Научно-образовательные путешествия М.С. Куторги в Англию и Грецию: от Лондона до Афин, включая исследования в Беотии

* Исследование выполнено при финансовой поддержке Российского научного фонда, проект № 18-78-10001-П. -

Имя Михаила Семеновича Куторги является значимым для антиковедов, ведь, по словам В.П. Бузескула, он «первый выдающийся и совершенно самостоятельный русский исследователь в области изучения греческой истории» (Бузескул 2005, 363). Широко известно было, и в некоторой степени остается и сейчас, его имя за рубежом (Верлинский, Кузнецова 2021, 413, 416417, 424). Это связано, в том числе, с его исследованием Беотии, которое Михаил Семенович предпринял во время поездки в Грецию в 1860-1861 гг.

Результаты проведенного в Беотии и ее пограничных регионов исследования местности М.С. Куторга изложил в двух работах. Первая была написана на французском языке и вышла в журнале “Revue Archéologique” (Koutorga 1860, 390–395). А. Уолкер и Х. Гоулдман отмечают, что эта публикация Куторги была первым детальным описанием Гал (Walker, Goldman 1915, 423). Относительно вопроса принадлежности Гал древние авторы показывают, что сначала Галы были локрийскими, но позднее стали частью Беотии. Сравнив сообщения древних авторов (Hom. Il . 2, 507–508; Strab. 9.2,14; 9.2,19; Paus. 9.23,7), исследователи предполагают, что присоединение Гал к Беотийскому союзу произошло во времена Эпаминонда (Walker, Goldman 1915, 420–421).

Вторая работа, которую издал Михаил Семенович, была напечатана значительно позднее – в 1874 году – на русском языке в «Русском вестнике» М.Н. Каткова и называлась «Платеи: отрывок из путешествия по Греции» (Куторга 1874). Эта работа до недавнего времени, вероятно, не была известна зарубежным исследователям, однако, в 2019 г. вышла наша англоязычная статья, где были представлены научные достижения М.С. Куторги в Парасо-пии и соотнесены с современными научными разработками. В статью была помещена карта с указаниями названных М.С. Куторгой мест, поскольку в своей работе он карту не оставил (Mozhajsky 2019, 1–19). Карта воспроизводится в этой статье на Рисунке 1. Подтверждением нашей интерпретации локализации некоторых мест, описанных Куторгой, является выявленная нами схема местности2 из дневника Куторги, которая представлена на Ри- сунке 2. Отметим, что мы нашли эту схему в дневнике М.С. Куторги, который хранится в отделе Рукописей Российской национальной библиотеки, уже после того как была опубликована статья об исследовании Куторги в Беотии (Mozhajsky 2019).

Во многом исследования М.С. Куторги в Греции были посвящены описанию Платейской области и вопросам топографии битвы при Платеях 479 г. до н.э. Основные его достижения по работе в Парасопии (области, где находились Платеи), на наш взгляд, следующие:

• 1.    Михаил Семенович высказал интересное предположение о локализации святилища Сфрагидиона, поместив его на место современного монастыря Святой Троицы на Кифероне.

• 2.    Также весьма ценно его предположение о месте святилища Элевсин-ской Деметры на возвышенности Алепотрапи (Лапотрипа у М.С. Куторги) и упоминание древнегреческих развалин на этом месте.

• 3.    Вероятно, что Куторга первый из исследователей связал ключ Гар-гафию, упоминавшийся у Геродота, с современным Михаилу Семеновичу ключом Речь (Retsi у западных исследователей) и дал подробное описание последнего.

• 4.    Ценные сведения Михаил Семенович передает и при локализации «Острова» Геродота, где Куторга описывает современную для его времени местность и называет топонимы: Конопийца, Трипотами и Ниси.

• 5.    Сведения Куторги приоткрывают нам скрытый ландшафт славянских названий, которыми все еще пользовалось население Парасопии в XIX веке. Кроме того, открытые Куторгой славянские топонимы (Конопийца и Речь) добавляют аргументации в пользу существования в Платеях грекославянского поселения в VII-X вв.

• 6.    Куторга еще в XIX веке оспорил идентификацию Вергутьяни с ключом Артемиды.

