Некоторые особенности проверки сообщений о совершении преступления в отношении несовершеннолетнего полового преступления

Изучение и обобщение судебно-следственной практики по делам о половых преступлениях в отношении несовершеннолетних позволяет прийти к выводу о том, что зачастую органы расследования сталкиваются с трудностями уже на этапе проверки сообщения о таком преступном деянии.

Так, по результатам обобщения нами уголовных дел указанной категории, в 87,5 % случаев сведения о совершении полового преступления в отношении несовершеннолетнего поступают от его представителей, лиц, которые знают о произошедшем со слов ребёнка, или от случайных свидетелей преступного действия. Указанная ситуация осложняется и тем, что заявители осведомлены лишь о части произошедшего, а психотравмирующее состояние потерпевшего не позволяет опросить его.

В большинстве случаев, такая проблема возникает в ситуациях, когда с момента совершения преступления прошло немного времени. Однако не отличаются простотой и ситуации, характеризующие совершение преступления в прошлом.

Не стоит забывать и о том, что ряд преступлений ненасильственного характера в отношении несовершеннолетних может характеризоваться длительным и латентным характером.

На практике в ситуации поступления заявления о совершении подобного преступления сотрудниками следственных подразделений Следственного комитета Российской Федерации применяются общие методики расследования сексуальных преступлений. Это во многом объяснимо отсутствием достаточного количества методических рекомендаций по расследованию указанных преступных посягательств, однако не может служить оправданием усиления психотравмирующих факторов, оказывающих влияние на жертву [1].

Зачастую этап проверки сообщения о совершении преступления характеризуется проведением серии опросов несовершеннолетних потерпевших. При всём этом производство указанного действия не учитывает особенностей психики ребёнка, той ситуации, в которой он вынужден находиться.

Это обусловливает необходимость тесного взаимодействия с психологом уже на стадии проверки сообщения о преступлении и преломление методики расследования указанных преступлений через призму конкретной следственной ситуации, которой характеризуется каждый этап расследования [2].

Следует обратить внимание на то, что зачастую психолог, присутствующий при беседе с потерпевшим, является лишь наблюдателем происходящих событий, находится как бы в стороне от происходящего. На наш взгляд, взаимодействие следователя с такого рода специалистами должно осуществляться не только на этапе производства опросов и иных действий с участием несовершеннолетнего потерпевшего, но и на стадии планирования и производства указанных мероприятий.

Прежде всего, с участием специалиста-психолога должна определяться не только возможность производства следственных и иных действий с участием несовершеннолетнего, но место и время их проведения.

Кроме того, в случаях нахождения несовершеннолетней жертвы преступного посягательства в реабилитационном центре, рекомендуется привлекать к взаимодействию именно сотрудников указанного учреждения, которые за период общения с ребёнком смогли найти понимание с ним и уверить его в поддержке [3].

В ряде случаев, по результатам проведения указанных опросов у следователей возникает сомнение в достоверности объяснения несовершеннолетнего. Особо остро такая позиция проявляется в ситуациях совершения половых преступлений в среде детей, находящихся в специальных приютах, интернатах и воспитательных учреждениях для лиц, страдающих расстройствами психики.

В некоторых случаях это приводит к неправомерным отказам в возбуждении уголовного дела. Так, например, в качестве одного из обоснований отказа в возбуждении уголовного дела указывается склонность ребёнка к фантазированию. При этом не уделяется должного внимания тем обстоятельствам, на которые ссылается несовершеннолетняя жертва преступного посягательства.

В таких ситуациях объяснения несовершеннолетних рекомендуется сопоставлять с другими данными, имеющимися в распоряжении следствия [4].

Сотрудники следствия в некоторых случаях ссылаются на невозможность воспроизведения произошедших событий ребёнком именно с использованием фразеологических и речевых оборотов, характерных для взрослых. Однако в такой ситуации анализу подлежат не только возрастные характеристики опрашиваемого, но и его интеллектуальные, психологические и иные способности. Кроме того, следует учитывать, что речевые обороты, используемые потерпевшим при даче показаний, могут быть унаследованы им от старших сверстников, родственников и близких, с которыми он мог делиться или обсуждать произошедшее.

Сопоставлению подлежат данные о месте, времени и способе преступного поведения субъекта с теми материальными следами, которые нашли своё отражение на месте происшествия.

Осмотру места происшествия по делам указанной категории уделяется весьма незначительное место. Лишь в 37,5 % случаев указанное следственное действие проводилось на этапе проверки сообщения о преступлении. При этом оно носит весьма формальный характер. Несмотря на то, что в ряде случаев следы выделений организма субъекта преступного посягательства отсутствуют на месте происшествия, основное внимание уделяется их поиску.

Наличие, локализация, состояние указанных и иных следов зависит не только от обстановки места происшествия, но и от выбранного субъектом способом реализации своего преступного намерения.

В случаях, когда субъект посягательства использовал для реализации своего умысла полноструктурный способ, поиску подлежат как следы приготовления, так и сокрытия преступного события.

В этих ситуациях при осмотре места происшествия уделяется внимание обёрткам, этикеткам, оболочкам продуктов, сладостей, которые могли быть использованы злоумышленником для заманивания жертвы. В дальнейшем могут быть установлены места приобретения указанных товаров, что позволяет выявить очевидцев, наблюдавших субъекта в момент их покупки.

Наличие и характер следов, указывающих на посткриминальную деятельность злоумышленника по сокрытию следов преступления, предоставляет возможность выдвинуть предположение о находящихся при субъ- екте предметах и орудиях, а также о его физических и интеллектуальных данных [5].

На стадии проверки информации о совершении половых преступлений в отношении несовершеннолетних проводится и традиционный подворнопоквартирный опрос, в ходе которого при формулировке задаваемых вопросов в большинстве случаев не учитываются особенности указанной категории преступных посягательств. В первую очередь это касается личностных особенностей субъектов указанных преступлений. Как известно, они характеризуются скрытым, одиноким существованием, в некоторых случаях наличием психических отклонений, характеризующихся парафильными проявлениями сексуальной сферы или вообще психическими заболеваниями.

Так, на наш взгляд, вполне обоснованным выглядит постановка в ходе проведения обхода вопросов не только о том, наблюдали ли опрашиваемые каких-либо лиц на месте происшествия непосредственно перед, во время, или сразу после совершения преступления, но и вопросы о том, видели ли они подозрительных лиц, довольно часто и регулярно без видимых причин посещавших указанные территории в течение длительного времени относительно момента преступного действия.