Нетрадиционные методы раскрытия и расследования преступлений с позиции процессуалиста

Внедрение в практику расследования нетрадиционных методов не только не соответствует положениям теории доказательств и извращает научные представления о собирании доказательств, подрывая законность доказывания, ведёт к нарушению прав участников уголовного судопроизводства и этим фактически ослабляет требования допустимости доказательств и эффективность предварительного расследования.

С. А. Шейфер

В теории и практике расследования преступлений достаточно остро всегда стоял и в настоящее время стоит вопрос о необходимости применения новых тактических приёмов, технических средств и методов, повышающих его эффективность, в том числе и нетрадиционных, т. е. не закреплённых в законе и вызывающих сомнения в их надёжности и достоверности.

Под нетрадиционными методами раскрытия и расследования преступлений в криминалистической литературе понимаются методы, результаты которых широко не вошли в следственную практику, не апробированы, не обобщены, не проанализированы, научная обоснованность которых вызывает сомнение и критику. [1, с. 5].

Т. С. Волчецкая выделяет три группы нетрадиционных методов: 1) нетрадиционные для уголовно-процессуальной сферы методы, получившие разработку в других отраслях научных знаний (гипнология и биоритмология); 2) методы, порождённые криминалистикой, но не получившие всеобщего признания (криминалистическая одорология, применение полиграфа при опросе); 3) методы околонаучного знания (астрология, физиогномика, графология, парапсихология) [2, с. 34].

Некоторые авторы считают, что любой заимствованный и адаптированный криминалистикой метод других наук можно рассматривать как нетрадиционный. Такой метод, по их мнению, может длительное время находиться в так называемом «пограничном пространстве» до тех пор, пока криминалистическая теория и практика не выполнят функции строгого «отдела технического контроля» и не примут его в качестве специального метода другой науки, адаптированного для решения задач криминалистики, или не отвергнут его как ненадёжный и не обеспечивающий должного решения криминалистических задач. [3, с. 27].

По мнению А. Л. Протопопова, нетрадиционные методы могут применяться только в рамках конкретного уголовного дела [4, с. 218], а с точки зрения Н. Н. Китаева, нетрадиционные — это методы, используемые для воздействия на конкретное лицо как «следственные хитрости и «психологические ловушки» [5, с. 48].

В литературе, в основном криминалистической, предлагается множество нетрадиционных методов раскрытия преступлений. Это в первую очередь использование полиграфа; затем: учёт биоритмов при допросах обвиняемого; учёт влияния магнитных бурь на организм человека; привлечение к раскрытию преступлений экстрасенсов (предсказателей, парагностов, ясновидцев и сенситивов), колдунов, колдуний, гадалок; применение гипноза и «сыворотки правды», использование парапсихологии, демонологии, психографии, теософии, хирологии, хиромантии, танатологии, уфологии, кинесики (язык жестов), лозоходства, суггестии, биолокации, астрологии, телепатии, телекинеза, теургии, физиогномики и т. д., и т. п.

Н. Н. Китаев предлагает использовать при допросе музыкальный и за-паховый фон для эмоционального воздействия на обвиняемого [5, с. 48].

Если объективно оценивать суть перечисленных «нетрадиционных методов», то, в конечном итоге, практически все они будут сведены к получению выгодных для следователя показаний и, главным образом, признания вины обвиняемым, чаще всего, «во что бы то ни стало», чтобы привести обвиняемого в такое состояние, в котором он признает всё, что угодно.

Распространённость подобных тенденций, замена научных подходов к проблемам получения доказательств псевдонаучными, создаёт серьёзную угрозу основам уголовного судопроизводства. Во всех этих рекомендациях главное внимание акцентируется на методах получения информации при полном игнорировании прав личности, попавшей в орбиту уголовного судопроизводства.

Следует заметить, что большинство из предложенных нетрадиционных методов имело хождение ещё в 20—50-х гг. прошлого столетия и за прошедшее время не продвинулось ни в теоретическом обосновании, ни в практическом эксперименте. Например, телепатия и ясновидение давно отвергнуты наукой в применении в любой области, тем более, в уголовном судопроизводстве, где поиск истины основывается на логическом анализе системы доказательств, а не на интуитивных домыслах.

В юридической литературе мнения о возможности использования нетрадиционных методов в раскрытии и расследовании преступлений разделились. Одни авторы исходят из того, что нетрадиционные методы позволяют выявлять и раскрывать преступления, и они должны в этих целях использоваться [6, с. 44]. В этой связи, например, А. С. Вуль отмечает, что нетрадиционные методы познания упрощают работу сотрудников оперативных подразделений, направляя их действия по нужному руслу, значительно удешевляют работу, экономят время и силы и дают исходные данные для применения иных методов, в том числе официально признанных — традиционных [7, с. 27].

