Неприкосновенность личности в уголовном судопроизводстве как гарантия стратегии национальной безопасности

DOI:

Национальная безопасность – это система таких мер, которые обусловлены необходимостью обеспечения неприкосновенности личности, общества и государства не только от внешних, но и от внутренних угроз в различных сферах жизни и деятельности граждан России, в том числе и в уголовном процессе.

В стратегии России на период до 2020 г. установлено, что национальная безопасность представляет собой такое состояние защищенности личности, общества и государства от внутренних и внешних угроз, которое позволяет обеспечить конституционные права, свободы, достойное качество и уровень жизни граждан и их безопасность [7].

Национальные интересы России связаны с теми интересами личности, в основе которых находятся конституционные права и свободы, гарантии личной безопасности каждого человека в условиях правового государства, каким является Российская Федерация.

Сущность и гарантии обеспечения безопасности граждан в уголовном процессе

Главным субъектом обеспечения безопасности граждан является государство, а поскольку человек, его права и свободы являются высшей социальной ценностью, то их защита – прямая обязанность государства, обусловленная в том числе и гарантиями национальной безопасности прав граждан, а потому самое большое значение в обеспечении национальной безопасности граждан принадлежит правовым гарантиям.

В теории права и юридической литературе нет единого суждения о понятии «правовые гарантии». В связи с этим следует рассмотреть вопрос о том, что понимается под «гарантиями» в теории права и как они соотносятся с понятием «национальной безопасности прав граждан». По мнению одних авторов, юридические гарантии – это система условий и средств, закрепленных в действующем законодательстве и направленных на обеспечение прав личности [9, c. 519]. Другие ученые к гарантиям относят не только условия и средства, но и сам порядок правового регулирования, а также принципы права [8, c. 28].

Приходим к выводу, что в споре о гарантиях каждый из названных авторов по своему прав, выделив одну из сторон этого понятия.

Так, в словаре русского языка С.И. Ожегова гарантия – это ручательство, порука в чем-нибудь. Гарантировать – значит защитить, обеспечить от каких-либо неожиданностей [6, c. 130]. Согласно словарю иностранных слов, понятие «гарантия» возникло от французского глагола garantir – «обеспечивать», «охранять», что связано с поручительством третьего лица в случае неудовлетворительного исполнения своих обязанностей должниками [2, c. 151]. В юридической энциклопедии под конституционными гарантиями понимается средство реализации и защиты гражданами своих прав и свобод. Каждому гарантируется судебная защита прав и свобод от решений и действий (бездействий) органов государственной власти или их должностных лиц [1, c. 120].

Таким образом, мы приходим к выводу, что гарантия – это условие, которое обусловлено обязательством обеспечения, охраны или защиты как непосредственно самих граждан, так и принадлежащих им прав и свобод.

Понятие «гарантии» обычно используется с такими терминами, как законность, безопасность, правопорядок, защита прав и свобод, а следовательно наполняется содержанием, которое вызвано особенностью объекта, нуждающегося в охране и защите.

Вместе с тем истоки системы гарантий обеспечения и защиты прав человека и гражданина основываются на заинтересованности государства в эффективном функционировании его правовых институтов, предназначенных для решения социальных вопросов, в основе которых лежит формула, что высшей ценностью является человек, его права и свободы.

Основным правовым институтом российского общества является государство, принимающее законы и иные правовые акты для организации жизни общества и его правовых отношений, главным из которых является отношение государства с человеком.

На вопрос природы правовых гарантий обращал внимание С.Н. Братусь, понимая под ними само право как таковое, в его многообразных проявлениях [3, c. 78–80].

Таким образом, правовые гарантии – это такие законодательно установленные средства, которые обеспечивают реализацию прав и обязанностей личности, а также неприкосновенность личности, поскольку регулируют правоотношения в обществе и государстве.

Гарантии прав и обязанностей взаимосвязаны с правовыми предписаниями, которые обеспечиваются возможностью использования права и необходимостью исполнения обязанности [5, c. 33–34].

Соотношение правовых гарантий с обеспечением национальной безопасности следует рассматривать в рамках существующих государственных преобразований в разных сферах российского общества, которые обус- ловлены правами и законными интересами как государства и общества, так и правами и свободами отдельно взятой личности.

Таким образом, к перечню основных гарантий национальной безопасности государства следует отнести неприкосновенность личности, содержанием которой служат средства, направленные на обеспечение прав и свобод, и меры юридической ответственности.

Особое внимание при обеспечении неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве следует обратить на процедуру привлечения лица к уголовной ответственности, которая связана с уголовным преследованием лиц, обвиняемых в совершении преступления.

Законность и обоснованность привлечения к уголовной ответственности при производстве по уголовному делу вызвана соблюдением формулы – «обвиняемый не считается виновным до тех пор, пока его виновность в совершении преступления не доказана следователем и судом и не установлена приговором суда, вступившим в законную силу».

Принцип презумпции невиновности является одной из самых существенных гарантий неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, поскольку она отдельно установлена в п. 2 ст. 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, в п. 1 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, в п. 2 ст. 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, в ст. 49 Конституции РФ и ст. 14 УПК РФ. Вместе с тем анализ данных норм, составляющих смысл принципа презумпции невиновности, позволяет высказать замечание по их содержанию с целью совершенствования редакции данных норм. Так, требование ч. 4 ст. 24 УПК РФ позволяет следователю вынести постановление об отказе в возбуждении уголовного дела по нереабилитирующим основаниям, что противоречит п. 1 ст. 49 Конституции РФ. Такого юридического порядка не было даже в УУС 1864 г., где, в соответствии со ст. 529–534 УУС, только Судебная палата могла вынести решение о прекращении уголовного преследования не иначе как по письменному предложению состоящего при ней прокурора.

