Некоторые аспекты социо-культурной динамики британского постиндустриализма в политике неоконсервативных кабинетов (1980-е годы)

Становление современного постиндустриального общества в Англии — сложный многоуровневый процесс, который затронул все сферы общественной деятельности. Согласно теоретическим выкладкам именно английская неоконсервативная трансформация (кон. 1970-х — сер. 1990-х) ознаменовала собой стадию формирования постиндустриального общества в Великобритании1.

Британская социально-экономическая модель, сложившаяся в послевоенные годы под влиянием кейнсианства и идеологии общества всеобщего благосостояния, соответствовала парадигме развитой индустриальной системы, однако экономический кризис середины 1970-х годов объективно показал неспособность эффективно функционировать этатистской социально-экономической модели, в новых условиях гибкости данной системы оказалось недостаточно.

Консервативное правительство Тетчер, в рамках неолиберальной доктрины, предложило совершенно иную модель, в рамках которой экономическое и социально-политические пространство за десятилетие сильно изменилось. Именно комплекс неоконсервативных реформ преобразил общество и экономику так, что они смогли эффективно функционировать в условиях постиндустриальной реальности.

Проводя исследование трансформации английского общества в этот период и пользуясь теорети ко-методологическим потенциалом концепции постиндустриализма, мы считаем возможным говорить о появлении и развитии постиндустриального общества, руководствуясь не только принципами экономического детерминизма, маркируя изменения появлением и внедрением в экономическое производство достижений НТР, или распространением средств высокоскоростной обработки информации. На наш взгляд целесообразнее во главу угла ставить изучение трансформаций таких категорий, как культура, мораль, менталитет, и межчеловеческие отношения.

Подходя к пониманию становления уникальности английского постиндустриального общества, необходимо отметить, что идеальная модель постиндустриального общества основана на идеи общества глубокой индивидуализации, целью которого создать мир, где каждый мог бы развить свои таланты. Основным орудием достижения данной цели является свобода. Общество генерирует внутри себя данный инструмент. Свобода становится «всепроникающим вирусом». Дерегулирование жизни происходит путем предоставления индивидам свободы знать, передвигаться, и делать все, что они считают нужным, вне зависимости от пола, класса и т. п. В данном обществе главную роль начинает играть выбор. Основой мотивации к деятельности в данной модели общества становятся две вещи: стрем- ление к самореализации и к удовольствию. Вместе со свободой индивид получает не только ответственность, что априорно, но и неопределенность. Идеальное постиндустриальное общество — общество неопределенности, нестабильности и огромной мобильности.

Усвоив данную теоретическую модель, надо отметить, что изменения именно английского общества в парадигме постиндустриальности были очень болезненны. В данной статье произведена попытка рассмотрения некоторых аспектов трансформации английского общества и деятельности неоконсервативного правительства в таких областях как мораль, семья, положение женщин в обществе.

Данные сферы имеют огромное значение в системе традиций британской повседневной жизни. Пожалуй, никакое другое европейское общество не имеет столь развитых и в тоже время скрытых норм и правил поведения и общежития, основанных на традиционности, консерватизме, чувстве классовости и т. д. И данные социально-культурные особенности английского общества во многом оказали влияние на правительственную политику, и ту болезненность, с которой англичане встречали новые вызовы времени.

Прошедшая с 1950—1960-е годы в Европе «сексуальная революция», которая дала миру широкое распространение противозачаточных средств, пересмотр взглядов на «любовь» и «половые отношения», введение в понятия «свободная любовь», повлекла за собой массовые изменения стереотипов мышления и поведения, с распространением идей свободы межличностных отношений и равенства и самодостаточности личности. Структурные сдвиги в мировоззрении повлекли за собой появления таких явлений, как однополые браки, гомосексуализм, интенсификацию процессов феминизма, движение против расизма, дискриминации по возрасту, ограниченной трудоспособности, возрасту и т. д.

