Некоторые архетипические образы в традиционной культуре бурят

Культура – сложный и многогранный феномен, который исследуется учеными с разных позиций. В современной философии культуры существует множество определений термина «культура», огромное количество точек зрения на культуру, множество школ, теорий культуры, подходов, методов изучения культуры. Исследователи и научные школы по-разному интерпретируют культуру, акцентируя свое внимание на том или ином ее аспекте. Несмотря на все многообразие существующих представлений о культуре, они содержат нечто общее – ключевые понятия, дающие общее представление о культуре и присущих ей элементах. Одними из ключевых понятий выступают архетипы. Понимание культуры с точки зрения архетипического подхода предполагает, что с одной стороны, культура – пространство понимания, с другой стороны, в ней отмечается наличие элементов бессознательного.

В науке XX века понятие «архетип» получило широкое распространение и стало междисциплинарным. Понятие «архетип» применяется в различных исследованиях, например, при изучении традиционных культур, в различных аспектах человеческой жизнедеятельности.

В науке понятие «архетип» впервые встречается в трудах античных мыслителей, далее применялось в трудах средневековых богословов, а также классической, неклассической и постнеклассической философии. Архетип понимается как «начальные, врожденные психические структуры, первичные схемы образов, фантазий, содержащихся в так называемом коллективном бессознательном и априорно формирующие активность воображения; архетипы лежат в основе общечеловеческой символики, выявляются в мифах и верованиях, сновидениях, произведениях литературы и искусства» [17, с. 59]. Теория архетипа получила развитие и достигла апогея в трудах швейцарского ученого К.Г. Юнга. Он отмечал, что «за порогом сознания лежат вечные праформы, которые хранятся в бессознательном и передаются от поколения к поколению» [20, с. 27]. К.Г. Юнг подытожил искания своих предшественников в данной области, указывая на устойчивость архетипа и свойство повторяться и проявляться на протяжении истории. Согласно К.Г. Юнгу, «это не просто имена и даже не философские понятия. Это куски самой жизни, образы, которые через мост эмоций интегрально связаны с живым человеком. Вот почему невозможно дать произвольную (универсальную) характеристику любого архетипа. Его нужно объяснить способом, на который указывает вся жизненная ситуация индивида, которому он принадлежит» [19, с. 71].

В каждой культуре доминируют свои этнокультурные архетипы, определяющие особенности мировоззрения, миропонимания, характера, художественного творчества и исторической судьбы народа. Традиционная культура представляет собой систему отношений, включающую в себя нормы и образцы поведения, которые освящены традицией, обязательны для представителя данного этноса и различных его слоев. Изучение различных аспектов традиционной культуры, их исторической роли и места в историко-культурном, социально-культурном и этноконфессиональном комплексе является одной из основных задач в этнографических, исторических и этнокультурологических исследованиях. Социальная основа существования человечества обуславливает обязательное исследо- вание тех архетипических образов, которые функционируют в системе социальных отношений.

Традиционная культура бурят чрезвычайно богата и разнообразна своими архетипическими образами. Рассмотрим наиболее интересные из них.

Вечное Синее Небо в представлениях монголоязычных народов – олицетворение Абсолютного Разума, Творца вселенной, источника Добра и Света. Что касается легенд, мифов и преданий бурят, то Вечное Синее небо – Хухэ Мунхэ Тэнгэри рассматривается первопредком всех живых существ на Земле, объектом почитания и поклонения. Буряты воспринимали небо как особый мир, где жили божества – бурханы.

Как пишет Н.Л. Жуковская: «оно без начала и без конца, движется без рук и ног, оно дарует мир, благоденствие и счастье на земле, оно отгоняет войны и болезни, усмиряет пожары и наводнения, оно господин земли и воды, умножающий все сущее; к нему обращаются с просьбами о ниспослании пищи, о ловкой езде на лошади, о том, чтобы скот плодился, чтобы был мир и покой сердцу и т.п.» [12, с. 98].

