Некоторые текстологические, экзегетические и христологические особенности трактатов блаженного Августина на Евангелие от Иоанна

ем на Евангелие от Иоанна в Западном античном мире, да и в последующем определили ключевые направления западной мысли, мы можем реконструировать старолатинский перевод этого Евангелия и понять особенности созерцательной богословской мысли святого отца.

Первые Старолатинские переводы

В процессе того, как христианство распространялось в Римской империи в первые века после Вознесения Спасителя, появилась необходимость латинской версии Библии для тех, кто не мог понимать Новый Завет на греческом и Септуагинту. Первые переводы были сделаны отдельными христианами для использования в своих общинах. Они стали известны, как Старолатинские, или Vetus Latina3. В настоящее время исследователи сходятся во мнении, что переложение Евангелия на латинский язык было выполнено в последней четверти II столетия в спокойной и не имевшей сильного влияния греческого языка, в отличие от Рима, Северной Африки, где центром римской культуры был Карфа-ген4. Доказательством этого может служить то, что около 204 года по Р. Х. христианский апологет Тертуллиан предпринял путешествие из Карфагена в Рим, где предоставил свою «Апологию» императору Септимию Северу. В этом труде, написанном на латинском языке в Северной Африке, содержится указание на то, что христиане сходятся для чтения Священного Писания, и приводятся слова самого Писания. Следовательно, во II в. по Р. Х. латинские переводы Ветхого и Нового Завета уже имели распространение в этом регионе5.

До нас не дошло ни одного полного кодекса старолатинской Библии. Евангелия сохранились в повреждённых рукописях в количестве тридцати двух, а также существует около семнадцати рукописей фрагментарно сохранившихся Деяний апостольских, четыре рукописи и несколько фрагментов Посланий апостола Павла, одна полная версия Откровения6. Все рукописи датированы IV–VIII веками. По сравнению с греческими рукописями этого периода, которых насчитывается порядка трёхсот семнадцати, они составляют небольшую часть древних текстов7.

Обращает на себя внимание важность старолатинского перевода для той эпохи. Он сохранялся и тогда, когда уже существовала редакция блаженного Иеронима конца IV в., получившая название Вульгаты8. Решающий момент для Вульгаты наступил в 382 году, когда по благословению папы Дамаса известный библеист того времени блаженный Иероним начал работу по исправлению ошибок древнелатинского перевода конца II века. Для этого святой отец обратился к греческому тексту, потому что первоначальный перевод был хоть и буквально близок, но достаточно груб и грамматически неверен. В то же время он стремился сохранить древний латинский текст и внести изменения в те места Писания, в которых был искажен смысл. Исходя из этого, трактаты блаж. Августина были, по-видимому, направлены на слушателей, пользовавшихся как старолатинским, так и переводом, выполненным к тому времени блаж. Иеронимом, духовным другом и отцом гиппонского епископа. Впрочем, сложно достоверно сказать о масштабе распространения перевода св. Иеронима в Северной Африке на период проповеднической деятельности там блаж. Августина9.

Время создания трактатов блаженного Августина

В начале XX в. в науке существовало мнение о том, что трактаты блаженного Августина были написаны в 416–417 годах. Это определялось содержанием различных проповедей, которые были опубликованы в разгар борьбы между православными христианами и донатистами.

Данные проповеди могли быть отнесены не ранее, чем к 411 году, поскольку этой дате предшествовал известный собор в Карфагене, на котором присутствовали православные и донатистские епископы. Также в поздних трактатах 45, 48, 83, 105, 111 рассматривается не только доктрина о предопределении, но и обсуждаются заблуждения пелагиан. Ересь Пелагия начала пролагать свой путь в Африке около 411 года. По этой причине данные проповеди не могут быть отнесены ранее этой даты. Исходя из утверждения трактата 120, мы можем понять, что датировка толкований Евангелия от Иоанна позже 415 г. вполне может предполагаться, так как в нём говорится о Стефане и Никодиме вместе, открытие мощей которых состоялось именно в этот год: «Итак, следует понимать это так, что Никодим пришёл к Иисусу не только один, но и в первый раз, что он приходил и потом, чтобы стать учеником через слушание; потому что в откровении блаженнейшего Стефана обещается всем народам воскресение в телесном виде»10.

