Нетерпимость и ксенофобия как угроза стабильности и безопасности России

Terra Humana

Как правило, в радикальных противоправных действиях обвиняют мигрантов. Например, в 2005 г. начальник управления по работе с органами обеспечения безопасности правительства Москвы сообщал, что иногородними гражданами совершено около 31,9 тыс. преступлений, еще 13,3 тыс. преступлений было на счету иностранцев. Был отмечен рост числа совершаемых ими тяжких и особо тяжких преступлений. Согласно его информации, количество убийств выросло за 2005 г. на 14,7%, изнасилований – на 9,8%, а грабежей – почти на 14% [9].

В 2009 г. число преступлений, совершенных в Москве иногородними гражданами, по данным главы ГУВД, генерал-майора В. Колокольцева составило 48,6%. В целом, по его словам, в 2009 г. в Москве на 3,9% возросло количество краж и на 5,1% преступлений, совершенных в общественных местах. В Подмосковье преступность среди мигрантов выросла на 40% [8]. Рост преступлений, совершенных приезжими, отмечался и в других субъектах России. Так, прокурор Ленинградской области С. Литвиненко в октябре 2010 г. сообщил, что в области находилось более 100 тыс. мигрантов, а количество преступлений, совершенных приезжими, увеличилось на 30% [2].

Отметим, что данные, приводимые официальными представителями, дают правдивую информацию о положении дел в стране, и одновременно способствуют негативному отношению россиян не только к мигрантам, но и ко всем представителям неславянских народов, особенно к выходцам с Кавказа.

В реальной жизни насилие инициируется не только выходцами из мигрантских меньшинств и религиозными экстремистами. После декабрьских (2010) событий в Москве появилась информация о том, что представления о массовом характере преступлений, совершаемых иностранцами, не соответствуют действительности. Так, глава Федеральной миграционной службы К. Ромодановский, выступая на слушаниях в Совете Федерации, указал, что иностранные мигранты совершают лишь 3,5% всех преступлений в России [10]. В отличие от эпизодических европейских столкновений между «гастарбайтерами» и представителями местного населения, в России напряжение стало накапливаться преимущественно между местным русским населением и представителями всех неславянских народов.

Феномен миграции стал составляющей всех глобальных изменений. По оценке Международной Организация Миграции (МОМ), к 2005 г. мигранты составляли 7,7% населения Европы (включая европейскую часть бывшего СССР) – всего их насчитывалось 56,8 миллиона.

Отметим два обстоятельства. Первое связано с тем, что Европа последние десятилетия исходила из возможности включения в её культурное поле элементов культур выходцев из других стран. Но ультрамодная с конца 80-х гг. XX в. идея «мультикультурализма», либеральная и гуманная политика с ее привлекательным лозунгом «сохраняйте свою культуру, но гарантируйте при этом лояльность государству, в котором проживаете», к сожалению, не дала ожидаемых результатов. По мнению канцлера Германии А. Меркель, эта модель потерпела полный крах [12]. Очевидно, что многовековые усилия по утверждению цивилизованных взаимоотношений между неодинаковыми в культурном, религиозном и социально-политическом отношении людьми, общностями и государствами, приведшие к выработке гуманистических норм и принципов, не только получивших поддержку общественного мнения, но и зафиксированных в национальных законодательствах, международных договорах и декларациях, вновь подвергаются серьезному испытанию.

Второе обстоятельство связано с насилием, применявшимся западными странами в последние десятилетия для обеспечения участия развивающихся стран в глобализации, в борьбе за демократию, права человека, против терроризма. Применение насилия в этих странах усугубляло формирование враждебности и взаимного недоверия.