Особое место в ряду архетипических образов занимает образ матери, наиболее полно реализованный в образе земли-матушки – «Улгэн эхэ, Улгэн дэлхэй». Образ земли-матушки является универсальным, так как в зависимости от ситуации он может выполнять следующие функции:

• а)    материнство;

• б)    организующее, активное начало;

• в)    носительница мудрости;

• г)    соратница.

Земля – «газар», «дайда», «дэлхэй», «туби» (бур.) – имеет важное значение в системе нравственных ценностей монгольских народов. Например, бережное и трепетное отношение к земле выражалось в ношении обуви с загнутыми вверх носками.

Считая Землю благодетельным божеством, кормилицей всех живущих на земле существ, буряты дают ей эпитет «золотой» и «желтый».

Одним из древнейших культов, следы которого сохранились в традиционных представлениях, запретах, приметах, обрядах монгольских народов является культ небесных светил Солнца и Луны.

Почитание солнца и луны было известно еще хуннам. У бурят непосредственных данных о солярно-лунарном культе сохранилось немного, но осталась вера в священность и магическую значимость белого цвета как отзвук поклонения солнцу, свету. Прежде всего, небесные светила являются источником света на земле, а солнце одаривает землю теплом. Солнце могло дарить как легкое нежное тепло, так и насылать на землю палящий зной. В отличие от солнца, луна, напротив, насылает на землю холод.

В бурятских эпических произведениях, в шаманских призываниях встречаются выражения: «восьминожное Солнце-мать, девятиножное Луна-отец», «у отца Юурэн веселятся девять сильных юношей, у матери Налхан резвятся восемь красивых девушек». Часто солнце называется Налхан Юурэн эхэ – «ласковая мать Юу-рэн», что фонетически и семантически близко якутскому Юрюнг айыы. Под названием Юурэн у бурят выступает то солнце, то луна, но чаще солнце.

По сведениям относительно культа Солнца-Луны у бурят, в случае бездетности семьи или при болезни детей Солнцу-Луне, именуя их общим названием «ялайгат» – «светлые», «сияющие», приносили в жертву белую овцу. Верили, что Солнце и Луна насылают болезни маленьким детям. Так или иначе они, якобы, оказывали огромное влияние на судьбу и жизнь детей.

О развитом культе солнца у предков бурят свидетельствует не только сакральность белого цвета в их мировоззренческих представлениях, это проявляется и в особом отношении бурят к югу, южной стороне. Вход в жилище всегда сооружали с южной стороны, которая у монгольских народов почитается как самая лучшая из сторон. Архаичное представление о Солнце или Солнце-Луне содержало в себе идею творческого начала. Кроме того, Луна считалась также покровительницей времени. Все важные события в жизни человека начинались обычно в новолуние или полнолуние. Кроме преданий, обычаев, поверий, раскрывающих отдельные стороны солярно-лунарного культа, сохранились и символические изображения солнца и луны в виде кругов различной вариации, в частности на шаманских атрибутах: шэрээ – жертвенниках, онгонах – вещественных изображениях духов. Солнце изображается в виде восьми кругов, с отходящими от внешнего круга лучами – восьмилучевое солнце; луна – в виде девяти кругов, без лучей. Луна получает свет от солнца, поэтому солнце иногда называют матерью луны. Металлические кружки – «солнечные диски» – во множестве располагаются на шаманском костюме. Мотив кругов – солнца и луны – является превалирующим среди других в бытовом орнаменте бурят.

Из небесных светил, кроме Солнца и Луны, религиозным почитанием пользовалось созвез- дие Семь Старцев (Большая Медведица). Культу Семи старцев посвящены обрядовые тексты, большая часть которых была подвержена ламаи-зации. Широкой популярностью в бытовой жизни бурят пользовалось созвездие Плеяд. По его движению на небосклоне определяли ночное время. А осенью с появлением на небосводе этого созвездия отмечали наступление Нового года, и люди прибавляли возраст себе и животным. Созвездие представляется в образе некоего животного, которое в прошлом жило на земле, благодаря чему там было тепло. Описание облика существа, в котором видели кочевники созвездие Плеяды, меняется в различных версиях мифа [7, с. 15-29].