• 7.    Он также попытался локализовать храм Геры в соответствии с рассказом местных жителей о колоннах на берегу реки Оэроя.

Следует отметить, что данные, почерпнутые из научно-образовательного путешествия Михаила Семеновича по Греции, использовались не только в упоминавшихся франкоязычной работе и публикации о Платеях 1874 года, но и в других его исследованиях. Например, посещение Оропа и святилища Амфиарая повлияло на его публикацию «О дне и празднике нового года у афинян пред Пелопоннесской войной, с объяснением одной оропской надписи», вышедшей в Санкт-Петербурге в 1865 году (Куторга 1865).

Так, Михаил Семенович пишет в начале этой работы: «В числе древних памятников, изданных г. Фишером в “Эпиграфических и археологических дополнениях из Греции”, помещены пять надписей, найденных им в Оропе и между ними, под №71, отрывок определения афинского веча, которому он, по справедливости, придает большее, чем другим значение. Находясь в мае 1860 года в ʾσ τοὺς ἁγίους Ἀποστόλους, как называется ныне Оропская пристань (Scala), но не зная об их издании, и не имея в руках книги г. Фишера, я снял так же некоторые из сих надписей, расставленных на дворе и у лестницы дома г. Папаригопула, владельца этого обширного поместья. <…> Возвратясь в С. Петербург, я заметил, что мой список означенного отрывка отступает несколько от списка г. Фишера. Правда различие состоит только в чтении двух, даже главнейше одной буквы, вернее говоря только черты буквы; но здесь буква удерживает полный вес свой и обладает такой силой, что изменяет весь смысл надписи… Так как однако я намеревался посетить еще раз Грецию, то оставил этот вопрос не решенным, надеясь вновь осмотреть мрамор и, для большей верности, снять с него бумажный слепок. Мои ожидания были тщетны. Несмотря на все старания во время моего второго пребывания в Греции в 1861 году; несмотря на весьма большую оказанную помощь, камень не найден, ни в Оропской пристани, ни в ее ближайших окрестностях; и кажется даже нет надежды когда-либо отыскать его» (Ку-торга 1865, 1–2).

Далее Михаил Семенович приводит список Фишера, сверяет его со своим списком и после дает пространное исследование. Не вдаваясь в подробности исследования и его значения, а также современного состояния вопроса, остановимся на том, что, вероятно, нам удалось найти документ, раскрывающий попытки М.С. Куторги найти эту надпись, которая раскрывает устройство афинского календаря, а также ряд документов, которые говорят о связях Михаила Семеновича в Греции, позволявших ему разыскивать древности на местности.

В ОР РНБ, ф. 410, ед. хр.117 хранится письмо Михаилу Семеновичу Куторге от дьякона посольской церкви в Афинах Ивана Гашинского. Ниже приводится текст этого письма в соответствии с современными нормами орфографии и пунктуации (за некоторыми исключениями). Публикуется впервые.

Афины 29 июня 1861 года.

Милостивейший государь Михаил Семенович!

Двадцать четвертого сего месяца (в субботу) я прибыл к шестому часу по полудни в пристань деревни Оропо, т.е. на хутор г. Папаригопула.3 Не теряя ни минуты после отдачи письма его надсмотрщику, я бросился искать нужного мне предмета, и чрез четверть часа потерял совершенно всю надежду ибо кроме надписи ΣΩΖΟΥΣΑ ΦΙΛΟΚΡΑΤΟΥ ΩΡΟΠΙΑ, (и то разбитой) ничего не отыскал другого. Будучи не уверен, что интересная для Вас надпись именно там, я переворотил в стенах здания наималейшие куски мраморов, но все ничего не вышло. Я сделался как ошалелый и не знал на что решаться. К счастию мне пришлась мысль отправиться в самую деревню Оропос. Вечером, я уже осведомился от писца Демархова, списывавшего эту самую и другие надписи на месте отрытия храма ΔΗΛΙΧΕΙΟΝ, по-нынешнему именуемого: ΜΑΥΡΟΔΕΛΕΣΙ, я наутро отправился туда в полной радости и совершенной уверенности списать и снять надпись без труда. Но что же? По рассказам писца нахожу все приметы храма, объясненные надписи и статуи, а потребного нет не нашел! Тут я просто взбесился от досады. Не теряя однако духа отправляюсь в деревню ΚΑΛΑΜΟΝ, к которой принадлежит место ΔΗΛΙΧΕΙΟΝ – где был построен храм ΑΜΦΙΑΡΑΟΥ, и спрашиваю просто у Демарха: нет ли у него древних надписей с того храма? По несчастию должен я сказать, а не по счастию, попадается мне тот самый человек, который за 20 лет тому назад отрыл все надписи. Я прошу его убедительно сходить со мною на то место. Но, час ходу туда, шел я в энтузиазме, а оттуда возвратил- ся в глубокой печали: ибо с 11-ти часов до 4-ех по полудни перечитав все надписи не нашел нужной мне, а возвратившись в деревню, не нашел и моего проводника с лошадью. Он, видя мое медление, уехал себе, а я принужден был возвращаться в Афины пешком!

