Начальный этап украинизации Кубани в материалах заседаний чрезвычайной рады Кубанского края

For сitation: Markin A.V. Kuban ukrainization initial state in the Kuban Emergency Parliament meeting materials. Scientific bulletin of the Southern Institute of Management. 2018;(3):109-113. (In Russ.) https://doi. org/10.31775/2305– 3100-2018-3-109-113

There is no conflict of interests

Тема проведения политики украинизации на Кубани в данный момент весьма актуальна для истории Кубани. Актуальна и политизирована до крайности. Данная тема на сегодняшний день имеет уже достаточно объемную историографию. Это монография 2009 г. И.Г. Иванцова [1] и монография И.Ю. Васильева, вышедшая в 2010 г.[2] Они основаны в большинстве своем на массе фактических архивных документов, что собственно и является особо ценным. В 2014 г. вышла еще одна монография И.Ю. Васильева, продолжающая исследования по данной тематике, но с гораздо расширенной хронологией [3].

Данная тематика раскрывается и рядом статей, в числе которых статья М.В. Мирук [4], посвященная периодизации украинизации на Кубани, статья И.Г. Иванцова, посвященная языковой украинизации [5] и статьи об украинизационных мероприятиях советской власти на Кубани [6]. А также работами, посвященными национальной политике на Кубани [7], в которых, в том числе, были рассмотрены некоторые факты украинизационных мероприятий [8], сути проводимой политики [9] и другими работами.

Однако в данных работах не вполне раскрыто начало проведения этой политики. Данная статья как раз и призвана восполнить некоторые пробелы по этому вопросу.

События развивались следующим образом. После февральских, 1917 г. событий в России, различные национальные движения, где они присутствовали, резко активизировались. В том числе активизировалось и кубано-украинское движение на Кубани. Возобновилась деятельность общества «Просвита», ранее существовавшее и прекратившее свою деятельность в 1907 г. Собрание, посвященное возобновлению деятельности общества, состоялось 24 марта 1917 г. и было инициировано «Кубанской украинской национальной радой», образованной в марте 1917 г. Рада объявила Временному правительству о своих планах по созданию разветвленной сети украинских школ, более широкому применению украинского языка, способствовать его внедрению в церковное богослужение» [8].

13-14 мая 1917 г. в Екатеринодаре прошел первый областной украинский учительский съезд под председательством О.К. Скотинского. По сообщению газеты «Листок войны»: «По вопросу о национализации школы съезд присоединился к резолюциям Всеукраинского учительского съезда в Киеве и первого областного Кубанского съезда, т.е. съезд высказался за введение преподавания в школах на украинском языке [8].

Предпринимались и иные шаги в этой области. Однако весьма интересно отношение власти, дей- ствовавшей на Кубани по этому вопросу, прежде всего в области образования.