С другой стороны, в конце произведения «О Троице» блаж. Августин приводит высказывание из последней проповеди на Евангелие от Иоанна. Известно, что «О Троице» было закончено после 416 г. Таким образом, проповеди, по мнению исследователей начала XX века, были созданы в 416–417 гг.11. Во второй половине этого столетия считалось, что написание первых двенадцати гомилий чередовалось с комментариями на Псалмы 119–133, так называемые «Псалмы ступеней», в промежутке между декабрём 415 года и Пасхой 416 года, остальные были произнесены в 418 году12.

Наконец, в 1975 г. было открыто Epistula 23A, 3.6. в котором блаж. Августин рассказывает Посидию, что эти проповеди были отправлены в Карфаген для публикации: «И для того, чтобы мне закончить то, что осталось в толковании на Евангелие от Иоанна, я уже начал диктовать короткие проповеди для прочтения в церковных собраниях для того, чтобы послать в Карфаген с условием, что наш старец, епископ Аурелий

(преемник свт. Киприана Карфагенского), захочет, чтобы остальные были посланы ему... Я уже продиктовал шесть проповедей, поскольку выделил ночное время субботы и воскресения специально для этого»13. На основе других трудов, упомянутых в том же письме, трактаты 55–124 были датированы 419–420 гг. Таким образом, в настоящее время принимается следующая датировка: трактаты 1–16 были написаны в 406–407 гг.; 17–19 и 23—54 — в 414 г., и 20–22 — позже добавлены в 419–420 г.14

Латинские переводы, использованные блаженным Августином в его толковании Евангелия от Иоанна, и экзегетические особенности толкования

Разночтения евангельского текста в трактатах блаж. Августина с редакцией Вульгаты Вебера-Грайсона, которые можно было бы представить, как таблицу сравнения, составляет триста восемнадцать случаев, касающихся практически всех частей речи. Исходя из этого можно реконструировать Евангелие от Иоанна, на которое опирался святой отец.

Общий характер использованного блаж. Августином текста для его комментариев носит характер Вульгаты и этот факт в настоящее время является подтверждённым, но отдельные проповеди также могли быть произнесены с опорой на разные источники латинского текста. Передача библейских цитат у святого включает также старолатинские черты и даже некоторые уникальные формы, не имеющие параллелей ни в одном латинском Евангелии первого тысячелетия. Начальные цитаты каждого трактата, скорее всего, были взяты из кодекса, а несоответствие в повторяющихся стихах в дальнейшей проповеди блаженного представляют собой повторение св. Августином текста по памяти.

