Незаконный денежный оборот и новые законодательные меры по пресечению финансовых преступлений в РФ

Основная цель привлечения к ответственности за действия/бездействия, которые привели к банкротству должника, лиц, его контролирующих, - обеспечение стабильного гражданского оборота, которое может быть достигнуто, в том числе, эффективной защитой прав кредиторов.

За время появления института субсидиарной ответственности в России законодательство претерпело значительные изменения, во многих случаях, посредством формирования потребности в этих изменениях, исходя из практики рассмотрения судебных дел.

В России эта проблема решается посредством привлечения указанных лиц к субсидиарной ответственности, и за время существования данного правового института в судебной практике, с одной стороны, сформировалось представление о критериях, свидетельствующих о противоправных действиях руководителей, о квалифицирующих признаках, которые позволяют взыскать убытки с контролирующих лиц, были сформулированы соответствующие доказательственные презумпции.

Выявление пробелов в нормативноправовом регулировании института субсидиарной ответственности, с другой стороны, позволило внести значительные изменения в действующее законодательство. Так, Федеральный закон «О несостоятельности (банкротстве)» получил новую главу, в которой регламентируется ответственность контролирующих должника лиц.

Субсидиарная ответственность, как ответственность, возникающая у собственников имущества юридического лица, которыми могут являться его учредите-ли/участники, появилась впервые в ГК РФ в 1995 году, когда редакцией от 1 января в статью 56 Кодекса были внесены изменения, согласно которым стало возможным привлечение названных субъектов к такой ответственности, если имущества юридического лица недостаточно.

Ответственность данных лиц наступает при наличии совокупности следующих условий. Во-первых, должна быть причинно-следственная связь между действиями и наступившими последствиями, во- вторых, их действия должны носить характер умышленных.

Этот этап можно отнести к начальному этапу формирования практики привлечения к субсидиарной ответственности.

Проанализировав действующее на этом этапе законодательство и результаты судебной практики, можно сделать вывод о бесперспективности последней, ввиду именно недостаточности правового регулирования вопроса. Так, в результате ограничения субъектов, которые могли бы подавать заявления о привлечении к субсидиарной ответственности, остановившись на одной фигуре конкурсного управляющего, законодатель еще и не предоставил ему никаких прав, позволяющих доказать, что действия привлекаемых к ответственности противоправны [1].

Период с 1998 по 2002 гг. ознаменовался принятием Федерального закона «О несостоятельности (банкротстве)», необходимость которого назрела достаточно остро, в том числе в связи потребностью расширить основания, по которым можно было бы привлекать лиц, уточненных в перечне, к ответственности.

В качестве новелл, введенным законодательным актом, явились основания, по которым можно привлекать новое лицо, а именно, руководителя организации, за такие действия, как не обращение в арбитражный суд с заявлением о банкротстве.

Главной проблемой, которая не была разрешена нововведениями, осталась проблема, которая нашла подтверждение в судебной практике, заключающаяся в фактической невозможности доказывания факта наличия преднамеренности в действиях привлекаемого лица. В результате, практическое привлечение к субсидиарной ответственности реализовано не было [2].

Принятие в 2002 году Федерального закона № 127-ФЗ «О несостоятельности (банкротстве)» [3] рассматривается в качестве одного из первых законов, которым регулировалась субсидиарная ответственность контролирующих должника лиц, он все же не оказал какого-либо значительного влияния на практического разрешения проблемы реализации установленных законодательством мер ответственности.

Несмотря на законодательное закрепление, нормы были преимущественно декларативными и назывались «спящими».

В результате экономического кризиса 2008 года, произошел рост числа банкротных дел и кредиторов, которые не получали удовлетворения своих требований, в связи с отсутствием у должников имущества. Такая ситуация не могла не получить ответа от государства, которое должно было противостоять противоправным действиям собственников юридических лиц, любыми путями избегающим имущественной ответственности.

Фактически, в данном случае, экономический кризис дал толчок развитию законодательства и послужил формированию действенного правового инструмента, позволяющего противостоять злоупотреблениям собственников юридических лиц [4].

Изменения в законодательство 2009 года, введенные Федеральным законом № 73 [5], считают переломными, в связи с тем, что они фактически установили нормы, позволяющие реально привлекать к субсидиарной ответственности виновных лиц. Установленные нормы, определяющие понятие того лица, которое является по отношению к должнику контролирующим, а также возможности привлекать к солидарной ответственности нескольких лиц, наиболее полно удовлетворяло требование кредиторов [6].

Несмотря на значительный прорыв в правовой регламентации исследуемого института субсидиарной ответственности, ожидаемого эффекта от судебной практики не произошло. В качестве причины такого положения вещей называлось отсутствие детальной конкретизации норм, регулирующих правоотношения, возникающие в рамках несостоятельности по поводу привлечения к субсидиарной ответственности [7].

Не привело к должному результату установление в качестве презумпции виновность лица, контролирующего должника, в соответствии с которой оно наделяется бременем доказывания отсутствия вины в доведении должника до банкротства, как и расширение законодательно установлен- ного перечня оснований, приведших к банкротству.

Такое положение вещей объясняется юристами тем, что у судов не было достаточных оснований выносить положительные решения по данной категории дел из-за размытых формулировок, определяю- щих причинно-следственную связь между причинением вреда и указаниями контролирующих лиц, а также восприятием предложенной презумпции виновности контролирующего лица в качестве предположения [8].

В связи так и не решенными проблема- ми привлечения к ответственности вышеназванных субъектов, в 2013 году был принят Федеральный закон №134-ФЗ, внесший изменения в законодательные акты РФ в части противодействия незаконным финансовым операциям [9].

Данный судебный акт четко определил, во-первых, при наличии каких обстоятельств лицо, контролирующее должника, привлекается к субсидиарной ответственности. Такими обстоятельства стали сделки, как совершенные, так и одобренные, если их результатом стал вред, причиненный кредитору, затрудняющее банкротные процедуры бухгалтерские документы, если содержащаяся в них информация недостоверна или они вообще не представлены.

Во-вторых, презумпция вины лица, контролирующего должника в случае причинения совершенными им сделками или не предоставлением документов бухгалтерии вреда кредитору.

В-третьих, был установлен предельный срок, которым ограничивалась возможность подать заявление. Срок данности определен в 1 год, его течение – моментом, когда обнаружены виновные дей- ствия.

Таким образом, в период, предшествующей глобальной реформе 2017 года, институт субсидиарной ответственности, в контексте его правового регулирования, характеризовался такими проблемами, как поздно возникающего права на возмеще- ние вреда, причиненного в результате виновных действий лица, контролирующего должника, так и сложного обоснования принятия обеспечительных мер, что, в совокупности, приводило к невозможности в последствии найти какие-либо активы у привлекаемых к ответственности лиц. Кроме того, проблемой являлось то, что законодательные пробелы не позволяли полноценно проводить защиту против преднамеренного банкротства, а процедура проведения торгов не располагала эффективным механизмом.

Все эти проблемы, которые делали нереализуемой процедуру привлечения к субсидиарной ответственности, были преодолены после проведения реформы 2017 года и позволили разработать уникальный механизм, позволяющий успешно реализовать исследуемый институт на практике.