В Российской Федерации созданы условия для воспроизводства культур и для обеспечения прав и запросов граждан, основанных на их принадлежности к той или иной национальности; приняты законы, которые гарантируют права граждан, принадлежащих к этническим, языковым и религиозным меньшинствам, а также ратифицированы и соблюдаются международные конвенции в этой сфере. Однако случаи проявления политического, национального и религиозного экстремизма, бытовой ксенофобии стали частыми в постсоветское время и здесь. В крупных городских центрах отмечен рост мотивированного межгрупповой ненавистью насилия. Серьезную угрозу представляет радикальный национализм, который разделяет россиян по этническому признаку и препятствует утверждению общероссийской идентичности. Экстремисты прибегают к насилию в отношении этнических меньшинств, мигрантов и иностранных граждан. Только за последние месяцы 2010 г. отмечены противоправные действия во многих городах страны: так, накануне Дня народного единения имели место беспорядки, устроенные группой молодых людей в Новом Уренгое – газовой столице России. Ранее, в июле 2010 г. произошло избиение отдыхающих в детском оздоровительном лагере «Дон» в Краснодарском крае. В эти же июльские дни местные жители в Ингушетии напали на чеченских болельщиков футбольного клуба «Терек» когда те возвращались домой с матча «Терек» – «Анжи», проходившего во Владикавказе. Наконец, в декабре 2010 г., произошли беспорядки на Манежной площади в Москве, за ними последовали несанкционированные акции в Санкт-Петербурге и других городах.

По оценкам Московского Бюро по правам человека, в течение первого полугодия 2010 г. по стране в целом было зафиксировано 90 нападений на почве агрессивной ксенофобии, 22 человека погибли и 105 были ранены. Наибольшее число экстремистских нападений и количество пострадавших зафиксированы в Москве и Московской области, Нижегородской области, Санкт-Петербурге и Ленинградской области, Алтайском крае, Владивостоке, в Ярославской области. За аналогичный период в 2009 г. было зафиксировано 43 погибших и 168 пострадавших, в 2008 г. – 78 погибших, 268 пострадавших [7].

Проявления жестокости, ксено-, этно-, мигрантофобии незаметно превращаются в привычную социальную норму и, тем самым, в явное или неявное санкционирование использования негативных образцов

Общество

Terra Humana

агрессивного поведения в деятельности отдельных личностей и социальных групп. Ксенофобные высказывания закрепляются в сознании значительных групп населения как общие ценностные установки и не исчезают после спада общественной возбужденности. Активно распространяются манипулятивные технологии формирования установок «свои-чужие», конструирование образа врага. В стране, похоже, уже никого не удивляет появление неофашистской идеологии и деятельность профашистских групп, распространение фашистской символики и литературы, пропаганда экстремизма и ненависти, в т.ч. и через Интернет.

Одной из наиболее уязвимых для экстремизма социальных групп является молодежь. Именно она активно участвует в организованных массовых экстремистских акциях. Фактическое забвение воспитательного процесса в учебных заведениях, низкая эффективность молодежной политики постсоветского государства способствовали формированию неформальных молодежных организаций (группировок) экстремистско-националистической направленности и экстремистских сообществ, идеологической основой деятельности которых является пропаганда расовой и национальной исключительности, стремление к вытеснению, а в ряде случаев и к физическому уничтожению неславянских национальностей на территории России.

Декабрьские межэтнические столкновения в Москве продемонстрировали, что членами неформальных молодежных организаций (группировок) экстремистско-националистической направленности нередко становятся несовершеннолетние лица в возрасте 14–18 лет. Деструктивными силами используется максимализм молодежи, под предлогом якобы патриотического воспитания ей навязываются радикальные идеи, пренебрежение к действующим в обществе правилам поведения, к закону в целом. Особо следует отметить попытку привлечь к экстремистско-националистическим акциям многочисленное движение российских футбольных болельщиков (фанатов). В итоге молодежь демонстрирует сегодня более высокий уровень интолерантности, чем пожилые люди (в отличие от 1990-х гг., когда на фоне этнических фобий старшего поколения, молодые были более терпимы к представителям разных этнических групп).

Потенциальные и реальные факторы нетерпимости, являющиеся источниками социальной напряженности, сегодня пронизывают разные сферы жизни семьи, общества и государства. Наиболее высо- кий уровень проявления нетерпимости наблюдается в местах стихийного скопления людей: на улице, в транспорте, в общественных местах и местах проведения массовых, особенно, спортивных зрелищ.

Радикальный национализм проявляется также в стремлении к узурпации власти и ресурсов в пользу представителей одной этнической группы, в попытках изменить состав населения путем насильственного изгнания этнических «чужаков», в сужении жизненных возможностей для т.н. «нетитульного» населения в ряде субъектов Российской Федерации.

