Некоторые вопросы назначения и производства судебных экспертиз по определению способа получения наркотических средств: исторический аспект и современное состояние проблемы

На рубеже первого и второго десятилетий XXI века весь мир столкнулся с проблемой глобального распространения абсолютно новых на тот момент психоактивных веществ, которые в среде потребителей получили название «солей для ванн» или просто «солей» и «спайсов». Эти вещества позиционировались распространителями как безвредные стимуляторы и релаксанты природного происхождения, в частности, «спайсы» реализовывались в виде курительных смесей из различных растительных компонентов. Довольно много времени понадобилось правоохранительным органам в первую очередь европейских стран для установления действующих начал этих объектов. Как оказалось, под видом «спайсов» скрывались синтетические каннабиноиды — каннабимиметики, ранее не встречавшиеся в незаконном обороте, а «соли для ванн» представляли собой вещества амфетаминового и катинонового рядов, формулы которых на тот момент также были неизвестны борцам с наркопреступностью [1, с. 3—5; 2, с. 3].

Новые наркотики распространились не только на территории Европы, но и всей Евразии, включая Российскую Федерацию, а также в Северной и Южной Америке. По аналогии с наркотическими средствами, имевшими широкое распространение в XX веке, они получили название «дизайнерских» [3, с. 432]. В России проблема «дизайнерских» наркотиков резко обострилась в 2009 году, что привело в итоге к запрету оборо- та наиболее популярных «спайсов» путем внесения1 этих веществ в Список I Перечня наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, подлежащих контролю в Российской Федерации (далее — Перечень)2, в качестве самостоятельных позиций.

Следующим шагом усиления мер контроля явилось применение к ряду базовых наркотических средств и психотропных веществ понятия «производных наркотических средств и психотропных веществ», введенного в российскую юридическую действительность постановлением Правительства от 30.10.2010 № 8823 и закрепленного в постановлении Правительства от 19.11.2012 № 11784, что позволило охватить мерами контроля, предусмотренными Перечнем, широкий спектр психоактивных веществ. В это же время началась реализация Стратегии государственной антинаркотической по- литики5, результатом чего явилось ужесточение уголовной ответственности за сбыт и контрабанду наркотиков в особо крупных размерах вплоть до пожизненного лишения свободы, а также тотальный запрет на публикации в сети Интернет информации о способах распространения, получения и употребления контролируемых веществ [4, с. 42].

Реализация указанных мер государственного реагирования привела к затруднению как незаконного оборота наркотических средств и психотропных веществ внутри страны, так и поступления их извне. Вместе с тем, произошло качественное преобразование отечественного наркорынка: все большее значение стало приобретать распространение подконтрольных веществ бесконтактным методом посредством сети Интернет и электронных средств платежа, что в свою очередь обострило вопросы логистики и поиска новых источников «товара».

Так как абсолютное большинство новых наркотических средств представляет собой вещества синтетического происхождения, то есть вещества, получаемые путем химического синтеза в результате одной или нескольких химических реакций, то, принимая во внимание изложенные выше обстоятельства, естественным шагом наркобизнеса стало развитие производства наркотических средств на территории Российской Федерации, вблизи мест наибольшего спроса, а также внедрение схемы «полу-продуктовых» поставок, при которой потребителям поставляются не сами контролируемые вещества, а прекурсоры и реагенты, необходимые для синтеза целевых наркотических средств и психотропных веществ. Они могут пересылаться почтой, транспортными компаниями в адрес конечного потребителя с приложением инструкции по изготовлению наркотического средства [5, с. 2—3].

Постоянный рост потребления «дизайнерских» наркотиков обусловливает соответствующий рост их изготовления и производства, в связи с чем на протяжении последних лет неуклонно увеличивается количество выявляемых правоохранительными органами подпольных лабораторий по производству наркотических средств и психотропных веществ, а также фактов кустарного изготовления мелких партий контролируемых веществ при помощи так называемых «конструкторов» [6, с. 30—31].

Значительное количество подобных лабораторий специализируется на производстве таких наркотических средств, как мефедрон (4— метилметкатинон) и α— пирролидиновалерофенон. Популярности этих психоактивных веществ среди потребителей способствуют разнообразие способов их потребления, интенсивность воздействия на центральную нервную систему6, внедрение способов бесконтактного распространения.

