Нестационарная экономика России и оценочная деятельность

Новая монография авторов В.Н. Лившица и С.В. Лившиц¹ развивает основные положения двумя годами ранее опубликованной работы, посвященной макроэкономическим теориям и государственной экономической политике России². Авторы исходят из концепции нестационарной экономики. Особенности такой системы определяют условия принятия макроэкономических решений. Эти условия здесь существенно отличаются от обстоятельств, присущих сходным (на первый взгляд) ситуациям в стационарной экономике. Какими представляются авторам эти две непохожие друг на друга экономические системы? По их мнению, стационарные экономики имманентны «благополучным промышленно развитым странам» (с. 50 – здесь и далее даны ссылки на страницы рецензируемой книги. – Ред. ). Что касается «неблагополучных» стран, к числу которых на взгляд авторов относится и современная Россия, то здесь налицо основные признаки нестационарной экономики.

Нестационарная экономика – это такая «хозяйственная система, которой присущи достаточно резкие и плохо прогнозируемые изменения многих макроэкономических показателей, динамика которых не отвечает нормальному экономическому циклу» (с. 51). По существу, нестационарной системе свойственны такие условия, которые присущи «кризисным или посткризисным экономическим процессам» (там же). Иными словами, такие процессы постоянны в нестационарной экономике, тогда как в стационарных хозяйственных системах они (процессы) имеют временный характер, являясь лишь одним из элементов цикличного развития экономики. Таков наиболее общий вывод авторов из анализа нестационарной экономики России за период с 1992 по 2009 год, то есть за 19 лет.

Этот анализ, безусловно, выполнен на высоком профессиональном уровне, и сделанные в результате выводы, как мне кажется, следовало бы учитывать при принятии макроэкономических решений на государственном уровне. Но не только. Исследования авторов интересны и с узкопрофессиональной точки зрения, прежде всего в сфере эффективности инвестиционных проектов. Много полезного здесь могут почерпнуть и профессионалы, занимающиеся оценочной деятельностью. Именно этим я и занимаюсь с начала 90-х годов прошлого столетия. У меня, стало быть, свой интерес к рецензируемой книге – с позиции практикующего оценщика.

В современной России оценочная деятельность начала развиваться только в начале 90-х годов (принято считать, что с 1993 года). В то время основой теоретической подготовки будущих оценщиков были переводные издания. В то же время достаточно быстро, уже во второй полови- не 90-х годов, появились учебные пособия, подготовленные российскими преподавателями. Особенности само́й оценочной деятельности таковы, что критическое отношение к устоявшимся схемам и нормам проведения оценочных исследований возможно только после того, как накоплен достаточно серьезный опыт проведения конкретных оценок. Обобщение этого опыта, однако, не обходится без определенных заблуждений.

Лившицы (В.Н. и С.В.) насчитали 30 наиболее распространенных заблуждений в инвестиционном проектировании, одним из элементов которого является рыночная оценка активов и обязательств. Именно эти заблуждения стали «первопричиной как методических, так и практических ошибок» (с. 302). Цена этих ошибок велика. Она (цена) проявляется прежде всего при принятии макроэкономических решений. Почти все отмеченные авторами заблуждения в инвестиционном проектировании в той или иной мере (чаще всего косвенно) относятся и к оценочным исследованиям. Но некоторые заблуждения напрямую касаются именно этих исследований. В первую очередь это затрагивает проблемы учета влияния инфляции (заблуждения 21 и 22 – с. 321–324).

В оценочных исследованиях не всегда учитываются условия инфляции в перспективном периоде. При этом исходят из того, что «ее (инфляцию) никто не знает и не может знать» (заблуждение 21– с. 321). Следующее заблуждение, распространенное среди оценщиков, – это представление об однородности инфляции. То есть большинство оценщиков исходит из того, что «темп роста цен по всем ресурсам одинаков» (там же). С этим связано распространенное среди оценщиков применение индекса потребительских цен в отношении всех видов используемых ресурсов. Но, как отмечают авторы, «реально инфляция редко бывает однородной» (с. 322). Однако даже если отвлечься от этого обстоятельства, то использование в бизнесе не только собственных, но и заемных средств серьезно сказывается на условиях учета инфляционных воздействий. И чем более значительна доля кре- дитных ресурсов, тем точнее должен быть учет инфляции при определении стоимости собственного капитала. Особенно это относится к его измерениям на основе модели дисконтирования денежных потоков (ДДП), в частности, применительно к оценкам рыночной стоимости дебиторской и кредиторской задолженностей.