Как следует из стенографического отчета 8-го заседания Чрезвычайной Рады Кубанского края 5 ноября 1918 года, на вечернем заседании выступил член Кубанского правительства, Филипп Семенович Сушков. Он говорил следующее: «Должен сказать несколько слов об украинизации школ в Кубанском крае. В некоторых местах Кубанского края (должен сознаться в самом начале, что сведений у меня мало) имеются школы с преподаванием на украинском языке. Я пригласил отдельных лиц, интересующихся данным вопросом, и просил их объехать станицы, где, по слухам, имелись такие школы. Эти лица дали мне отчеты, но отчеты не удовлетворили меня, так как в них не было полных и точных сведений о том, какие школы являются украинскими и как в них поставлено дело... Из отчетов я все-таки увидел, что дело поставлено плохо. Нужно, прежде всего, дать школе хороших учителей, знающих украинский язык и умеющих преподавать. Недостаток в этих учителях большой. Большие затруднения встречаются и в снабжении школ нужными книгами и пособиями. Кроме того, сознаюсь, для меня, как и для всех тех, к кому я обращаюсь за советом, остается пока нерешенным вопрос, как практически приступить к делу украинизации школы. Несомненными и вполне возможными к проведению в жизнь теперь же я считаю следующие два положения: 1) обучение грамоте лучше начинать на родном языке (это уже и проводится в жизнь в некоторых школах); 2) языку украинскому необходимо обучать на всех ступенях школы – начальной, высшей начальной и средней – в местностях с украинским населением. Что же касается до вопроса о том, возможно ли теперь же провести в школе, хотя бы только в начальной, все преподавание на украинском языке, то на него даются два ответа. Одни говорят, что на первых порах вполне достаточно ввести в школах украинский язык как предмет преподавания и оставить пока преподавание остальных предметов (арифметики, географии, истории и др.) на русском языке; впоследствии же постепенно можно будет перевести и все преподавание на украинский язык. Другие же настаивают на немедленном введении украинского языка, на котором должны преподаваться все предметы с первых же дней прихода учащихся в школу и до окончания ими курса. Русский же язык должен в таком случае преподаваться со второго года обучения, лишь как отдельный предмет преподавания. Вопрос этот, безусловно, сложный и трудный для разрешения. Удовлетворительный ответ на него могут дать лишь сами школьные деятели, собравшись на съезде, который ведомство находит необ- ходимым созвать в течение текущего учебного года. Только после этого съезда можно будет решительно стать на тот или иной путь. До тех же пор отдельным школам предоставлено право вести дело, так или иначе, по своему усмотрению и по соглашению со школьными попечительствами и станичными сборами» [10].

Просим прощение за объемное цитирование. Но оно очень важно, поскольку дает понимание происходившего. Заседание состоялось через длительное время, через почти полтора года после начала проведения политики украинизации, сначала в сфере образования. Из этого выступления видно, что процессы были стихийными, были пущены на самотек. Члены Чрезвычайной Рады Кубанского края попросту не знали ситуации, которая сложилась по данному вопросу.

Менее чем через неделю, как следует из стенографического отчета 10-го заседания Чрезвычайной Рады Кубанского края 10 ноября 1918 г., этому вопросу, но уже в иной плоскости так же было уделено внимание.

Из выступления Члена Рады, представителя от Кавказского отдела – Каплина. В его выступлении затрагивался вопрос о взаимоотношениях с Украиной по вопросу совместного федеративного государственного строительства. Он говорил в частности следующее. «Украина… это – наша старшая сестра, которая родственна нам по крови. Для совместного строительства там не хватает уважения и взаимного доверия. Ведь это, конечно, не уважение к другой национальности, к братской национальности, если правительство Украины в трехдневный срок приказывает переписать все вывески с русского на украинский – это было в городе Киеве, где большинство населения не украинское. Конечно, это было неуважение к другой стороне, если официозный орган правительства пишет о том, что нужно уволить учителей, недостаточно знающих украинский язык, и на их место назначить немцев. Если один из виднейших общественных деятелей агрессивной украинской группы – я не буду его имени называть – говорит о вреде вообще русской культуры и о том, что она является виновницей русского большевизма, то это, конечно, тоже неуважение. Правда, я должен указать, что и другая сторона не всегда бывает и права, и другая сторона допускает вещи, которые могут породить раздражение. Но за деятельностью отдельных групп, хотя бы и неправильно ведущих свою политику, не надо забывать обо всем украинском народе, который не относится так к русской культуре и русской национальности. И мы, если мы не украинцы, должны с полным уважением отнестись к правам украинской национальности, ибо, если бы мы на основании деятельности отдельных лиц захотели строить свое отношение к украинцам, то это было бы роковой ошибкой» [10].

