Некоторые проблемы рассмотрения дел частного обвинения, предусмотренных частью 2 статьи 20 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации

Уголовно-процессуальное законодательство предусматривает три самостоятельных вида уголовного преследования: публичное, частно-публичное и частное, критерием разделения которых является характер и тяжесть совершенного преступления.

Частное обвинение – деятельность лица, пострадавшего от преступления, заключающаяся в обращении к мировому судье с требованием о привлечении к уголовной ответственности виновного в причинении ему вреда, изобличении его в этом деянии, поддержании об- винения в суде посредством представления суду доказательств частным обвинителем. Часть 2 ст. 319 УПК РФ предусматривает, что по ходатайству сторон мировой судья вправе оказать им содействие в собирании таких доказательств, которые не могут быть получены сторонами самостоятельно.

Поскольку на суде лежит обязанность по вынесению законного, обоснованного и справедливого решения по делу, что невозможно без установления не только всех обстоятельств произошедшего, но и без данных, характеризу- ющих личность обвиняемого, суд, в том числе и по собственной инициативе, обязан создать условия для получения всех необходимых характеризующих материалов.

В связи с этим представляется, что подобная инициатива рассматривается нами как исполнение не свойственной суду функции обвинения в уголовном процессе. По инициативе суда истребуются документы, характеризующие личность подсудимых, а также сведения об их судимости. Кроме того, на обсуждение сторон выносятся вопросы о допросе дополнительных свидетелей, о назначении и проведении судебно-медицинской экспертизы; медицинские документы (карты амбулаторных и стационарных больных), в том числе и для направления эксперту при назначении судебно-медицинской экспертизы.

По нашему мнению, активность суда в доказывании прямо противоречит состязательной форме судопроизводства, презумпции невиновности, общей позиции Конституционного суда. Понятие «активность суда» довольно оценочная категория. Здесь мы солидарны с доцентом Н.А. Соловьевой, полагающей, что «особый интерес для модернизации уголовного судопроизводства представляет дифференциация оценочного аппарата» [7].

Конституционный суд РФ в Постановлении от 27 июня 2005 г. № 7-П указал: «Возложение на суд обязанности в той или иной форме выполнять функцию обвинения не согласуется с предписаниями статьи 123 (часть 3) Конституции Российской Федерации и препятствует независимому и беспристрастному осуществлению правосудия, как того требуют статьи 10, 118 и 120 Конституции Российской Федерации, статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункт 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах» [4].

В данном постановлении Конституционный суд РФ неоднозначно подошел к рассмотрению вопроса о производстве по уголовным делам у мирового судьи. И действительно, с одной стороны, он не признал факт того, что мировой судья не вправе возбуждать уголовные дела частного обвинения, а с другой – еще раз подчеркнул, что «возбуждение уголовного преследования, формулирование обвинения и его поддержание перед судом обес- печиваются указанными в законе органами и должностными лицами» [2].

Представляется, что мировой судья не вправе заниматься не свойственными органу правосудия полномочиями: возбуждать уголовные дела, по которым, кстати, он решает вопрос по существу. Суд в лице мирового судьи – это орган правосудия. Собирание доказательств в пользу частного обвинителя приравнивало бы мирового судью к обвинительной деятельности.

Возложение обязанности по собиранию доказательств на потерпевшего по делам частного обвинения противоречит положениям ст. 52 Конституции РФ об обеспечении государством доступа потерпевшего к правосудию и компенсации причиненного ему вреда. В подобной ситуации государство посредством правоохранительных органов обязано защитить права и законные интересы физических и юридических лиц, оказывать им соответствующую помощь.

Следует согласиться с мнением Н.А. Юркевича о том, что «сама идея о возможности собирания доказательств мировым судьей вне рамок судебного разбирательства (до его начала) противоречит имеющимся в теории уголовного процесса представлениям о правилах и способах собирания доказательств, допустимых лишь в стадиях предварительного расследования и судебного разбирательства» [8].

Законодатель наделил потерпевшего правом подачи заявления, а не правом возбуждения уголовного дела. Решение вопроса о возбуждении уголовных дел частного обвинения напрямую зависит от решения мирового судьи. Государство фактически переложило обязанности по установлению и изобличению виновного на потерпевшего, что ограничивает свободный доступ потерпевшего к правосудию по делам частного обвинения.

В соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ по результатам рассмотрения сообщения о преступлении орган дознания, дознаватель, следователь, руководитель следственного органа могут принять решение о передаче сообщения по уголовным делам частного обвинения в суд согласно ч. 2 ст. 20 УПК РФ.

Подобные сообщения не всегда содержат материалы предварительной проверки заявления о преступлении (объяснения, акт медицин- ского освидетельствования и т. д.), а также необходимые сведения об обстоятельствах дела. Как правило, в заявлениях, поступивших мировым судьям из органов дознания, отсутствуют указания на место и обстоятельства совершенного преступления, полные данные лица, в отношении которого подано заявление.