Снявши надпись в ΔΗΛΙΧΕΙΟΝ свидетельствующую местность храма ΑΜΦΙΑΡΑΟΥ то есть: ΒΟΙΔΙΟΝΦΙΛΟΝΑΥΤΟΥ ΚΑΛΛΙΓΕΙΤΩΝΓΥΘΩΝΟΣ ΑΜΦΙΑΡΑΩΙ, я опять горестно грустил о пешешественном возврате, но услаждался уверением сказанного человека, что в Афинах, у г. Питтаки4 отыщу желаемое.

Двадцать восьмого июня, хотя и сходил в полдень на дачу г-на Питтаки по сильной жаре и пеший, однако имел счастье попользоваться его добродушием. Он несмотря, что прибыл на должность больной, удовлетворил моей просьбе; отыскал печатную книгу журнала древностей и даже самую ту надпись, которая столько стоила мне труда, и дал для снятия оной: и я в весьма великом удовольствии остаюсь пересылая Вам ее.

Надпись вся была на одном камне, которую я переписал; но необходимая для Вас начинается от моей заметки: АЗ [или АВ].5

Что же относится до самого подлинника, т.е. до мрамора, то оный похищен.

Весьма желательно бы мне знать, заслужат ли розыски мои того, чтоб Ваше Превосходительство остались довольными. Я весьма счастливым почел бы себя в этом. В надежде на таковое ко мне снисхождение, честь имею быть всегда готовым к услугам Вашим, покорнейший слуга

Иван Гашинский

Далее рукой М.С. Куторги:

«посланы в Афины к г. Кумани6 3-го августа из Парижа 60 франков на имя [неразборчиво (м.б. Сгути?)], чрез [неразборчиво]. [Неразборчиво (м.б. Дичанд?)], которому отдали 25 [неразборчиво (м.б. июня или июля?)]».

Некоторые подробности относительно надписи, сообщенные в этом письме, совпадают с теми, которые М.С. Куторга изложил в начале публикации 1865 г.: пропажа надписи, большая оказанная М.С. Куторге помощь по поиску надписи, место хранения надписи у г. Папаригопула. Если даже речь идет о какой-либо другой надписи (что маловероятно, но этот вариант нельзя полностью исключать), то письмо Ивана Гашинского, помимо увлекательного сюжета поиска надписи, раскрывает некоторые контакты М.С. Куторги, которые позволили ему эффективно совершить путешествие по Греции и исследовать некоторые памятники. В первую очередь, в приписке к письму, сделанной рукой Михаила Семеновича, перед нами предстает младший секретарь русской миссии в Афинах Алексей Михайлович Кумани, с которым у Куторги были поистине дружеские отношения: он даже посвятил Алексею Михайловичу свою публикацию 1865 г., когда тот уже был старшим секретарем русского посольства в Константинополе. Исходя из этого письма, личность г. Папаригопула играла вспомогательную роль в отношении исследований М.С. Куторги в Оропе. Отметим также то, что Ивану Гашинскому удалось встретиться с выдающимся греческим археологом того времени и хранителем древностей Кирьякосом Питтакисом, который нашел публикацию этой надписи, чтобы Гашинский списал ее и отправил М.С. Куторге.