Древо рода – важнейший символ культа предков, который отражает устройство мира и место человека в нем. Культ предков является одним из наиболее ярко выраженных анимистических культов (почитание душ умерших родственников). Духам предков оказывают определённые почести и внимание, им иногда совершают жертвоприношения, при этом существует постоянная вера в их покровительство. Весной проводились обряды поминовения усопших. Во время этого обряда душам покойных приносилась в жертву пища. Такой обряд был частью общественной жизни монгольских племен в древности. Его исполнение как бы фиксировало историю рода. Со временем культ предков слился с вошедшим в практику ламаизма культом обо. Обо располагались на возвышенных местах или на горе, откуда открывался вид на всю прилегающую территорию. Обо – это святилище, место пребывания самого сильного духа.

Следующим архетипическим образом в культуре бурят выступает культ огня-очага. Культ огня, как одна из стихий природы, сливается с коренным религиозным культом монголов – культом предков, потому что человек – не хозяин природы, а часть ее, точно так же, как и огонь – составная часть ее стихии. Представления об огне, как о духовном покровителе, жизненной силе, дарованном предками, были связаны с эпохой изначальной пиротехники. Тогда же и там же началось его обожествление, формирование его культа, в котором должны были отразиться осознание значимости огня, как источника богатства, счастья и жизни. Кроме того, очаг – связующее звено между предками и потомками, символ преемственности поколений, символ объединения людей. С очагом и огнем связан ряд важных запретов, от соблюдения которых зависит благополучие семьи. Цель их – ни в коем случае не осквернять очаг, ибо это может привести к распаду семьи, к угасанию рода. Запрещалось лить воду на огонь, а также касаться огня ножом или другим острым предметом. Нельзя бросать в огонь мусор, грязь, плевать на огонь. Один из древнейших запретов – запрет гасить огонь в очаге.

Как у многих народов мира, истоки культа гор уходят корнями в древность и восходят к почитанию и обожествлению таких явлений природы как небо, земля, солнце, луна и т.д. При всем этом, особо почитались гром, молний, огонь, ветер – опасные и грозные силы природы, для людей они казались неуправляемыми. Л.Л. Абаева в своей статье отмечает, что для задабривания этих грозных сил природы, были разработаны различные процедуры задабривания. Важная роль горы была обусловлена тем, что она считалась олицетворением всех космических сил и имела прямую связь с архаическими представлениями о «Мировой горе» [14, с. 168]. В более поздний период (период шаманизма) развития мифологии образ «Мировой горы» заменяется образом «шаманского дерева», которое занимало важное место в ритуальной практике шаманизма. Важная роль горы была обусловлена тем, что на ней, по представлению бурят, живут небожители – тенгри, и она позволяет осуществлять взаимодействие человека с космосом. Так, согласно архаическим представлениям бурят, центром Земли и Вселенной является огромная гора, вокруг которой вращаются солнце, луна, планеты и звезды. Н.Л. Жуковская в своей работе отмечает, что «горы были главными ориентирами на местности, как в географическом, так и в сакральном смысле. В географическом плане они выступали тем центром, вокруг которого создавалась микротопонимия конкретной территории. В сакральном – имя духа главной горы, чаще всего его эпитет-заменитель, становилось названием всей родовой, а позднее и административной территории». Обряды, совершаемые в честь гор, называются – «хада тахиха» или «хада хангай тахиха», в этих названиях сохранилось представление о почитании самой земли, гор, хада – это «гора». Горы представлялись посредниками между Небом и Землей. На горе проводились разные молебны, жертвоприношения, посвященные небесным божествам.