В 1970—1990-е гг. в Англии наблюдается подъем феминистского движения. В отличие от «первой волны женского освободительного движения», которая пришлась на начало XX века, характерной чертой «второй волны» стал протест против дискриминации в частной и общественной сфере. «Одним из главных политических достижений феминизма было включение в легитимную сферу государственной политики ряда вопросов, которые раньше считались «частными», как, например, домашнее насилие и репродуктивные права»2.

После прихода консерваторов к власти, в наследство им достался принятый лейбористами в парадигме равенства и эгалитаризма в декабре 1975 года закон о дискриминации, который признавал незаконными ее проявления в сфере занятости, образования, обеспечения товарами, льготами и услугами3.

Характерной для многих сфер британской социально-политической жизни 1980-х годов стала про тиворечивая ситуация с дискриминацией и соблюдением «политики равных возможностей» в сфере высшего образования. С одной стороны, в Англии очень давно сложилась иерархия высших учебных заведений во главе с Оксфордом и Кембриджем. Существовала и основанная на классовости иерархия специальностей во главе с медициной и юриспруденцией, доступ к которым имели предпочтительно молодые люди мужского пола, окончившие платные частные, а не муниципальные школы, и имевшие А-уровень по результатам сдачи экзаменов. Вновь образованные высшие учебные заведения принимали гораздо меньше заявлений от представителей этнических меньшинств, чем университеты, преобразованные из бывших политехнических институтов. С другой стороны существовала риторика консервативной партии в контексте парадигмы современных социальных веяний и общественных потребностей, и хартий учебных заведений относительно равенства возможностей, основанной на конкуренции и понятии об академических достоинствах (academicals merits) как объективных ценностях4.

Существовавшая проблема дискриминации по половому признаку и признаку этнической принадлежности в доступе к получению высшего образования преодолевалась тяжело и имела противоречивые же результаты: к примеру, между 1978—1989 гг. процент женщин — студенток Оксфорда повысился с 21 % до 39 %, а аспирантов-женщин с 20 % до 30 %, в 1985 г.; количество женщин студенток, принятых в Линкольнский колледж повысилось до 42 %, однако понизилось в Квинсе до 21 %. Заявления на поступление в вузы от представителей этнических меньшинств возросло с 3 % до 11 % к 1989 году, но с 1989 по 1990 годы данным мониторинга Центральной Комиссии университетов по приему (UCCA) вновь образованные университеты отклонили 50% всех заявлений от «черных», что составило бы 1 % от всех студентов этого сектора образования5 .

Возраставшее давление в течении 1980-х годов на консервативные правительства со стороны феминистских организаций, и общественных движений определенных социальных групп, а так же со стороны руководящих органов Европейского правительства, в частности Европейской комиссии и Европейского суда, вынудило консерваторов в 1986 году дополнить закон о дискриминации по признаку пола статьями, расширившими возможность для защиты против дискриминационной практики. Впервые были объявлены подлежащими наказанию сексуальные домогательства на рабочем месте как форма проявления дискриминации в отношении женщин6.

Основным аргументом против антидискримина-ционного законодательства был тезис правых о том, что такое законодательство искривляет свободный рынок труда. Причины сопротивления, по нашему мнению, следует искать в традициях общества, по- литических институтов и самой консервативной партии.