Следующая группа документов (ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 56) представляет собой рекомендательные письма Михаилу Семеновичу Куторге, которые он получил для путешествия по Греции. Эти документы также дают представление о связях Михаила Семеновича и о серьезной подготовке его путешествия. Содержание рекомендательных писем, данных М.С. Куторге Иконо-мидом, Папарригопуло, Филаретом и Христопуло, было переведено на русский язык учеником М.С. Куторги Г.С. Дестунисом, также известным ученым, который повлиял на становление научного византиноведения в России (Курбатов 1971). В некоторых местах присутствуют комментарии переводчика, которые мы обозначаем в сносках как «Комментарий переводчика», остальные комментарии наши собственные. Публикуется впервые.

Содержание осьми греческих писем рекомендательных о Михаиле С. Куторге 1860 г.

№ 1. Письмо г. Икономида7 (Οικονομίδης) к своему брату Константину Тр. Икономиду, профессору от 25 марта 1860 г.

«Предъявитель этого письма русский ученый, намеревающийся путешествовать по Пелопоннису. Итак, я Вам его рекомендую для оказания ему внимания и доставления рекомендации в Триполь8 и Витину9, чтоб он мог совершить свою поездку лучше и удобнее. Я с ним не знаком, но меня о этом просил г. Рангави10»

(подписано)

Брать Ваш … Икономид.

№ 2. Письмо того же к двоюродному брату его г. Атанасию Папагеорго-пулу (Παπαγεωργόπουλος), народному учителю в Димицане.11 Из Афин 25 марта 1860 г.

«Предъявитель этого письма русский ученый, имеющий целью путешествовать по разным местам Пелопонниса. Итак я очень прошу тебя, когда он приедет в Димицану, оказать ему внимание, сколько можешь, и отрекомендовать его другим лицам в вашем городе, где возможно. Меня просил об этом друг Ал. Рангави. Если знаешь кого и в других краях Пелопонниса, то отрекомендуй его».

№ 3. Письмо Д. Г. Филарета12 (Д.Г. Φιλάρετος) от 25 марта 1860 г. к г. Конст. Ксанту (Κωνς. Ξάνθος) секретарю епархии [неразборчиво (греческое слово)] Мегарской, в Мегары (εἰς Μέγαρα).

«Милостивый государь!

Досточтимое лицо рекомендовало мне предъявителя этого письма иноземца г. Куторгу (Κούτοργαν), как русского путешественника, едущего в Пе-лопоннис путешествовать.

Выезжая отсюда для осмотра всего достопримечательного он рекомендуется вам и вашему начальнику г. Атинаду (Ἀθηνάδην), если до получения этого письма последний возвратился из … для того, чтоб вы приказали показать достопримечательнейшие остатки наших предков, обращаясь с ним [неразборчиво (дружески?)] как это подобает с известным иноземцем фил-эллином и единоверным,13 так чтоб впечатления полученные им в Элладе сохранили добрую память в пользу Эллинов.

За все время своего пребывания там он может отдохнуть, как можно лучше либо в здании епархиальном, либо в домах господ Схина, Менидиата, Гики или других хороших людей, в свое удовольствие и в похвалу вам и тому краю, который он осматривает».

№ 4. Письмо Ивана Папарригопуло14 от 25 марта 1860 г. из Афин к Господину Л. Саррову Российскому консульскому агенту в Эввии, в Халкиду.15