Пространство и время. На мифологическом, историческом и бытовом уровнях общественного сознания монголы различали, но не разделяли понятие «время» от понятия «пространство». Для монгольской традиции было характерно сохранение внутренней целостности мировосприятия. Мифологический аспект проявлялся более всего в фольклорно-эпических жанрах народного творчества, исторический - в создании собственного календаря и в восприятии нескольких календарных систем от своих соседей и использовании их всех одновременно для официального отсчета времени, наконец, бытовой аспект отражал повседневную ориентацию монголов во времени с помощью реалий кочевого мира [11, с. 32].

Существовало несколько систем измерения времени: собственные и заимствованные. К заимствованным системам относятся 12-летний животный цикл и 60-летний календарь. С календарями этого типа связаны появление хронологии как таковой, фиксация исторических событий, осознание ритма истории. К собственно монгольским относится годовой двухсезонный календарь. Год включал в себя 12 лунных месяцев по 30 дней в каждом, древние названия которых восходят к наблюдениям за характерными природными явлениями. Существовали системы отсчета на основании наблюдений за движением солнца на небосводе. При этом необходимо отметить еще и проявление уже отмеченной связи между измерениями времени и пространства, выражающееся в способах ориентации в степи в дневное (по солнцу и ландшафту) и ночное (по звездам, луне и ландшафту) время.

Числовая символика. У монголоязычных народов числовые понятия применялись первоначально охотничьими, а впоследствии пастушескими и скотоводческими племенами, поскольку в каждом хозяйстве была потребность в измерениях веса, объема продуктов питания, длины и ширины предметов (для шитья одежды, обуви, предметов домашнего обихода и т.д.) [5, с. 77105].

Символика чисел выявляется в ходе анализа духовной и материальной культуры, верований, обычаев и обрядов, мифов, фольклора. Как пишет В.А. Михайлов, буряты верили в магическое значение чисел, в их классифицирующую, организующую, целеобразующую роль в природе и обществе. В их представлениях числа отнюдь не были только эквивалентами величины единичности или множественности объектов окружающей действительности, а отражали, прежде всего, внутреннюю, глубинную суть элементов мироздания в его связях и целостности. Они поэтому выражали не только количественные, сколько качественные показатели всего того, что присуще природе, обществу и сознанию [8, с. 104-107.].

Числа первого десятки делились на мужские и женские, благоприятные и неблагоприятные, чистые и нечистые, свои и чужие и т.д. Все четные числа считались женскими, а нечетные мужскими.

Рассмотрим основные сакральные числа в традиционной культуре бурят.

Число «1» олицетворяет целостность, единство.

Число «2» проявляется в основном в бинарных оппозициях: жизнь-смерть, добро-зло, хорошо-плохо, верх-низ, мужской-женский, белый-черный и т.д.

Число «3» выражает идеальную модель любого динамического процесса, предполагающую возникновение, развитие и упадок; вертикальную модель мира: верх, середина, низ - Небо, Земля, преисподняя - Рай, земной мир, ад -прошлое, настоящее, будущее [3, с. 12]. С.Ж. Цыбикова полагает, что число «три» - символ счастья, радости, ибо оно - основа всего развития [16, с. 17] Триада - характерный признак шаманских структур, в том числе шаманской мифологии. Число три связано с буддизмом, например «три сокровища» (гурбан эрдэни) - Будда, дхарма, сангха.

Число «4» в культуре бурят является не менее важным, чем «3». В работе А.Л. Ангархаева, число «4» означает продолжение, рождение потомства, рода, как у человека, так и у животных [2, с. 54-68]. Горизонтальное освоение окружающего мира, упомянутое в работе В.Д. Ба-буевой предполагает четыре стороны света -север, юг, восток, запад; четыре времени года -зима, весна, лето, осень [3, с. 13]. Число «4» также связано с буддизмом. Прежде всего, это «четыре благородные истины»: первая истина: жизнь-это страдание; вторая истина: причина страданий - жажда наслаждений, богатства, власти; третья истина: прекращение желаний - это способ прекращения страданий; четвертая истина: существует «восьмеричный путь спасения», пройдя по которому человек прервет цепь перерождений и избавится от страданий.

