Национальный вопрос и этноцентризм (к проблеме устойчивого этносоциального развития народов)

В начале 90-х гг., когда угроза этнополитического раскола и развала РСФСР была налицо, политическое руководство постсоветской России проявило здравомыслие и политическую гибкость, сумев усадить почти всех «суверенных» политических игроков за один стол и подписать Федеративный договор – политическую декларацию о выборе федеративного и этнофедеративного пути переустройства РСФСР. Указом Президента была принята Концепция государственной национальной политики РФ. Положение о том, что Концепция «исходит из необходимости обеспечить целостность России путём согласования государственных интересов и интересов её народов», стало ключевым моментом, постулирующим новую этнополитическую доктрину государства.

При этом Концепцией был установлен важный для исследователей национального вопроса методологический подход: «На государственном уровне ещё не утвердился системный, взвешенный взгляд на национальный вопрос, не стали нормой при разработке и проведении государственной национальной политики опора на научный анализ и прогноз, учёт общественного мнения и оценка последствий принимаемых решений».

Впервые в стране были зафиксированы в государственном акте проблемы репрессированных, депортированных, разделённых народов России, ясно указаны стоящие перед органами власти и наукой задачи, формы и методы решения национальных проблем.

Известные теоретики национального вопроса Р. Абдулатипов, В. Михайлов, Э. Паин, Л. Дробижева, Л. Болтенкова и другие, высоко оценивая Концепцию как результат усилий огромного коллектива учёных и практиков, направленных на действительное решение проблем народов России, справедливо недоумевают ныне по поводу игнорирования, а то и критики данной Концепции как устаревшей1.

В результате абсолютизации новой угрозы – терроризма, потребовавшей централизации власти и усиления военно-силовых методов управления, была восстановлена прежняя система единовластия центра в лице исполнительной ветви, что, в свою очередь, неизбежно вытолкнуло с повестки дня и политики, и науки вопросы существования в условиях федерации многосоставного общества и государства, в том числе такой ключевой принцип, как право наций на самоопределение.

Данный всеобщеобязательный принцип, утверждённый в целом ряде документов международного права, гласит, что «все народы имеют право на самоопределение. В силу этого права они свободно устанавливают свой политический статус и свободно обеспечивают свое экономическое, социальное и культурное развитие»2.

Искусственно формируемое положение, созданное «борьбой центральной власти за сохранение единства страны» против «стремления к автономизации и сепаратизму», вызывает обоснованные опасения обществоведов, политиков и всех тех, кто придерживается концепции демократического и федеративного строительства государства.

Так, этнополитолог, доктор политических наук Э.А. Паин отмечает, что «если в «революционный период» защита прав этнических меньшинств считалась одним из опознавательных знаков либералов, то в эпоху «стабилизации» «имперский тип нынешнего политического устройства страны всё заметнее проступает по мере унитаризации нашего государства»1.

Доктор юридических и исторических наук В.П. Ступишин, проанализировав реализацию права народов на самоопределение в федеративных многосоставных государствах мира, выделяет причины попытки в России «похоронить право народов на самоопределение во имя торжества и универсализации принципа территориальной целостности, превращаемого в этакую “священную корову” новоявленных “державников”: нормы международного права либо вырываются из контекста, отрываются друг от друга вопреки прямому указанию на их неразделимую связанность, либо вовсе игнорируются, либо вступают в противоречие с имперским мышлением, с имперскими интересами наций, удовлетворенных осуществлением их собственного права на самоопределение и не желающих поступаться ничем, когда на такое право начинает претендовать народ, оказавшийся в их власти»2.

Действительно, сегодня одним из наиболее распространённых среди «новоявленных державников» представлений является тезис о том, что в Уставе ООН якобы говорится, что право народов на самоопределение не должно нарушить территориальную целостность государства. Но в Уставе ООН вовсе нет понятия «целостность территории», а говорится о «территориальной неприкосновенности», и она увязана не с самоопределением, а с неприменением силы между государствами.

Так же не соответствуют истине утверждения целого ряда политических деятелей России, что мировое сообщество обязалось «сохранять границы любого государства, подписавшего Хельсинкскую декларацию»3. В.П.Ступишин ясно доказывает, что в самой декларации, наоборот, сформулирован принцип мирного изменения границ.

