Некоторые особенности борьбы с экстремизмом в России нового времени

Череда событий на российском Кавказе за последний десяток лет, складываясь в общую картину, с каждым новым происшествием, заставляет исследователя все чаще обращаться к осмыслению места экстремизма в России, его специфики и, соответственно, проблемам его пресечения. Условия постоянного взаимодействия между различными общественными образованиями (на различных уровнях, включая и межнациональный) в рамках территории Российской Федерации таковы, что создается постоянная необходимость мониторинга ситуации, тем более, что за ресурсами для экстремизма (не говоря уже об экстремистских ресурсах) далеко ходить не нужно. В качестве «тревожного звонка» в этой ситуации, можно отметить появление в среде «исламистских» НВФ на Северном Кавказе идеологов нового порядка, никак не связанных прямо ни с Кавказом, ни вообще с традиционными исламскими регионами РФ и народами их населяющими, чего ранее наблюдать все-таки не приходилось. Тема приобретает особенный характер и колорит, ввиду приближающихся изменений и реформирования как общества, так и государства; ввиду целенаправленной и, вероятно, осознанной политики властей, направленной в сторону изменений, обусловленных различными категориями проблем, среди которых особого внимания безусловно заслуживают экономические и социальные вопросы. Возникновение и проявление экстремизма обычно имеет место где-то посреди этих категорий, а потому, затрагивая их, мы так или иначе способны затронуть и сами условия возникновения экстремистских идей и действий, которые согласно ст. 3 ФЗ от 25 июля 2002 г. N 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» государство и, соответственно, органы, его представляющие, выявляют, предупреждают и пресекают.

Впрочем, многое в этом законе как критиковалось, так и критикуется экспертами. В частности, утверждалось, что некоторые его положения оказались, по существу, декларативными и в плане реализации весьма проблемными. Например, изъятие экстремистских материалов только после решения суда, практически, позволило соответствующим организациям предварительно укрывать ту или иную незаконную продукцию. Или, например, отсутствие разработанного научного определения понятия «экстремизм». Как следствие, 154

появилась надобность в дальнейших изменениях, разъяснениях, поправках. Многое из уже принятого также не отличалось эффективностью. 114-ый закон не был единственным в рамках антиэкстремистского законодательства. Появилась ст. 282.1. «Организация экстремистского сообщества» и ст. 282.2. «Организация деятельности экстремистской организации» УК РФ. Статья же 280 УК «Публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности» была частично изменена. Эти нормы, по факту, впервые установили уголовную ответственность за преступления, связанные с экстремизмом. Фундаментальное же положение остается у нормы, указанной в ст. 282 УК РФ «Возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды». Впрочем, практика показала, что все-таки адекватной реальному общественному вреду ответственности за совершение преступлений экстремистского характера виновные не несли, а профилактика преступлений на экстремистской почве была не действенна и реально мало способствовала решению проблемы как таковой. С.Н. Фридинский в своей статье «Некоторые проблемы противодействия экстремизму в Российской Федерации» связывал данные вопросы с тем, что Уголовным кодексом РФ наказания за подобные преступления сравнительно небольшие, при том, что составы таких преступлений отнесены к категории небольшой и средней тяжести, что представлялось явно недостаточным. При этом, определенные особенности УПК РФ и Федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности» серьезно затрудняли проведение оперативно-розыскных мероприятий, нацеленных на выявление, предупреждение, пресечение и раскрытие преступлений данной категории1.

Определенной корректировке антиэкстремистское законодательство подверглось после принятия ФЗ РФ от 27 июля 2006 г. № 148-ФЗ о внесении изменений в статьи 1 и 15 Федерального закона «О противодействии экстремистской деятельности». В нем, в основе, был дополнен перечень видов деятельности, которые следует считать экстремистскими. Помимо прочего, экстремизмом стали считаться массовые беспорядки, хулиганские действия и акты вандализма по мотивам идеологической, политической, расовой, национальной или религиозной ненависти, либо вражды, воспрепятствование законной деятельности органов государственной власти, избиркомов, а также должностных лиц этих органов, соединенное с насилием или угрозой его применения и некоторые другие деяния. Хотя в обществе законопроект встретил противоречивую реакцию, он вступил в силу и, в целом, способствовал улучшению обстановки в своей области.