Дуализм риторики и политики правительства, несоблюдения анти-дискриминационного законодательства многими институтами, вызвали эскалацию полемики вокруг этих вопросов. В числе дискуссионных был вопрос о «домохозяйстве» в английских семьях. При рассмотрении экономистами вопроса распределения человеческого капитала внутри семьи и зависимости такого распределения от уровня образования, было доказано, что асимметрия перераспределения в британских семьях имело место в пользу мужчин, так же было выявлено, что «домохозяйство», не позволяло английским женщинам получать более качественное образование, приводило к меньшему уровню занятости среди них, и к меньшему уровню заработной платы. Труд на ведение домашнего хозяйства не обеспечивался никакими субсидиями со стороны государства, и данная ситуация так же констатировала гендерное неравенство в семейных парах7. Такой порядок английской патриархальной семьи имел многовековую традиционную основу. Как и образование, статус семьи регулировал важнейший с точки зрения уникальной английской консервативности и традиционности фактор — фактор классовых отличий. На протяжении долгого периода времени в Англии существовало неофициальное правило эндогамии, согласно которому браки между представителями разных социальных слоев хотя и не запрещались, но не поощрялись и на практике заключались очень редао. Как пишет в своем исследовании известный английский антрополог Кейт Фокс «сыновья герцогов и графов редко расстраивают своих родных, беря в жены бедных официанток. Мужчины из высшего общества заводят интрижки с женщинами из рабочей среды и, бывает даже страстно в них влюбляются, но женятся они, как правило, на девушках по имени Арабелла, или Люсинда, которые выросли в глостерширских особняках где у них были лабрадоры и пони»8.

Так и в университетах, где студенты из разных социальных классов общались «на равных», обстоятельства складывались не в пользу межклассовых брачных союзов. Поступая в университет, англичане непроизвольно выбирали и до сих пор выбирают себе друзей из той же социальной среды, к которой принадлежат сами.

«А в неравных браках, согласно неписанному правилу партнер более низкого социального статуса должен перенять вкусы и манеры того класса, к которому принадлежит его супруга или супруг. В ситуации, когда, к примеру, мужчина из рабочего класса женится на представительнице из более высокого класса, возникает конфликт между вышеуказанным правилом, и принципом главенствующего положения в семье, согласно которому женщина должна быть более уступчивой и податливой. Та кие противоречия и конфликты порождают браки не только между представителями удаленных областей социального спектра, англичане гораздо больше презирают тех, кто «дышит им в затылок» на социальной лестнице»9.

В ситуации, когда такая форма социального устройства общества, где брак и образование традиционно сильно ограничивали социальную мобильность, как горизонтальную, так и вертикальную, столкнулась с либеральными трендами нового формирующегося социо-культурного пространства, пошатнулись традиционные английские институты, мораль.

К второй половине 1980-х годов, экономические и социальные сдвиги определили потребность в моральной регенерации и структурном социальном «послании» (massage) со стороны правящей консервативной партии. В основе данного послания легли христианские ценности, дисциплина, патриархальная семья как ячейка экономической реорганизации. Моральная составляющая послания была направлена как против критиков проводимой политики, кто видел дух 1980-х как «бестолковый аморальный материализм», так и против таких явлений как молодежная преступность, футбольное хулиганство, проблему пивного алкоголизма среди молодежи и увеличения уровня преступности. Причинами культурного упадка назывались вседозволенность 1960-х, которая во многом разрушила социальный порядок, строгость и уважение к власти, и утрате многих традиционных английских ценностей10. В своем стремлении обосновать, прежде всего, экономические преобразования в парадигме монетаризма, в идеологической составляющей своей политики правые заняли сугубо традиционные позиции.

В сфере брачных и семейных отношений консерваторы нашли идейную опору в христианских ценностях, но не нашли опоры со стороны традиционно настроенных консервативно Англиканской и Католической церквей. В своих идейных посланиях со страниц The Times, Sunday Telegraph, Salisbury Review, правые и Тетчер провозглашали приоритет самодостаточной патриархальной семьи, однако и проблема английской семьи вошла в круг вопросов поднявшейся в второй половине 1980-х годов в полемики с представителями христианских организаций. Против тезиса правых о том, что индивидуальная свобода должна идти вместе с моральными стандартами, взятыми из религии, выступили некоторые епископы опираясь в своих взглядах на идеи социальной справедливости, которые, надо отметить, намного ближе к христианским, критиковали пропагандируемые правыми идеи «индивидуальной выгоды», в противовес социальным нуждам. «В апреле 1988 г. католики Англии и Уэльса — на конференции в Лондоне обвинили правительство в насаждении ценностей «yuppie» — ив формировании жестко безразлич- ного друг к другу общества»11 .(“Yuppie” — “яппи” — «Young Urban Professional» — явление 1980-х годов в молодежной субкультуре, пропагандирующее метросексуализм, гиппериндивидуализм и экономическую успешность). Интересно, что и Англиканская церковь в это время переживала не легкие времена и была раздираема феминистским движением. В центре стоял вопрос о посвящении аббатис и предоставления им права на выполнение христианских обрядов, что раскололо главную церковь Великобритании на два лагеря. Такое право женщины получили в 1984 году в Уэльсе и только в 1994 году в Англии, и вызвали уход многих священников мужского пола из рядов церковной организации. Новые тенденции в парадигме постиндустриализма вызвали распыление порядка смыслов человеческой жизни. Для английского общества это выразилось, в том числе, в снижении уровня религиозности — традиционной идеологической основы британских канонов поведения, особенно в 1970—80-е годы. В половину сократилось посещаемость церквей и проведение обрядов крещения и венчания12.