В качестве примера приведём начало Евангелия от Иоанна, цитируемое блаж. Августином во втором трактате: Omnia per ipsum facta sunt, et sine ipso factum est nihil. Quod factum est, in illo vita est; et vita erat lux hominum; et lux in tenebris lucet, et tenebrae eam non comprehenderunt15. (У блаж. Августина in illo vita est — «в Нём есть жизнь», а в Вульгате глагол esse в имперфекте — in ipso vita erat — «в Нем была жизнь»). Соответственно, от восприятия текста святым отцом проистекает и аутентичное толкование. Так, например, блаж. Августин говорит именно о неправильном понимании этого стиха в старолатинской интерпретации манихеями, опровергая их заблуждения. «Ведь можно прочесть и так, — говорит святой отец — что́ было создано в Нем, есть жизнь». Значит, все — жизнь, если мы так прочтем. Ибо что было создано не в Нем? Он — Премудрость Божия, а в Псалме говорится: «Все Ты сотворил в премудрости» (Пс 103:24). Потому, если Христос — Премудрость Божия, и Псалом говорит «Все Ты сотворил в премудрости», значит, все сотворено как посредством Его, так и в Нем. Тогда, если все в Нем, возлюбленнейшие братья, и то, что в Нем, — есть жизнь, значит, и земля — жизнь, и дерево — жизнь: мы и правда называем дерево жизнью, но только подразумевая древо Креста, от которого мы получили жизнь, и камень — жизнь. Такое понимание неприемлемо, а то как бы не подкралась к нам опять негоднейшая манихейская секта и не сказала бы, что есть жизнь у камня, есть душа у стены, у веревки, у шерсти, у одежды. Так и вправду говорят они в безумии»16. Затем блаж. Августин показывает, как надо правильно понимать это место: «Чтобы манихеи не вводили в заблуждение, читай так: «Что было создано, — тут делай остановку, потом прибавь: — в Нем есть жизнь». Что это значит? Земля была создана, но сама по себе созданная земля не есть жизнь; однако в самой премудрости духовно содержится некая идея, согласно которой создана земля, и эта-то идея есть жизнь»17.

Экзегетический метод блаженного Августина в трактатах

Основной подход святого Августина к толкованию Евангелия от Иоанна был аллегорическим, или, наверное, будет лучше сказать, символическим или духовным. Он не отрицал ценности других методов интерпретации, не колебался в их применении, так что тот или иной текст можно было объяснить с литературной, исторической точек зрения или с помощью аналогии. Так, например, рассуждая об орудии смерти Христа, блаж. Августин говорит про Крест, как средство, на котором мы можем быть перенесены в вечность к Богу, сравнивая нынешний век с морем, которое мы должны переплыть. «Он пришёл, чтобы бессильные были перенесены и преодолели бы море века сего, где уже не надо было бы корабля, чтобы преодолевать какое-либо море. Лучше, следовательно, не видеть умом то, что есть, и всё же от Креста Христова не уклоняться, чем видеть это умом и Крестом Христовым пренебрегать»18.

Придание особого значения скрытым смыслам было характерным для св. Августина по двум причинам, секулярной (светской) и христианской, поскольку он получил прекрасное образование и был воспитан в литературной среде высших слоев позднеримского общества. Характерным признаком этой среды в его время было мощное возрождение высоких литературных стандартов классической традиции, и в то же самое время это был узкий круг людей, из-за того, что они делали акцент на скрытых смыслах, редких и сложных словах и утонченном стиле. Сам аллегорический метод был ограничен изучением религиозных текстов и использовался язычниками, евреями и христианами. Но поиск более глубоких и менее очевидных смыслов был частью литературной традиции позднеримской культуры. В Евангелии от Иоанна, более чем во всех других частях Писания, литературные и исторические реалии жизни Христа представляют духовную действительность. Каждый конкретный исторический факт означает внутреннее, скрытое, более реальное действие, каждое конкретное историческое действие открывает обобщение, имеющее отношение к внутренней духовной жизни человеческой души. «Factum audivimus mysterium requiramus» — «мы слышали, что случилось, давайте найдем (выясним) скрытый смысл»19.

Христологические особенности трактатов

Как для антиарианской, так и для антиманихейской полемики чрезвычайно важно было христологическое толкование Евангелия от Иоанна блаж. Августина. Для святого в трактатах на это Евангелие воплощение Слова — это основа настоящей христианской жизни: Слово и человек, две природы, одна Личность; Глава, который присоединяет своих членов к себе и своему Отцу как усыновленных детей; Жених который через свою невесту, Церковь, дает Таинства и единство, благодаря чему Он пасет свое стадо. Он — всемогущий Бог, Который по своей любви к нам стал человеком. Это — акт смирения, снова и снова являемый нам как образец для нашего подражания как Его учеников20.