В этой связи действительно встал вопрос о потенциальной эффективности действующего законодательства в стремительно меняющихся обстоятельствах. Тут определенные надежды могут быть возложены на связку существующих норм с находящимся в данный момент на стадии формирования законом «О полиции». Вполне возможно, что необходимый эффект будет достигнут, ведь не просто так этот закон появляется именно сейчас, когда государство входит в период активного реформирования. Здесь, давший о себе знать с самого появления законопроекта скепсис некоторых общественных групп все-таки должен считаться с реальными угрозами национальной безопасности, таящимися в любой эпохе перемен, угрозами, которые не учитывают или не хотят учитывать многие представители этих самых общественных групп, журналисты, правозащитники. Трансформация различных сфер жизни государства никак не может не отражаться на жизни общества. Хотя нам и приходится теоретически разделять эти понятия, они органично взаимосвязаны и изменения, начатые в одном секторе, обязательно, так или иначе, затронут другой.

Внимание хотелось бы обратить еще вот на какие вопросы. Экстремизм, как таковой, объединяет собой формы развития человеческой агрессии и является, прежде всего, групповым явлением2. Можно возразить, что встречаются и одиночки, однако следует понимать, что экстремизм одиночек довольно редок и в нем все равно присутствуют элементы группы (имеется ввиду так называемая «коалиция в разуме»). Несколько перефразируя тезис В.И. Красикова можно сказать, что экстремизм ‒ это вызывающе-отличный жизненный стиль некоторых групп людей, создающих свою особую субкультуру, чьи значения и ценности вступают в резкое и осознанное противоречие с общепринятыми нормами, формирующимися на базе установившихся взглядов и морали. Несанкционированная агрессия, как составляющая экстремизма и есть один из серьезных социально-опасных факторов, который притягивает всеобщее внимание и должен быть подавлен (приоритетно, в праве). Впрочем, надо сказать, что эта агрессия есть агент тех идей, которые собственно экстремизм в движение и приводят, а значит не она в центре проблемы. Роль группы и общей концепции в экстремизме ‒ основополагающая. Агрессия возникает на стыке. Ее же следует пресекать выходя на идейные корни таких групп. Эти идейные корни и концепции как раз и есть то, что должно подвергаться мониторингу и профилактике. Надо также учитывать, что сами по себе противоречия в обществе есть норма. И только экстремизм, как крайняя форма выражения этих противоречий из общественной нормы выбивается, стараясь привлечь по максимуму внимание к волнующим ту или иную группу проблемам. Важно помнить, что исключительно подавление агрессии не есть устранение почвы, на которой она возникает, и действия современной российской власти свидетельствуют о том, что она приняла это к сведению.

Исходя из вышеизложенного, мы можем уделить внимание осмыслению современной российской специфики в рассматриваемом контексте. Специфика же эта состоит в существенном весе экономических, этнических и социальных противоречий, сохраняющих свою актуальность в нынешней России. Отрадно наблюдать, что противоречиям этим государство уделяет внимание, старается оперативно регулировать их в правовом поле Российской Федерации, не игнорирует их. В качестве образца стремления решать противоречия, а не подавлять их, в экономике, например, можно привести сравнительно успешные (по оценке Всемирного банка) антикризисные меры, предпринятые правительством в период спада; в социальной ‒ все тот же закон о полиции, появление которого обусловлено помимо прочего серьезной общественной реакцией на некоторые проявления незаконной деятельности правоохранительных органов в стране; в этнической ‒ Федеральная целевая программа «Социально-экономическое развитие Чеченской Республики на 2008 ‒ 2011 годы», которая помимо собственно этнической включает в себя и предыдущие две категории, имея тем самым комплексный характер3. Надо ли в итоге говорить, какого масштаба экстремистский потенциал, заложенный в отказе от решения противоречий в выше обозначенных областях, пресекает государство своей нынешней политикой.