При расследовании уголовных дел, связанных с незаконным производством наркотических средств и их прекурсоров, наряду с диагностическими и идентификационными экспертизами по исследованию наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, сильнодействующих и ядовитых веществ, в обязательном порядке назначаются и проводятся судебные экспертизы с целью решения вопросов о способах получения того или иного наркоти- ческого средства, возможности применения для этого изъятых в ходе производства по делу веществ, предметов и оборудования7. Указанные обстоятельства переводят данную категорию экспертиз на качественно иной уровень по сравнению с подавляющим большинством экспертиз, выполняемых в рамках уголовных дел по незаконному обороту наркотических средств, а также предъявляют высокие требования к уровню квалификации эксперта, объему и глубине его специальных знаний [7, с. 210], и даже в некотором роде его склонности к применению творческого подхода в решении нестандартных задач [8, с. 18].

Основная часть

Приступая к выполнению экспертиз с целью решения вопросов о возможности получения наркотического средства по определенной технологии или при помощи известного перечня веществ и оборудования, эксперт сталкивается с проблемой практически полного отсутствия методических рекомендаций, в которых были бы описаны условия и возможные способы получения наиболее распространенных наркотических средств синтетического происхождения, таких как мефедрон (4—метилметкатинон), α— пирролидиновалерофенон, синтетические каннабиноиды, и представлены соответствующие им схемы химических реакций. Эти обстоятельства зачастую вынуждают эксперта отказываться от решения поставленных вопросов по формальному признаку отсутствия разработанных научно обоснованных и рекомендованных к практическому применению методик и методических рекомендаций, содержащих информацию по определению способов получения указанных ранее наркотических средств.

Такая ситуация является нетипичной для деятельности как экспертных подразделений, так и для органов следствия, ведь ранее подобные вопросы успешно решались экспертами применительно к таким контролируемым веществам, как метамфетамин (первитин), героин (ди-ацетилморфин), кокаин, вещества рядов амфетамина, фенциклидина, фентанила, наркотические средства, получаемые из растений конопли и мака, и др. Что же изменилось?

Как показывает анализ методической литературы в сфере экспертизы по исследованию наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров, сильнодействующих и ядовитых веществ, даже одни из самых ранних методических рекомендаций по исследованию наркотических средств синтетического происхождения [9, с. 5–8] помимо описания собственно процесса исследования содержали в себе информацию о возможных способах получения наркотических средств, исследование которых они описывали, и необходимых для этого исходных веществах. В случае наркотических средств, получаемых из растений конопли, были описаны способы получения гашиша и масла каннабиса (в то время — жидкий гашиш) в зависимости от географического региона происхождения наркотического средства [10, с. 8]. Аналогичный подход к содержанию рекомендаций сохранялся и в дальнейшем при разработке методического обеспечения исследования наркотических средств и психотропных веществ по мере изменения и расширения спектра контролируемых веществ, находящихся в незаконном обороте [11, с. 11—45].

Руководствуясь такими методическими материалами при производстве экспертиз по определению спо- соба получения наркотического средства, эксперт не испытывал трудностей в сопоставлении действий по получению контролируемого вещества, описанных, к примеру, в показаниях подозреваемого, со способом получения этого же вещества, приведенным в указанных методических материалах. Уровень сложности сопоставления определялся видом исследуемого наркотического средства: наиболее простым случаем можно считать процесс получения наркотических средств растительного происхождения (гашиш, экстракт маковой соломы), который заключается в основном в механических действиях по концентрированию активного компонента и отделению его от растительного сырья, наиболее сложным — получение синтетических наркотических средств с применением многостадийной технологии химического синтеза (дезоморфин, фенциклидин, фентанил), включающей в себя стадии выделения и подготовки исходных веществ, непосредственно химического синтеза и выделения и очистки целевого продукта.

Если же рассматривать настоящее время, то наиболее вероятной задачей, близкой по содержанию к последней из рассмотренных выше ситуаций такого рода, для эксперта будет решение вопросов, касающихся способов получения контролируемых веществ из ряда β— карбонилфенилэтиламинов (например, α—пирролидиновалерофенон или мефедрон). По большому счету, различие заключается в уровне отображения соответствующей информации в методической литературе, каковая практически отсутствует в случае β—карбонилфенилэтиламинов.