«Движимый дружескою смелостью, я рекомендую вам предъявителя этого письма его Превосходительство Российского Действительного Статского Советника, профессора филологии и археологической истории в Петербурге, г. Куторгу, который как ученый, ради научных целей, объедет весь Пело-поннис и часть Материковой Греции (τῆς Στερεᾶς Ἑλλάδας). Это человек весьма образованный, написал много, и в особенности в пользу Греции. Он энтузиастически расположен к Греции. Я желаю, чтоб он из нее выехал с тем хорошим понятием, которое он о ней имеет; почему я и рекомендую вам оказать ему дружеский прием и содействие во всем, что бы ему случайно ни понадобилось по его цели относительно древностей. Ему там придется оставаться только один или два дня; он таким образом повсюду останется недолго. У него есть циркуляр министерства по всем номархам и эпархам; у него условие с вожаком его (τὸν ὁδηγόν του) по 33 драхм в день, чтоб тот заботился обо всем, даже и о найме его жилища. Так что он в рекомендациях не нуждается, но я, желая, чтоб выехал из Греции довольным такой ее друг, придумал дать ему несколько рекомендательных писем, и особенно к знатокам, [неразборчиво] их о достоинствах этого человека и о его филэлли-низме»16

«Не знаю, находятся ли там древности, но там есть однако… и любопытный прилив и отлив моря17: я его направил».

№ 5. Письмо Ивана Папарригопуло из Афин от 25 марта 1860 г. к Российскому агенту господину К. Пандазопуло, в Каламы.18 Дословно того же содержания как и письмо №.4. (кроме посторонних небольших приписок, не имеющих отношение к Куторге).

№ 6. Письмо Ивана Папарригопуло из Афин от 25 марта 1860 г. к г. Миль-тиаду Прима, в Галаксиди.19

Дословно одного содержания с №.4. В собственноручной же приписке сказано: «Отрекомендуйте его письменно вашим в Дельфы, чтобы показали ему древности».

№ 7. Письмо Ивана Папарригопуло из Афин от 25 марта 1860 г. к г. Панайотаки Ятро (Ίατρός фамилия, хотя слово и значит: «врач») дословно одного содержания с №.4.

Приписка: «Я надеюсь, что желания наши исполнятся, иметь Вас здесь депутатом (Βουλευτής)».

№ 8. Письмо Х. Христопуло20 (?) из Афин от 25 марта 1860 г. к г. Рондопуло.

«Любезнейший г. Рондопуло, г. Куторга чрез которого посылается вам это письмо, русский ученый, объезжает Грецию с научной целью. Как иноземца незнакомого с краем я рекомендую вам его, по рекомендации моего друга, и прошу вас, когда он будет проезжать чрез Навплио21 оказать ему услуги, какими вам можно будет удовлетворить его любознательности и облегчить его путешествие».

Представленное эпистолярное наследие показывает самый высокий уровень поддержки путешествия М.С. Куторги греческими властями, представителями Афинского археологического общества и русского посольства. Главными рекомендателями М.С. Куторги, знавшими его напрямую, были Александрос Ризос Рангавис и Иван Константинович Папарригопуло (Иоаннис Папарригопулос). Они дали рекомендации Куторге для весьма высокопоставленных людей, которые, в свою очередь, продолжили представлять Михаила Семеновича нужным людям на местах для ознакомления русского ученого с древностями. Большую помощь Куторге оказывал также младший секретарь миссии в Афинах Алексей Михайлович Кумани.

Рекомендации Куторге охватывали различные части Пелопоннеса (Ар-голида, Аркадия, Мессения), Фокиды и Эвбеи с находящимся на противоположном берегу Эврипа Оропом. Что касается Беотии (исключая Ороп), то представленные документы не передают сведений о связях Куторги в этом регионе, однако из его публикации 1874 г. можно узнать, что в Парасопии его информатором был «священник церкви в Коккалах22», а одним из проводников – «старый поселянин этой деревни» (Куторга 1874, 463). В деревне Криекуки (Криекути23 у Куторги) его информатором был также священник, но уже церкви Св. Константина в этой деревне (Куторга 1874, 446).

Помимо всего прочего, немаловажным фактором успеха М.С. Куторги должен был быть наличествующий у русского ученого «циркуляр министерства по всем номархам и эпархам», который упомянут в письме №4. Этот документ сохранился в ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 47 («Распоряжение административным и народным властям Греции оказывать всемерное содействие Михаилу Семеновичу Куторге во время его путешествия по стране. Афины, 24 марта 1860 г., на греч. яз.»).