К сожалению, либерально-рыночные реформы последних десятилетий оказались трудно совместимыми с толерантностью. Преуспевающие в бизнесе россияне часто демонстрируют неспособность к самоограничению, гражданской солидарности и уважительности к другим. Многие российские граждане, пришедшие тем или иным способом к власти, на всех ее уровнях часто проявляют нетерпимость к своим предшественникам, личную алчность и нескромность. Освобожденные от политического контроля культура и информация не смогли столь быстро сформировать новую этику самоограничения, терпимости и взаимного уважения, уступая штампам насилия и другим формам коммерческого примитива. Деструктивную роль нередко играют средства массовой информации, когда усилиями журналистов распространяются негативные этнические стереотипы, экстремистские взгляды и ксенофобия.

Общегосударственные информационные и образовательные системы недостаточно отражают культурное многообразие населения России и установки на толерантное восприятие различных традиций и ценностей. Государственные информационно-образовательные системы в ряде республик предпочли пропаганду местного национализма и отторжение общероссийских ценностей и русской культуры.

Общество и государство в России пока не смогли предложить эффективные ответы на вызовы радикального национализма и экстремизма. Принятый еще в 2002 г. Федеральный закон «О противодействии экстремистской деятельности» с поправками 2006 г. действует слабо. Федеральная и региональные целевые программы, направленные на формирование установок толерантного сознания и профилактику экстремизма в российском обществе, сводятся преимущественно к методическим разработкам и не переросли в эффективную общественную кампанию и практическую деятельность. В регионах страны про- водятся мероприятия в рамках политики многокультурности и по обеспечению этно-конфессионального согласия. Но эти мероприятия не получают должного освещения и поддержки. Существенный отрицательный момент в вопросе о борьбе экстремизмом в РФ состоит в том, что Генпрокуратура, Минюст, МВД, суды, власть в целом фактически лишь имитируют эту борьбу. Правоприменительная практика по части быстрого реагирования и адекватной, (в т.ч. и судебной) оценки индивидуальных и групповых форм проявлений экстремизма и насилия страдает серьезными изъянами.

Таким образом, нетерпимость, ксенофобия являются основными источниками агрессивного национализма и экстремизма в современном обществе, в т.ч. и российском. В настоящее время нетерпимость и ксенофобия в российском обществе приобрели характер явной угрозы личности, обществу и государству. События 11 декабря 2010 г. на Манежной площади показали, что несанкционированные митинги, пикеты, посвященные даже самым безобидным, на первый взгляд, темам, могут приобретать радикальную направленность, угрожать здоровью и жизни большого количества людей. «Поэтому такого рода несогласованные мероприятия должны жестко пресекаться. Их участники подлежат безусловному задержанию, – подчеркнул во время посещения рязанского Управления внутренних дел 16 декабря 2010 г. президент РФ. – Погромы, драки, вандализм – это преступления. Их участников надо сажать, а не воспитывать. (выд. мною – И.Р.). Ответственность за такие действия должна быть уголовной, а не административной» [6].

Соглашаясь с тем, что все мероприятия должны организовываться в правовых рамках, отметим, однако, что коренным образом появившуюся в России проблему можно разрешить только комплексными усилиями. Уповая лишь на административный рычаг, на силу, на ужесточение санкций, ситуацию не спасти, поскольку любое ужесточение неминуемо приведет к обратной реакции.

В настоящее время в России имеются существенные предпосылки, которые могут позволить предотвратить рост ксенофобии и нетерпимости. Для этого необходимо преодолеть действие целого ряда факторов, которые поддерживают ксенофобские настроения и напряженность в обществе. К ним можно отнести:

– использование ксенофобии и темы нетерпимости в политтехнологических целях. Некоторые политические силы, прежде всего оппозиционные действующей власти, для увеличения численности своих сторонников активно эксплуатируют тему национального унижения России «инородцами» и якобы потакания этому со стороны властей. При этом надо заметить, что исповедующие ксенофобскую идеологию партии и движения глубоко маргинальны. К сожалению, такую порочную практику до сих пор не удается изжить, несмотря на принимаемые властью меры;