Вместе с тем требование ч. 4 ст. 24 УПК РФ противоречит не только ч. 1 ст. 49 Кон- ституции РФ, но и п. 1 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, в соответствии с которыми установление виновности лица осуществляется законным порядком путем гласного судебного разбирательства и обеспечения возможности для защиты. Данное правовое требование не позволяет решать вопрос о виновности лица следователем, дознавателем и органом дознания. Следует обратить внимание на необходимость логического совершенствования п. 1 ст. 11 Всеобщей декларации прав человека, дополнив ее после слова защиты словами «...от обвинения, излагаемого во вступившем в законную силу приговоре суда» [12, c. 9]. Соблюдение гарантии неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, в том числе включающей в себя и презумпцию невиновности, вызвано и возможностью принятия решения о прекращении уголовного дела по нереабилитирующему основанию, поскольку лицо виновным в совершении преступления не признано, а потому может «нуждаться» в подтверждении своей невиновности в суде, требуя защиты чести и законных интересов.

Поскольку прекращение уголовного дела в связи со смертью обвиняемого лишает возможности судебного разбирательства и доказывания виновности или невиновности лица, то оно должно трактоваться как несоблюдение государством обязанности обеспечить судебную защиту, поскольку отказывает лицу на доступ к правосудию (ч. 1 ст. 118 Конституции РФ).

Таким образом, решение о прекращении уголовного дела не является заменой приговора суда, а потому не может быть приравнено к актам, устанавливающим виновность обвиняемого в совершении преступления.

Наиболее низким уровнем защищенности в области обеспечения неприкосновенности личности и безопасности прав граждан обладает стадия возбуждения уголовного дела, поскольку на ней лишь создаются правовые отношения лиц, вовлекаемых в уголовное судопроизводство. Этих лиц следует называть участниками, не имеющими уголовно-процессуального статуса, поскольку их права и обязанности не закреплены в уголовно-процессуальном законе, а потому в отношении них не установлены правовые гаран- тии, выраженные в нормах международного права, Конституции РФ и принципах уголовного судопроизводства.

К таким лицам следует отнести заявителя и очевидца. Так, заявитель в случае вынесения постановления следователя приобретает статус потерпевшего, а до этого момента он не подлежит допросу как полноправный участник уголовного судопроизводства.

Очевидец также лишен процессуальных прав и приобретает их лишь после вынесения постановления следователя, после чего получает статус свидетеля и необходимые для участника уголовного процесса права, в том числе право являться на допрос со своим адвокатом и ходатайствовать о применении в отношении его мер безопасности.

Таким образом, должны найти разумный баланс частные интересы личности, обусловленные ее неприкосновенностью и безопасностью, и публичный интерес общества и государства, связанный с уголовным преследованием лиц, совершивших преступление.

Пробелы правоотношений участников процесса на стадии возбуждения уголовного дела характеризуются отсутствием нормативных предписаний УПК РФ в отношении участников с неопределенным статусом, которые по этой причине не могут быть обеспечены всеми средствами государственной защиты, в том числе касающихся неприкосновенности и безопасности личности.

Эти пробелы могут быть ликвидированы за счет требований ч. 2 ст. 2 Федерального закона от 20.08.2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства», позволяющего использовать меры государственной защиты в отношении заявителя и очевидца преступления [10], которые следует внести в УПК РФ, отнеся очевидца и заявителя к иным участникам процесса и наделив их необходимыми правами и обязанностями.

Для обеспечения прав и свобод одних участников уголовного судопроизводства требуется точное и своевременное исполнение обязанностей других его участников. А потому наравне с процессуальными правами участников процесса для них имеются и опреде- ленные ограничения в виде мер уголовно-процессуального принуждения.

Формулирование возможных целей ограничения основных прав и свобод человека и обсуждение их справедливости являлись одним из важнейших вопросов философии права в течение всех исторических периодов. Т. Гоббс в качестве основной цели ограничения прав называл обеспечение безопасности [4, c. 120].

Институт процессуальных ограничений прав и свобод в уголовном процессе служит основой, без которой невозможно осуществлять производство по уголовному делу и гарантировать права и свободы, а также безопасность всех участников уголовного судопроизводства.

Уровень цивилизованности общества обусловлен его отношением к правам человека [11, c. 49], а потому одной из важных составных частей стратегии национальной безопасности является вопрос обеспечения неприкосновенности личности, вовлеченной в уголовное судопроизводство.

Ограничение прав и свобод личности может быть вызвано задержанием подозреваемого, а также применением такой строгой меры пресечения, как заключение под стражу.

Вместе с тем применение мер уголовнопроцессуального принуждения, ограничивающих права и свободы личности, должно быть вызвано исключительными обстоятельствами.

Выводы

В основе правоотношений участников уголовного процесса лежит условие неприкосновенности личности в уголовном судопроизводстве, которое является гарантом стратегии безопасности участников уголовного судопроизводства, а также его важнейшим принципом, направленным на невозможность уголовного преследования лиц при отсутствии на то установленных УПК РФ оснований, требующих от следователя, прокурора и суда обеспечения законности и обоснованности привлечения их к уголовной ответственности, а также защиту личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.