Следует отметить также умение М.С. Куторги выбирать места, которые не исследовали или подробно не изучали его западные предшественники. Например, выезжая в первый раз из Афин в Платеи, Куторга думал, что для реализации поставленной задачи – изучить ход сражения на месте – ему останется только применить сведения Геродота к нынешнему состоянию местности, уже вполне, как казалось Куторге, изученному (в первую очередь Стенгопом (Stanhope 1835) и Ликом (Leake 1835, 323–367)). Однако, как отмечает Михаил Семенович, выяснилось, что топография Платейской области «еще не достигла той определенности которую желательно приобресть для столь знаменитой местности» (Koutorga 1874, 443).24 Более того, Куторга подчеркивает, что Геродот детально описывает местность и, если Лик и Стенгоп, не найдя самого главного предмета, так-называемого Острова, думают, что Геродот употребил это выражение неверно, то «невольно рождается мысль, что они сами ошиблись и что необходимо вновь исследовать топографию этой части Виотии. Остров существует поныне, и все места, упоминаемые Геродотом отыскиваются именно там где он их указывает» (Koutorga 1874, 444).25 В другом месте М.С. Куторга связывает монастырь Святой Троицы с местом античного святилища Сфрагидиона. По мнению Куторги, сообщение Павсания (Paus. 9.3.9) об этом месте «превосходно согласуется с местоположением монастыря Св. Троицы: и расстояние от вершины Киферона, и пещеры занятые монахами, и наконец даже то обстоятельство, что площадь где стоит монастырь есть единственное на всем Кифероне ровное место, где могли собираться богомольцы и совершать жертвоприношения». Русский ученый отмечает, что «если бы Лик и Стен-гоп проехали по этому пути, чего они не сделали, то непременно пришли бы к тому же результату» (Koutorga 1874, 448). Значит у М.С. Куторги должны были быть с собой необходимые топографические работы, особенно Лика и Стенгопа, и он тщательно выбирал наименее исследованные места, которые согласовывались с его научными целями.

Далее мы покажем, что М.С. Куторга заранее имел необходимые англоязычные топографические исследования, получив их в августе 1859 г. в Англии прямо перед поездкой в Грецию. Нам не удалось найти в научной литературе упоминаний о поездке Куторги в Англию, и здесь мы также основываемся исключительно на архивных материалах, а именно на шести англоязычных письмах, хранящихся в ОР РНБ, разобранных и переведенных нами. Содержание писем показывает, что М.С. Куторга лично знал главного авторитета по топографии Греции в то время – полковника Лика, который презентовал русскому исследователю свои работы. Таким образом, поездка в Англию стала для М.С. Куторги подготовкой к реализации запланированного путешествия в Грецию. Публикация писем представлена по хронологии.

Письмо 1. ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 211.26

Dear sir,

I have left three of my last works for Russian Professor who favored me with a visit this morning. As I have not a correct knowledge of his name, I shall be obliged by your inserting it in the beginning of each work “with the authors compliments”.

Yours Truly

W.M. Leake

Уважаемый господин,

Я оставил три своих последних работы для русского профессора,27 который этим утром оказал мне честь своим визитом. Поскольку я не имею точного представления о его имени, я буду обязан Вам, если Вы поместите его в начале каждой работы «с авторскими приветствиями».

Искренне Ваш,

В.М. Лик

Из ответного письма № 2 понятно, что известный английский военный, дипломат, топограф и антиквар, писатель и члена Королевского общества, полковник Уильям Мартин Лик (1777–1860) пишет здесь к священнику, ученому, антиквару и профессору археологии в Кембриджском университете Джону Говарду Марсдену (1803–1891).28

Письмо 2. ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 45.

[неразборчиво]

Harwich Essex

Aug 10. 1859

My dear Colonel Leake,

It happens fortunately that Mr. Babington is usually resident at Cambridge lack in the vacations, and I have written a note to him which will answer the purpose required. No one is likely to do the [неразборчиво] of the [неразборчиво] so well and so willingly as Mr. Babington. If he should happen, however, to be absent when your friend visit Cambridge, I should venture to suggest that either of two following gentlemen, in the [неразборчиво] College St. Johns’, might be [неразборчиво] to [неразборчиво]

Mr. C.C. Babington

Mr. J.B. Mayor.

