Незаконная добыча (вылов) водных биологических ресурсов: проблемы квалификации

Квалификация преступления - сложный и трудный процесс, требующий от сотрудника правоохранительных органов определённых знаний, умений и навыков, позволяющих ему соотнести фактические обстоятельства того или иного деяния и признаки состава преступления, которым оно охватывается. В силу субъективности оценки, подготовки лиц, осуществляющих следственные действия, в компетенцию которых входит квалификация, возникают некоторые трудности с установлением объективной истины. Успешной будет та квалификация, которая вызовет меньше всего вопросов и будет соответствовать всем требованиям закона.

Применительно к составу ст. 256 Уголовного кодекса Российской Федерации1 (далее - УК РФ) следует указать, что в процессе квалификации деяния у сотрудников правоохранительных органов возникает множество вопросов, в числе которых субъективная оценка крупного ушерба, отнесение предметов животного мира к предмету рассмартиваемого преступления, использование транспортного средства, которое попадает под признаки объективной стороны.

Наиболее значимая проблема, возникающая при квалифакции деяния по ст. 256 УК РФ, - субъективизм в оценке крупного ущерба как альтернативного признака объективной стороны состава. Наглядным примером использования в уголовном законе оценочных понятий является гл. 26 УК РФ, в которой присутствуют различные оценочные признаки. По мнению В.А. Канубрикова, большинство составов в обязательном порядке закрепляют конструктивные признаки, выражающиеся в оценке причинённого ущерба2. На практике возникает вопрос: Каким образом должен определяться причинённый водным биоресурсам ущерб, чтобы деяние было признано преступлением? В законодательстве данная проблема разрешена не в полной мере. Размер причинённого вреда определяется из специальных такс, которые установлены в рублёвом исчислении за один экземпляр рыбы независимо от его размера и веса. Данное обстоятельство приводит к тому, что правоохранительные органы применяют нормы на своё усмотрение: одни определяют крупный ущерб в зависимости от веса выловленного, другие принимают решение в зависимости от количества выловленных особей либо от размера ущерба в стоимостном выражении3. Основная проблема такого субъективизма заключается в том, что сложившееся положение дел предоставляет возможность для применения аналогии, которая может допускаться в тех составах, где количественный эквивалент не определён. Как справедливо указывает Н.И. Пикуров, проблема изучения экологических составов преступлений - это фактически всегда проблема анализа бланкетных диспозиций, а применение и толкование подобных норм всегда вызывает сложности и противоречия в правоприменительной практике4.

Существует несколько вариантов решения представленной проблемы. Ряд цивилистов предлагает дополнить ст. 256 УК РФ примечанием, которое установит размер ущерба в денежном эквиваленте. Некоторые теоретики считают необходимым исключить из гл. 26 УК РФ все существующие примечания в отношении размеров ущерба и установить одно единственное, закрепляющее денежные размеры для всех статей, в которых существуют понятия: крупный ущерб, значительный ущерб, особо крупный ущерб. Представляется, чтобы определить крупный ущерб, необходимо определить денежное выражение с установлением при расчете причинённого ущерба всех обстоятельств, в которые будут входить тарифы стоимости с учётом распространённости, ценности водных ресурсов, а в УК РФ целенаправленно установить сумму крупного ущерба. Кроме того, необходимо учитывать, что каждый российский субъект (с учётом территориальных особенностей) определяет важность пород, распространённость, периоды нереста по видам и на основании указанных данных устанавливает коэффициенты к общей стоимости. Таким образом, по мнению Р.Д. Шарапова, вред, причинённый незаконной добычей (выловом) водных биологических ресурсов, будет рассчитан на основе общей тарифной сетки с учётом умножения на коэффициенты в конкретной области5. Указанные действия помогут исключить возможность субъективной оценки ущерба, и подведут размер вреда под общий знаменатель независимо от иных факторов.

При квалификации деяния по составу ст. 256 УК РФ вопросы возникают с установлением транспортного средства, подпадающего под альтернативный признак преступления. Как пишет А.З. Хун, суды неодинаково квалифицируют действия лиц, совершивших незаконную добычу (вылов) водных биологических ресурсов с применением самоходного транспортного средства, запрещённых орудий лова, а также иных способов массового истребления водных животных и растений6. Такая судебная практика ведёт к субъективизму в оценках альтернативных признаков объективной стороны. В п. 5 Постановления Пленума Верховного

Суда РФ от 23.11.2010 №26 «О некоторых вопросах применения судами законодательства об уголовной ответственности в сфере рыболовства и сохранения водных биологических ресурсов» разъяснено, что к самоходным транспортным плавающим средствам следует относить те из них, которые оснащены двигателями (например, суда, яхты, катера, моторные лодки), а также иные плавающие конструкции, приводимые в движение с помощью мотора7. Позиции теоретиков права по данной проблеме различны. Однако все они сходятся во мнении, что должно быть установлено следующее обстоятельство - самоходное транспортное плавающее средство непосредственно использовалось как орудие добычи водных биологических ресурсов (установка сетей для вылова рыбы).