В первую очередь святой отец разбирает понятие «Слово», Verbum, имеющее, как и греческое Λόγος, много разнообразных значений, которые могут быть сведены к двум основным: разум и слово. Причём слово необходимо понимать в высшем и совершеннейшем смысле, как средство, с помощью которого точно и полно обнаруживается разум²¹. Этот Логос, как говорит блаж. Августин, имеет жизнь Сам в Себе, Он — Бог от вечности, равный Богу-Отцу. Он не подвержен изменению, как изменяется всё тленное, то есть тварное. Святой говорит: «Это Слово [Verbum] (Логос) есть Само в Себе, о чём мы вчера много говорили. Конечно же, Господь предшествовал всему, как уже однажды в беседе мы приводили к сердцам вашим. Само в Себе есть [Слово] и существует, таким образом, как на самом деле есть и всегда так существует и не может изменяться. Вот это и значит, что таковое Имя Своё Он сказал рабу Своему Моисею: Я есть Тот, Который Существует и Тот, Кто существует (есть) послал меня (Исх 3:14) . Кто же, следовательно, это вместит, когда вы видите, что всё смертное изменчиво, когда вы видите, что не только тела изменяются по качеству следующим образом: через рождение, развитие, старение, умирание, но также и сами души через страсти различных желаний разделяются и раздираются на части. Когда вы видите, что люди и способны были бы постигнуть мудрость, если бы они подвигли себя к свету и цвету её, но могут и потерять её [мудрость], если уклонятся в сторону дурной страсти»²².

С другой стороны, блаж. Августин в своих трактатах, непрестанно подчёркивает истинное человечество Христа, в этом он часто полемизирует с арианами.

«Ибо видящий Иоанн говорил: В начале было Слово и Слово было у Бога и Слово было Бог . Они это видели, как перейти к тому, что видят издалека, и от Креста Христова не отступали и человечеством Христа не пренебрегали. Малые же умом, которые этого не понимают, но не отступают от Креста и Страстей и Воскресения Христа, переносятся на том самом корабле от того, что не видят, как и те, которые видят»²³.

В трактате 78 блаж. Августин, говоря о человечестве Христа, затрагивает один из основных стихов Евангелия от Иоанна, на который опирались ариане и евномиане, — Ин 14:28. Это так называемое «уничижительное»

место в Евангелии, которое святой толкует так: «Чтобы они могли понять, что это касается только человеческой природы: Я иду и приду к вам , Он говорит дальше: Если бы вы любили Меня, то возрадовались бы, что Я сказал: иду к Отцу; ибо Отец Мой более Меня (Ин 14:28). Итак, Сын не равен Отцу потому, что Он должен был идти к Нему. Он из Него и придёт судить живых и мёртвых. Хотя, как Единородный, Он равен Ему. Он никогда не уходит от Отца, но с Ним везде равен в том Божестве, которое не знает никакой границы. Ибо было восприятие образа раба, но не отхождение от Божества: в восприятии одного нет истощания другого. В указании к одному Он говорит: Отец больше Меня , но в отношении другого: Я и Отец одно . Это — образ раба, в котором Сын Божий менее не только Отца, но и Святого Духа и, более того, меньше Себя по Божеству. Ибо Он Сам в образе Бога не больше Себя. Человек Христос не прекращает называться Сыном Божиим. Это наименование применялось даже к Его плоти одной, когда [она] лежала во гробе. И что, если не это, мы исповедуем, когда провозглашаем, что веруем в Единородного Сына Божия, Который при понтийском Пилате был распят и погребён. И что в Нём было погребено, кроме плоти без духа? Итак, веруя в Сына Божия, Который был погребён, мы, без сомнения, прикрепляем наименование «Сын Божий» даже к Его плоти, которая одна была положена во гробе. Христос, таким образом, как Сын Божий, равен Отцу, потому что в образе Бога, уничижив Себя воспринял тот [образ] раба. И зачем тогда изумляться, если в указании на этот образ раба Сын Божий говорит: Отец Мой более меня и, говоря об образе Бога, тот же самый Сын Божий провозглашает: Я и Отец одно . Ибо одно Они, поскольку Слово было Бог, и Отец есть больше, поскольку Слово стало плотью . Дай мне добавить то, — говорит блаж. Августин, — чему не могут противоречить ариане и евномиане. В отношении к образу раба Христос, как ребёнок, был ниже Своих собственных родителей, когда по Писанию Он был в повиновении . Неверующий и неблагодарный, будешь ли ты унижать Его, Который сотворил тебя только из-за того, что Он возглашает, чем Он стал ради тебя? Ибо равен со Отцом Сын, Которым человек был сотворён, стал Человеком для того, чтобы быть меньше Отца, если бы Он не сделал так, чтобы случилось с человечеством?»²⁴.

