являются неолитические погребения 4/2 и 4/3, насыпи над которыми не было. По всей видимости, насыпь кургана была создана в эпоху поздней бронзы над захоронением срубной культуры, позднее в нее было впущено погребение финального этапа бронзового века.

В палеоантропологическом исследовании А. П. Григорьева (Самара) рассмотрена динамика изменчивости посткраниального скелета населения энеоли-та-раннего бронзового века степей Волго-Уралья. Одна из гипотез предполагает формирование антропологических особенностей населения ямной культуры на основе некоего пришлого компонента, по-видимому, связанного с энеолитиче-скими популяциями Доно-Днепровского региона. В то же время не исключается возможность участия хвалынского населения в формировании популяции ямной культуры. Различия в развитии комплекса массивности посткраниального скелета «хвалынцев» и «ямников» также могли быть связаны с разным типом питания.

После каждой группы докладов происходило их активное обсуждение. В заключительной части конференции отмечалась ее высокая результативность. Таким образом, представленный обзор докладов, прозвучавших на конференции, подводит итоги работы по многим направлениям научного исследования, которые связаны с изучением эпохи палеометалла Циркумпонтийского региона.