Основной претензией со стороны церкви в сфере семейных отношений стали проблемы увеличения числа разводов, рост гомосексуализма, проблемы СПИДа, большого количества незаконнорожденных внебрачных детей, огромного количества работающих матерей одиночек. В ноябре 1988 г. К. Бейкер заявил, что внебрачных детей и число разводов в Англии на тысячу браков — самое большое в Европе. А незаконнорожденные—каждый 5 или каждый 3 в семье13. Все эти проблемы, как нам кажется, были вызваны скорее не изменением экономической конъюнктуры, и ростом социального расслоения и обнищания некоторых слоев населения, а возникли как конфликт между английскими традициями и новациями в сфере культуры и менталитета. Большое количество матерей одиночек было вызвано с одной стороны тенденцией к феминизации и увеличению мобильности и независимости женщин, и проблемами в этой связи с традиционными патриархальными внутрисемейными отношениями, а с другой с новым представлениями о сексе и свободе половых отношений.

Политика неоконсерваторов по укреплению семейных ценностей была мало эффективна и противоречива. И это скорее необходимо объяснять не с точки зрения примата экономических отношений (повышение эффективности экономики путем снижения затрат на социальные расходы и независимости от государства матерей одиночек), а скорее желанием правительств органично совместить в своей политике стремление к консервативным ценностям и необходимость принятия современных времени действий, продиктованных рациональной целесообразностью.

Так в борьбе против СПИДа действия консерваторов заключались в борьбе против невежества — за использование презервативов, а не за пропаганду здоровой семьи, за что часто становились объектом критики со стороны консервативно настроенных общественных организаций.

Проведение политики содействия вступления женщин на рынок труда почти сразу после рождения ребенка, способствовало разрушению представлений о том, что женщина должна воспитывать детей до достижения ими школьного возраста. С этой целью осуществлялось выделение субсидий на создание различных форм воспитательной работы с детьми, которые предлагались предпринимателям, муниципалитетам, школам, родителям, добровольным организациям. Одновременно, правительство, в стремлении укрепить традиционные семейные ценности, осуществляло выдачу семейных кредитов — дополнительной финансовой помощи семьям с низким доходом14.

А шагом к разрешению проблемы распространения гомосексуализма был принятый консерваторами пункт 28 Акта 1988 г, который запрещал местным властям пропаганду гомосексуализма, опубликования материалов и признавал гомосексуализм как форму ненормального поведения отношений в семье.

Таким образом, ситуация, в которой оказалось английское общество в последней четверти XX века, характеризовалась болезненной ломкой традиционных социо-культурных, ментальных стереотипов в результате столкновения с трендами зарождающегося постиндустриализма. Традиционно стоя на охранительных позициях, консервативная партия пыталась совместить реставрацию традиционных викторианских ценностей и политику рационального реагирования на новые общественно-политические и культурные тенденции. Такая диалектика традиций и новаций являлась тем явлением, которое во многом сформировало уникальный облик современного английского общества.