«Дай нам признать двойственность естества Христа, — продолжает святой, — то есть Божественную природу, в которой Он равен с Отцом, и человеческую, для которой Отец больше. И одновременно оба они не два, ибо Христос один, и Бог — не четверица, а Троица. Ибо как словесная душа и телесный образ, но один человек, так Христос, — хотя и Бог, но и Человек — един. И таким образом, Христос — Бог, словесная душа и тело. Кто тогда Он, Который сотворил мир? Христос Иисус, но в образе Бога. Кто это, Который был распят при понтийском Пилате? Христос Иисус, но в образе раба. И всё относится к нескольким частям, из которых Он состоит, как Человек. Кто Он, Кто не был оставлен в аду? Христос Иисус, но только в отношении к Его душе. Кто должен был воскреснуть на третий день после того, как Он был положен во гроб? Христос Иисус, но только в указании на Его тело. В указании тогда к каждому из этих Он ещё назван „Христос“. И несмотря на это, все Он не два, или три, а один Христос. Ради этого Он сказал: Отец Мой более Меня есть (Ин 14:28), ибо человеческое естество достойно поздравления, поскольку оно было воспринято Единородным Словом, чтобы стать бессмертным на небесах, быть возвышенным и возвеличенным, как нетленный прах, и могло сесть одесную Отца. Его шествие к Нему и уход от нас были ни больше, ни меньше, чем Его преображением и бессмертием тела, которое Он взял на Себя от нас в его смертном состоянии. И кто бы ни черпал радость из такого источника? Тот, кто имеет такую любовь ко Христу, может поздравить своё естество, как уже бессмертное в Нём, и лелеять надежду, что он станет таким»25.

Заключение

В заключение надо сказать, что хотя в целом использованный блаж. Августином текст носит характер Вульгаты, в отдельных проповедях могли быть использованы другие источники латинского текста. В библейских цитатах у святого встречаются черты старолатинского языка и даже некоторые уникальные формы. Начальные цитаты каждого трактата, по нашему мнению, были взяты из кодекса, а несоответствие в повторяющихся стихах в дальнейшей проповеди блаженного представляют собой воспроизведение текста по памяти.

Относительно некоторых моментов христологии св. Августина в его трактатах можно сказать, что святитель Гиппона показывает истинное Божество и истинное Человечество Иисуса Христа. Это хорошо видно на примере 28 стиха 14 главы Евангелия от Иоанна, который достаточно часто был используем латинской партией неоариан26. Это были последователи Аэция и Евномия, согласно учению которых Христос был сотворен Отцом и поэтому не равен Ему по сущности. В связи с этим данная партия называлась аномеями от греческого ἀνόμοιος. Последователи Аэция и Евномия использовали в своих толкованиях не живое религиозное чувство, а философский контекст и логику27, хотя и в сочетании со Священным Писанием и Преданием Церкви28. С этими неверующими (infideles) и еретиками (haeretici)29 и полемизирует блаж. Августин, отстаивая Богочеловечество Христа.