Кроме того, в п. 2 Правил плавания по внутренним водным путям Российской Федерации, утверждённых Приказом Минтранса РФ от 14.10.2002 №1298, содержатся легальные определения следующих терминов: самоходное транспортное судно, скоростное судно, маломерное судно, парусное судно. Практика применения показывает, что при квалификации действий лиц учитываются такие самоходные плавающие средства: катера, моторные лодки, лодки с подвесными моторами, весельные и резиновые надувные лодки. Как пишет И.А. Паршина, в одних случаях судом исключается данный признак при добыче водных биоресурсов с использованием весельной лодки, в других - лица осуждаются за их незаконную добычу с применением самоходного транспортного плавающего средства (весельной лодки)9. Таким образом, применяя правила об оценке транспортного средства применительно к составу ст. 256 УК РФ следует исходить из специальных нормативных актов. Указанный вопрос требует от правоприменителя комплексного подхода при квалификации уголовнонаказуемого деяния.

Ещё одна проблема связана с предметом ст. 256 УК РФ. Основные вопросы возникают в отношении отнесения животных к предмету данного преступления, а не к предмету состава ст. 258 УК РФ (незаконная охота). В ст. 256 УК РФ предмет указан в качестве конструктивной составляющей. Как считает Е.Б. Кургузкина, в этом аспекте важна количественная характеристика, являющаяся одним из главных оснований разграничения криминального деяния и административного деликта, поскольку уголовная ответственность может наступить только в случае причинения крупного ущерба в результате незаконного вылова водных биоресурсов10. В контексте рассматриваемого вопроса точки зрения цивилистов и правоприменительная практика расходятся. Многие теоретики права считают, что качественные признаки предмета могут являться квалифицирующими признаками, усиливающими ответственность. Так, вылов или добыча морских котиков, морских бобров или других морских млекопитающих при определённых условиях влечёт ответственность по ч. 2 ст. 256 УК РФ, а добыча, содержание, приобретение, хранение, перевозка, пересылка, продажа особо ценных водных биологических ресурсов, принадлежащих к видам, занесенным в Красную книгу Российской Федерации, их частей и производных влечёт ответственность по специальной норме - ст. 258.1 УК РФ. Кроме того, водные биологические ресурсы, являясь особым видом природных ресурсов, включают часть фауны - водных животных и часть флоры - водных растений. Основная масса споров возникает при отнесении к предмету преступления рыб. Рыбы являются одной из многочисленных групп позвоночных, которых выделено более двадцати тысяч видов. Для водных бассейнов каждого региона России в правилах рыболовства устанавливается перечень охраняемых рыб.

Предметом преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, кроме морских котиков, морских бобров, являются и иные морские млекопитающие. Законодатель окончательно не определил их перечень, так как в животном мире невозможно охватить всё многообразие существ. С точки зрения М.А. Лапиной, всеобъемлющего осмысления и грамотного толкования требуют критерии отнесения определённых млекопитающих к иным морским млекопитающим11. В данном моменте прослеживается субъективная оценка правоприменителя, уводящая нас от конкретики к предположениям, которые влияют на квалификацию деяния.

Не менее важной составляющей водных биоресурсов, входящих в предмет состава ст. 256 УК РФ, являются водные растения. Как пишет В.Д. Казьмин, проблемным представляется вопрос об определении водных растений, относящихся к предмету преступления12. Обобщение дефиниций даёт возможность определить общие признаки исследуемого предмета преступления. Во-первых, это водные растения, как морские, так и пресноводные. Во-вторых, данные водные растения должны быть официально отнесены государством к основным промысловым видам и включены в список промышленной добычи. В-третьих, они должны иметь определённую потребительскую ценность. Основные промысловые виды водных растений включены в правила рыболовства и содержатся в нормативных актах, определяющих добычу в особо охраняемых зонах.

Таким образом, не существует единого мнения относительно предмета преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ. Множество приведённых позиций даёт нам основание полагать, что надеяться в таком случае необходимо на профессиональную подготовку сотрудников правоохранительных органов и обращение к актуальной судебной практике. Установление единого мнения по предмету преступления не представляется возможным, так как животный мир многообразен и не может регулироваться едиными нормативами. Однако, на наш взгляд, необходимо разграничить предмет ст. 256 УК РФ и предмет ст. 258 УК РФ.