Число «5» символизирует 5 цветов пищи: белая, желтая, красная, зеленая и черная; 5 видов скота: коровы, лошади, козы, овцы, верблюды; 5 органов чувств: зрение, обоняние, осязание, слух и вкус; 5 первоэлементов: дерево, железо, огонь, земля и вода; 5 вкусовых ощущений: горький, сладкий, кислый, острый, соленый. Пятичленные структуры характерны и для буддизма. Например, пять Будд созерцания: Амога-сиддхи, Ратнасамбхава, Акшобхъя, Амитабха, Вайрочана.

Число «6». В работе Э.У. Омакаевой, число «6 »является законом единства и борьбы проти- воположностей [9, с. 150-153]. Е.О. Хундаева рассматривает данное число как абсолютный центр, высшую функцию [18, с. 300-305].

Число «7» является самым популярным числом во многих культурах.

Число «8» связывают с буддийской традицией: «восьмеричный путь спасения» (правильное воззрение, правильное намерение, правильная речь, правильное поведение, правильный образ жизни, правильное усилие, правильное направление мысли, правильное сосредоточение); колесо учения Будды имеет 8 спиц; субурганы делятся на 8 видов; существует 8 видов жертвоприношений божествам.

Число «9» у бурят связано с понятием «родимое пятно» (9 мэнгэ), 9 драгоценностей (эрдэ-ни) и т.д. Также число «9» проявляется в шаманской традиции. Например, божества в шаманском пантеоне выступают группами по девять.

Число «12» играет важную роль в культуре бурят. Оно связано с 12-летним животным циклом; юрта имеет 12 хозяйственных частей и т.д.

Число «13» в буддийской традиции выражается во взаимосвязи со священной горой: 13 элементов структуры содержит в себе гора Сум-бэр – центр буддийского мироздания, 13 частей имеет ступа – вертикальная модель вселенной в буддийской космологии.

Число «108» – сакральное число в буддизме: 108 томов содержит «Ганжур» – свод священных текстов; 108 масок действующих персонажей используется в мистерии цам; 108 зерен содержится в буддийских четках; 108 свечей зажигают во время праздника Сагаалган [12, с. 187].

Цветовая символика. Восприятие цвета является одной из составляющих традиционной культуры этносов, а «цветообозначения рассматриваются как фрагмент мировидения, способствующий формированию национальных языковых картин мира» [8. с. 19].

Самыми популярными цветами в традиционной культуре бурят являются белый и черный цвета. Эти цвета составляют бинарную позицию: белое – черное, хорошее – плохое и т.д. Считается, что черный, белый, красный – цвета первого класса, а зеленый, желтый, голубой, серый – цвета второго класса. По мнению Н.Л. Жуковской, наибольшей емкостью и богатством специфических оттенков, которые охватывают самые многообразные сферы жизни, обладает белый цвет. Вероятно, это объясняется физической природой белого цвета, его способностью поглощать все остальные цвета и оттенки. Прежде всего, это относится к молоку и молочным продуктам [15, с. 200].

В сказке, эпосе, мифологии бурят значительная роль принадлежит цветовой символике. В сказках наиболее употребительным является белый цвет «сагаан». У бурят он всегда был связан с понятием добра, счастья, благополучия, правдивости, чистоты и благородства. Мудрые советчики и дарители, чудесные животные и птицы, волшебные предметы, наделенные эпитетом «сагаан», непременно выступают в самой положительной роли [4, с. 210].

Большое значение придается животным и птицам, окрашенным в белый цвет. В генеалогических преданиях хоринских бурят белая лебедь становится женой Хоридоя, ставшего прародителем 11 хоринских родов [15, с. 146-149].