Для преодоления обозначенной проблемы эксперт, обладающий достаточной мотивацией и необходимым багажом знаний в области химического синтеза и органической химии, вынужден осуществлять поиск необходимой информации в научных публикациях, по большей части англоязычных, исследовать документацию международных и специализированных организаций (Управление по наркотикам и преступности ООН, Всемирная организация здравоохранения, Научная рабочая группа по анализу изъятых наркотиков при Агентстве по борьбе с наркотиками США и т.д.), углубленно изучать соответствующие разделы химического синтеза. На основе обобщения и анализа обнаруженной информации эксперт должен фактически создать частную методику решения конкретных поставленных перед ним вопросов в рамках экспертизы [12, с. 88]. С положительной стороны стоит отметить возможности программного комплекса «АИПСИН АнтиНаркотики 2.0» и сервиса «АИПСИН WEB»8 (ООО «БелХард Групп», Россия) по поиску схем синтеза контролируемых веществ, исходных веществ, необходимых для синтеза, идентификации компонентов реакционных смесей по результатам их исследования различными методами анализа. Постоянные обновления как локальных версий, так и веб—сервисов программного комплекса расширяют спектр решаемых задач и облегчают производство экспертиз рассматриваемой категории. Из практической экспертной деятельности известно, что подобного рода экспертизы на протяжении ряда лет выполняются в Экспертнокриминалистическом центре МВД России и экспертнокриминалистических центрах некоторых регионов Российской Федерации (Алтайский край, Краснодарский край, Иркутская область, Липецкая область и др.).

Вышеизложенные обстоятельства не могли не отразиться и на ре- зультативности деятельности сотрудников следственных органов по назначению экспертиз. Как оказалось, многие следователи склонны к выполнению шаблонных действий без анализа того, какими, возможно, будут ответы эксперта на поставленные вопросы и будут ли такие ответы применимы для производства последующих экспертиз. При назначении первоначальных экспертиз по исследованию наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров самым распространенным является вопрос следующего содержания: «Является ли вещество наркотическим средством, психотропным веществом или их прекурсором, если да, то каким именно и каково его количество (масса, объем и т.д.)?». Однако не все вещества, используемые для получения, к примеру, тех же β— карбонилфенилэтиламинов, отнесены к какой—либо категории контролируемых субстанций. И в результате исследования такого вещества в соответствии с приведенным выше вопросом с большой долей вероятности эксперт сформулирует вывод следующим образом: «В составе исследуемого вещества наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсоров не обнаружено». Использование такого заключения эксперта в качестве материала, источника информации при производстве экспертизы по определению способа получения наркотического средства не будет иметь никакого смысла. Спектр решаемых вопросов, их точные формулировки, возможность включения в выводы как можно более полного перечня сведений, установленных в ходе экспертизы, должны являться предметом обсуждения и консультаций между следователем и экспертом.

Выводы и заключение

Решение рассмотренных проблем видится в следующем.

Во-первых, необходимо обобщение накопленной практики производства экспертиз по определению способов получения фигурантами уголовных дел новых «дизайнерских» наркотиков, таких как α— пирролидиновалерофенон, мефедрон и наиболее распространенные синтетические каннабиноиды, и формирование на ее основе методических рекомендаций по выполнению экспертных исследований в указанной области, общих для системы экспертно—криминалистических подразделений МВД России.

Во-вторых, практический опыт показывает, что необходима разработка частной методики расследования преступлений, связанных с производством наркотических средств из категории новых «дизайнерских» наркотиков. Такой вывод основан на том, что при расследовании подобных преступлений не только назначение экспертиз имеет выраженные особенности, рассмотренные нами, но и другие следственные дей- ствия, проводимые в рамках расследования указанных преступлений (такие, как осмотр места происшествия [13, с. 91—94], обыск [14, с. 74—75], особенно в местах непосредственного получения контролируемых веществ, допросы подозреваемых, обвиняемых, свидетелей, показания которых, в свою очередь, могут являться объектами экспертиз), имеют свои характерные отличительные черты.

Процессуальные и непроцессуальные формы взаимодействия с сотрудниками экспертно— криминалистических подразделений должны шире внедряться в деятельность лиц, осуществляющих расследование рассматриваемой категории преступлений, в целях оптимизации процесса расследования, повышения качества проведения следственных действий, выявления всех обстоятельств, подлежащих доказыванию.