«Органы дознания, используя имеющуюся лазейку в уголовно-процессуальном законодательстве в виде положения п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ о передаче сообщения по подсудности, еще более развили и детализировали “слив” материалов, которые они считают делами частного обвинения, на плечи мировых судей, чтобы мировые судьи разбирались со всеми материалами, которые органы дознания считают делами частного обвинения» [1].

По делам частного обвинения, рассматриваемым мировым судьей, предварительное расследование не проводится. Стороны сами собирают и представляют в суд доказательства. Но примерного перечня процессуальных действий либо форм оказания мировым судьей содействия сторонам в собирании доказательств УПК РФ не содержит. В связи с этим обстоятельством возможны различные толкования указанного положения закона [3].

По ходатайству сторон в силу положений ч. 2 ст. 319 УПК мировой судья вправе оказать им содействие в собирании доказательств, которые не могут быть получены сторонами самостоятельно. Формами содействия могут быть запросы и поручения органам дознания и предварительного следствия. Делая запросы в различные учреждения, организации либо давая поручения о проведении процессуальных действий, мировые судьи не выполняют уголовно-процессуальных функций обвинения или защиты. Об оказании одной из сторон помощи в собирании доказательств мировой судья должен уведомить другую сторону, ознакомив ее с постановлением о проведении определенных процессуальных действий [6]. Нельзя полностью согласиться с данными комментариями, поскольку, как правило, мировой судья, получив согласно п. 3 ч. 1 ст. 145 УПК РФ заявление и объяснения заявителя, обязан запрашивать из медицинских учреждений документы по обращениям потерпевшего в медицинские учреждения, направлять запросы в ИЦ МВД о судимости на заявителя и на обвиняемого, зап- рашивать копии приговоров судов, если обвиняемый ранее судим, и совершать другие процессуальные действия. Мировой судья тем самым производит действия, присущие работникам дознания, а не суда.

Очень часто имеют место ситуации, когда потерпевшим изначально подается заявление о привлечении к уголовной ответственности лица при очевидном отсутствии события преступления или признаков состава преступления. Несмотря на это, мировой судья в силу требований ст. 319 УПК РФ обязан принять указанное заявление, провести судебное разбирательство с вызовом подсудимого, свидетелей и лишь в конце разбирательства, которое иногда длится месяцами, вынести оправдательный приговор. При этом судебное разбирательство в отношении такого заведомо невиновного лица может сопровождаться применением к подсудимому мер процессуального принуждения, хотя вынесение оправдательного приговора в таком случае просто вопрос времени.

На наш взгляд, главная сложность состоит в том, что частный обвинитель не имеет юридически квалифицированного представителя, это связано, как правило, с тем, что законодатель считает возможным осуществлять уголовное преследование частным обвинителем самостоятельно с помощью суда. Другой причиной непривлечения представителя является материальная составляющая.

В ходе судебного следствия по делам частного обвинения частный обвинитель в большинстве случаев не может сформулировать и предъявить обвинение, не может указать конкретную статью УК РФ, предусматривающую ответственность подсудимого, не может допросить свидетелей по делу грамотно и с учетом требований материального и процессуального права. И, в конце концов, мировому судье зачастую просто трудно вычленить из высказываемого частным обвинителем здравые мысли, которые следует облечь в рамки обвинения, что создает значительные трудности для мирового судьи при вынесении приговора по делу.

В настоящее время в Государственную Думу РФ по инициативе Пленума Верховного суда РФ внесен законопроект, согласно которому предлагается изложить ч. 2 ст. 20 в сле- дующей редакции: «Уголовные дела о преступлениях, предусмотренных статьями 115 частью первой, 116.1 и 128.1 частью первой Уголовного кодекса Российской Федерации, считаются уголовными делами частного обвинения, возбуждаются не иначе как по заявлению потерпевшего, его законного представителя, за исключением случаев, предусмотренных частью четвертой настоящей статьи, и подлежат прекращению в связи с примирением потерпевшего с обвиняемым. Примирение допускается до удаления суда в совещательную комнату для постановления приговора, а в суде апелляционной инстанции – до удаления суда апелляционной инстанции в совещательную комнату для вынесения решения по делу» [5].

К сожалению, реализация данного законопроекта не будет способствовать разрешению затронутой нами проблематики, поскольку необходимо внести такие изменения в законодательство, при которых потерпевший по делам частного обвинения только заявлял бы о привлечении правонарушителя к уголовной ответственности, а функция по формированию уголовного дела частного обвинения ложилась на органы дознания, дабы нивелировать настоящую практику формирования полностью дела частного обвинения мировым судьей. Таким образом, частное обвинение позволит частному обвинителю выразить свою волю, выражающуюся в уголовном преследовании обвиняемого.