Впрочем, в этнической категории есть еще один момент, несомненно достойный внимания. Речь прежде всего идет о случаях, на первый взгляд, межэтнических столкновений различного характера в условиях российских городов. Сказать здесь надо о том, что при ближайшем рассмотрении истоки наблюдаемых конфликтов оказываются далеки от межнациональной почвы. В действительности, проблемы обычно лежат в плоскости взаимоотношений между собственно городским населением и населением (хоть и различных национальностей), прибывшим в город из сельских районов, со всей их спецификой и соответствующим укладом (жесткое групповое поведение, к примеру), что непосредственно попадает под проблематику, в первую очередь, урбанизации, а уж потом межнациональных противоречий и уж совсем редко противоречий межрелигиозных4. Все это также следовало бы учитывать в законодательстве.

Свой вклад в общую картину вносят и процессы глобализации, когда мнимые, а когда реально имеющие место в отечественной проблематике. Здесь важно понимать, что многие аспекты глобализации связаны со становлением и развитием информационного общества, поэтому надо трезво оценивать, какое это отношение имеет к самому российскому обществу, которое хоть и идет в сторону статуса «информационного», сегодня таким, по большей части, не является. При этом нельзя не замечать, что Россия, все с большей скоростью, интегрируется в мировое информационное пространство, что потенциально таит в себе помимо больших плюсов, большие минусы, ибо тем самым глобальные угрозы теперь касаются и нас, и мы сами теперь их можем провоцировать и продуцировать5. Интернет, конечно, выполняет здесь роль флагмана, который максимально ускоряет процесс доставки информации как между различными странами, так и между различными социальными группами внутри одного общества, что весьма усложняет общую картину. Проблемы, носившие ранее исключительно местный характер, стали, потенциально, достоянием всего общества; границы глобального оказались вскрыты. Соответственно активизировался общественный дискурс, появились новые формы организации групп интересов, что не могло не дать толчок экстремистским сообществам, в новых условиях, правда, частично виртуализирован-ным. Все это, конечно же, требует своего оперативного вмешательства в законодательную систему РФ, дабы теоретическая необходимость не превратилась в насущную потребность.

Таким образом, Россия, следуя логике своего исторического развития, в очередной раз, как и в начале каждого нового столетия, встает на порог боль- ших перемен, которые ее несомненно изменят. До неузнаваемости или нет, будет ясно несколько позже. В этой обстановке особенное внимание государства должно быть обращено к общественному мнению и собственно процессам внутри общества, дабы сделать процесс перехода на инновационный путь развития наиболее мягким, лишенным катаклизмов. Если этого не делать, если не решать общественные противоречия первостепенно в правовом, но и не только в правовом русле, рост экстремизма со всеми вытекающими отсюда последствиями обязательно даст о себе знать, соответственно, дадут о себе знать угрозы национальной безопасности, не обращая внимания на которые можно скатиться с инновационной магистрали в кювет реакции и застоя, что уже неоднократно приходилось наблюдать соотечественникам. Анализ же текущего положения, все-таки дает основания для надежд, мы имеем возможность наблюдать отсутствие критических ошибок государства на важнейшем этапе его современного развития, что, конечно, никак не может служить ни нам, ни ему поводом для расслабления.

ПРИМЕЧАНИfl

• ¹    Фридинский С.Н. Некоторые проблемы противодействия экстремизму в Российской Федерации // Право и безопасность. 2006. № 1‒2

• ²    Красиков В.И. Экстремизм: паттерны и формы. ‒ М.: Водолей, 2009. ‒ 496 с.

• ³    Федеральная целевая программа «Социально-экономическое развитие Чеченской Республики на 2008 ‒ 2011 годы» [Электронный ресурс]: Сайт Минэкономразвития России. ‒ Режим доступа: http://www.economy.gov.ru/minec/activity/sections/fcp/ doc20100215_05, свободный. ‒ Загл. с экрана.

• ⁴    Междисциплинарные исследования в контексте социально-культурной антропологии: Сборник в честь fiрика Вартановича Арутюняна / Отв. ред. М.Н. Губогло; Ин-т этнологии и антропологии им. Н.Н. Миклухо-Маклая. ‒ М.: Наука, 2005. ‒ 406 с.

• ⁵    Сорокин В.В. fiридическая глобалистика: Учебник. ‒ ООО «Типография ветеранов милиции», 2009. ‒ 672 с.