С этими процессами связаны изменения степени рисков и неопределенности дисконтирования денежных потоков, на основе которых складываются представления о стоимости собственного капитала бизнеса. Именно такого рода условия характерны для нестационарной экономики. Исходя из этого, считают авторы, неправомерно рассчитывать на то, что ставки дисконтирования остаются неизменными в течение всего прогнозного периода. Такое предположение, разумное для стационарной экономики, не подходит для измерений собственного капитала в нестационарной экономике. Здесь эти ставки «не остаются постоянными, а меняются во времени» (с. 294).

Отмечу, что устоявшиеся схемы измерений стоимости российских бизнес-структур игнорируют особенности влияния рисков и неопределенности. Как правило, ставки дисконтирования в прогнозных измерениях стоимости бизнеса представлены как неизменные во времени. Тем самым снижается достоверность самих этих измерений.

Но особенно значительным испытаниям эта достоверность подвергается в том случае, когда расчеты чистых денежных потоков в модели ДДП связаны с переводом рублевых расчетов в доллары США с последующим пересчетом в рубли только конечных оценок стоимости бизнеса. В.Н. и С.В. Лившицы называют это заблуждением 23. Если провести расчеты таким образом, полагают неосведомленные оценщики, то отпадает необходимость учитывать влияние российской инфляции. Ведь в этом случае приходится учитывать инфляцию «по-западному» (с. 324).

Это заблуждение, подчас вполне искреннее, «является следствием другого, значительно более общего и серьезного» (там же) просчета. Речь идет о заблуждении 24. Нередко предполагают, что допустимые трансформации расчетов в долларах и в рублях могут выполняться при одинаковых ставках дисконтирования применительно к разным валютам. По мнению авторов, это неверно потому, что «дефлирование валютного потока не связано с индексами зарубежной валютной инфляции, но связано с индексами российской рублевой инфляции и валютного курса» (с. 324). Таким образом, никак нельзя использовать «равные ставки дисконта» (там же).

Большинство отмеченных авторами и рассмотренных мною заблуждений российских оценщиков связано с особенностями «инвестиционного климата в России» (с. 333–334). Наверное, сближение условий оценивания стоимости бизнеса с западными образцами неизбежно. Ведь и те и другие измерения основываются, как я считаю, на общих методологических условиях. Но сейчас честные оценки все же должны учитывать особенности российских инвестиционных процессов. Иначе возможно манипулирование стоимостными оценками.

Авторы выделяют понятия сильного и слабого государства. «Под слабым государством в экономике, – пишут они, – будем … понимать такое, которое приоритетным de facto считает интересы крупного бизнеса» (с. 383; подчеркнуто мною. – В.Р.). Это означает, что сильное государство в экономике – это такая властная структура, которая ориентируется на интересы не крупного, а малого и среднего бизнеса. Именно такой ориентацией в развитии отдельных категорий бизнеса отличается государственная экономическая политика в Китае. Она в значительно меньшей, чем в России, мере ориентирована на интересы крупного бизнеса. В Китае мелкий и средний бизнес ощутим именно населением. Людям же в принципе почти безразличны нужды крупного бизнеса. Они ежедневно сталкиваются с бизнесменом средней руки. В этой стране экономические преоб- разования нацелены в первую очередь на интересы таких бизнесменов, а значит – на удовлетворение текущих запросов его жителей. Это как раз и обеспечило быстрое развитие потребительского спроса населения, независимое от внешних катаклизмов. Преимущественная роль мелкого и среднего бизнеса, более живучего, чем крупные бизнес-структуры, и в существенно меньшей степени зависящего от внешней торговли, объясняет малозаметное воздействие глобального экономического кризиса на динамику валового внутреннего продукта (ВВП) Китая и качество жизни китайцев.

Авторы достаточно убедительны в сопоставлении условий экономического развития Китая и России. Они призывают трезво воспринять опыт Китая, «где многое наоборот, чем у нас, где даже ВВП в 90-е годы не почти вдвое упал, как у нас, а более чем вдвое вырос – у них» (с. 387). Правда, и «у нас», по мнению авторов, есть тоже благоприятные изменения – «например, изобилие товаров,.. не вызывает сомнений и повышение формального уровня демократии», – добавляют авторы в сноске на странице 387.

Однако в целом небольшой по сравнению с Китаем рост ВВП в России в 90-х годах прошлого столетия и в «нулевые» годы они объясняют «неразумной (с точки зрения страновых интересов) экономической политикой, которая была выбрана и проводилась в России все … годы» (1992–2009. – В.Р. ). Сменявшие друг друга правительства не следовали требованиям политики сильного государства. По их мнению, « все пра-вительства³ в этот период проводили политику слабого государства» (с. 388).