Солидаризируясь с ним, А. Л. Протопопов полагает, что «в настоящее время в России уголовно-процессуальное законодательство неадекватно состоянию преступности, а борьба с ней не соответствует её уровню, структуре, динамике», этой борьбе «мешают совершенно фальшивые лозунги незыблемости прав человека», поэтому государство вправе бороться с преступностью теми способами, методами, которыми считает необходимыми, поскольку преступность начинает представлять угрозу его национальной безопасности [1, с. 9].

Е. В. Смахтин полагает, что применение именно «нетрадиционных» для практики приёмов, которые уже апробированы наукой, позволяют раскрыть наиболее чудовищные преступления, вызвавшие большой общественный резонанс [8, с. 154].

С точки зрения ряда авторов, категорическое неприятие некоторых новых методик расследования, с одной стороны, и насущная необходимость в разработке нетрадиционных методов выявления и раскрытия преступлений — с другой, приводит к вредным застойным тенденциям в процессе их признания и последующего внедрения [3, с. 26].

А. Г. Кольчурин считает, что законодатель предоставляет относительную свободу в выборе источников получения доказательств, поэтому указанные в перечне видов доказательств (п. 6 ч. 2 ст. 74 УПК РФ) «иные документы» позволяют рассматривать в качестве таковых документы, с помощью которых можно оформить процедуру получения доказательств из иных нетрадиционных источников (полиграф, одорология, гипноз и др.) [9, с. 60—61].

Эту позицию разделяют и некоторые официальные структуры. В 1993 г. кабинетом криминалистики Прокуратуры РСФСР была выпущена брошюра с рекомендациями об использовании на предварительном следствии хиромантии, гороскопа подозреваемого и других оккультных данных [10, с. 39]. В мае 1994 г. во ВНИИ МВД России был проведён научнопрактический семинар, посвящённый использованию в правоприменительной деятельности гипноза, полиграфа и помощи экстрасенсов [11].

Большинство же юристов, как криминалистов, так и процессуалистов, полагает принципиально недопустимым использование в расследовании преступлений нетрадиционных методов, называя их ориентированными на использование иррационального, подсознательного, лишёнными естественно-научного обоснования, считая, что они нарушают права граждан и могут привести к осуждению невиновных.

И. Я. Фойницкий ещё в XIX в. писал, что из процесса доказывания должны быть исключены «обстоятельства сверхъестественные, противоречащие известным нам законам природы и потому невозможные с точки зрения оных. Опыт эпохи процессов колдовства показал, что тогда путём свидетельских показаний устанавливались такие события, как сношения с дьяволом, зачатие от него и т. п., и на основании этих показаний пролито немало невинной крови. Для предупреждения этого современный процесс устраняет доказывание обстоятельств, несовместимых с известными нам законами природы и потому невозможных, каковы чудеса, исцеление молитвою, влияние заговоров» [12, с. 288].

А. Г. Филиппов, подвергая резкой, но вполне обоснованной критике рекомендации ряда авторов по внедрению в современную криминалистику некоторых нетрадиционных приёмов, пишет: «наукообразные сочинения по демонологии или теософии могут существовать, но с подлинной наукой они не имеют ничего общего. Считать их серьёзными научными работами, «научной базой», — значит, дискредитировать науку», называя их «средневековым мракобесием» [15, с. 338].

Рекомендации, не имеющие под собой научной базы, научной достоверности, должны быть исключены из арсенала криминалистики, это очевидное положение не нуждается в доказательствах, ставка на такие методы может привести только к одному — беззаконию и произволу. Думается, абсолютно прав А. М. Ларин, отметив, что рекомендации использовать нетрадиционные методы, сопровождаемые успокоительными оговорками о том, что данные, полученные в результате их применения, имеют ориентирующий характер, могут использоваться только в ОРД для формирования и выдвижения версий, но не в качестве доказательств, способны направить расследование в ложном направлении [13, с. 17].

Справедливости ради всё-таки следует заметить, что те методы, которые 15—20 лет назад считались псевдонаучными, в настоящее время стали научной реальностью и достаточно широко применяются в практике расследования преступлений (например, производство геномной экспертизы ДНК, фотопортретная экспертиза по останкам черепа, фоноскопическая экспертиза и т. д.). Достигнуты определённые успехи в области применения полиграфа.

В условиях усложнения криминогенной обстановки в стране научнокриминалистические, оперативно-розыскные и процессуальные средства борьбы с преступностью также будут усложняться. На помощь оперативным сотрудникам и следователям придут новые методы, приёмы и средства расследования преступлений в виде научно-технических достижений, а также рекомендаций специалистов, апробированных, научно обоснованных и соответствующих нормам закона и морали. Но и этого будет недостаточно, пока не будет разрешён вопрос, имеющий наиболее важное значение для уголовного дела, — это вопрос о допустимости информации, полученной в результате использования этих методов, в процессе доказывания. Нельзя просто отмахнуться ни от одной интересной и, возможно, перспективной идеи. Но, прежде чем внедрять новые криминалистические методы в уголовное судопроизводство, необходимо не только теоретически их обосновать, но и апробировать в реальной деятельности по расследованию уголовных дел, убедиться в их эффективности, надёжности и достоверности получаемой с их помощью информации.