M. Kourtorga might make any note of my name with these gentlemen that he chooses.

I will endeavor to get an introduction to somebody at Oxford, and if successful, will enclose it with this.

We [неразборчиво] calling at Thorpe Hall today, but the weather is unfavourable, and I fear we must give it up.

With our regards to Mrs. Leake.

Yours very truly

J.H. Marsden

The Oxford introduction has not arrived – if it comes I will send it tomorrow.

[неразборчиво] Гарвич, Эссекс Август 10. 1859.

Мой дорогой полковник Лик, к счастью так случилось, что мистер Бабингтон,29 который обычно пребывает в Кембридже, остался без отпуска, и я написал ему записку, которая отвечает требуемой цели. Никто, вероятно, не сможет, так хорошо и так охотно [помочь Куторге] как мистер Бабингтон. Если же так случится, однако, что он будет отсутствовать, когда Ваш друг посетит Кембридж, я осмелюсь предположить, что кто-либо из следующих джентльменов в колледже Святого Иоанна, может быть [на месте]: мистер Ч.К. Бабингтон или Дж. Б. Мэйор.

М. Куторга может упомянуть мое имя любому из этих двух джентльменов, которого он выберет.

Я постараюсь получить рекомендацию от кого-то в Оксфорде и, если это удастся, приложу ее с этим [письмом].

Мы сегодня созваны в Торп Холл30, но погода неблагоприятная, и я боюсь, что мы должны оставить это [дело].

Наши добрые пожелания миссис Лик.

Искренне Ваш, Дж. Г. Марсден

Письмо 3.31 ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 46.

[неразборчиво]

Harwich Essex

Aug. 11.

My dear Sir

In furtherance of the request which you were kind enough to accede to whom we [неразборчиво] on [неразборчиво] Beaumont road yesterday.

I beg to introduce [неразборчиво] Professor Kourtorga of St. Petersburg to your corteouse notice, and again [неразборчиво].

My gratefulness of your kindness in acceding to my request.

Believe [неразборчиво]

My dear sir

Very truly yours

J.H. Marsden.

[неразборчиво]

Гарвич, Эссекс Август 11.

Мой дорогой господин,

Во исполнение просьбы, к которой вы были достаточно любезны присоединиться, кому мы [неразборчиво] вчера на Бомонтской дороге32.

Прошу принять профессора Куторгу из [университета] Санкт-Петербурга к вашему уведомлению и опять же [неразборчиво].

Моя благодарность за Вашу доброту в удовлетворении моей просьбы.

С доверием моему дорогому господину,

Искренне Ваш,

Дж. Г. Марсден

Письмо 4. ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 211.33

50 Queen Anne St.

11 aug. / 59

My dear Sir,

I inclose a letter which I have received this morning from the Rev’d J.H. Marsden Professor of Archaeology at Cambridge. In case of your not finding Mr. Babington at Cambridge, it will serve as an Introduction to the two gentlemen of St. John’s College.

Be so good as to let me know, when you intend to leave town.

Yours very truly

W. Martin Leake улица Королевы Анны 50

11 августа 1859

Мой дорогой господин,

Прикладываю письмо, которое получил этим утром от его преподобия Дж.Г. Марсдена, профессора археологии в Кембридже. В случае, если Вы не найдете мистера Бабингтона в Кембридже, оно послужит в качестве рекомендации ко двум джентльменам в колледже Св. Иоанна.

Будьте так добры сообщить мне, когда Вы намереваетесь покинуть го-род34.

Искренне Ваш,

• В.    Мартин Лик

Письмо 5. ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 211.

50 Queen Anne St.

11 aug. / 59

My dear Sir,

I inclose a letter of Introduction to a gentleman at Oxford, who is now in residence and will take pleasure in assisting your purposes at that University.

Yours truly,

W. Martin Leake

Have you received my letter to Mr. Birch at the British Museum, if not I will send you another.

This is a private alay at the B.M. so much the better for the visitor.

улица Королевы Анны 50

11 августа 1859

Мой дорогой господин,

Прикладываю рекомендацию для джентльмена в Оксфорде, который сейчас там проживает и с удовольствием поможет в достижении Ваших целей в этом университете35.