Основная проблема сложившегося ныне противопоставления двух якобы непримиримых научно-политических концепций заключается как раз в субъективности этого противопоставления: национальное самоопределение нисколько не противоречит принципу территориальной целостности, ибо он есть принцип межгосударственных отношений, как он и постулирован в том же Хельсинкском акте и других документах международного права. А право на самоопределение присуще и юрисдикционально не государству, а нации-народу, стремящемуся обрести государство, и реализуется вовсе не в межгосударственных отношениях, а в процессе внутреннего саморазвития полиэтничного государства. И чем демократичнее государство, тем безболезненнее происходит этот процесс, справедливо отмечает В.П. Ступишин1. Доктор юридических наук профессор Р.А. Тузмухамедов подчеркивает, что принцип равноправия и самоопределения народов признается «международным сообществом в целом и отклонение от него недопустимо»2. Генеральный секретарь ООН Бутрос Бутрос-Гали, открывая Всемирную конференцию по правам человека, сказал, что этот принцип является не только универсальным, но и отношение к нему – мерило демократичности и демократизации общества в отдельном государстве»3.

Только демократия способна если не поощрять естественное развитие самоопределения наций-народов, то хотя бы не препятствовать таким процессам. Путь сохранения целостности государства – это не препятствование праву наций-народов на самоопределение, а путь признания равноправия, справедливости, организации добровольного сожительства автономий и регионов на основе универсальности свободы выбора, выбора политического статуса и форм связей между ними и внешним миром. Это путь этнофедерализации полиэтничных и поликонфессиональных государств. Проблема как раз и заключается в признании за каждым народом-нацией его права на историческую территорию и её целостность.

Таким образом, идеология этноцентризма, постулируемая ныне рядом обществоведов и политиков, противоречит международному праву, интересам десятков народов России, а также самим интересам укрепления многосоставного государства, в течение веков складывавшегося как многоплеменное, многонациональное, многоконфессиональное образование разнообразных и уникальных народов, культур, языков, цивилизаций.

Изложенные выше принципы, выведенные из анализа этнополитических процессов в стране и мире, вновь обнажают главную проблему – и политико-идеологическую и научную – гуманизации межнациональных отношений, национального вопроса сотен равноправных народов, публичного (в противовес кулуарно-административному и силовому) формирования современной демократической национальной политики Российской Федерации, в равной степени обязанной защитить прогрессивное развитие всех её народов – русского, тюркских, монгольских, угорских, самодийских, абхазо-адыгских, нахско-дагестанских и многих других, исторически оказавшихся в её составе.

Пример 22 полиэтничных федераций мира, исповедующих федерализм, мультикультурализм, этноплюрализм во внутренней политике, накопивших огромный опыт бесконфликтного разрешения возрастающих запросов национальных регионов, а также пример гибели таких псевдофедераций, как СССР и СФРЮ, руководствовавшихся этноцентризмом, ясно указывает на необходимость демократизации национального вопроса в РФ.

Современные попытки возродить этноцентризм под оболочкой непризнания этничности («этнос существует лишь в головах этнографов»1,

«национальное – личное дело каждого»), или с помощью концепции «государство-нация» не несёт объединительных тенденций, а напротив, порождает недовольство и накопление горючего этнополитического потенциала, разрушившего псевдофедерации. Великобритания отказалась от английского первенства, избрав путь деволюции, т.е. постоянного делегирования государственных полномочий от центра, Уэльсу, Северной Ирландии и Шотландии. Испания последовательно трансформируется в «государство автономий», все большее число ее территориальных образований на равных правах представлены в европейских и мировых структурах. В Канаде, Бельгии, Швейцарии телевидение работает на десятках языков. Российское телевидение «унитарно» вещает на одном языке, оно равнодушно к жизни народов нашей страны, развитию их языков.

Равноправие и право наций на самоопределение не означает стремления к изоляции, к непременному выходу из России, а есть, прежде всего, стремление российских народов к равноправному диалогу с властью, к уважению и признанию их права на сохранение и развитие своих тысячелетних культур, языков, традиций и обычаев.

ХАМУТАЕВ Владимир – к.и.н., старший научный сотрудник Института монголоведения, буддологии и тибетологии СО РАН