Надо сказать, что В.Н. и С.В. Лившицы отнюдь не одиноки в мрачных оценках экономических преобразований в России в последние 19–20 лет. Любопытно, что такие оценки авторов получили определенное подтверждение в средствах массовой ин- формации. Так, в течение нескольких месяцев середины 2010 года 5-й федеральный телевизионный канал представлял программу Н. Сванидзе «Суд времени». В рамках этой программы проводились регулярные массовые опросы зрителей в студии. Выяснилось, в частности, их отношение к экономическим преобразованиям в России в период с 1992 года. Оказалось, что 75 процентов зрителей никак не устраивало то, как были проведены эти преобразования. Лишь 25 процентов посчитали их вполне уместными. Я думаю, что если бы позиция авторов книги в отношении этих преобразований была поставлена на телеголосование, она была бы поддержана тем же большинством зрителей.

Скажу и о том, что я не разделяю окончательных оценок авторов. Считаю, что в рассматриваемый период российское государство все же создавало благоприятные условия для развития личности и частной инициативы. Другое дело, что здесь можно было бы добиться и более значительных результатов. Но, без всякого сомнения, государственная власть способствовала демократическим преобразованиям в обществе.

Мое несогласие с общими оценками авторов вовсе не исключает внимательного и заинтересованного рассмотрения их рекомендаций. Эти рекомендации вполне оправданы и полезны. Именно так я рассматриваю суждения авторов относительно улучшения оценочной деятельности в России.

* * *

Продолжение. Начало на с. 60

Однако ВАС РФ указал на наличие оснований для признания торгов недействительными. Прежде всего им было отмечено, что Территориальное управление Росимущества по Московской области утвердило документацию об аукционе на право заключения договора аренды, действуя за пределами предоставленных ему полномочий (в нарушение пункта 1 статьи 125 Гражданского кодекса Российской Федерации (далее – ГК РФ). Кроме того, ВАС РФ отметил, что исходя из принципа публичности торгов на заключение договора аренды государственного имущества несоблюдение правил об открытости информации о торгах нарушает права Российской Федерации как собственника имущества. Поскольку в указанном случае было допущено опубликование извещения об аукционе в вышедших незначительным тиражом дополнительных экземплярах газеты, в силу пункта 1 статьи 449 ГК РФ это является основанием для признания торгов недействительными, что влечет и недействительность заключенного по их итогам договора аренды.

III. Срок исковой давности подлежит исчислению с момента совершения сделки по приватизации государственного имущества безотносительно передачи полномочий между органами государственной власти, уполномоченными на распоряжение государственной собственностью ( Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом по Волгоградской области VS ООО «ЦУМ-2001». Дело № 10853/10 )

Территориальное управление Федерального агентства по управлению государственным имуществом по Волгоградской области обратилось в суд с иском о признании права собственности на объекты недвижимого имущества, приобретенные в процессе приватизации ответчиком.

Требования истца, удовлетворенные судами, были основаны на том, что указанные объекты недвижимости в силу Приложения № 1 к постановлению Верховного Совета Российской Федерации от 27 декабря 1991 года № 3020-1 «О разграничении государственной собственности в Российской Федерации на федеральную собственность, государственную собственность республик в составе Российской Федерации, краев, областей, автономной области, автономных округов, городов Москвы и Санкт-Петербурга и муниципальную собственность», статьи 44 Основ законодательства Российской Федерации о культуре, утвержденных Верховным Советом Российской Федерации 9 октября 1992 года № 3612-1, подпункта 3 пункта 1 раздела II подпункта 2.6 Государственной программы приватизации государственных и муниципальных предприятий в Российской Федерации подлежат отнесению исключительно к федеральной собственности, являются памятником истории государственного значения и могут быть приватизированы только по решению Правительства Российской Федерации. Поскольку решение Правительства Российской Федерации по этому вопросу не было принято, суды сочли требования истца обоснованными.

ВАС РФ занял иную позицию по делу. Им, в частности, было указано на то, что ответчик обоснованно заявлял о пропуске исковой давности. Суды, отклоняя указанное заявление, сослались на то, что истцу стало известно об имеющихся нарушениях лишь 22 июня 2009 года. ВАС РФ отметил, что на момент проведения приватизации существовал орган государственной власти (Комитет по

Окончание на с. 80