В процессе расследования преступных деяний по составу ст. 256 УК РФ существуют и иные сложности, которые, несомненно, не ускоряют процесс расследования. К таковым следует отнести: разграничение уголовной и административной ответственности, невозможность привлечения к ответственности юридических лиц, высокую латентность экологических преступлений.

Наиболее существенная проблема - разграничение уголовной и административной ответственности. По мнению теоретиков права, такое разграничение обычно проводится по признаку крупного ущерба и с учётом степени общественной опасноти совершённого деяния. В отношении экологических преступлений и правонарушений можно выявить похожие составы по способам описания диспозиций норм. Так, со ст. 256 УК РФ соотносится ч. 2 ст. 8.37. Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях13 (далее - КоАП РФ). В ч. 2 ст. 8.37 КоАП РФ предусмотрена ответственность за нарушение правил добычи (вылова) водных биологических ресурсов и иных правил, регламентирующих осуществление промышленного рыболовства, прибрежного рыболовства и других видов рыболовства. И в том, и в другом случае, как мы видим, ответственность наступает за нарушение правил добычи водных биологических ресурсов.

Основные аспекты разграничения составов были разъяснены в Постановлении Пленума Верховного суда РФ от 05.11.1998 №14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические правонарушения»14 (далее - Постановление). Так, в п. 13 Постановления указано, что в случае возникновения трудностей при разграничении уголовно-наказуемого деяния и административного проступка внимание следует уделять выяснению всех обстоятельств, характеризующих состав экологического правонарушения, последствий противоправного деяния, размера нанесенного вреда и причинённого ущерба. Таким образом, разграничение должно проводиться по признакам объективной стороны. При этом снова присутствует некоторый субъективизм, так как необходимо учитывать все обстоятельства дела.

Следующая сложность относительно привлечения к уголовной ответственности субъектов, совершивших уголовно-наказуемое деяние, заключается в том, что УК РФ исключает ответственность юридических лиц. Однако в ряде случаев привлечь юридическое лицо было бы значительно проще, чем конкретное физическое лицо. По мнению Е. Виноградовой, вопрос о привлечении юридических лиц к ответственности в частности за экологические преступления сейчас особенно актуален 15 . Категоричность законодателя по данному вопросу не означает, что обсуждение проблемы закрыто насовсем. Установление такой ответственности повысило бы эффективность уголовно-правовых мер борьбы с экологическими преступлениями. Эти взыскания должны сделать экономически невыгодным для предприятия и его работников занятие преступной деятельностью. Как пишет О.С. Поздеева, существующие штрафные санкции не могут способствовать восстановлению нарушенного подобным преступлением экологического баланса. А вот штрафы, которые налагались бы непосредственно на юридическое лицо, в силу большого размера и неоднократности наложения могли бы способствовать восстановлению окру- жающей природной среды16. На наш взгляд, размеры таких штрафов должны превышать причинённый ущерб в несколько раз. Здесь снова необходимо обращаться к проблеме единого денежного эквивалента, который должен быть установлен в уголовном законе. Кроме того, уголовная ответственность юридических лиц не исключает такой ответственности и у физических лиц, которые совершают те же действия.

Многие теоретики и практики юриспруденции отмечают высокую латентность экологических преступлений, их не раскрываемость, поверхностное расследование подобных уголовных дел. Это объясняется возникающими трудностями в доказывании умышленного совершения таких деяний и наличия причинно-следственной связи между действиями лица и наступившими в результате их совершения общественно опасными последствиями. На практике возникают случаи, когда лицо вместо уголовной ответственности привлекается к административной или гражданско-правовой. Такое отношение к происходящему не сможет переломить ситуацию в отношении восстановления экологического порядка и достаточно уменьшить вред от посягательств на окружающую нас среду и животный мир.

Отдельное внимание в контексте проблематики ст. 256 УК РФ следует уделить браконьерству. Ущерб, причиняемый такими действиями природе колоссален по своему размеру. Однако у правоохранительных органов возникают сложности с поимкой браконьеров, их выслеживанием и привлечением к уголовной ответственности. Это объясняется тем, что браконьеры работают ночью, скрытно от других, обладают определёнными навыками и умениями. В связи с чем, от сотрудников правоохранительных органов требуется специальная подготовка для борьбы с указанными лицами. Данный факт ещё раз приводит нас к тому, что государству пора задуматься о создании специальных органов по борьбе с экологическими преступлениями. Подобные меры позволят государству увеличить раскрываемость экологических преступлений и снизить угрозу окружающей среде.