«Я должен оговориться относительно Украины. Если я сказал, что не всегда была права и другая сторона, то это можно сказать в отношении правых русских групп. Другие группы – левые демократические – всегда в высшей степени корректно держали себя в отношении украинцев. И то, что делают украинцы – «демократы», это совершенно не соответствует принципам демократичности. …Конеч-но, это нехорошо, когда делаются реверансы перед иностранными генералами для того, чтобы заклеймить русскую национальность. Я говорю, с обеих сторон должно быть уважение, доверие, и, пока его не будет, мысль о федерации не осуществится. С одной стороны будет крайний сепаратизм, а с другой – желание подавить национальность» [10].

Здесь, в этом выступлении, уже звучит тревога по поводу заигрывания с агрессивным украинским национализмом, ощущении опасности идущей от политики игнорирования подобных проявлений. Сведения их к некой ошибочности неразумных «деятелей агрессивной украинской группы», деятельность которой не отражает направленности в национальной политике Украинского государства. Но тревожна суть, это опасения по поводу агрессивной украинизации на Украине. Что-то идет не так. Конечно, докладчик не связывает эти проявления с начинающейся, пока в очень малых масштабах, политике украинизации на Кубани. Он призывает к взаимоуважению русского и украинского начала. Напомним что тогда. На заседаниях Чрезвычайной Рады Кубанского края активно муссировался вопрос о государственном строительстве, создании государственной Федерации Кубани, Украины, Дона, Кубани и горских народов Северного Кавказа.

Из Стенографического отчет 11-го заседания Чрезвычайной Рады Кубанского края 11 ноября 1918 года. С докладом выступил Председатель правительства Л. Л. Быч.

Здесь некоторые из членов Рады, говоря о трудности заключения федеративного союза, говорили о том, что некоторые из членов будущей федерации, например, Украина, допускают раздражающие притеснения всего русского. Члена Рады Каплина беспокоило, например, то обстоятельство, что в Киеве вывески на русском языке были заменены украинскими. Затем, по его словам, кто-то когда-то сказал, что русская культура привела к гибели и должна быть изгнана из Украины. Я считаю, что все это – пустяки, которые в отношении судеб народа не могут играть никакой роли. Для того чтобы установились добрососедские отношения, необходимо, чтобы была экономическая и национальная связь.

У нас национальная связь есть: мы – русские и прежде всего украинцы – часть одного общего отдела этого народа. Член Рады Горбушин беспокоится даже тем обстоятельством, что на Украине не говорят: «стакан», а говорят «шклянка»; а мне кажется, что каждый может говорить так, как ему хочется и как умеет. Я думаю, что все эти разговоры нужно бросить. Мы переживаем момент, когда каждый хочет быть свободным, когда всякое стеснение, всякое лишение свободы, особенно в культурном и национальном отношении, ощущается чрезвычайно болезненно и раздражает [10].

Председатель кубанского правительства, сам являвшийся сторонником украинизационной политики на Кубани пытается сгладить остроту внезапно возникшего недоверия и некоторого скептицизма по отношению к ней.

Конечно, проводимые украинзационные мероприятия продолжались и в дальнейшем, уже при другой, советской, власти, хотя и по несколько иным причинам. Закончилась проводимая политика крахом. Для массового читателя не вполне понятно, чем такая политика грозила большевистскому руководству. Ее потенциальная опасность не очень внятно объяснялась властями. Однако опасность такой политики объяснима, если перед глазами ее пример. Пример огромный и трагический, а именно события на Украине, происходящие с 2014 года.

Итак, начало украинизации Кубани в период большевистской смуты происходила неровно. Сегодня подобные процессы идут и в современной Украине, где необходимо учитывать предыдущий исторический опыт, в том числе, накопленный на Кубани, где процесс взаимовлияния и выработки общего языка продолжается уже свыше 200 лет [8]. Здесь можно согласиться с мнением украинского исследователя Чупина Г.Т. «Рассчитывать на то, что методами дискриминации удастся украинизировать русских и русскоязычное население – пустое занятие. Учеными давно доказано, что языковую ассимиляцию можно осуществить, согласно закона Хаага, не менее чем за 300 лет, и то при условии полной изоляции от этноязыковых сородичей» [11].