С уважением,

В. Мартин Лик

Получили ли Вы мое письмо к мистеру Бёрчу36 в Британский музей, если же нет, я вышлю другое.

Такая частная беседа в Б.М.37 определенно лучше для посетителя.

Письмо 6. ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 195. Публикуется впервые38.

Cavendish club

Regent Street

London August 9

Sir,

I have the honor to inform You that at a Meeting of the Committee of the Cavendish club held this day You were unanimously elected an Honorary Member of the club during Your sojourn in London.

Hoping that you may find occasions when the privileges offered to You may prove acceptable.

I am Sir Your very faithful servant,

Lionel Booth.39

Hon. Secr.40

To Professor Michel de Koutorga41 of St. Petersburg.

Кавендишский клуб42 улица Регент Лондон 9 августа 1859.

Сэр,

Я имею честь сообщить Вам, что на заседании комитета Кавендишского клуба, состоявшемся в этот день, Вы были единогласно избраны почетным членом клуба во время Вашего пребывания в Лондоне.

Надеюсь, что вы найдете поводы, когда предложенные Вам привилегии окажутся приемлемыми.

Я, сэр, за сим остаюсь Вашим покорным слугой.

Лайонел Буд43 Почетный секретарь

Профессору Мишелю де Куторге из Санкт-Петербурга

Представленные шесть писем показывают, что М.С. Куторга тщательно планировал свою работу в Греции, поэтому нанес визит не какому-либо ученому в Англии, а главному авторитету по топографии Греции – полковнику Лику. К письму №5 (ОР РНБ, ф. 410, ед. хр. 211) приложены два конверта, по которым мы можем узнать адрес Михаила Семеновича в Лондоне. На обоих конвертах написано: «Professor Kourtorga»44 и адрес «35 Wigmore Street». Таким образом, Куторга расположился на соседней с полковником Ликом улице. Лик являлся ключевой фигурой для Куторги и подарил ему свои главные научные труды, которые мы можем найти в каталоге библиотеки М.С. Куторги, которая была выставлена на продажу в 1906 г.

Вероятно, поиск книг, а также работа в библиотеках и музеях были для Михаила Семеновича главными задачами в Англии, которые, помимо разной научной работы, способствовали подготовке к путешествию в Грецию. Главным доверенным лицом полковника Лика, который содействовал Ку-торге, судя по письмам, можно признать священника Дж. Г. Марсдена. Он был вхож в ближний, семейный круг Лика. Сам же Марсден, чтобы дать не- обходимые рекомендации М.С. Куторге, задействовал свои церковные кон-такты.45 Весьма интересным с точки зрения поиска контактов и книг М.С. Куторгой является письмо № 6, которое сообщает о принятии Михаила Семеновича в литературный клуб, основателем которого является автор письма Лайонел Буд. Можно предположить, что через него Куторга мог приобрести необходимые книги и связи. Напомним, что на письме № 1, которое Лик отправляет Марсдену, также присутствует оттиск эмблемы клуба, что, вероятно, говорит о том, что и Лик был одним из его членов.

Это научно-образовательно путешествие в Англию стало отправной точкой к следующему научно-образовательному путешествию, теперь в Грецию. Имея необходимые книги и научные представления о местности, М.С. Куторга мог планировать свои дальнейшие научные изыскания, что и показывает нам его работа в Платейской области. Планируя путешествие по Греции, М.С. Куторга смог заручиться рекомендациями весьма важных персон, как состоявших на государственной службе в Афинах, так и состоявших в научных кругах этого центра, о чем говорят, переведенные Г.С. Дестунисом рекомендательные письма. Кроме того, М.С. Куторга получил большую поддержку в деле поиска древних надписей, о чем говорит письмо Ивана Гашинского, который не смог найти оригинал нужной Кутор-ге надписи, но смог с помощью Кирьякоса Питтакиса найти ее публикацию и скопировать для Михаила Семеновича. Научно-образовательное путешествие М.С. Куторги в Грецию стало весьма плодотворным и напрямую выразилось в ряде последующих публикаций.

Рис. 1

Рис. 2