– все более увеличивающийся разрыв между властвующей элитой и народом. Как показал опыт России, именно существование разрыва между властью и народом формирует идеологию политической и культурной нетерпимости, разрушения сложившейся культуры как заведомого препятствия реформам и развитию. Идеологическая неустойчивость переходных социальных систем и неэффективное, как правило, управление ими формирует у большинства людей ощущение неуправляемости общества и несостоятельности власти. Неумение и нежелание последней снизить социальную цену реформ и справедливо распределить ее в обществе воспринимается как злая воля элиты, как «экономическая враждебность» реформаторов. Разрыв между «духовной элитой», интеллигенцией и остальным населением углубляется. Возникают и глубоко укореняются несовместимость, принципиальные различия в социальном мироощущении элиты и народа, в переживании ими истории и социального существования человека. Постоянное действие этих и других каналов враждебности между «верхами» и «низами» делает неизбежным отношение последних к догоняющей модернизации как к контролируемому элитой в своих интересах процессу с драматическими для народа последствиями, а к власти, к реформаторам – как к организованной враждебной силе;

– провокационная позиция некоторых СМИ, особенно молодежных, рассматривающих темы ксенофобии и межэтнических противоречий как средство привлечения и удержания аудитории. Понимая, что эти темы напрямую затрагивают интересы граждан, а их обсуждение вызывает немедленную и острую реакцию, такие СМИ сознательно акцентируют внимание общественности прежде всего на конфликтах, создавая иллюзию, что межэтническое взаимодействие в современной России может носить только конфликтный характер. Даже там, где кризисные ситуации возникают на бытовых, криминальных, коррупционных и других основаниях, представители таких СМИ намеренно придают их описанию межэтнический характер;

– несовершенство правоприменительной практики в части быстрого реагирования

Общество

и адекватной, в т. ч. и судебной, оценки проявлений ксенофобии. Более того, не- однократно отмечалось, что немалая часть сотрудников правоохранительных органов подвержена влиянию ксенофобии;

– противозаконная практика некоторых работодателей, использующих дешевый труд социально не обеспеченных и юридически не защищенных нелегальных иммигрантов. Это не только создает на российском рынке труда нездоровую конкуренцию, что приводит к росту ксенофобии и нетерпимости, но и негативным образом влияет на коренное российское население. Хотим мы этого или нет, даже у простых людей, особенно в мегаполисах, появляется созна- ние превосходства над иммигрантами, выполняющими самую «черную» работу;

– отсутствие эффективной системы адаптации иммигрантов и мигрантов, механизмов их интеграции в российское общество и местные сообщества. Это фактически ведет к сегрегации мигрантов, их культурному, языковому и бытовому обособлению, формированию замкнутых этнических сообществ, стремящихся к компактному расселению и самоизоляции от основной части общества;

– пробелы в системе управления рынком труда и внутренними миграционными процессами в масштабах страны. Это приводит к нерациональному территориальному распределению трудовых ресурсов, их неэффективному использованию, стихийной ориентации миграционных потоков исключительно в направлении крупных мегаполисов на фоне незначительной мобильности основного населения. В результате, с одной стороны, возникают зоны, испытывающие острый дефицит рабочей силы, что становится существенным препятствием на пути развития многих стратегически важных регионов (например, в Сибири и на Дальнем Востоке); а с другой, растет социальная напряженность в перенаселенных районах, где местное население либо не может найти работу из-за глубокой социально-экономической деградации территорий (напр., на Северном Кавказе), либо вынуждено вступать в конкуренцию за рабочие места со все новыми волнами приезжих (столичные мегаполисы, крупные промышленные центры Европейской части России и Урала);

– негативное влияние на общественное сознание непрекращающейся пропаганды насилия, агрессии на кино- и телеэкранах, со страниц печатных изданий. В частности, речь идет о формировании в обществе устойчивых стереотипов восприятия определенных этнических или религиозных групп (напр., кавказцев или мусульман) как враждебных по отношению к России или русским, к «цивилизации» вообще;

– отсутствие систематической работы по воспитанию детей и молодежи в духе нравственности и толерантности, взаимного уважения различных народов, культур, религий, общероссийского гражданского единства. В результате молодое поколение россиян попадает под деструктивное влияние агрессивной националистической, экстремистской пропаганды.

Систематическая, комплексная работа по преодолению влияния этих факторов может решительно предотвратить рост ксенофобии и нетерпимости в стране.