В свете рассматриваемой проблемы следует упомянуть божество шаманского пантеона не только бурят, но и монголов и калмыков, Сагаан Убгэн (Белый старец). Он считался покровителем богатства, благосостояния, плодородия. Изображается лысым стариком с удлиненным черепом и длинной белой бородой. В пантеоне западных бурят божество под именем Белый старец отсутствует, но отмечается сходный архетипический образ: Эсэгэ Малан тэнгэри (Божество Лысый отец). Есть и другие божества шаманского пантеона, в чьи имена или мифологические характеристики входит слово «сагаан».

Культ Белого старца довольно широко распространен в традиционной культуре бурят. Несмотря на отсутствие его имени в буддийском каноне, скульптурное изображение Белого старца, установлено в Иволгинском, Кижингинском, Агинском и Цугольском дацанах. Во многих дацанах Бурятии присутствуют его разнообразные иконографические изображения. Белый старец является в настоящее время одним из самых популярных фольклорных образов, выступая в новогодних торжествах покровителем всего бурятского народа [13, с. 99].

В буддийской традиции известен образ Сага-ан Дари Эхэ (Белой Тары). Белая Тара — Богиня, продлевающая жизнь. Отличительным знаком Белой Тары является лотос в полном цвету. Белая Тара сидит в падмасане (поза лотоса) на лотосовом троне, одета в украшения Самбхога-каи, на голове – корона. Правая рука сложена у колена в варада-мудре (жест дарения блага). В левой руке, сложенной в джняна-мудре она держит цветок лотоса. У Белой Тары семь глаз: во лбу – третий глаз (глаз мудрости), по центру ступней и ладоней также по глазу. Эти признаки означают, что Белая Тара видит всех живых существ в каждой Локе (измерении бытия) с проницательной мудростью и состраданием.

В противовес белому цвету черный цвет символизирует несчастье, горе, зло и т.д. Например, хара сай (черный чай) – символ нищеты, бедности, хара архи (водка, полученная путем перегонки зерновой барды), хара шулэ (мясной, но без заправки бульон) и т.д.

Красный цвет обозначает все красивое, прекрасное. По представлениям бурят, красный цвет олицетворяет красоту, очищение, власть, величие.

Желтый цвет относится к солярному символическому цвету и ассоциируется с золотом. Это цвет солнца, жизни, тепла, власти, веры – недаром производит на человека теплое и приятное впечатление, желтая поверхность как бы испускает из себя солнечный свет [3, с. 21-26].

Синий, голубой цвет ассоциируется с небом и водной синью. Будучи цветом неба и воды, он символизирует вечность, бесконечность.

Зеленый цвет – цвет травы и листьев, цветущей земли, символ Земли. Символизирует рост, размножение, неувядание, плодородие, материнскую щедрость, счастье. В буддийской традиции известна Ногоон Дари Эхэ (Зеленая Тара). Зеленая Тара – Мать-освободительница, которая отвечает на каждую молитву. Изображают Зелёную Тару на лотосовом троне: правая нога опущена на малый лотос, и символизирует то, что обращение к богине приводит к необыкновенно быстрому результату. Её правая рука у колена сложена в жесте даяния блага (варада-мудра). Левая рука сложена у груди в жесте защиты (абхая-мудра). Тара держит либо лотос, распустившийся наполовину, либо лилию с длинными голубыми лепестками. К Зелёной Таре обращаются как к воплощению всех просветлённых, как к защитнице, быстро отзывающейся на просьбу о помощи, как к покровительствующему божеству, проявляющему ко всем существам сострадание и любовь, сравнимые с заботой матери о своих детях. Тара оказывает поддержку тем, кто стремится к Просветлению, и тем, кто ищет в ней защиту. Зелёная Тара – хранительница семьи, домашнего очага, помогает обрести семью, а особо помогает женщинам желающим иметь детей, беременным, удлиняет жизнь, убирает все препятствия.